На пуфике в углу гардеробной я замечаю синий сарафан, поверх него записка.
Мы думаем, что на тебе оно будет выглядеть идеально.
Значит ли это, что я должна надеть его? Я знаю, что должна следовать всем их приказам, пока это не причиняет мне вреда или не подвергает опасности. Так говорится в контракте любовниц. Обычно я не ношу такие вещи, но все равно натягиваю сарафан через голову. Требуется немного потянуть, чтобы поправить ткань на груди, но после этого он садится идеально.
Верх настолько облегающий, что, наверное, мне не нужен бюстгальтер. Потянувшись между грудей, я расстегиваю крючок и вытаскиваю бюстгальтер. Сарафан плотно прилегает к моему животу, но расширяется от талии и заканчивается у середины бедра.
Я подхожу к зеркалу и вижу, что сарафан сидит на мне идеально. Но трусики стоит снять — ни за что не смогу ходить так весь день. Я быстро снимаю их и бросаю на пол. В ящиках лежат только одни стринги, поэтому просто буду ходить без них, пока не смогу купить себе нормальные трусики.
И тогда я вспоминаю, что я миллионер. Будто на мгновение забыла, а затем пережила пробуждение. Я могу купить гору трусиков, если захочу. Нужно позвонить Тиму, моему бригадиру, чтобы сказать, что у нас есть деньги для оплаты нескольких скопившихся счетов. Черт, мы даже могли бы заменить некоторое оборудование, которое вот-вот сломается. Кажется, у него к ферме более глубокая страсть, чем у меня, и я знаю, что он беспокоится о том, что мы теряем. Иногда мне кажется, что он любит это место больше меня.
Ферма — это мой дом. Я решила бороться, чтобы сохранить его, и теперь, когда у меня есть деньги, в голове складывается миллион идей. Может быть, я так сильно держалась за ферму, потому что только такую жизнь и знала? Или, может быть, потому, что думала, будто другого выбора у меня нет. Но сегодня, похоже, у меня есть куча вариантов.
Может, сегодня я и не выбирала, что надеть, но через тридцать дней смогу делать все, что захочу. Может быть, просто отпишу ферму Тиму и буду свободной. Теперь возможности безграничны.
Я слышу, как кто-то прочищает горло, и испуганно подпрыгиваю.
— Извини, я стучала, но ответа не было, поэтому я вошла, — говорит высокая, очень красивая брюнетка, которая стоит в дверях гардеробной с ключ-картой в руке.
— Мэнди, полагаю? — говорю я, отнимая руку от груди, когда сердце уже не пытается вырваться из груди.
— Это я, — говорит она, шагая ко мне, ее длинные ноги быстро сокращают расстояние между нами. Она протягивает руку, и ее идеально отполированные, покрытые темно-фиолетовым лаком ногти блестят на свету. Она потрясающе выглядит, хоть и кажется чопорной. Мэнди прекрасно сложена и все в ней кажется точным и уместным. Начиная с белоснежной рубашки на пуговицах и заканчивая обтягивающей юбкой-карандаш, которая подходит по цвету к ее маникюру и туфлям.
Протянув руку, я беру ладонь Мэнди в свою. Ее лицо светится, на губах появляется теплая улыбка и показываются идеальные зубы. Да, я бы, определенно, использовала слово «идеальная», чтобы описать ее. На первый взгляд она кажется холодной, но, глядя ей в лицо, я вижу только тепло.
— Я так рада, что ты, наконец-то, здесь. Ты даже красивее, чем на фотографиях, — говорит она.
— Фотографиях? — переспрашиваю я.
— Ох! У нас плотный график. Я записала тебя в СПА… — она смотрит в телефон в своей руке, — на сейчас! — Мэнди быстро нажимает некоторые кнопки, переступая с ноги на ногу, а обута она в туфли с чрезвычайно высоким каблуком.
Могу сказать, что она намеренно проигнорировала мой вопрос, но мне не хочется, чтобы между нами чувствовалась неловкость.
— Мне всего-то нужно обуться, — говорю я, пытаясь сменить тему.
Ее лицо озаряется.
— С этим я абсолютно точно могу тебе помочь.
Осмотрев мое платье, она берет несколько пар обуви со стеклянных полок.
— Любые из них идеально подходят.
