— Я такая же трусиха, как и все остальные.
— В это трудно поверить.
— Но это правда. — Она подошла к нему, положила руку на плечо. — Я не могу покинуть свои суррогаты. Тогда распадется связь между ними. Как видите, моя свобода весьма ограниченна.
Сзади послышались шаги и раздался хриплый голос:
— Должен сказать, что сценка весьма любопытная.
В дверях стоял Абель Мандевиль и осматривал комнату. Лицо его искажала злоба.
— Крутишь шашни с этой бородатой вороной? Обнимаешься с ним?
Анастазия разозлилась.
— Не слишком ли много ты позволяешь себе?
— Ха! Моя грубость менее тошнотворна, чем твое легкомыслие.
Бибурсон встал.
— Боюсь, что я испортил вам весь вечер, — печально сказал он.
Мандевиль хмыкнул:
— Не обвиняй себя. На твоем месте мог быть любой другой.
Раздался еще один голос. В комнату заглядывал Винсент.
— Могу я поговорить с тобой, Анастазия?
— Еще один! — воскликнул Абель.
Роденейв напрягся.
— Это оскорбление, сэр.
— Не имеет значения. Что тебе здесь нужно?
— Я не вижу, почему это вас должно интересовать?
Абель двинулся к нему. Роденейв, ростом чуть ли не вдвое ниже его, не тронулся с места. Анастазия очутилась между ними.
— Эй, петухи! Остановитесь! Абель, уйдешь ли ты наконец?
Абель взбесился.
— Мне уйти? Мне?
— Да.
— Я уйду последним. Я хочу говорить с тобой. — Он махнул в сторону Роденейва и Бибурсона. — Эй, вы, уходите!
Бибурсон поклонился с печальной грацией и вышел. Винсент нахмурился.
— Может быть, мы увидимся позже? Мне нужно объяснить… Анастазия склонила голову. Ее лицо выражало страшную усталость.
— Не сегодня, Винсент. Мне нужно отдохнуть. Роденейв заколебался, затем ушел. Анастазия повернулась к Абелю.
— Абель, пожалуйста. Мне нужно переодеться.
Но Абель стоял, набычившись, и не двигался с места.
— Мне нужно поговорить с тобой.
— Я не хочу ничего от тебя! — Голос ее внезапно сорвался на крик. — Ты понимаешь, Абель? Я с тобой покончила навсегда, насовсем! Уходи! — Анастазия отвернулась от него и стала вытирать грим.
Сзади послышались тяжелые шаги, затем в комнате раздался возглас, стон, звук упавшего тела и мерное капанье — кап, кап, кап., которое скоро прекратилось.
Глава XII
1
Наступило воскресенье. Вэйлок проснулся в состоянии полной прострации. Он медленно оделся, вышел на улицу и пошел вдоль озера по направлению к бульвару Эстергази. Выбрав место в небольшом кафе, откуда он мог видеть и озеро и набережную, он заказал крепкий чай и рогалики с джемом.
Площадь была залита солнечным светом. Народу было больше, чем обычно. Дюжина крикливых детей играла в игру «Найди Гларка» Поблизости от Вэйлока сидели трое юношей и разговаривали, изредка громко смеясь.
Вэйлок прислушался. Юноши рассказывали анекдоты, большей частью неприличные.
Настроение его ухудшалось. Он мог повернуться к ним и сказать
— Смотрите на меня, я монстр Я убил не один раз, а два. А сейчас я обдумываю способ убить много людей.
Эти идиоты раскрыли бы рты от страха, они подавились бы своим кретинским смехом.
Солнце грело все сильнее, и постепенно к Вэйлоку стало возвращаться присутствие духа.
События прошлого вечера должны были реабилитировать его. Это должна была признать даже Джакинт. Если она согласится прекратить свои преследования, он может забыть тот ужасный план, что зрел в его голове. Однако он понимал, что ему будет трудно отказаться от него.
Вэйлок достал из кармана конверт Роденейва и стал рассматривать пленку Анастазии. Разделить эти два изображения, наложенные друг на друга, совсем нетрудно. Обычная фототехника с фазовым анализом.
Он снова спрятал конверт в карман. Роденейв сильно рисковал из–за Анастазии. Если бы все открылось, он потерял бы работу и его ждала бы Клетка Стыда. Он, Вэйлок, однажды рискнул и ничего не выиграл. Кажется, сейчас ему не останется ничего, кроме как рискнуть снова, но с большей вероятностью выигрыша.
