- Дедушка - спросил я мужчину, облик которого позволял обратится к нему именно так, - не подскажешь, где водички попить можно?
- Проходи сынок. В сторожке у меня кадка стоит, в ней возьми - ответил он, прекратив задвигать массивные, деревянные ворота.
Не став дожидаться повторного приглашения, прошмыгнул в оставленный дедом зазор между створками и добравшись до маленького домика, с крохотным окошком по середине стены, открыл покосившуюся, скрипучую дверь, и зашёл внутрь. Деревянная, закрытая дощатым кругом, бочка, стоявшая, на широкой табуретке, в углу, тут же привлекла к себе моё внимание, а лежавший на крышке небольшой ковшик, ещё больше усилил желание подойти к ней.
Напившись только со второго захода, покинул очень уютное помещение, на ходу обдумывая, куда же теперь податься. Не забыв поблагодарить старика, за просто неописуемо вкусную воду, покинул территорию рынка, но уходить далеко от него не решался.
- Ты чего милок, потерялся что ли? - спросил меня дед, уже закрывший ворота на огромный замок.
- Отстал я, от своих. Они домой уехали, а я опоздал. А куда сейчас идти, не знаю - ответил я ему, почти ничего не приукрасив.
- Так шёл бы в общинный дом, там за приют совсем мало берут. Завтра твои небось снова торговать приедут? Встретитесь.
- А где это? - спросил я рыночного сторожа, только лишь для того, чтобы, как можно дольше, не остаться одному.
- В ту сторону ступай - махнул дед туда, куда идти я всё ещё не решался. - Там поворот увидишь, в него не ходи, дальше иди, а на следующем поворачивай, там уже недалече будет. Найдёшь, крыша у него ещё зелёная, да и народ там почитай с утра до ночи топчется.
Метров двести, в указанном направлении, я прошёл, но потом вернулся обратно, кто меня пустит в этот дом, кому я там нужен. На ночь надо где то здесь устраиваться, возле более менее знакомого места и делать это нужно, как можно быстрее пока не стемнело. Выбора особого у меня нет, есть только одно место, где могу чувствовать себя уверенно, возле сарая, за бочками с мусором. Подобрал у забора две узкие дощечки и побрёл сооружать, что то вроде спального места.
Всю ночь кто то шуршал у бочек, сильно чавкал и сопел, так что выспаться не получилось, а окончательно проснулся, когда ещё совсем темно было. С рассветом решил заняться уборкой, просто сидеть или лежать надоело, да и противно, когда рядом валяются вонючие ошмётки. Сгрёб, так и не убранный странной компанией, мусор в кучу, только начал закидывать его в бочку, как открылась в заборе калитка и оттуда показалось недовольное лицо заспанного человека.
- Ты чего тут мусоришь? - строго спросил он меня.
- Я не мусорю. Я наоборот всё складываю, куда надо - ответил я ему, немного волнуясь.
- А кто тогда раскидал всё это? - не успокоившись, задал новый вопрос работник рынка.
- Я их не знаю, они вчера тут ещё спорили, кто убираться должен, да видно так и не договорились.
- А ты сам то, кто такой? - подойдя ближе и внимательно посмотрев на меня, спросил серьёзный мужчина.
- Я здесь братьев ожидаю. Мы рыбой вчера торговали. А потом они меня не дождались и домой уехали, вот и ночевал тут.
- Понятно. А чего же к деду, в сторожку, не попросился?
- Да как то неудобно было - пожав плечами, сказал я и подумал: - А в самом деле, почему не попросился?
- А спать на улице удобно? Эх молодёжь! Ладно, стой тут, сейчас лопаты принесу, чего же ты руками тут гребёшь.
Вдвоём мусор быстро закидали, а потом уборщик рынка предложил мне умыться и попить в компании с ним чайку. Отказываться не стал, умыться конечно же не помешает и есть хочется так, как, пожалуй, никогда, до этого.
Плескался долго, раздевшись по пояс, нисколько не обращая внимания на начавшую цвести в бочке дождевую воду, потом растирался жёсткой тряпкой, любезно предоставленной новым знакомым. Ну а когда сели за стол, на котором горкой лежал крупно нарезанный хлеб, стояла миска с мёдом и уже дымился в кружках горячий, очень ароматный, травяной чай, скромничать не стал. Сразу выгнать меня не посмеют, я очень на это надеюсь, поэтому пока всё со стола не подмету, из будки не выйду.
- Ты кушай, кушай. Не стесняйся - глядя на то, как я давлюсь, говорил уборщик. - Народ приедет ещё раздобудем, здесь с этим просто.
А я и не стеснялся, понимаю же, второй раз меня здесь кормить не станут. Не могу же я постоянно отставать от своих братьев, даже несмотря на то, что с памятью у меня, до сих пор, не всё в порядке.
