Наконец мы остановились, придя в... в никуда. Это была небольшая полянка, свободная от деревьев и с очень низкой травой. А где еще тренировать огненную магию, как не на открытом пространстве с бесконечным доступом кислорода и отсутствием в зоне досягаемости горючих веществ?
– Хорошее место!
Спаркл никак не отреагировал. Он молча встал за моей спиной, просунул руки под мои, подхватив их как в танце, только ладонями вверх. Затем под его руководством я свела руки на ширину плеч, согнув локти, и мы замерли.
Как так? В спокойном состоянии я не смогу выдавить из себя огонь. Не помню, что чувствовала в подвале, зато в кухне – злость. И тогда объятия Спаркла стали жестче и крепче, прижимались мы друг к другу сильнее. От смущения сердце упало и пустилось вскачь, и тогда... тогда между разведенных ладоней вспыхнул огонек.
Маленькая сверкающая точка, как анимация разрыва атома, увеличивалась. Ее внешняя оболочка растрескивалась и наконец разбилась, позволив огромной огненной розе расцвести на моих глазах.
Алвойс Роу, гостиная в родовом поместье Роу
Он выставил меня за дверь! Вернувшись домой, бездумно хлестнул драконьим хвостом, перевернув софу. Грохот стоял такой, что прислуга немедленно сбежалась со всех концов поместья. В последний момент перед тем, как потеря контроля была засвидетельствована, подчинил частичную трансформацию и вернулся в полноценный человеческий облик.
Когда в гостиную на первом этаже вошла мать, я уже развалился, закинув ногу на ногу. Моя мать Мальдина Роу – женщина строгая, жесткая, которая не приемлила ни альтернатив, ни компромиссов. Порой мне вовсе казалось, что она меня ненавидела, никогда не разделяла моих успехов... но именно ее поддержка была неоценима, когда меня преследовали поражения и неудачи.
И вот сейчас она гордо вошла, а за ее спиной пряталась прислуга. Какая жалость! Эти, не маги, до смерти боялись подходить ко мне, когда я пребывал не в духе. Только поварихе хватало то ли наглости, толи смелости, граничащей с глупостью, чтобы попытаться меня накормить.
– Что за детское поведение, Алви? – грубым голосом поинтересовалась мать. Мне всегда казалось смешным, как странно звучало детское сокращение из ее уст. – Ведешь себя так, будто был понижен.
А почему не сразу – уволен? После того, сколько раз вытаскивал Спаркла из петли, меня давно следовало заподозрить в сговоре с ним! Но не заподозрили. Наоборот, повысили до «личной плетки» дракона Тлена. А в качестве бонуса подарили должность мисталя в мисталийстве внутренней безопасности.
– Как обычно. Ничего нового.
Огрызнувшись, встал. Не хватало только матери в юбку поплакаться. Уже в двенадцать лет мне должно было быть стыдно, сейчас – тем более. Еще и по такому глупому поводу. Я будто свихнулся, увидев глаза Лалы. Не проклятье ли это? Меня подчинило чувство собственности к той, кто мне не принадлежала.
– Сел, – приказала мать, и я не посмел ослушаться. Только не тогда, когда она говорила таким тоном. – Снова Сагеш втянул тебя в неприятности?
И не поспоришь. Мать умела видеть правду, даже если ее скрывал королевский Хранитель. Не зря она была дочерью величайшего иллюзиониста, мага лжи и покрова ночи! Идеальный дознаватель. Найти бы такого специалиста в помощники.
– Сам виноват, – рыкнул, даже не пытаясь вести себя как подобало. – Я. Я виноват. Сам и разберусь.
Сам придумал, сам и обманулся. Чего с ума сошел? Меня не касалась ни жизнь Спаркла, ни его «маленькие чудачества». Пора бы прекратить подтирать ему зад, подставляя себя. Не стоило даже начинать. Сейчас бы не изводился по всяким глупостям.
– Сагеш, – повторила мать утвердительно, глубоко вдохнув и выдохнув. Она была слишком монументальна, чтобы позволять себе иные эмоции кроме холодного безразличия. Никогда не видел ее улыбающейся. Ледяное изваяние. – Сагеш привел женщину, которая сокрушила тебя? Растоптала?
