Пролог
Вариация первая
14 ИЮНЯ. РАССВЕТ
Вариация вторая
14 ИЮНЯ. УТРО
Вариация третья
14 ИЮНЯ. ПОЗИЦИЯ СНАЙПЕРА
НЕСКОЛЬКО ЛЕТ НАЗАД. ТРЕТЬЯ ЧЕЧЕНСКАЯ ВОЙНА
14 ИЮНЯ. ПЕРВЫЕ ВЕРСИИ
Вариация четвертая
14 ИЮНЯ. ЗЕЛЕНАЯ ПАПКА
Вариация пятая
14 ИЮНЯ. ГОПНИКИ
Вариация шестая
14 ИЮНЯ. ЭКСПЕРТНЫЙ ОТДЕЛ
Вариация седьмая
14 ИЮНЯ. ЕЩЕ ЧЕРЕЗ ПЯТЬ МИНУТ
Вариация восьмая
14 ИЮНЯ. ТЕОРИЯ ДОБРА И ЗЛА
Вариация девятая
14 ИЮНЯ. ВЛАДИСЛАВ ПЕТРОВИЧ
15 ИЮНЯ. ЕЩЕ ДО РАССВЕТА
Вариация десятая
15 ИЮНЯ. УТРО
НЕСКОЛЬКО ЛЕТ НАЗАД. ТРЕТЬЯ ЧЕЧЕНСКАЯ ВОЙНА
15 ИЮНЯ. УТРО
Вариация одиннадцатая
15 ИЮНЯ. МАРТА КОРИ
Вариация двенадцатая
15 ИЮНЯ. ПОБЕГ
ВОСПИТАНИЕ ЯПОНЦА
ВОСПИТАНИЕ ЯПОНЦА
Вариация тринадцатая
ОБУЧЕНИЕ СТРЕЛЬБЕ
КОНЕЦ ЛЕТА. ОБУЧЕНИЕ СТРЕЛЬБЕ
НАСТОЯЩАЯ ПРОБЛЕМА
7 ИЮНЯ. ЧАСТНЫЙ ДЕТЕКТИВ
7 ИЮНЯ. ПОЗДНИЙ ВЕЧЕР
8 ИЮНЯ. «МИССИЯ НАДЕЖДЫ»
8 ИЮНЯ. НОЧЬ
8 ИЮНЯ. ТЕЛЕФОННЫЙ КОЛОДЕЦ
9 ИЮНЯ. ТРИ ЧАСА УТРА
Вариация четырнадцатая
9 ИЮНЯ. РАННЕЕ УТРО
9 ИЮНЯ. ПАТРОНЫ
9 ИЮНЯ. БЛИЖЕ К ВЕЧЕРУ
Вариация пятнадцатая
11 ИЮНЯ. АНДРЕЙ
12 ИЮНЯ. ЗАГОВОР
13 ИЮНЯ. ЛИЦА БЕЗ МАСОК
Вариация шестнадцатая
13 ИЮНЯ. ПОСЛЕ ОБЕДА
13 ИЮНЯ. ГАРАЖ
13 ИЮНЯ. КОЧЕГАРКА ТРЕТЬЕЙ ГОРОДСКОЙ БАНИ
14 ИЮНЯ. ДВА ЧАСА НОЧИ
14 ИЮНЯ. ЗА ТРИ ЧАСА ДО РАССВЕТА
14 ИЮНЯ. ЧЕРЕЗ ЧАС ПОСЛЕ РАССВЕТА
Вариация семнадцатая
15 ИЮНЯ. ПОСЛЕ ПОБЕГА
15 ИЮНЯ. ПО СЛЕДУ
15 ИЮНЯ. МУСОР
15 ИЮНЯ. ГЕНЕРАЛ ДЕД
15 ИЮНЯ. КОМЕНДАТУРА ВМС УКРАИНЫ
15 ИЮНЯ. БЛОКПОСТ У СЕЛА ГОНЧАРНОЕ
15 ИЮНЯ. ЛАГЕРНАЯ
15 ИЮНЯ. БЛОКПОСТ У СЕЛА ГОНЧАРНОЕ
15 ИЮНЯ. БУХТА КАЗАЧЬЯ
15 ИЮНЯ. БОМБА
15 ИЮНЯ. РАЗВЯЗКА
МИР ВЕЧНОГО ЛИВНЯ
ПРОЛОГ
Розыгрыш
Выгодное предложение
Окурок
Первый бой
Новая цель
Победа
Мост
Героин для героев
Путь обмана
Предназначение
С черного хода
Быстрое солнце
Час «икс»
Разбудить бога
НАПАДЕНИЕ
ДОПРОС
СТРАШНАЯ СКАЗКА
СПЯЩИЙ БОГ
СТЕКЛА
ПОСЛАННИК
ОБОРОТЕНЬ
ДВА СТВОЛА
ВРАГ МОЙ
ИНФЕКЦИЯ
IN VITRO
БИЛЕТ ВТОРЫМ КЛАССОМ
ЭВТАНАЗИЯ
ОСЕННИЙ ГРОМ
KILL КИРИЛЛ
KILL КИРИЛЛ vol . 2
ВЫХОД ИЗ ОКРУЖЕНИЯ
ТРАНСФОРМАТОР
notes
Note1
Note2
Note3
Note4
Дмитрий Янковский
Пролог
Эта рукопись попала ко мне совершенно случайно.