Я смотрю на пару серебристых туфель на шпильке. Может быть, если буду носить их, Мэнди не будет затмевать меня, но я не уверена, как долго прохожу в них. Прямо сейчас я убила бы за несколько пар шлепок.
Мэнди берет пару босоножек на платформе.
— Садись, — говорит она, указывая на пуфик.
Я подчиняюсь, и она опускается передо мной на колени.
— Ни разу не носила каблуки, да? — спрашивает она, надевая босоножки мне на ноги.
Услышав ее вопрос, мне хочется рассмеяться. Последнее время всем кажется, что для меня многое впервые.
— Можно сказать и так, — отвечаю я, потому что так и есть, если только не считаются каблуки на ковбойских сапогах, а я предполагаю, что они не считаются.
— Босоножки на танкетке — идеальный вариант для начала, и ленты вокруг твоих лодыжек делают их сексуальными, — говорит она, подмигивая, а затем встает и тянет меня за руку, поднимая на ноги.
— Пойдем, нам пора в СПА. Мне были даны строгие инструкции побаловать тебя, но не позволять никому приближаться к твоим волосам с ножницами, — говорит она мне через плечо, когда выходит из гардеробной. Я быстро шагаю позади нее, пытаясь не отставать. Она останавливается в коридоре и берет несколько папок. Открыв одну, достает небольшой кошелек и мобильный телефон. — Это для тебя.
Затем подходит к лифту, использует свою ключ-карту, и двери открываются. Я следую за ней.
— Все, что тебе нужно, находится там. Этот ключ от номера дает тебе доступ ко всему. В этом здании нет двери, которая для тебя не откроется. Всегда держи ключ-карту при себе, потому что я не шучу. Есть еще только две таких — у Аарона и Джастина. Это не только ключ, но и возможность получить в этом здании все, что захочешь. Нужно всего лишь показать эту штуку в ювелирном магазине внизу, и они нагрузят тебя бриллиантами, пока те не будут покрывать тебя с головы до ног, — Мэнди говорит так, будто это пустяк.
Я просто тупо смотрю на нее, не совсем уверенная, как реагировать. Почему они дали мне такой ключ? Должно быть, это какая-то ошибка. Может быть, они сказали ей дать мне ключ от их комнаты, а она подумала, что такой же, как у них.
— Думаю, мне нужен просто обычный ключ.
— Не-а, — говорит она. Открываются двери лифта, и она быстро заходит в кабину.
— Тут все ходят так быстро? — шепчу я себе под нос, но Мэнди слышит меня.
— Извини, я волнуюсь из-за СПА. Я могу пойти, когда захочу, но я, вроде как, постоянно на работе, и у меня нет на это времени. Сегодня мне приказали сходить в СПА, так что я немного взволнована, — на ее лице появляется та же теплая улыбка, что и ранее.
— Я ни разу не была в СПА.
«Еще один первый раз», — думаю я, но не говорю вслух.
— Тогда давай закажем немного шампанского и начнем.
Я киваю в знак согласия.
ГЛАВА 8
Джастин
Пока Стелла проводит день с Мэнди, мы должны разобраться с делами. Наша карьера в казино сейчас на той стадии, когда мы предпочитаем ни во что не вмешиваться и делегировать некоторые полномочия, когда в этом есть необходимость. Некоторые моменты все еще требуют личного внимания, но нам это нравится.
Что мы не любим — это одолжения друзьям. Покерный турнир продолжается в том же бодром ритме, хотя некоторые игры длились всю ночь. Слава богу, сегодня последний день, когда мы его проводим, потому что устроенный СМИ цирк — это кошмар. Не поймите меня неправильно, мы любим рекламу, но получаем ее и без драм знаменитостей.
После того, как мы с Аароном делаем обход и как только можем избегаем Наташу, мы выходим через главный вход к ожидающему нас автомобилю. Мэнди назначила встречу с Чарльзом, так что он ждет нас в «Змеиных глазах». По дороге Аарон молчит, глядя в окно.
— Ты в порядке?
Он не смотрит на меня, когда отвечает, просто смотрит в окно пока мы проезжаем по Стрип.
— Я просто не могу перестать думать о ней. Каждую минуту, пока мы далеко, я отсчитываю время, когда увижу ее снова.
Я улыбаюсь так широко, что у меня болит лицо. Когда я ничего не говорю, Аарон смотрит на меня и видит мою большую глупую ухмылку. Он закатывает глаза и снова смотрит в окно.