Прицельное попадание. Я не мог поверить, что она сказала нечто подобное. Просто сделал вид, будто не расслышал. Лала не уничтожала меня, не вела себя свысока. Наоборот, она явно происходила из низших слоев общества, раз позволяла себе грубить в присутствии тайрона. Как низко.
– Твой отец вел себя также, когда не мог получить желаемое, – вспомнила мать. Вспоминать об отце она ненавидела, а когда сравнивала нас, то ненавидела уже меня. – Этот взгляд... Эта поза обиженного грудничка...
Не стану ее разубеждать, даже если она ждала чего-то подобного. Из споров с ней я давно вырос. Гораздо лучше было просто игнорировать, не вступая в открытую конфронтацию. Она подчинила дом отца, уничтожив Хранителя, и с тех пор являлась его единоличной хозяйкой. Мать легко и непринужденно растопчет любого, кто посмеет встать на ее пути.
– Молчишь... Значит, я права. Расстроить так тебя могло лишь одно. Вы двое... не поделили женщину?
Какая осведомленность! Порой мне казалось, что мать следила за мной. Ее необычайные способности в разгадывании шарад и псевдочтении мыслей по выражению лица всегда поражали меня.
– Молчу, – согласился. – Не обязан!..
Пора было прекращать балаган. Итак привлек лишнее внимание, которое привлекать не следовало. Останусь в ближайшие пару суток на ночь в рабочем кабинете, пока шепотки не утихнут. Только бы на меня снова не опрокинули со страху чайник с кипятком.
– Охолонись и успокойся, – прошипела мать. – И не повышай на меня голоса. Не с преступницей разговариваешь, а с матерью.
Она выплюнула «с матерью» таким тоном, будто бы предпочла быть преступницей. Ее обида на отца посмертно перешла на меня, и она за столько лет так и не смогла определиться дорог я ей или неважен. Иначе ее двуличие было необъяснимо.
– Я в полном порядке. Никаких проблем. Не... – Не беспокойся? Не стоило беспокойств? – Несерьезно. Неважно.
Мать опустилась на софу рядом со мной, прошелестев юбками платья. Не домашнего, в котором по дому разгуливала Лала, обычного. В таком было не зазорно выйти не только на задний двор, но и встречать ожидаемых гостей. От наряда на выход оно отличалось лишь скромностью украшений.
– Сагеш, сколько бы лет ему не было, – произнесла мать настолько мягко, насколько была способна, положив ладонь мне на плечо, – вряд ли способен оценить романтические чувства. Женщина в его руках истлеет, как город под крылом его дракона. Поговори с ним. Объяснись с ним. И он отступит. Таков Спаркл Сагеш. Для него важны друзья. Он не осознает, что женщина не друг, а помощница.
И снова она была права. До последнего момента я не верил, что Спаркл женится иначе, чем на спор. Для него семья ограничивалась им и его матерью. Без отца. Он его не помнил и вряд ли твердо осознавал, что без его содействия мог появиться на свет. Мать права– женщина без любви завянет.
– Лала для него диковинка. Наиграется, и она ему опостылеет... – прошептал, забывшись.
Казалось, мать только этого и ждала, когда я потеряю бдительность. Она подлавливала меня так каждый раз с самого детства. Хороша схема: надавить, приласкать и вывести на откровение. Жестоко коварство умных женщин, ничего не скажешь.
Но я все равно был благодарен ей за своевременную подсказку. Она была права, впрочем, как и всегда: Спаркл интересовался исключительно саморазвитием и изобретательством, изредка успевая жаловаться на гиперопеку своей мамы. Мне только и оставалось, что горько усмехаться над его обидами – я, наверное, отдал бы все, чтобы меня так любили.
Пока он не надел кольцо, у меня был шанс сорвать брачный ритуал. Хорошо, ему хватило ума не заканчивать его сразу, а я не сразу сообразил, что ритуал не окончен. И его можно было разорвать. И этим пора было заняться.
4
Не попрощавшись, я исчез, чтобы в следующую секунду шагнуть в зелень заросшего газона. Я шел по следу силы Спаркла и не надеялся застать его в одиночестве. Он только очнулся и не мог успеть наиграться с новой игрушкой. Только живой человек – не игрушка, а разумное существо с чувствами и эмоциями.
