В созвездии Семицветика - Лавров Алексей Юрьевич 4 стр.

Впрочем, отбросив стеснения, Лёша в порядке эксперимента остановил столичное кибертакси и без помех и лишних расходов добрался до станции метро. Через час он уже входил в аудиторию на первый вступительный экзамен. Ребятам строго велели отключить девайсы, между рядов пошёл мужчина в мятом костюме, раздавая настоящие бумажные конверты — ну и дикость! А задания оказались, вообще, типа «вы точно не являетесь дебилом? Да, нет, затрудняюсь ответить (ненужное обвести кружочком)»! Но папа предупреждал о подобном, и Лёша, ничему не удивляясь, принялся заполнять форму печатными буквами сразу двух алфавитов — нечасто ему приходилось в жизни писать. Но эта беда была довольно распространённой и на результатах тестов почти не сказалась — его зачислили на дневное отделение.

В кампусе Алёша с грустной, «взрослой», папиной улыбкой констатировал, что столица ничем не отличается от деревни. В том смысле, что тут тоже обитают местные, а он относится к отряду понаехавших, класса голодранцев. Причём относится тупо с виду — никого не интересовало, что он фактически украл или, что всё равно, выиграл в покер своё право на образование. И вновь Лёша вспомнил наставления отца — он предостерегал сына от конфликтов с мажорами. Пусть они считают себя кем хотят, настоящий универ — это такие же ребята, как Лёша. Но ни один не признается в этом вне сети. Чтобы встретиться с ними, требовалась безопасная, анонимная точка входа в сеть. В университетском городке такие точки располагались в наркопритонах. И ничего удивительного, старая отрава стала почти забытым преданием, но появилась сетевая дурь. Вне виртуала она не оказывала никакого действия, зато в сети, на специальных ресурсах, потребитель испытывал… э… слабую тень того, что для таких, как Лёша, было естественным сетевым состоянием. А для людей с полным подключением синтетик просто ничего не давал. Зато, затесавшись серой мышкой с пухлым киберкошельком в компанию господ столичных студентов, Лёха вышел в сеть с анонимного адреса, и сразу нашёл своих, как будто его ждали. В принципе, ничего удивительного — пусть инопланетяне тоже встречаются нечасто… на Земле, но кое— где их таки бывает много.

Отец несколько раз повторил, что в Университете вообще никого ничему не учат — там у студентов есть шансы самим чему-нибудь научиться. Лёша поначалу испытал недоумение с разочарованием — будто и не уезжал никуда, всё тот же покер и прочие радости… через неделю учёбы ему выпал шанс. Тот парень сразу чем-то вызвал у него симпатию, хотя играл он дерзко, красиво на грани наглости. Его вызывающая манера игры привлекла внимание, многие пытались его наказать, но никому не удавалось поймать паренька на блефе. Лёша просто играл, не пуская в игру личное отношение… но симпатия возрастала. И вновь за столом четверо, рухнувшие надежды и отчаянная попытка вылезти на блефе. Как при игре с папой он остался с тем парнем «глаза в глаза», последняя ставка, и…

— Пас, — спокойно сказал паренёк, смущённо улыбнувшись.

Лёха оставил маркер, по которому, при определённой сноровке можно было выйти на его «серый» почтовый ящик. Сообщение пришло почти сразу.

— Привет. Поздравляю с выигрышем.

— Зачем ты проиграл?

— Мне нужна команда. Ты подходишь.

— Для чего? Как мы встретимся?

— Мы уже встретились. Хочешь сыграть по-крупному?

— В покер?

— Фи! Есть кое-что поинтересней. Лови адрес, жду тебя завтра, ха, после занятий.

— Как я тебя найду? Назови хотя бы ник!

— В той игре не нужны наши сетевые никнэймы. Только позывные. Ты любишь цветы?

— Нет, невкусные.

— Отлично. Твой псевдоним — Пион, полностью Пионин! А я скромный буду Ландышем, коротко Лан. Согласен?

— ОК, Лан, до связи.