Глава 2
Если бы меня утром не накормили, то на рынке не смог бы и часа пробыть. Я попросту захлебнулся бы собственной слюной, или меня насмерть забили бы палками, за воровство продуктов, третьего не дано. Но благодаря сердобольному уборщику и моему, пока ещё, вполне приличному внешнему виду, удалось продержаться здесь на много дольше. Мне посчастливилось помочь разгрузиться двум продавцам, за что один из них одарил меня половиной чёрного каравая, а второй тремя огромными луковицами. А кроме этого, торговец картошкой сосватал меня одной престарелой даме, которой я дотащил, на своих плечах, мешок его товара, прямо до дома. За эту работу впервые получил, настоящие деньги, целых пять копеек.
Мне уже стало казаться, что ничего страшного не произошло и я, как нибудь, смогу прожить и без помощи приютивших меня людей. Но тут, на мою беду, отвалилась подмётка у правого сапога и на этом, возможно конечно, что только на сегодня, мои заработки прекратились. Пришлось срочно искать чем подвязать, просящую каши обувь, а когда оно нашлось, то всё встало на свои места. За помощью к такому оборванцу навряд ли кто то ещё обратится, я видел, как смотрели на тех, кто болтался по рынку в непотребном виде. Перетянутый грязной тряпкой сапог пускай и не ставил меня в один ряд с ними, но отодвинул так далеко от нормальных людей, что пытаться прикидываться таким же нет больше смысла. Снова вернулся к сараю. Сел на обжитое место и принялся наворачивать хлеб с луком, глядя на то, как всё те же люди разбрасывают мусор вокруг грязных бочек.
Луковицу и хлеб слопал очень быстро, и конечно же не наелся. Что это за еда, лук с хлебом? Но несмотря на это, один лук есть всё же не хотелось, не в таком я ещё состоянии, чтобы запихивать в себя еду и заливаться при этом горькими слезами. Подержал оставшиеся луковицы в руках, посмотрел на них и засунул обратно за рубаху, туда, где лежит завёрнутая в тряпочку бумажка, которую я даже и не разглядывал, а чего на неё смотреть, нового в ней всё равно ничего не появится. После еды стало повеселее, но не на столько, чтобы окончательно забыть о так не вовремя порвавшемся сапоге. Они конечно и до этого у меня не совсем новые были, даже можно сказать совсем не новые, у каждого по большой дырке на подошве имеется. Но их то не видно и ходить они не мешают, потому что мне внутрь засунули по кожаной стельке. А сейчас что? Подёргал носком развалившегося сапога, развязал на нём тряпку и стал внимательно рассматривать, что приключилось с подошвой и нельзя ли её привести в нормальное состояние.
- Да, здесь бы "Моментом" намазать и можно было бы ещё ходить - высказался я в слух.
- Каким "Моментом"? О чём это я? Да, с голодухи ещё и не то скажешь - тут же пронеслось в голове.
- Точно. С голоду и не такое запоёшь - согласился я, с мыслями.
Присобачил тряпку на место, встал и пошёл искать чего нибудь потоньше, что не так бы бросалось в глаза. Может нитку толстую найду или гвоздик какой и им, как нибудь, восстановлю развалившийся сапог.
- Слышь, мужики! Заканчивайте мусорить. Мы чего тут каждый раз за вами убираться должны? - сказал я, проходя мимо ковыряющихся в помойке людей.
- Пошёл отсюда, морда козлиная! - недобро полетело мне в след.
- И чего это они так? Вроде я замечание справедливое сделал и в культурной форме его высказал - снова закрутилось, что то не понятное, в моей голове.
Нет надо срочно пожрать. Похоже начинаю умом трогаться, на хуторе говорили, бывает такое, от переохлаждения и постоянного недоедания.
Остановился перед призывно распахнутыми воротами рынка, посмотрел, как бойко на нём идёт торговля, потом взглянул на разорванный сапог, махнул кому то неведомому рукой и зашёл внутрь. На меня тут же пахнуло чем то сладко приторным, потом в воздухе запахло острым и жареным, где то между рядов пронёсся запах свежего хлеба, от которого стало совсем невмоготу. Тут я не выдержал, достал из голенища свою трудовую копейку и пошёл туда, где торговали караваями и сладкими булками. Очереди у хлебопёков не было, люди подходили, брали что приглянулось и шли дальше, потом приходили следующие, через какое то время, тоже чего то покупали и тоже уходили. Я стоял неподалёку и пытался разобраться, что смогу купить на свою копеечку. О том, что такое деньги и какие они бывают мне рассказали и показали, но вот сколько и чего за них можно купить, с этим у меня пока никак.
- Эй, Парень! Чего тут трёшься? Если чего надо бери, а нет, так давай, проваливай отсюда. Не мешай торговать - прикрикнул на меня один из продавцов румяных булочек и ароматных караваев.