Вэйлок посмотрел на залитую солнцем площадь, где играли дети, где мужчины и женщины шли в Актуриан и выходили оттуда с неподвижными лицами, угасшими глазами. Вэйлок взял утреннюю газету. С первой страницы на него смотрело лицо Анастазии де Фанкур, прекрасное и одухотворенное, как лицо Сильфиды. Да, ее выступление было потрясающим. Вэйлок взглянул на название газеты «Кларион» — газета Абеля.
Вэйлок быстро пробежал глазами новости. Миллионер Гларк предлагал все свое состояние за то, чтобы стать Амарантом. Автор жестоко высмеивал незадачливого миллионера. Новый суперинтендант Леон Гра–делла рассказывал о Балиасском Паллиатории. Лига Гражданской Морали гневно клеймила развлечения в Карневале, называя их позорными, грязными, отвратительными.
Вэйлок зевнул, отложил газету. По набережной шла странная пара: высокий угрюмый молодой человек и женщина, такая же высокая, с гладкими рыжими волосами и длинным лицом. На женщине был ярко–зеленый жакет, ярко–желтая юбка, на руках звенела дюжина медных браслетов.
Вэйлок узнал ее: Пледж Каддиган. Они встретились глазами.
— Гэвин Вэйлок! — воскликнула она и всплеснула длинными руками. Она подхватила молодого человека под руку и потащила его к столу, где сидел Вэйлок.
— Роджер Бисли, Гэвин Вэйлок, — представила она. — Мы можем посидеть с тобой?
— Конечно.
Если Пледж и скорбела о муже, то она хорошо скрывала свои эмоции. Пледж и Роджер сели за стол Вэйлока.
— Я надеюсь, Роджер, — сказала Пледж, — что Гэвин Вэйлок станет одним из наших.
— Кем же? — спросил Вэйлок.
— Визерером, конечно. Сейчас все мыслящие люди приходят к нам.
— А кто такие Визереры?
Пледж в притворном удивлении расширила глаза:
— О нас так много говорят… Мы люди протеста. Мы создали свою коалицию и теперь организуем центральный комитет.
— Зачем?
Пледж удивилась.
— Чтобы мы стали социальной силой и могли что–то делать с правительством.
— Что именно?
Пледж снова всплеснула руками. Браслеты зазвенели.
— Если мы все будем заодно, то все будет просто. Нынешние условия жизни невыносимы. Мы все хотим перемен. Все, кроме Бисли.
Бисли кротко улыбнулся.
— Наш мир несовершенен. Но я уверен, что нынешняя система ничем не хуже любой другой.
Пледж сделала гримасу.
— Видишь, насколько он консервативен?
Вэйлок посмотрел на Бисли.
— Почему же тогда он с вами?
— А почему бы и нет? — воскликнул Бисли. — Я самый настоящий Визерер. Они спрашивают друг друга: каким будет мир? А я конкретизирую вопрос: каким будет мир, если нынешние условия сохранятся?
— Он не предлагает ничего конструктивного, лишь спорит с нами.
— Ничего подобного. У меня есть четкая точка зрения. Она настолько проста, что Пледж и ее горячие друзья не могут понять ее. Я считаю так: первое — каждый хочет вечной жизни. Второе — этого нельзя допустить, иначе мы вступим в новый век Хаоса. И третье — очевидное решение — дать вечную жизнь только тем, кто заслужил ее. А это и есть наша нынешняя система.
— Но люди! Их постоянное нервное напряжение, страдания, ужас! Что ты скажешь о несчастных, заполняющих Паллиатории? Двадцать пять процентов всего населения!!!
Бисли пожал плечами.
— Мир несовершенен. В нем всегда будет страх и боль. Мы стремимся уменьшить их. Именно этим и нужно заниматься.
— О, Роджер! Ты не можешь серьезно верить в это!
— При отсутствии доказательств обратного, верю. — Он повернулся к Вэйлоку. — Во всяком случае, такова моя точка зрения, за что и подвергаюсь нападкам со стороны этих горячих голов.
— Я встречался с Визерером прошлым вечером, — сказал Вэйлок. — Его звали Якоб Мил…
— Якоб Мил! — Пледж от возбуждения ущипнула Бисли. — Роджер, позвони ему. Он живет рядом. Спроси, не придет ли он сюда.