— До связи, Пио.

Глава 3

Эмпат

* * *

Первому из Семицветика, Андрею, досталась самая простая биография. Он — посмертный ребёнок погибших на Луне первопроходцев. Вообще-то, он не был уверен в том, что его родителей нет в живых. Просто у всех переселенцев на Луну забирали генетический материал и героев стерилизовали, ведь длительное воздействие космического излучения практически исключало рождение здоровых детей. Его зачали по команде из Демографического общественного контроля, назначили неведомую Андрею суррогатную маму, в них недостатка не ощущалось — Россия охотно принимала беженцев из зон бизнес-конфликтов, но не всех и не просто так. Кроме детей, естественно, с ними Андрюша близко сошёлся в приюте — он тоже считался ребёнком переселенцев — и приютом его биография полностью описывалась. Чисто российских сирот в детских домах не было, их сразу разбирали, а с детьми беженцев возникали затруднения, слишком они были в основной массе нелояльны к приютившей их стране и её властям. И эта нелюбовь к новой Родине по-детски проецировалась на приёмные семьи. Собственно, приюты имели главной задачей адаптацию ребят в российском обществе, подготовку к усыновлению. Порой она затягивалась до совершеннолетия воспитанника, а часто, вообще, не давала никакого эффекта — и это ещё считалось неплохим результатом. Ведь иногда случалось, что эффект получался обратным, из простой нелюбви вырастало сознательное неприятие любого общества.

Россия не жалела для детей средств, условия сиротам создали исключительно комфортные, но дети по своей природе неблагодарны, они всё, и плохое, и хорошее, воспринимают как должное. Это обстоятельство не стало открытием для психологов. Кстати, если в обычных школах ребята могли вообще не встречаться со штатным психологом, то в приютах все воспитатели имели нужный, то есть очень высокий, уровень квалификации. И эти умные люди не были склонны биться головой в стену даже по приказу, тем более, что приказы им отдавали тоже не дураки. Поэтому при широкой спонсорской поддержке «Рособороны» основной упор делался на военно-патриотическое воспитание.

И ничего смешного. Если ребёнок бежал от военщины, искал защиты у взрослых, у психологов, значит, он морально становился готовым к усыновлению, что и происходило после небольшой психологической доводки. Но воспитанники, в основном, вживались в ребячью стаю, стремились к признанию, добивались лидерства, и психологи усиленно прививали им патриотизм, почти религиозное преклонение перед «настоящей Родиной». Для них становилось необходимым вырасти умными, здоровыми, сильными, многому научиться и освободить, спасти, отомстить за (нужное подчеркнуть) обожаемое Отечество. Поумневшая, опытная «Рособорона» начинала готовить персонал для бизнес-конфликтов прямо с ясельных горшков. И не нужно предполагать зловещие заговоры, чёрные, длинные руки и прочий бред воспалённой авторской фантазии. Ребята взрослели и забывали детские игры. Они никогда не называли Россию «этой страной», брали русские имена и фамилии, честно служили в армии, учились и работали, заводили свои семьи. Только это, наверное, что-то кармическое, не все из них, но многие, заключали контракты с различными ЧВК, и «Рособорона» всегда располагала высококвалифицированными, отлично мотивированными кадрами.

Воспитательный процесс шёл без скрипа, как по рельсам, но на Андрее споткнулся. Милый, улыбчивый мальчуган не отличался многословностью, держал своё мнение при себе, но психологов трудно обмануть. История родителей не произвела на него сильного впечатления, пацан и не собирался ими гордиться — он их немного жалел и явно считал придурками. Родиной он почитал Россию, но вот само понятие «родина» было для него малопочтенным. Мальчишка легко сходился со сверстниками, явно им симпатизировал, никогда ни с кем не спорил, оставаясь при этом насмешливо снисходительным к детским экстремам. И ему это прощали! Андрею не требовалась защита или поддержка психологов, но он целенаправленно искал с ними общения. Зачем? Ведь он умудрялся постоянно собирать самых разных ребят и подбивать их на изобретение и воплощение новых, неожиданных, немыслимых каверз. Какой бес толкал его на это? Его поведение оставалось загадкой до выпускного класса, только тогда старший наставник поставил невероятный и всё объясняющий диагноз: «Эмпат, манипулятор».

