К Паше подошел качок из охраны, обьяснить новичку (как он думал – посторонних в ресторане не должно было быть), что тот совсем не по понятиям ведет себя. И все бы обошлось парой сломанных ребер и торжественным выбросом Пашиного тела из общепита, но вот за каким хреном братец решил взять с собой травмат – он сам потом не мог обьяснить. Стрелять он умел, несмотря на отца-спецназовца, только мимо цели.
Выпавший на пол пистолет был воспринят охраной однозначно – в зале только у двух охранников Вахтанга было оружие. Один из них нацелил на Пашку ствол, а второй поволок Вахтанга под стол – прятаться. Певичка продолжала петь, а вот саксофонист в лучших традициях гангстерских фильмов, как оказалось, в аккурат во время Пашиного перфоманса распахнул чемоданчик, достал оттуда винтовку и выцеливал Вахтанга, неожиданно ушедшего с линии огня. Безоружная охрана бросилась спасать шефа, и саксофонист, поняв, что его коварный замысел раскрыт, размочил счет, прострелив особо ретивому бодигарду руку.
Ворвавшееся подкрепление бодро вступило в схватку, разрядив пистолеты в сцену, в ответ внезапно вооружившийся ансамбль, столкнув певичку на пол, тоже открыл огонь. Как потом оказалось, новых музыкантов наняли буквально за три дня до этого, и что это оказались за люди и чьи – подробностей никто не знал, но слухи потом ходили всякие.
Паша, насмотревшись боевиков, и решив дорого продать свою жизнь, схватил непочатую еще бутылку коньяка и запустил в саксофониста. Бутылку подстрелили на лету, прямо возле столика с горящими свечами. В напряженной обстановке пожар никто тушить не решился.
Здание ресторана выгорело полностью. Было сделано около полусотни выстрелов, судя по обнаруженным милицией гильзам, однако по какой-то случайности пострадавших было всего четверо – раненый в самом начале охранник, сломавшая ключицу певичка, Вахтанг, которому бодигард вывихнул руку, затаскивая под стол, и хозяин ресторана, с которым потом разбирались братки. Музыкантам под прикрытием дыма удалось убежать, но видимо недалеко, неопознанные трупы через какое-то нашли в местном лесочке, так что плюсовать к пострадавшим при пожаре не стали.
Паша тоже убежал из города, после того как узнал, что его ищут люди Вахтанга, наверное, чтобы поблагодарить за чудесное спасение. И только после того, как дядя Толя приехал и лично с кем-то там перетер этот вопрос, Павел смог опять нас навещать. И даже вроде как от людей Вахтанга получил подарок и обещание вписаться, если что.
А людская молва, не удовлетворившись сломанной ключицей и простреленной рукой, сначала говорила о двадцати погибших, а уже через несколько месяцев их число выросло до сотни.
Так что с одной стороны, Паша был ходячим кошмаром. А с другой, от его выходок по серьёзному никто, кроме музыкальных работников, не страдал. И поэтому мы решили, что он поедет со мной и с Жорой, потому что Жора, наоборот, был удачливым сукиным сыном. Даже машину, на которой мы собирались ехать, он купил, выиграв деньги в лотерею – в которую из моих знакомых никто и никогда не выигрывал вообще ничего, кроме «еще одного билета». Правда, выигрыш пришлось вытрясать из жадных ручонок лохотронщиков, но это отдельная история, еще больше сдружившая Жору и Леху Милославского.
Мы надеялись, что минус на плюс даст спокойный ноль в счетчике происшествий, и непонятно почему наши надежды сбылись, доехали до места мы без всяких неожиданностей.
Выехали мы в пятницу под ночь, чтобы уже рано утром выдвинуться к рыбным местам. Рыбалка в конце сентября – дело ответственное и совсем не простое. Давление скачет, и рыба даже при ясной погоде может не клевать. Зато как раз в это время хищная рыба нагуливает жирок, так что и щука, и окунь, и судак отлично ловятся на спиннинг.
Я предпочитаю ловить на блесну – щука на большой глубине, речка примерно в паре километров от наших участков разливается в ширину метров на 50 и в глубину до 10, хватает почти любую наживку. А Леха – тот мастер по судакам, прошлой осенью рыбину килограмма на четыре вытащил, сам не видел бы – не поверил. Жорик с Левой поехали просто за компанию, первый – закусить, а второй – выпить.