- Да мне бы чего побольше - не уверенно сказал я и подойдя ближе протянул ему, зажатую в кулаке, денежку.
- На пол каравая потянет. Давать? - разглядев моё сокровище, спросил он.
- Давайте - заглатывая, внезапно подкатившую слюну, ответил я.
От ещё теплого хлеба пахло так, что у меня аж в глазах потемнело. Не знаю зачем, но я, развернувшись, побежал в сторону облюбованного мной сарая, не обращая внимания на ругающихся покупателей, которых ненароком толкнул или задел, на матерящихся, мне вслед, продавцов, рядом с которыми эти самые покупатели стояли. Даже так и продолжавшие копошиться у бочек, странные личности, уже не волновали меня. Сейчас на уме одно, побыстрее достать из под рубахи луковицу, очистить её, откусить сочный кусок и заесть его хрустящей хлебной корочкой.
Только после того, как частично утолил голод, смог переключиться, с мыслей о еде, на более насущные проблемы, которых у меня совсем не мало. В первую очередь надо чего то решать с ночлегом, не вечно же валяться, как собака, у сарая, хотя перед этим не мешало бы всё таки разобраться с сапогом, подошва у него так и продолжает загребать песок в не очень чистую портянку.
На рынке сапожная мастерская имеется, на неё я обратил внимание ещё вчера, к ней, пожалуй, прямо сейчас и отправлюсь. За спрос денег не возьмут, а более внятного ответа, кроме как у сидящего в маленькой будочке мастера, о том, есть ли возможность починить мою обувку, получить мне больше негде.
- Нет уважаемый, не стану я переводить твои деньги. Добавь к ним ещё парочку рубликов и купи себе, чего нибудь новое - так посоветовал мне сапожник, после осмотра моего правого сапога.
- Спасибо за совет, так и сделаю - поблагодарил я его, натягивая немного попорченную обувь обратно на ногу.
Я бы с удовольствием поменял эти сапоги на другие, но где же их взять. Можно конечно попробовать прямо сейчас начать зарабатывать на новые, вон сколько торговцев собирается к отъезду. А вдруг кому нибудь моя помощь понадобится? Эта мысль мне показалась на столько свежей, что я от сапожника сразу же подошёл к продавцу, рядом с телегой которого лежало штук десять мешков с чем то сыпучим.
- Хозяин, помощник не требуется? - спросил я мужика, высыпающего зерно из ведра обратно в тряпичную тару.
- Нет. Не наработал я сегодня на помощника - ответил он мне, так и не прервав своего занятия.
Когда просят не приставать, это я понимаю и десять раз мне об этом повторять не надо. Не став навязываться тут же отошёл в сторону и направился к его соседу, торговавшего продуктами с пасеки.
- Помочь не надо? - спросил я торговца, носившего на голове широкополую соломенную шляпу.
- Ступай парень с богом, сам справлюсь - и здесь ответили мне отказом.
Напрасное хождение по остановившему свою работу рынку закончилось тем, что снова наведался в будку к сторожу, проклятые луковицы выворачивали желудок наизнанку.
- Опять ты? - удивлённо глядя на меня, спросил старичок, после того, как я открыл дверь в его крохотной избушке.
- Ага. Попить не дадите? - жалобно попросил я.
- Отчего же не дать? Пей на здоровье - предложил дед и не много погодя спросил: - Своих то нашёл?
Ответить сторожу сразу не получилось, не смог оторваться от ковшика с вкусной, колодезной водой. И где только он берёт такую?
- Не приехали сегодня. Теперь видать не скоро соберутся - ответил я на поставленный вопрос, допив воду.
- И чего делать собираешься? - спросил меня снова, сердобольный дедушка.
- А чего же ещё, как не пешком домой добираться? Только вот сапог, зараза, совсем в негодность пришёл.
- Так починил бы. Сапожник на рынке имеется.
- Был уже у него. Просит слишком дорого, а деньги у меня ещё вчера кончились.
- Он такой, ничего даром не делает. Сымай давай, свою обувку, посмотрю, чего с ней - предложил мне старик.
В этот раз прикрываться стеснительностью не стал, не тот случай, тут же скинул оборванца и только потом развязал примотанную к нему тряпку.
- Вот - протягивая сапог, предложил я добровольному помощнику, оценить качество моей обуви.
Взялся он за его починку не сразу, сначала покопался у себя в тумбочке, чего то прихватил оттуда, а только потом принялся рассматривать оторвавшуюся подошву.
- Самый младший, что ли, в семье? - спросил дед, сочувственно поглядев на меня.
- Ну да - ответил я, поняв, куда он клонит.
Старик долго прикидывал можно чего либо сделать с таким подарком или лучше даже не браться за него. Но видно всё же решил, что рискнуть стоит и перевернув табуретку, на которой только что сидел сам, одел на одну из её ножек мой сапог, а затем стал мелкими гвоздиками чего то, к чему то, приколачивать.