Как я и ожидал: Спаркл игрался, бездумно обучая огненным фокусам Лалу, не объясняя ей, что теперь имела место опасность самовоспламенения тела. К подчинению магии нужно было подходить с умом, а не с детской непосредственностью. Как мне ей теперь объяснить, насколько опасны практические занятия до теоретического осознания природы?
Кто-то ведь должен раздавать подзатыльники дуракам. И почему этот кто-то – я?
Не прошло и трех секунд, как я черным драконом взвился в небо. Заигравшиеся Лала со Спарклом не заметили, что за их спинами блестели огонечки искр. Стоит чуть подняться ветру, и вся приусадебная территория сгорит и будет омрачать вид угольным экстерьером.
Лала завизжала, увидев то ли меня в небе, то ли начинающийся пожар в ссохшейся без дождя траве. Мощные крылья рубанули по воздуху, направив энергетический поток вниз, превращая загорающиеся травинки в камень. Спаркл закатил глаза, не оценив моей помощи. Как всегда, впрочем.
Спикировав вниз, ровно приземлился на лапы и замер, вглядываясь в правую кисть Спаркла. Драконье зрение всегда было многократно острее человеческого, а с близкого расстояния высматривать наличие кольца было бы... невежливо? Привлекало бы повышенное внимание? Не хотелось бы вмешивать Лалу, хотя она стала без вины виноватой.
Нет, кольца не было. Спаркл не стал спешить и закрывать путь к отступлению. А точно ли он взаправду женился на ней? Или он надел на нее леннес только потому, что это был самый легкий и быстрый способ установить языковое понимание? Было ли между ними хоть что-то, кроме дружеских объятий?
Такая постановка вопроса мне нравилась гораздо больше, пускай она вносила в мысли не меньшую неопределенность и хаос.
Лала Сагеш, задний двор родового поместья Сагеш
Меня напугал неожиданный шум, и я обернулась: черное существо – то ли птица, то ли крылатая змея, – ястребом взметнулось в небо. Жуть какая. Муж только усмехнулся и что-то негромко пояснил. Из-за шума крыльев, сравнимого с грохотом лопастей вертолета, я не услышала, что именно.
Только... Ал?
– Это Ал?! – переспросила я, когда зеленая трава волной начала сереть. – Что он делает?
– Искры тушит, – пожал плечами муженек. – Мы разыгрались. Чуть не спалили поляну. А она теперь каменная.
– Правда каменная? По-настоящему? – мне не послышалось? Поэтому трава поменяла расцветку с зеленой на серую?
Спаркл кивнул, развеивая мои сомнения. Но я не могла поверить на слово, не проверив собственными руками. И проверила бы, если бы черный дракон не превратил каменные травинки в прах, наступив на них когтистыми лапами на полный вес чешуйчатой туши.
Существо, которое Спаркл назвал Алом, было похоже... на дракона! На мобильных размеров дракона, всего лишь килограммов на пятьдесят объемнее человека-оригинала. Если один глаз закрыть, а второй зажмурить, то представшая передо мной и муженьком крылатая ящерица была похожа на его друга, как на никого другого.
– А все маги так могут? – удивилась я тому, что за несколько дней моего пребывания в этом мире над этим домом не пролетел ни один дракон. Как можно было скрывать такое? – Или только избранные?
– Избранные, – повторил за мной Спаркл. – Только те, кто достиг определенного уровня силы и отточил навыки превращения на более простых формах. Высший ранг. Элита.
Повернув голову к нему, я увидела в голубых глазах нечто среднее между гневом и разочарованием. Точно... из-за потери контроля над магией Спаркла запечатали. Раньше он тоже мог превращаться в дракона и летать под облаками? А я смогу, если научусь и достигну высот в изучении магической науки?
Тогда придется учиться способом Ала – сначала зубрежка, а потом кормежка. Тьфу, ежки! Сначала зубрежка, потом картошка. Короче, сначала учим, а только потом применяем знания на практике. Муж слишком легко отнесся к ошибке с огнем, видимо, здесь не монтировали обучающие фильмы из съемок очевидцев пожаров и не приводили их разрушительную статистику.