— Попробуй сказать, что не чувствуешь того же.
В моем голосе слышится волнение, которое я не могу скрыть.
— Конечно, чувствую; я просто не задумываюсь об этом. Я чертовски счастлив, что она ждет нас. Ненавижу время, которое мы проводим вдали от нее, но разве это не удивительно? Разве тебе не кажется, что сердце вот-вот взорвется в любую секунду, потому что переполнено любовью?
Аарон смотрит на меня, и на его лице медленно появляется улыбка, отражающая мою.
— Никогда не думал, что с нами такое случится. Боже. Мы влюблены.
Я запрокидываю голову и смеюсь, потому что это звучит безумно. Это сумасшествие, но такова жизнь, верно? Хорошее требует времени, но великое случается внезапно.
Некоторое время мы сидим молча и улыбаемся, как идиоты, пока не подъезжаем ко входу в «Змеиные глаза».
— Взглянем проблемам в лицо, брат. Пришло время разобраться с Чарльзом.
Аарон следует за мной из лимузина, и мы бок о бок входим в казино. Разница между казино «Змеиные глаза» и «Кортес» огромная, они словно ночь и день. Наше казино — свет и стекло, «Змеиные глаза» — мрак и кожа. Здесь все выглядит похотливо. Как будто вы взяли свое самое темное эротическое желание и сделали его местом, где люди могут пить и играть в азартные игры. Чарльз Таунсент — наследный владелец казино, и это означает, что его семья десятилетиями вела этот бизнес. Из того, что мы знаем, он пошел против своего отца и самостоятельно открыл это казино, сделав его таким, как хотел. Трудно не уважать человека, готового уйти от богатой семьи, чтобы самостоятельно сделать себе имя. И это видно, потому это казино не связано с недвижимостью «Таунсент», расположенной по всему Вегасу.
Если бы я не был так раздражен тем, что Чарльз давал Фрэнку кредиты на имя Стеллы, а затем делал на нее ставки на аукционе, я бы не относился к нему так предвзято. Но сейчас он перешел черту, и нам троим нужно поговорить.
Когда мы проходим через пит, нас тут же встречает Купидон. Он — координатор в «Змеиных глазах», и, по сути, всезнайка Вегаса. На Стрип ничего не происходит, о чем бы не знал Купидон, и когда он встает перед нами с сияющей улыбкой, я просто протягиваю руку и жду.
— Надо же. Глазам своим не верю.
Купидон — низенький, пухлый, лысый парень, и я не знаю, как и за что он получил это прозвище. Он протягивает руку, пожимая мою ладонь, и подмигивает Аарону.
— Вы только посмотрите, братья Кортес благословили нас своим присутствием. Это нужно отпраздновать. Могу ли я поздравить вас с хорошими новостями?
Я выгибаю бровь, и его улыбка становится шире.
— О, я предположил, что девица, которую вы заперли в своей башне, должно быть, будущая миссис Кортес. Или мои источники подводят меня?
Я смотрю на Аарона, и он закатывает глаза. Люди думают, что происходящее в Вегасе остается в Вегасе, но они глубоко ошибаются. Все обо всем знают. И если вы не в курсе, то вам стоит начать волноваться.
Похоже, Купидона не беспокоит, что я не подтверждаю его подозрения.
— Не волнуйтесь. Я просто подожду приглашения на свадьбу по почте. Сюда, господа, — он поворачивается и ведет нас к задней части пита и частным лифтам. Они отделаны черной кожей, а красные цифры над дверью выглядят зловеще. Я никогда раньше не осознавал, но здесь такое ощущение, будто находишься в аду. Думаю, любой, кто хочет приехать в Вегас, чтобы найти, где согрешить, придет именно сюда. И из того, что я слышал, за хорошую цену казино предлагает список развратных услуг на выбор.
Купидон сканирует свой пропуск и входит в лифт вместе с нами. Внутри лифта нас окружают черные зеркала, и мы тихо поднимаемся в кабинет Чарльза. Когда двери открываются, я ожидаю увидеть солнечный свет, но как такое возможно в подземелье? Комната больше, чем конференц-зал, и в дальнем конце за своим столом сидит Чарльз. Единственный свет исходит от черных бра на стене. Стены выглядят так, будто отделаны черной крокодиловой кожей, а ковер кроваво-красный. Мы с Аароном одеты в коричневые костюмы со светло-голубыми рубашками, и выглядим как ангелы, пришедшие на встречу с дьяволом. Пусть будет так.
