Демидов залег за пулеметом, передернул затвор, долго прицеливался, но пустил лишь короткую очередь — пулемет внезапно осекся. Что, патронам капут? — Демидов бросил на Терпухина испытующий взгляд.
—
Есть маленько, — ответил Терпухин. — Но я тебе буду выдавать поштучно.
Демидов молчал, прижимая приклад пулемета к давно не бритой щеке и надавливая на спусковой крючок.
—
У нас по десять патронов на брата, это на минуту хорошего боя, если они атакуют, — произнес Терпухин.
—
Может, до захода солнца продержимся? — спросил Демидов.
—
До захода? Солнце зайдет, но еще долго светло будет, — ответил Терпухин. — Они полезут...
В это время снова зарокотал крупнокалиберный пулемет. Пришлось втискиваться между каменными глыбами, чтобы уцелеть. Пули долбили гору, но ни одна из них не попала в самую вершину горы.
—
Славное дело! — крикнул Терпухин. — Пулеметчик бестолковый!
—
Почему? — отозвался Демидов.
—
Прицел у него сбит, вот он гору и пашет. Смотри, — Терпухин перекатился через спину и одиночным выстрелом бахнул в сторону джипа. Оттуда сразу же застрочил пулемет. Пули снова легли ниже. — Видишь?
—
Поправить прицел дело не хитрое, — отозвался Демидов, — дай пару патронов...
Терпухин бросил напарнику несколько патронов, и тот, зарядив ленту, пустил короткую очередь по джипу. Короткую, но достаточную, чтобы в ответ снова загрохотал крупнокалиберный пулемет. Когда гул от стрельбы затих, Терпухин услышал завывание мотора. «Это джип! — мелькнула мысль. — Они подгоняют пулемет поближе. Нет уж, дудки, ничего у вас не получится!»
—
Демидов! — крикнул Юрий. — Пока они перегоняют джип, бегом вон к той скале! С гранатами! Пулемет брось, я прикрою.
К его удивлению, Демидов безропотно подчинился. Терпухин стрелял из автомата одиночными, делая небольшие паузы, пока в магазине были патроны. Но вот затвор сухо клацнул. Демидов успел уйти в тень скалы. Теперь атакующие чеченцы не видели его.
Терпухин достал из кармашка патрон, защелкнул его в рожок. Это для себя. Затем пересчитал патроны для пулемета. Восемь штук. На один раз пульнуть.
Джип снова изрыгнул длинную очередь по вершине горы. Терпухин не успел укрыться, и мелкие каменные осколки иссекли щеку в кровь.
Наступила минута затишья, а потом мотор джипа снова взвыл. Терпухин выглянул и увидел, как Демидов выскочил из-за скалы и выстрелил по джипу из пистолета!
—
Игнатий, дурак! — воскликнул в сердцах Юрий, словно Демидов мог его услышать. — Тебя же автоматчики засекут.
И точно, трассеры ударили в тень скалы. Оттуда послышались яростные крики, рванула граната... И все затихло.
«Черт, надо было дождаться, когда они подойдут поближе, и гранатами их, гранатами», — подумал Терпухин, чувствуя жгучую боль в ноге, словно ее рвали собаки.
«Наконец-то пришла, милая, — подумал он о боли, — но недолго ты будешь меня мучить. Вот сядет солнце, и в долине станет все видно как на ладони...
Первым, конечно, умрет Демидов, если его еще не прикончили. Не вытерпел, проявился... Солнце сядет, тень исчезнет, и его сразу увидят... Бедолаге даже укрыться не за что, если они обойдут скалу справа...»
Терпухин выглянул и, ослепленный заходящим солнцем, пытался рассмотреть, что творится в долине. Он разглядел смутные очертания джипа и копошащиеся фигурки возле него. Одна фигурка распласталась на земле. Очевидно, выстрел Игнатия Демидова оказался успешным.
Чеченцы залегли и не подавали признаков жизни. Солнце наполовину зашло за далекую вершину горы. В долине воцарилась страшная, гулкая тишина. Из сырого кустарника стал выползать едва видимый туман.