Мы подъехали к даче почти в полночь, поставили машину во двор и разбрелись по комнатам. А на рассвете по лесной колее выдвинулись к месту лова, к насиженному уже за несколько лет месту.
Не могу назвать себя заядлым рыбаком, свежий воздух, отличная природа и не менее отличная компания, на мой взгляд, куда важнее самого процесса рыбалки. Даже водка практически не пьянит, а наоборот – бодрит. Да и выпили почти ничего – две бутылки на четверых, точнее говоря на троих. Зато наотдыхались так, что предстоящая рабочая неделя у моих друзей уже не вызывала явного отторжения. Ну а мне, по причине общей ленности и небольшой загруженности рабочими обязанностями, было просто хорошо и комфортно.
Правда, Леха в очередной раз пытался мне обратно впарить мою бывшую компанию, но даже в слегка пьяном состоянии я был начеку и твердо отказался – теперь это не мой крест, пусть Милославский несет. На удивление, Паша не создавал проблем, наоборот, улов у него был что надо – вытащил из воды какую-то девицу и какое-то время вешал ей лапшу на уши, видимо небезуспешно, телефон она свой ему дала. Девушка жила в поселке прокурорских, Павел уезжать пока не собирался, так что у него были все шансы на развитие отношений. Я же с высоты своего возраста смотрел на все эти потуги снисходительно, к тому же подружка у девушки была совершенно не в моем вкусе, вот готов об заклад побиться, что у нее две или три кошки точно есть, хотя Лева Гуревич утверждал, что ее отец – чуть ли не председатель областного суда, и даже подумывал о разводе с последующей женитьбой на кошатнице. Пришлось отпаивать его коньяком, чтобы не дурил.
Возвращались мы на дачу без Пашки, тот появился только под утро, получив за завтраком выговор от моей матери, который, впрочем, был отменен, стоило ей узнать, что девушка из хорошей семьи и очень порядочная. Так что под дружные смешки остальных участников мероприятия мамино внимание переключилось на меня – типа, вот Паша нашел себе невесту, а ты никогда не женишься. Пашка помигивал, рассказал матери, какая у его будущей избранницы замечательная подруга, за что получил пинок под столом.
Воскресный день прошел на том же месте, Жора, обалдев от абстиненции, даже искупался, заслужив наши аплодисменты и кубиками на животе - плотоядные взгляды и одобрительные повизгивания очередной девичьей компании.
Девушки любят ходить стайками. Эта была практически стандартной – две симпатичные подружки-хохотушки и одна мрачная толстушка для противовеса, причем буквально, весила она как остальные две. Но эти две и впрямь были дамы достойные всяческого обожания, что Паша и доказал, сразу позабыв вчерашнюю подругу.
А вот Жора – кремень, сразу показал обручальное кольцо, заслужив одобрительный взгляд мрачной части девичьей команды, и чуть напрягая мускулы на голом торсе – внимание любому приятно, да еще и погоды дивные стоят, занимался шашлыком.
Леха Гуревич тоже опрометчиво полез купаться, но его адвокатский животик и тонкие юридические ручки охов и ахов женской компании не вызвали, так что подвиг нашего друга остался неоцененным. В качестве компенсации пришлось влить в него текилы, отчего парень размяк и принялся травить еврейские анекдоты, и это был правильный путь заслуженного успеха у всех присутствующих.
Поймав две рыбины, обе – на счету Милославского, а если считать и девочек, то получалась ничья 2:2 между ним и Пашкой, довольные, слегка загоревшие и совсем чуть-чуть пьяные, мы наконец вернулись ко мне на фазенду.
Вечером, с пакетами свежекопченой рыбы, банками варенья и солений, корзинкой ремонтантной клубники и хорошим настроением друзья на Тундре Жоры отчалили в город, Леха оставил мне машину, чтобы было на чем вернуться в понедельник домой.
Стемнело, мы с родителями и Павлом сидели на веранде у антикварного медного самовара, прихлебывая чай и заедая его плюшками, глаза практически слипались, и я совсем уже решил отправиться на боковую, как вдруг Пашка обнаружил, что оставил у реки свою сумку.