Прошлым летом я ненадолго заехал в Севастополь навестить старого приятеля, председателя местного КЛФ. Его не оказалось на месте и пришлось ждать, превозмогая жару и неуютность душного помещения. Жаркое солнце настойчиво протискивалось под куцые выцветшие занавески. Я с разморенным безразличием перебирал книги на полках, то и дело морщась от годовалой пыли: Казанцев, Беляев, Обручев. Старые книги, добротные имена.
На верхней полке под руку попалась потертая папка – одинокая, всеми забытая и никому, видимо, в этом мире уже не нужная. Серый картон и крупная надпись «Скоросшиватель», Плохая бумага, тусклые точки матричного принтера.
Я взял ее просто от скуки – все остальное читал не раз. Осторожно открыл и, заглянув в текст, сразу же наткнулся на странную строчку: «Вариация первая». И следом за ней: «14 июня. Рассвет». Ни названия, ни имени автора. Непривычная фраза заинтересовала, и, открыв рукопись наугад, я пробежал несколько абзацев. Сначала показалось, что это талантливая пародия на детектив, но какая-то выпирающая эмоциональность, злая и откровенная, не вязалась с заезженным детективным сюжетом.
Секретарша, увидев мой недоумевающий взгляд, пояснила, что полгода назад папку кто-то принес, да так и оставил – ни адреса, ни телефона. Рукопись никто не прочел, всегда находилось чтиво поинтереснее, чем потуги неизвестного автора.
К приходу приятеля я прочел уже не меньше десяти страниц, иногда с трудом продираясь сквозь текст, пестревший явными литературными огрехами. Сюжет был сшит торопливо и неаккуратно, и мне сразу захотелось обозвать рукопись: «Скоросшиватель неизвестного автора».
Лишь через день, трясясь в жарком вагоне поезда Севастополь–Москва, я решил, что назову роман «Рапсодия гнева».
На редактирование текста у меня ушло почти три месяца, но потом я понял, что зря трачу время – рукопись, безусловно, нуждалась в редактуре, но могла прекрасно обойтись и без нее. Не мешало бы убрать длинноты, но без них потеряется соль. Решил оставить почти так, как есть. В результате получилась…
Рапсодия – сложное музыкальное произведение, включающее в себя вариации на известную тему.
Большой Энциклопедический Словарь
Вариация первая
14 ИЮНЯ. РАССВЕТ
Жара подкрадывалась к городу уже третий день, но все никак не могла набрать полную силу. То легкий морской ветерок сорвет с асфальта душное марево, то разразятся дождем нежданно возникшие тучи.
Но нынешний рассвет обещал день особенно жаркий.
Солнце медленно и величаво поднималось над плоскими крышами типовых пятиэтажек, а чуть заметные штрихи перистых облаков бессильно растворялись в светлой акварели небес. И в свежей тишине еще не разбуженного спокойствия казалось, что поток небесного огня рвется с востока подобно бурливой реке, и только белоснежные стены домов способны приостановить почти ощутимое давление света, подарить людям хотя бы подобие спасительной прохлады.
Сегодня вышло так, что следственная бригада городского Управления работала почти рядом – четыре минуты ходьбы от дома, так что Владиславу Петровичу, следователю районного отдела, даже не подумали предоставить машину. Вечная напряженка с горючим… А вот оперативники прикатили на видавшем лучшие дни «уазике» – вместо брезента клепаное железо, на крыше допотопная мигалка брежневских времен.
За сквером уже сновали люди в легоньких милицейских рубашках, а то и просто в футболках.
Лето.