* * *

Наставник с диагнозом слегка запоздал — Андрею уже стала неприятна идея государственной власти, в «доброту» и необходимость которой всем настойчиво предлагали поверить. Он считал достаточным личное влияние и непрерывно совершенствовал свои уловки и приёмчики. Прирождённый манипулятор строил и разрушал команды, как ребёнок лепит фигурки в песочнице. Это было его призванием, его жизнью, ему недоставало лишь достойной цели… И однажды он понял, что зря тратил время на приютских ребят. Всё влияние, вся власть — в сети, а они там никто, в отличие от самого Андрея. Ему позарез понадобилась команда бойцов киберпространства, и он знал, где их искать — просто вычислил. В столичный Университет можно попасть, всего лишь имея средний интеллект и любящих родителей. Но был путь и для таких как Андрей — конкурсный набор по образовательному кредиту. Парень неожиданно для изготовившихся к новым чудесам наставников погрузился в учёбу. Естественно, оставаясь собой, он привлёк на помощь себе любимому самых способных и успешных ребят. Педсостав напрягся до того, что директор запросил для охраны приюта кинологов с собаками, натасканными на взрывчатку, и взял в штат сразу двух отставных сапёров. Но главный взрыв прогремел в их сознании — Андрюша тихой сапой написал и отправил в универ целый ряд работ по физике, математике, истории, само собой психологии, и его отобрали для участия в конкурсе на образовательный кредит. Сиротка без поручителей неожиданно влез в программу «Рособороны» по поддержке одарённых детей! Что, впрочем, было правильно — одарённости у юного поганца было хоть отбавляй.

Андрей поступил на очное отделение с первого захода. В универе парень не бросился сразу искать и вдохновлять юных киберправонарушителей, вовсе нет. Он наладил ровные отношения в учебной группе со всеми, даже с мажорами, привычно подлизался к преподавателям и уже на втором семестре получил лаборантскую должность при кибермастерской. И пусть Андрюша почти не шарил в «железе», как всегда, его это не смущало — вокруг было достаточно головастых и рукастых ребят — вскоре он прям на рабочем месте получил анонимную точку входа в сеть. И осторожно начал осваиваться в киберпространстве. Очень осторожно, потому что в его жизни ему некого было о нём спросить. Андрей догадывался — на эти вопросы ответы даются непросто. Но он был «вундеркиндом», виртуал становился для него естественной средой обитания, к тому же парень, просто не зная многих названий, уже давно сам перешёл на уровень «сознательного воздействия» и «полного подключения».

К окончанию второго семестра он освоился достаточно, чтобы перейти к активным действиям. Андрей все надежды возлагал на абитуру, для них он был уже опытным студентом, а для действительно опытных оставался зелёным «фёстом». Он точно знал, где в сети искать правильных абиков — конечно же, в покерном клубе. И Андрей вскоре был просто сказочно вознаграждён. Ему попался не простой сетевой бродяга и жулик, фантазёр! Даже мечтатель!!! Его совсем не требовалось охмурять, Пион серьёзно искал пути реализации своих фантазий. Именно то, что было прям очень нужно — с фантазией у Андрея дела обстояли неважно. Но он не потерял на радостях голову — его команде пока нечего было терять, им ещё требовались аналитик и главарь. С вожаком ожидались трудности, а с аналитиком решение лежало на поверхности. Нужно было просто помочь ему вычислить их дуэт. А механику этого дела сварганил Пионин, тот творил в сети, что хотел, ещё с раннего школьного возраста. Пио поднял собственный архив заказов на продвинутых персов, выбрал самый зубодробительный, получил от заказчика подтверждение серьёзности намерений, и парни тут же приступили.