Чарльз сидит за массивным столом из блестящего черного дерева со столешницей из оникса, на которой стоят маленький ноутбук и телефон. Больше ничего. Он откидывается на спинку стула, и мы с Аароном подходим, занимая два кресла перед ним. Чарльз просто смотрит на нас обоих, а я поворачиваюсь к Аарону и вздыхаю. Думаю, начнем мы, так как мы же и назначили эту встречу.
— Почему ты был на аукционе? — спрашиваю я, не желая ходить вокруг да около, потому как все знают, почему мы здесь.
Чарльз наклоняется вперед.
— Я торговался за Стеллу, и был там не единственным. Вы посещаете всех владельцев казино, которые предложили за нее цену?
Я раздражен его тоном, но Аарон решает заговорить первым:
— Никто из других владельцев не пытался перебить цену.
Чарльз снова откидывается на спинку стула. Легко заметить, что он злится. Он — большой парень, и не только в росте. Он такой же высокий, как мы с Аароном, выше метра восьмидесяти, но у него против нас есть ширина и вес. Там, где мы стройные, Чарльз грузный. Я слышал, что в колледже он играл в регби, и верю в это. Однако его размер не пугает. Когда дело доходит до Стеллы, ничто не будет стоять на нашем пути.
Я наклоняюсь вперед и слышу, как позади нас прочищает горло Купидон.
— Господа. Похоже, здесь какое-то недоразумение. Почему бы мне не помочь разрядить атмосферу? — Мы все обращаем внимание на него, а затем Чарльз машет ему, чтобы он продолжал. — Полагаю, когда вы были здесь в прошлом месяце, то разобрались со всеми долгами на имя Стеллы Джонсон, верно?
Аарон достает документы и опускает их на стол перед Чарльзом.
— Все правильно. Мы не трогали долги на имя Фрэнка; урегулируйте это с ним сами. Но между Стеллой и данным казино нет никаких дел.
Купидон смотрит на документы, а затем переводит взгляд на Чарльза. Между ними происходит молчаливый диалог, и Чарльз кивает.
— Похоже, мистер Таунсент придерживается другого мнения.
На этих словах я резко встаю, и оба мужчины повторяют мои действия. Чарльз бьет кулаком по столу, и Аарон тут же хватает меня за руку, чтобы я не перелез через стол.
— Вы приходите в мое казино и что-то требуете. Вы бросаете людям свои деньги, и они просто делают то, что вы им говорите. Думаете, можете так со мной разговаривать? — Чарльз выглядит разъяренным и готов наброситься на нас обоих. — Вы двое видите девочку в беде и расплачиваетесь по ее счетам, только чтобы получить себе рабыню. Вы думаете, что именно так нужно обращаться с женщинами? Я не знал, что она не подозревала о ссуде, которую взял ее отец. Он подделал ее подпись на документах, но я только что узнал об этом. Я бы никогда не стал утаивать что-то от нее, лишь бы заполучить ее. Как, например, вы двое.
Аарон сильнее сжимает мою руку, но отвечает:
— Ты ни хрена не знаешь ни о нас, ни о нашей ситуации. И ты, черт возьми, ничего не знаешь о Стелле.
— Мне и не нужно ничего о ней знать. Я знаю, на что вы способны, потому что видел, как вы делали это раньше. Вы берете молодую невинную девушку, делаете так, что она становится обязана вам и не может уйти. Вы двое просто пришли на аукцион и купили то, что не могли заполучить обычным путем. Мне надоело тихо и смирно сидеть, пока вы оба получаете то, чего хотите.
Я смотрю на Аарона, а потом на Чарльза.
— Какого хрена ты несешь? — Я уже ничего не понимаю.
— Я хочу Мэнди.
— Что? — говорим мы с Аароном в унисон; требование Чарльза неожиданное.
— Вы только что заплатили десять миллионов долларов за Стеллу. Не говорите мне, что вам нужны обе. Я слышал истории о вас двоих, так что знаю, что вы хотите только одну. Очевидно, вы покончили с Мэнди, и я хочу ее. — По его лицу я могу сказать, что он не шутит.