Но Владислав Петрович из принципа футболок на работе не признавал, да и форму надевал крайне редко. Он был уверен, что сотрудник его ранга не должен выглядеть броско и не имеет ни малейшего права на неряшливость, поэтому поверх довольно старенькой, но опрятной серой рубашки надевал лёгкий летний пиджак чуть более тёмного цвета. Брюки, в тон пиджаку, рассекали воздух безупречными стрелками, а сквозь вырезы ухоженных сандалий явственно виднелись простенькие синие носки. Владислав Петрович не замечал несуразицы – в городе так ходили многие. Он был уверен, что выглядит вполне солидно. Правда, в самую жару пиджак всё же перекочёвывал на сгиб локтя, но пока тени деревьев цепко держали утреннюю прохладу, его можно было не снимать. Опять же скорее для солидности, чем для сохранения тепла.
За этой напускной солидностью следователь будто прятал истинное лицо души, а сетка морщин вокруг серых глаз выдавала затаенную, давно накопленную усталость. И лишь самые близкие друзья, а их было маю, видели его без привычной душевной маски, лишь они знали, что она скрывает.
Владислав Петрович прошел через сквер, наслаждаясь последними секундами спокойствия. Когда-то тут жили белки, но то ли шумно стало, то ли с едой тяжко – теперь только жирные голуби лениво разбегаются из-под ног. Воркуют. Хлопают крыльями.
Высокий курчавый милиционер при форме и новеньких капитанских погонах приветливо помахал рукой, присев на передний бампер «уазика»,
– Владислав Петрович! – позвал он. – Без вашего совета никак!
– Что тут такое, Эдик? – для проформы спросил Владислав Петрович, хотя прекрасно знал, из-за чего его вызвали.
Прямо посреди тротуара лежал труп. Лежал лицом вниз, бессильно раскинув руки в падении, пальцы скрючились, обломав ногти о залитый маслом асфальт. Под тем, что осталось от головы, огромная лужа высохшей крови, с десяток мух уже устроили на ней отвратительный пир. Мужчина, но возраст сказать трудно, одет по погоде, но как-то особенно. Не сказать, что броско, просто в каждом шве белоснежной рубашки и брюк виднелась недостижимая для простых магазинов добротность. Носки, кроссовки – за километр видать, что брались не на толкучке. Даже валявшаяся в полуметре синяя бейсболка сделана на совесть – с яркой желтой вышивкой вместо набитой через трафарет краски. У нас таких нет. А если и попадаются, то чаще у тех, кто приехал «оттуда».
Владислав Петрович присел и, наклонив голову, прочел надпись на кепке. Безупречная гладь шелковых ниток сложилась в английские слова – «The Mission of Норе». Ого! Даже не их ширпотреб. Заказная, чуть ли не именная.
– Смотрели? – поднимаясь, указал он Эдику на никому уже не нужный головной убор. – Не удивлюсь, если там начертано его имя.
– Как раз имя мы только что выяснили… – отмахнулся Эдик, вставая с бампера и отряхивая форменные брюки. – А вот причина смерти неординарнейшая. Сережа, поди сюда!
Молоденький светловолосый лейтенантик подбежал с готовностью официанта в дорогом ресторане, у него даже маленький блокнотик был, как у официанта. Еще бы полотенце через руку и милицейскую форму сменить на белый костюм…
– Знакомься, это наш следователь, – кивнул ему Эдик. – Рассказывай, только не сильно умничай, а то от твоих речевых оборотов меня иногда мутит. Честно. Но ничего, недельки через две вся книжная заумность из тебя выветрится и будешь ты нормальным, образцово-показательным ментом.
Сергей недовольно скривился, но смолчал. Он уже считал себя вполне образцово-показательным, но говорить об этом, не прослужив после училища и недели, наглости не хватало.
– Владислав Петрович, – представился следователь, глянув мимо лейтенанта на встающее солнце.
Надо бы уже снять пиджак, но пока еще терпимо. Хотя сегодня день будет жарким на редкость.
Он вопросительно глянул на лейтенанта Сережу. Тот раскрыл блокнотик и произнес с сухой официальностью судебного протокола:
– Ну… Мы установили, что смерть предположительно наступила вследствие получения травмы, не совместимой с жизнью, – потом опомнился и добавил уже спокойнее: – Голову ему снесло. Да… Позже медэксперты определят тонкости. Но вот что интересно… Голова разлетелась от пули.
– Ого! – не выдержал Владислав Петрович. В городе стреляли не часто. – Калибр? Дистанция?
– Вот то-то и оно! – У Сергея аж глаза загорелись. – Никаких соединений азота, образующихся при выстреле, никаких следов ожога. Стреляли с расстояния более чем пятнадцать-двадцать метров. А вот калибр… Мы нашли пулю. Даже старания особого не понадобилось – влетела вон в ту стену. Известняк! Повезло, можно сказать, почти целая.
Сергей с гордостью извлек из брючного кармана прозрачный пакетик.
Огромный кусок свинца растопорщился обрывками омедненной оболочки, а вперед, словно блестящее жало механической осы, выдавался толстый стальной сердечник.