«Это последние минуты моей жизни, — не без сожаления подумал Терпухин. — Сколько раз я мог погибнуть? Уходил от костлявой... И вот теперь пришла. Пришла чудесным летним вечером в горах, когда воздух кристально чист... Тьфу ты, что за дурацкая лирика в голову прет!»
Терпухин попытался представить всю свою жизнь в виде одной короткой киноленты — с момента, когда он начал помнить себя и до минут блаженства с Катериной. У него ничего не получалось, никакого калейдоскопа, никакого мелькания картинок из его жизни. Возникла и тупо стояла перед глазами глупая сцена — лежащая на диване девочка с раздвинутыми ногами. Черт бы побрал! Когда это было? Летом после пятого, нет, шестого класса. Эта девочка-глупышка, нет, вовсе не глупышка, сестра его школьного товарища, Володьки Закревского, разрешила ему за велосипедное колесо посмотреть, как там у нее все устроено. Ее брат, проверяя колесо, стоял рядом. В качестве гаранта от воз-
Отсутствуют страницы 86, 87 исходной книги
Однако летучему отряду не так-то легко было пробиться обратно на российскую территорию. Вначале они чуть не попали в окружение, но с боем вырвались из него и, отрываясь от погони, были вынуждены опять углубиться в горы в восточном направлении, в сторону Дагестана. Иногда приходилось отстреливаться, но чаще чеченцы не открывали огня, пропуская неизвестных вооруженных людей.
Когда наступила кромешная тьма, Черемисов предложил заночевать. Они перекусили и растянулись в кустах. На рассвете снова выступили в путь, пытаясь свернуть на равнину, но везде натыкались на чеченские посты.
—
Вот народ! — вздыхал Черемисов. — С утра уже с оружием. Когда они работают?
—
А наши что, работают? — вставил майор Васнецов, рослый здоровяк и неистощимый оптимист. — Наши с утра возле торговых палаток ошиваются, чтобы опохмелиться... Пропащая мы нация. А все от того, что у нас слишком много кровей намешано: скифы, хазары разные, печенеги, мордва, монголы, славяне... Сверху это все евреи, так сказать, отшлифовали.
—
Да, я смотрю, ты спец по крови, — сказал Черемисов. — Особенно по чеченской.
—
А я никого не жаловал — ни пуштунов, ни азе- ров, ни...
—
Ладно, майор, — перебил его Терпухин. — Я тоже бывший боец спецназа, так что лучше помолчим.
Когда они проехали по захламленной просеке через густой лес и увидели далеко впереди, уже на территории Дагестана, пограничную заставу, майор Васнецов велел водителю остановить джип, вывел чеченца-заложника на тропинку и отпустил его.
Решили отдохнуть. Собровцы растянулись на небольшой полянке, а их командир достал фляжку со спиртом и пустил по кругу.
—
Черемисов, я давно у тебя хочу спросить... Откуда ты узнал, что я нахожусь именно в этом селении? — спросил Терпухин.
—
А заложник на что?
—
Ты что, пытал его?
—
А ты думал!
—
И он сказал тебе правду?
—
Выудить из него правду мне помог товарищ майор. Да и вы столько шуму наделали! Мы ведь случайно на вас напоролись. Ехали по дороге, а на повороте едва не столкнулись с чеченцами. Те галдят, показывают на наш пулемет и просят поддержать огнем.
—
А где эти чеченцы?
—
Они в селение за подмогой рванули. Однако здорово вы дрались! Не успели мы и слова сказать, как вы огонь открыли.
—
Это все Демидов, — улыбнулся Терпухин.
Чтобы выйти к пограничной заставе, им снова пришлось свернуть в сторону. Узкая, едва видимая колея петляла меж каменных глыб, и вскоре они очутились в настоящем горном ущелье, поросшем обомшелым лесом. Справа и слева при их приближении из кустов и с вершин деревьев с громкими криками вылетали птицы.
—
Да, в горах видимость обманчива, — сказал Черемисов. — Казалось ведь, что застава рядом, а вон куда заехали.