- Марк, дашь велик, сгоняю к реке, я ее точно у берега забыл, - Паша по жизни был оптимистом. Хотя основания у него были – мы уходили от реки последние, народу уже почти никого не оставалось, да и сумка у Пашки была незаметная, цвета хаки – небольшой органайзер, немудрено, что он ее не заметил, когда уходил. Да и нам никому в глаза она не бросилась, значит, и другие может быть мимо пройдут.
- Сейчас, подожди, наберу ребят. Может ты у Жорика в машине выронил, или здесь где валяется. Если не найдем – вместе сьездим на квадрике, вдвоем быстрее найдем.
- Да я один справлюсь, чего ты, - заупрямился Пашка.
- Не спорь. У тебя там важное что-то? Документы? Телефон?
- Да нет там ничего, документы я всегда в кармане ношу, и кошелек с телефоном. Там так, мелочи всякие.
- Это хорошо. Все равно, давай иди ищи здесь, а я Жорику отзвонюсь.
Жорик ничего в машине не находил. Более того, он вроде вспомнил, что сегодня туда Пашка ехал с сумкой, а уже обратно – без. Так что оставался один вариант – прогуляться к месту нашей рыбалки. Места безлюдные, навряд ли кто ее там обнаружил в воскресенье вечером, да и люди вокруг такие живут, что по мелочам тырить не будут, вот совсем недавно замглавы района потерял айфон, так ему на следующий день позвонили и вернули. Правда, когда начальник полиции свою верту у в магазине забыл, пришлось ему самому искать – через сотового оператора и пеленг, вернул только дня через три в соседней области, нашедшие пришлыми оказались, местных обычаев не знали, за что и поплатились, но сейчас вроде не сезон, гастрабайтеры уже разьехались.
Так что я пошел к гаражу за квадроциклом, а Павел решил ворота открыть. Я отвернулся буквально на секунду, чтобы пропустить момент, когда он, зачем-то обходя кусты смородины со стороны забора, провалился ногой в какую-то ямку. И как он только ее нашел, единственная, наверное, на весь участок. Сто пятьдесят килограмм, когда падают на землю, вполне могут сами нанести себе тяжкие телесные, а если им еще поможет сучковатое бревнышко, непонятно почему не пошедшее в костер… Короче, ногу Пашка повредил, и руку разодрал знатно, так что пока я помогал ему подняться - сам кровью заляпался. Потом охающая мать пыталась ему помочь, но практикующий травматолог сам справился – диагностировал у себя отсутствие переломов и наличие сильного растяжения, небольшую потерю крови, обработал и заклеил каким-то спреем рану, благо разодранная рука была левая, и сообщил, что все так же готов ехать за потерянным имуществом.
- Ну уж нет, - заявил я ему. – Сиди и лечись, врач хренов, кошмар ходячий.
Пашка надулся, но остался. Тем более что мать такой крик подняла, что он просто обязан был остаться, чтобы ее успокоить, и заодно не дать позвонить тете Свете, которая примчалась бы спасать кровиночку с другого края земли.
А я скинул заляпанную кровью куртку, натянул чистую толстовку – ночи уже были прохладные, градусов 10, засунул в карман травмат – на всякий случай, и, заведя квадроцикл, направился к реке – два километра по лесной обкатанной машинами грунтовке, это не больше пяти минут. В начале октября темнеет рано, и ночь как назло выдалась безлунная, с облаками, но мощная фара на квадрике била далеко, так что задавить какое-нибудь глупое животное, решившее прогуляться, я почти не опасался. А так-то тут и лоси, и кабаны водились, но к машинам попривыкли и наперерез практически не выскакивали.
Я мчался со скоростью километров тридцать в час по грунтовке, ярко освещая дорогу дальним светом и включив магнитолу – один знакомый говорил, что это помогает отпугнуть животных, так что подстаховаться не мешало, да еще и подпевал громким, не испорченным уроками вокала голосом –
The gods may throw a dice
Their minds as cold as ice
And someone way down here
Loses someone dear.
От такой какофонии, думаю, все окрестные звери должны были решить покинуть негостеприимные места навсегда и уж как минимум – не мешать сумасшедшему наезднику рассекать по сумеречному лесу.