Как могла я встретить настоящего дракона и не повиснуть у него на шее – нечто невообразимое. Ни о каких «покатать» речи не шло и не пошло бы, даже если бы предложили, – я до смерти боялась высоты и не могла без тошноты смотреть в окно уже с четвертого этажа.
– Привет! – козырнув крылатому гостю, стала ждать обратной трансформации. Я жаждала узнать, превращение произойдет полное с возвращением надетой перед ним одежды, или мне покажут стриптиз? – Ты это... давай двуногим становись что ли... А то придет серенький волчок и укусит за бочок.
Мою ассоциацию не поняли и не оценили. Это легко было предвидеть, так что на косые взгляды двух мужчин не обратила внимания. Когда дракон превращался, запаха жареного мяса, как при его телепортации, я не почувствовала. Только драконье тело объял плотный дым, из которого вышел одетый Ал.
– Я вовремя, – кивнул он. Зачем только? Обычно мужчины при встрече руки пожимали, а не кивали. Кивали только девушки. – Я оставил плащ в холле. А заодно зашел поговорить. Со Спарклом.
– Хорошо, – пожал плечами муженек. – Тогда закончим на сегодня с магией. Для первой попытки очень неплохо.
Да уж, неплохо! Но все равно стоило послушаться Ала и почитать умные книжки. Может стоило попросить у него несколько учебников для начального уровня, рекомендуемых к ознакомлению? Да и в домашней библиотеке должно было найтись несколько интересных вещей по искусству магии.
Продолжить разговор решено в доме, а заодно и меня проводить. Так получилось, что Спаркл и Ал встали по обе стороны от меня, хоть желание загадывай. Я ведь оказалась между пускай не тезок, но магов. Маги вероятнее выполнили бы желание, чем мифическая одушевленная судьба.
Алвойс Роу, родовое поместье Сагеш
Пока мы шли обратно в дом, Лала расспрашивала о книгах. По всей видимости, чуть было не разыгравшийся пожар произвел на нее впечатление. Либо я в драконьем обличье, но эту тему она показательно избегала, пока у нашего разговора был свидетель – запечатанный Спаркл.
Мне было тяжело понять, что означало не иметь возможности расправить крылья. С тех пор, как максимальная трансформация стала возможна, не проходило ни дня, чтобы я не воспользовался этой силой хотя бы для мгновенного перемещения. В далеких поездках в тальгетте мне всегда плохело, поэтому я предпочитал перемещаться либо пешком, либо магически.
Оказавшись в доме, Лала немедленно поднялась на второй этаж, а я не мог оторвать взгляда, смотря ей вслед. В иномирном наряде она выглядела потрясающе, а отголоски ее огненной магии до сих пор сверкали в моей памяти. Я думал, ей принадлежали вода или земля, но ошибся. Эта женщина не столь покорна, как я предполагал.
– Ты хотел поговорить о Лале? – с доброй усмешкой спросил Спаркл, подперев стену и скрестив руки. – С ее появлением тебя как будто подменили. Не поделишься рецептом, как вывести из себя Алвойса Роу?
– Поделюсь. Именно за этим я здесь, – никогда еще не говорил откровенно и начистоту с ним, что его даже поразило. Боится, что я снова буду его отчитывать? Не в этот раз. – Кажется... я ее люблю. Не уверен. Раздражает. Не Лала. Скорее беспокойство за нее.
– А не боишься, что Талирия Калем сотрет ее в порошок? Что твои секретарь и адъютант ей в этом помогут?
О прилипале я не подумал. Она доставляла мне немало неудобств, ее брат и отец лишь похихикивали надо мной, а других навязчивых поклонниц я не имел. Сейчас я подумал об этом и понял, что странно: при моей должности, состоятельности и родовитости молодые тари должны были быть более любезны со мной. А они сторонились меня, будто я четырежды вдовец, как дядя Арктур.
– Понял наконец? – подначил Спаркл. – Давно пора что-то с Талирией сделать. Она ж всех девушек вокруг тебя распугивает. Лалу я в обиду не дам, поэтому прошу... не подходи к ней.
Поймет? Отступит? Как же ты была не права, мать! Впервые в жизни не права. Зря я начал этот разговор. Только хуже сделал. Выгляжу теперь малолетним дурачком, не способным взять себя в руки.