Роджер Бисли сделал гримасу, и тогда Пледж сказала:
— Хорошо. Я сама. — Она встала, пошла к телефону.
— Очень горячая особа, — заметил Бисли.
— Да, пожалуй.
Пледж вернулась.
— Он выходит. Сейчас будет здесь.
Вскоре появился Якоб Мил и был представлен Вэйлоку. Мил наморщил лоб.
— Ваше лицо мне знакомо. Мы уже встречались7
— Я видел вас вчера в Пан–Арт Юнион.
— Да? — Мил нахмурился. — Возможно. Я не помню… Ужасное событие.
— Действительно ужасное.
— А? Что случилось? — спросила Пледж и не успокоилась, пока не получила полный отчет обо всем.
Снова заговорили о Визерерах. Мил сетовал на упадок и дегенерацию современного общества Вэйлок сидел и смотрел на озеро.
Роджер Бисли воскликнул:
— Якоб, ты витаешь в облаках! Чтобы идти куда–то, нужно знать куда идти!
— Человечество уничтожило своего последнего врага. Мы открыли тайну вечной жизни, и она должна принадлежать всем!
— Ха, ха! — рассмеялся Бисли. — Под этой маской доброты скрывается самая жестокая доктрина. Кларжес, населенный Амарантами, плодящимися и размножающимися! А потом — спасайся, кто может!
Вэйлок задумчиво сказал:
— Ход событий будет неотвратимым. Сначала мы переполним свое государство. Затем перехлестнем границы. Варвары объявят нам войну Мы будем оттеснять их все дальше. Наше население все будет расти Мы оросим пустыни, воздвигнем острова в океанах, вырубим леса, и все это время нам придется воевать.
— Это будет империя, — пробормотал Бисли, — воздвигнутая на костях, сцементированная кровью.
— И что потом? — спросил Вэйлок. — Мы завоюем мир Через сто лет вечной жизни люди будут стоять на земле плечом к плечу на суше, а те, кому не нашлось места на суше, будут плавать на плотах.
Якоб Мил вздохнул.
— Именно это я и называю леностью мышления. Все видят проблему, обсуждают ее возможности решения, а затем опускают руки и живут по–прежнему, утешая себя мыслями о том, что хотя бы поговорили об этом.
Наступила пауза.
Снова заговорил Якоб Мил.
— Если бы у меня была власть, я никому не сообщил бы своих идей. Каждый должен самостоятельно дойти до этого, единственно правильного решения. Каждый должен понять необходимость такого шага.
— Но, Якоб! — сказала Пледж. — Все обеспокоены, все ищут решение, все думают, куда идти.
Якоб пожал плечами.
— Я знаю, куда мне идти, но пойдут ли за мной люди? Я не имею права звать за собой.
Роджер саркастически заметил:
— Ты не укажешь нам направления?
Мил улыбнулся и показал на небо.
— Вот наш путь. К звездам. Вселенная ждет нас.
Наступила тишина, полная замешательства. Якоб смотрел на них, улыбаясь.
— Вы считаете меня сумасшедшим? Может, я и есть сумасшедший? Простите меня.
— Нет, нет, — запротестовала Пледж.
— Возможно, это и решение проблемы, — сказал Бисли, — но не для жителей Кларжеса. У всех нас устоявшийся образ жизни, привычки, карьера в конце концов.
— Цитадель, — сказал Мил с презрением. И указал на Актуриан. — А это — сердце цитадели.
Пледж вздохнула.
— Ты мне напомнил. Мне нужно проверить свой слоп. Я не была там уже две недели. Кто–нибудь идет со мной?
Бисли согласился сопровождать ее. Все поднялись, вышли из кафе и разошлись.
Вэйлок купил свежую дневную газету. Заголовок на первой странице заставил его остановиться.
Абель Мандевиль совершил второе по тяжести преступление: самоуничтожение. Шеф Убийц Обри Херват говорил в интервью:
«Мы надеемся и настаиваем, чтобы те, кто будет общаться с новым Абелем Мандевилем, были великодушны и снисходительны. Естественно, такой поступок нельзя скрыть от нового Абеля, но не нужно рассматривать его как потенциального самоубийцу. Дадим ему шанс снова построить свою жизнь и будем обращаться с ним, как с обычным человеком».
2
На следующее утро Вэйлок пришел в Актуриан и подал заявление о приеме на работу.