Впереди сквозь утренний, еще не развеявшийся туман вырисовывались причудливые силуэты деревьев. Терпухину почему-то стало тоскливо. Потом ему показалось, что в кустах кто-то вскрикнул. Он поднял руку вверх и прислушался.
—
Тс-с! Место узкое, как раз для засады. Видите, птиц не видно. Не потому ли это, что их распугали?
Майор Васнецов, человек с немалым опытом проведения военных спецопераций, тоже насторожился.
—
Да, местечко не из приятных. Но мы можем обойти его. Поднимемся вверх по скале, а ты, — обратился майор к пулеметчику, — будь начеку. Если что, сразу не стреляй, убедись, что это не наши пограничники или дагестанская милиция. Они почти все усатые. А как увидишь боевиков — руби из пулемета...
Терпухин и Демидов остались в машине. Собровцы и капитан Черемисов скрылись в кустах. Впереди снова раздалось подозрительное звяканье. Сидящие в машине замерли.
—
Им важно пройти кусты, — прошептал Терпухин. — Ты, Демидов, сможешь бросить гранату?
—
Смогу, только ты мне скажешь, когда бросать, а то вояка из меня никудышный...
—
Хорошо. Бросай, как только поднимется стрельба. Только бросай повыше, чтобы граната перелетела через деревья.
Демидов взял гранаты, вылез из машины и стал приближаться к зарослям. Терпухин заметил, что водитель джипа и пулеметчик скептически улыбались. В самом деле, Демидов — пожилой мужчина, небритый, с далеко не военной выправкой, с двумя гранатами в руках — был смешон.
Пулеметчик что-то сказал водителю. Что-что? — переспросил тот.
—
Говорю, кенгуру с гранатами, — повторил пулеметчик.
Туман рассеялся, сверху сквозь облака выглянуло солнце, и Терпухин стал неотрывно смотреть на зеленые блики, играющие в кустах, пытаясь высмотреть что-нибудь подозрительное — сломанную ветку, маскхалат.
Но ничего не было видно, кроме цветущего горного клевера, темной лесной крапивы и густого переплетения ежевики. Зато все чаще из зарослей доносились непонятные звуки.
И вдруг сверху, с гребня горы, громыхнул одиночный выстрел.
—
Туда бросай, туда! — крикнул Терпухин Демидову, показывая на большое потрескавшееся ореховое дерево.
Демидов стал возиться с чекой. Сверху ударил второй выстрел. Демидов разбежался и метнул гранату. Она пролетела над ореховым деревом, вращаясь на лету.
—
Ложись! — крикнул Терпухин.
Бухнул взрыв. Демидов возился со второй гранатой. Терпухин вылез из машины и, сильно прихрамывая, направился к напарнику. Возле кустов он почувствовал кислый запах дыма и расщепленной древесины.
—
Бей их, Демидов! За все наши страдания...
После того как взорвалась вторая граната, с гребня
донесся протяжный крик:
—
Эй, вояки хреновые!
Кричал Черемисов. Вскоре он вышел из зарослей, неся в руке что-то кровавое и отвратительное на вид. Демидова вдруг стало тошнить.
—
Что это? — крикнул Терпухин.
—
Кабана завалили, — Черемисов поднял часть туши. — Демидов, похоже, перестарался.
—
Да уж, этот дядька метал гранаты — любо-дорого было смотреть, — сказал водитель. — А тут еще корректировщик огня был...
—
Ладно тебе, — отмахнулся Терпухин, чувствуя, что попал впросак. — На молоке обожжешься, на воду дуть станешь. Слушай, у майора не осталось успокоительного?
—
Спирта? — уточнил Черемисов.
—
Ну да. Нога что-то болит... Прошел три метра, и все. Впрочем, я уже не ходок.
—
Да, о ране надо позаботиться, такой жарой заражение может прицепиться, — сказал Черемисов. — Только спирт не внутрь, а на рану...
—
На рану нельзя. Водой надо разбавлять, — подсказал водитель.