Притормозил возле поляны, на которой мы еще днем сидели – как бы не раздавить эту сумку, достал мощный туристический фонарь и принялся обшаривать все кругом. Сумку я нашел минут через пять – Пашка повесил ее на дерево на высоте чуть выше двух метров, да еще ручку закрутил, так что она и днем была бы малозаметна, а уж ночью – я можно сказать случайно на нее наткнулся. Вот кабан здоровый, ему-то достать ее особо не напрягаясь, а я попрыгал вокруг, пока ремень распутывал. Посмотрел – молния закрыта, внутри вроде тоже что-то есть. Отзвонился Пашке, доложился, спросил – надо ли проверить, все ли на месте, но тот, обрадовавшийся нашедшейся пропаже, сказал, мол, чего там беспокоиться, если что и украли, уже не вернуть. Но я все равно повесил сумку на сучок пониже и поводил фонарем вокруг, мало ли что выпало.
Странно, я отвел луч фонаря от сумки, но она продолжала светиться изнутри. Материал был достаточно плотным, но все равно – свет пробивался через него и особенно через швы. Телефон Пашка вроде не забыл, только что с ним разговаривали, интересно, что там. Наверное, какая-нибудь китайская фигня, которая светится в темноте, заказывал такие фигурки на али. Надо было бы, конечно, позвонить, и спросить разрешения пошарить по чужим вещам, но разве ж это чужие. Мы же с ним с детства ближе, чем родные братья, так что не обидится, а мне любопытно.
Залез в сумку, и руку сразу отдернул – внутри было что-то очень и очень теплое, почти горячее, явно не фигурка, а вполне возможно что какой-то неисправный китайский девайс. Вот, молодец, что полез, так ведь и сгореть можно. Нашарил этот пожароопасный предмет, достал.
В руках я держал голубоватый кристалл, светивший с одной стороны пронзительно ярким голубым же светом. Другая сторона при этом оставалась совершенно темной, такое впечатление, что его сделали из двух разных частей. Кристалл был не идеальным, ровных граней практически не было – похож на обычный выломанный откуда-то кусок кварца, я и раньше находил подобные, и даже, обнаружив в одном из них несколько золотистых песчинок, пытался изобразить из себя золотодобытчика. Безуспешно - как потом выяснилось, это был пирит. Но те куски кварца совершенно точно не светились, несколько до сих пор валялись у меня в гараже, и в темноте никак себя не проявляли. Значит, вкрапления фосфора. Хотя нет, от фосфора кварц не нагревается, тут что-то другое. Я повращал кристалл и так, и эдак, держа за холодный темный край, словил световой поток глазами и отмаргивался от остаточного свечения на сетчатке.
Надо же, где-то я эту вещицу видел у Пашки, вот только откуда она у него – никак не вспомню. Но точно этот камень у них дома валялся, или такой же. Еще тетя Света говорила, что это дядя Толя из какой-то командировки в Африку привез, хотя тот и утверждал, что все это враки и просто нашел камень рядом с домом и подобрал, потому что красивый
Попытался положить булыган на место – что за хрень, он словно прилип к коже. В каком-то клее испачкался?
Я потряс рукой – кристалл тут же ощутимо нагрелся даже темной стороной и уже жег кожу ладони. Градусов 55, не меньше, держать его было почти невозможно, попытался перехватить в другую руку, зажав край толстовки – кварц не отлипал. Жгло все сильнее. Я старался стряхнуть камень на землю, отлепить другой рукой, даже ногами пробовал зажать, все без толку, боль стала сильной до крика, как при сильном ожоге, хорошо хоть рядом река – я бросился к ней, надеясь охладить руку с камнем водой, споткнулся, хорошо приложился головой об землю и потерял сознание.
Глава 2
Я всегда просыпаюсь сразу. Не ворочаюсь в полудреме, не продлеваю сладкий утренний сон еще на несколько минут-полчасика-час. Открыл глаза, потянулся, сел на кровати, встал с нужной ноги – а они мне обе нужны, бодрый и в хорошем настроении. Сны почти никогда не помню, если бы не наука, утверждающая, что без снов никак нельзя, был бы уверен, что и не снятся они мне почти. Но иногда, очень редко, бывают красивые такие, цветные сны, и обязательно с каким-нибудь увлекательным сюжетом. И тогда я несколько минут лежу с закрытыми глазами, можно сказать – досыпаю, это такое приятное состояние, когда осознаешь, что уже не спишь, а сон еще никуда не ушел, и можно в нем вполне осознанно сделать что-то героическое, или просто приятное. Я не слишком верю в осознанные сновидения, каждый сходит с ума по-своему, но вот это ощущение полусна, на стыке сознания и небытия – классное.