– Двенадцать и семь миллиметра… – многозначительно шепнул лейтенант. – Как вам? Точно такие же в крупнокалиберных пулеметах, что на танках стоят.
– На БМП… – поправил его Владислав Петрович. – Да, такой с собой не потаскаешь… Линию огня просчитали?
– Конечно! – кивнул Эдик. – Очень четкий угол вхождения в известняк. Погрешность на поражение цели, глубина входа. Нехилая глубина, скажу я вам! Нехилая. Еле выбили зубилом. Конечно, неизвестна длина ствола, кривизна баллистической траектории, но это все позже узнаем. По моим прикидкам, учитывая рост погибшего, выстрел мог быть произведен с того края сквера, но…
Владислав Петрович оторвал от пули недоуменный взгляд.
– Дело в том, что стреляли с большой высоты, – пожал плечами Эдик. – Таких деревьев в сквере нет. Домов с той стороны тоже.
– Не с самолета же! Сколько, кстати, было выстрелов?
– Один! – с воодушевлением поведал Сергей. – Точно в середину затылка.
– Да, – подтвердил Эдик. – Пуля на траектории была очень стабильна. Оружие явно не самодельное. Тем более такого калибра.
– Что у нас насчет армейских образцов? – поинтересовался Владислав Петрович. – Про зарубежные не спрашиваю, потом покопаемся. Что из отечественной техники?
– КПВТ… – глянул в блокнотик Сергей. – ДШК. Многоствольные зенитные устройства. Вроде все.
– Громоздко… – скривился Владислав Петрович. – Но чудес вроде не бывает на свете.
Он бросил пристальный взгляд над деревьями сквера, но ничего особо приметного не разглядел. Чистое небо. Бред какой-то. Солнце, медленно раскаляясь, величаво поднималось над крышами, на лбу робко блеснули первые капельки пота.
– У кого-нибудь есть бинокль? – неожиданно для самого себя спросил Владислав Петрович. – Так давайте!
Сергей ветром унесся в «уазик», в утренней тишине гулко хлопнула дверь, и лейтенант тут же возник, как чертик из коробочки, с биноклем в руках.
– Хорошая оптика. Двенадцать на сорок, – похвастался он.
Владислав Петрович молча взял бинокль, придвинул к глазам и принялся вертеть окуляры настройки.
– Так… Что?! – Он оторвал взгляд от оптики и воззрился Эдику в глаза. – Самим посмотреть было трудно?
– Ну что там? – нахмурился Эдик.
– Труба! Кочегарка третьей городской бани.
– Но ведь до нее километра три… Черт… Снайпер? Что-то я о снайперских винтовках такого калибра и дальности действия не слыхивал. Вот денек… В нашем захолустье осталось только снайперу объявиться. Для полного счастья.
Эдик зло опустился на корточки и снял с пояса рацию.
– Пятый, я пятьдесят восьмой… Пятый, пятьдесят восьмому на связь!
Рация ответила невнятным шипением.
– На связи пятый… – прервал шипение голос дежурного.
– Вызывайте бригаду из области. У нас тут… э-э-э… особая ситуация. И пришлите труповозку из госпиталя, а то народу сейчас соберется больше, чем мух.
– Пусть пригласят Фролова… – посоветовал Владислав Петрович. – Он кое-что смыслит в этих делах.
– И оружейного эксперта вызывайте, – кивнул Эдик.
– Но он… – Сквозь шипение помех в голосе дежурного послышалось осуждение.
– Я знаю, что он гражданский! Пусть приходит в кабинет дежурного следователя. К десяти. Конец связи.
Он прищелкнул рацию к поясу и, не вставая, потянулся.
Владислав Петрович ухмыльнулся – маленький городок, и все вокруг такое же мелкое, будто живет по своим собственным законам. В Москве на такое убийство выехали бы все мыслимые и немыслимые спецслужбы, от журналистов уже бы отбою не было, а тут бригада из области – наивысшая крутизна. Хотя, если что-то раскопают, может, приедет толпа клерков из Киева. Трясина. Но в этом есть свои плюсы – можно держать руку на пульсе. В Москве бы к такому делу гражданского эксперта на нюх бы не подпустили, хоть он триста раз спец и сто лет до этого прослужил в милиции. А тут дежурный поморщился, но всё равно сделал так, как сказал оперативник. Иначе и быть не может. И за себя следователь не беспокоился – от дела е отстранят. Что может тут областная комиссия, а тем более государственная? Только брюшками потрусить да добыть сведения, выходящие за рамки города. Все информаторы и все связи в руках местных структур. Так что область только поможет, чем сможет, да по окончании дела всю славу себе приберёт. Как всегда…