—
Ты бледный, Юра, — сказал Черемисов. — У тебя много крови вытекло?
Из кустов показались майор и подчиненные. Лица у них были довольные, потому что они тащили вырезанные куски кабанины.
—
Товарищ майор, у Терпухина рана воспаляется, надо ехать.
—
Согласен. Тем более надо торопиться, — что за нами следом кто-то поспешает, — сказал майор, — Может, там спирт грузины везут, а может, и погоня. Я по карте высмотрел, ущелье скоро кончится и мы выедем прямо на заставу.
Глава 10.
Неосуществившиеся мечты
Пограничники отвезли Терпухина в госпиталь, и он валялся там, пока ему кололи антибиотики и делали перевязки. Демидов уехал с Черемисовым, но через сутки вернулся на «Ниве» Терпухина. Теперь он не покидал атамана, обильно снабжая его провизией и горячительными напитками, — как-никак он был теперь должник Юрия.
Раны на ноге перестали гноиться, а еще через неделю Терпухин не выдержал медицинских мучений и сбежал.
—
Отстреливаться от врачей не будем, — пошутил он, — да они и сами не сунутся.
Дагестан, несмотря на близость Чечни, проехали спокойно. Но после Кизляра их опять поджидала опасность.
Уже вечерело. На выезде из города машину остановила дагестанская милиция. Долго проверяли документы, потом еще с полчаса держали просто так.
—
Надо рвать когти, — сказал Терпухин. — Они точно чеченцам сообщили про нас. Видишь, придерживают...
Улучив момент, Демидов направил машину вслед за грузовиком, который дагестанцы почему-то пропустили даже без досмотра.
Милиционеры выстрелили в воздух, но погони устраивать не стали. Некоторое время Демидов гнал машину, обгоняя попадавшиеся по пути грузовики.
—
Спирт везут, — сказал Терпухин. — Раньше через Осетию возили, да на Военно-грузинской дороге их стопорнули, так они в объезд двинули. Ладно, сворачивай домой...
Демидов свернул в степь. Машина запрыгала по ухабам. Следом за ними с шоссе съехали две машины.
—
Черт, это чеченцы! Сейчас я их попугаю... Должны отстать. Останови машину — оружие надо достать.
И в самом деле, стоило Терпухину несколько раз выстрелить, как огни преследовавших их автомобилей погасли.
К своим хуторам добрались по бездорожью только к утру. Сразу же завалились спать.
Разбудил их капитан Черемисов. Оказалось, что ранним утром к блок-посту приехали с претензиями чеченцы. Они требовали выдать им Терпухина, которой, по их словам, убил одного и ранил нескольких человек.
—
Они называли мою фамилию? — спросил Терпухин.
—
Да, — ответил Черемисов, — и фамилию Демидова тоже называли...
—
Тогда труба дело, не жить нам здесь, Юрий. Достанут. И меня достанут, и тебя.
—
Тебя, положим, не достанут, — сказал Терпухин, — но твоего зятя, дочь... Мне-то что, у меня никого нет. Мадонну выпущу на волю, дом и сарай подпалю с четырех сторон да и пойду, как в старину, куда глаза глядят...
—
И это говорит казак? — возмутился Черемисов.
—
Разве не ясно, что чеченцы станут мстить? — оборвал его Юрий. — Их появления надо ждать с минуты на минуту...
—
Вот еще что, — сказал Черемисов, — к нам прибился какой-то узбек. Все Демидова спрашивает. Чеченцев
боится,
как огня. Говорит, что в плену у них был...
—
Его не Сахибом зовут?
— Похоже, что так,,,
На
следующий
день
Демидов уехал в Москву с Са
хибом. В
Москве
они
решили прежде всего найти тот
аэродром, на
который
прибывали самолеты с лошадь
ми. Сделать его было довольно
сложно, но все же Са
хиб
не
без
помощи
своих
соплеменников устроился на
одном закрытом аэродроме
грузчиком и случайно стал
свидетелем, что в Москву в третий раз
прибывает одна
и та
же
лошадь.