Суровая молодая женщина, заполнявшая его карту, не была расположена одобрить его решение.
— Естественно, это ваше право — работать там, где хочется. Но я советую подумать. Ведь на каждую работу, обеспечивающую высокий слоп, претендуют много не менее умных, высокообразованных людей. Человек с амбициями поискал бы работу в другом месте.
Вэйлок отказался последовать совету и был проведен в боковую комнату, где подвергся осмотру и десятку различных тестов. Когда он вернулся в офис, молодая женщина уже кодировала результаты тестов.
Она с новым интересом посмотрела на него.
— У вас довольно высокий коэффициент, но я все равно не могу предложить вам высокой должности. Ваше техническое образование не позволит занять пост начальника отдела или лаборатории. Может быть, вы сможете поступить в отдел Общественных Отношений, тем более там один из инспекторов недавно ушел в отставку. Если хотите, я узнаю.
Девушка ушла. Вэйлок остался сидеть.
Шли минуты — десять, двадцать, полчаса. Вэйлок начал злиться. Прошло еще десять минут, и девушка вернулась. Она прятала глаза от Вэйлока.
Он подошел к ней.
— Ну?
Она торопливо заговорила.
— Прошу прощения, мистер Вэйлок. Но я ошиблась. Место, о котором я говорила, уже занято. Я могу предложить вам три места: помощник хранителя времени, ученик механика и охранник. Все они примерно одинаковы по слопу.
Заметив изменившееся выражение лица Вэйлока, она с участием добавила:
— Возможно, со временем вы приобретете достаточную квалификацию и сможете занять подходящее для вас место.
Вэйлок смотрел на нее.
— Странная ситуация, — наконец сказал он. — С кем вы говорили?
— Ситуация именно такая, как я объяснила ее, сэр.
— Кто проинструктировал вас?
Она отвернулась.
— Вы должны извинить меня.
Вэйлок наклонился к ней. Она не могла избежать его взгляда.
— Ответьте, с кем вы консультировались?
— Я, как всегда, показала все данные супервизору.
— И?
— Он сказал, что вы не подходите для той должности, которую предложила я.
— Я хочу говорить с супервизором.
— Как желаете, сэр, — с явным облегчением сказала девушка.
Супервизором был Клеран Тисволд, толстый маленький человек с грубым красным лицом и жесткими волосами цвета соломы. При виде Вэйлока глаза его превратились в щелочки.
Разговор длился около четверти часа. С начала до конца Тисволд отрицал наличие какого–то влияния на него, но голос его звучал неестественно. Он согласился с тем, что Вэйлок имеет достаточно высокий коэффициент, дающий ему право занять ответственный пост.
— Однако, — добавил Тисволд, — я не только ориентируюсь на результаты тестов, но и сам оцениваю претендента.
— Как же вы могли оценить меня, не повидавшись со мной?
— У меня нет времени спорить с вами. Принимаете ли вы то, что вам предложено?
— Да, — сказал Вэйлок. — Я принимаю. — Он поднялся. — Оформляться я приду завтра. А сейчас я иду подать на вас заявление трибунам. Надеюсь, вы проведете приятный вечер.
Вэйлок медленными шагами покинул Актуриан. Небо было затянуто серой пеленой. Холодный ветер с дождем загнали его обратно в здание.
Двадцать минут стоял он в вестибюле, и мысли его были такими же серыми и тусклыми, как небо над Кларжесом.
Вывод был простым и зловещим. Если Джакинт и ее дружки Амаранты не прекратят травлю, он, Вэйлок, будет вынужден принять контрмеры.
Нужно объяснить Джакинт, к чему может привести ее тактика.
Вэйлок прошел в телефонную будку, набрал номер Джакинт.
Экран засветился, и она появилась на экране.
— Гэвин Вэйлок! Какой угрюмый! — Она еще и издевалась.
— Я должен поговорить с тобой.
— Мне нечего узнавать от тебя. Если ты хочешь говорить, иди к Каспару Джарвису, расскажи, как ты убил меня, как стер память об этом из своего мозга…
Вэйлок не успел ответить, как экран погас. Джакинт выключила связь.
Он почувствовал себя слабым и опустошенным. Кто мог бы защитить его? Кто может повлиять на Джакинт? Роланд Зигмонт, президент Общества Амарантов. Вэйлок нашел код и позвонил Роланду.