Игра «Мёртвый мир» была сделана по миру постапокалипсиса, с упором на приёмы выживания, причём выжить, по мнению Андрея, им точно не светило. Однако, Пио оказался не простым фантазёром, а фантазёром-реалистом. С его слов, он почти всё это проходил дома, особенно гонки на кроссовых мотоциклах и стрельбу с седла — они успешно ограбили пару караванов с переселенцами. Захватили пленных и кучу полезного хабара. Неписей поработили, а персы все скончались — людям так играть стало неинтересно. С упором на людские ресурсы и награбленную материальную базу подмяли под себя посёлок из трёх вагончиков-времянок и ёмкости с горючкой, нашли в саванне воду, пробурились и установили ветряк с насосом. К их базе завернул один караван, другой, наконец, к ним пришли не по дороге, а для найма, и однажды заявился настоящий торговец. Пока, правда, работорговец, но дорого начало! Жизнь стала налаживаться, на игровом форуме полезли с предложениями, но это было неважно, главное — один перец выступил с критикой и дал пару дельных советов. Андрей сделал стойку ушами и втянул умника сначала в общение, а уже через месяц к ним прикатил на фордовском джипе с пулемётом местный «землемер», специалист по разрешению пограничных споров и легализации прав на недвижимость в оазисах администрации. На вопросы, кто он, откуда и что тут потерял, ответил только: «второй курс», а ищет смысла в жизни. Просто жизнь — бессмысленная штука, бессистемная, вот ему показалось, что Лан с Пио могут понять и оценить осмысленное существование. Например, как ребята смотрят на план новой компании? Он подумал, что им недостаёт серьёзного оружия, где его взять он пока не знает, но с их помощью надеется узнать. В Андрюшиной душе расцвели незабудки — аналитик нашёлся! Андрей помнил, что перс от оригинала может отличаться аж на пять процентов, но его настолько поразили синие, льдистые глаза новичка, что у него просто не оставалось выбора. — Теперь ты для нас Василёк, нам не нужны ни твой никнэйм ни твоё настоящее имя. — Хорошо, Лан. И, Пио, какой ты Пионин? По-моему, Пионер лучше, — улыбнулся парень, слегка потеплев взглядом.

Глава 4

Диссидент

* * *

Дима — единственный из «Семицветика», кто на участь отщепенца был обречён не столько генетически, сколько её величеством судьбой, логикой мировой истории, текущей геополитикой и отчасти папой с мамой. Специалистов данные парня особенно не радовали, но делали его всего лишь «очень сложным случаем», и, как ни странно, из-за них он представлял для корпорации несомненную ценность. Сложись всё иначе, мальчишку бы аккуратно изъяли, с ним работали бы самые светлые головы «Рособороны» и, в конце концов, вырастили б из пацана одного из топ-менеджеров всемогущей организации. Но его данные получили слишком поздно — Димку уже угораздило на некоторое время стать мировой знаменитостью. Реально не повезло, ведь дело, по большому счёту, было не в нём и его родителях, просто на них сошлись стрелки.

Новое руководство России, исходя из потребностей нового бизнеса, приняло ряд жёстких внутри— и внешнеполитических решений. Мужикам и некоторым дамам хватило мозгов не морочить народу головы специальной терминологией, новый курс поднесли на простеньком блюдце — вооружённая сила нужна России для физической защиты её граждан. И граждане просто обязаны в этом содействовать государству — служить в армии и флоте, а отслужив, в рядах национальной гвардии гарантировать порядок и законность, официально — в случае необходимости поддерживать режим ЧС и быть к тому непрестанно готовыми. Но, как у нас заведено, обязаны не всегда означает должны. Не отслуживших в армии граждан обложили подушным налогом, обязательным настолько, что его стали взимать даже просто рабочими часами без права выбора вида деятельности. Сложилась необычная ситуация — ребята и девчата боялись изгнания из рядов по любым причинам, включая такие, как не сдача нормативов, недостаточная дисциплина и нетвёрдое знание уставов.