- Ну да, - издевательски произнёс я, - а то, что при этом ты лишишь нас свободы и сломаешь наши жизни – это так, хуйня одноразовая. Высокая политика, чтоб вас всех…
- Ну, послушайте! – кажется Кай-сур был готов взвыть от отчаяния, что мы, такие-сякие, не порадовались его удачному решению ликвидации политического кризиса. – У вас будет всё! О вас будут заботиться и выполнять все ваши желания… Вы будете жить во дворце…
Антошка тут же не преминул высказаться насчёт дворца, дворцовых обитателей и его же архитектуры в таких замысловатых сочетаниях, что его фантазии позавидовал бы любой немецкий порнорежисссёр. Я даже заслушался. Кай-сур, по-моему, тоже, потому как он молча позволил Антошке высказать всё, и только потом сказал:
- Очень интересно. Похоже, ты сумеешь разнообразить гарем Правителя.
Вот же ж… Ещё и гарем.
- Послушай, - сказал я, стараясь говорить спокойно. – Ты обещал, что все наши желания будут исполняться…
- Ну, да, - с энтузиазмом отозвался Кай-сур.
- Так исполни моё самое заветное желание, - прошипел я. – Отпусти нас!
- Нет, - твёрдо ответил Кай-сур.
И я понял – это без вариантов. Но, может быть, мне хоть Антошку удастся вызволить? И я торопливо заговорил:
- Хорошо, пусть так, я согласен, я останусь в гареме твоего отца. Только Антошку отпусти, отпусти, прошу тебя… Ведь ты же сам сказал, что одного из нас вполне достаточно, чтобы излечить твоего отца! Так пусть это буду я, отпусти Антошку!
Антошка возмущённо взвыл, но я взглядом велел ему заткнуться. Пусть спасётся от этого придурка хотя бы он, а я осмотрюсь во дворце и тоже дам дёру. Ну не может же быть, чтобы эти поганые ошейники никак нельзя было нейтрализовать!
Но Кай-сур вновь сказал:
- Извини, но нет. Вообще-то я планировал отдать отцу как раз твоего друга, а тебя оставить себе.
- Что-о-о??? – взвыл я. – С какой это стати?
- Сти-сляв, - с трудом проговорил Кай-сур, и я понял, что он пытается назвать меня по имени, - послушай… ты ведь уже, наверное, понял, что нравишься мне… Я хочу оставить тебя себе. Тебе будет хорошо у меня, обещаю… Всё, что ты пожелаешь – одежда, драгоценности, лучшие яства, самые редкие диковинки… Я всё сделаю, чтобы тебе было хорошо. А ты со временем поймёшь… привыкнешь… Я даже готов сделать тебя своим Супругом, хоть это у нас и не слишком приветствуется, но Наследнику никто не посмеет возразить. А отец… он поймёт.
Пиздец просто. Сплошной праздник добра и толерантности. А моё мнение в этом плане никого не волнует – действительно, мне ж такую честь готовы оказать. Даже Супругом сделать. Ага, где тут ближайший ЗАГС – сейчас со всех ног побегу…
- Ты хоть сам себя слышишь? – поинтересовался я, когда внутренне вспомнил все те слова, которые говорил кочегар дядя Лёша, когда ему на ногу свалилась стремянка… с тремя банками краски на верхушке. Мы тогда это нечаянно, чесслово… Я мимолётно усмехнулся воспоминанию и продолжил:
- Зачем мне твои диковины? Одежда? Драгоценности? Зачем мне власть, кусочек которой ты собираешься отщипнуть? У нас было море, где диковин в тысячи раз больше. У нас была свобода. А ты собираешься отнять всё это и серьёзно думаешь, что я смогу… нет, не то, что полюбить – не плеваться при твоём появлении? Да я горло тебе перережу собственными когтями, если попробуешь хоть что-то мне сделать… Женишок, бля… Женилку отрастил, а мозгов не прибавилось.
- Ну, - вздохнул Кай-сур, - когти вам купируют. Как и клыки. Всё-таки вы, Чоуроджи, опасные создания. И пусть эти амулеты не дадут вам не подчиниться приказу или причинить кому-либо вред, но я в последнее время не слишком доверяю Орденской работе…
- Купируют? – ахнул Антошка. – Вырвут, что ли?
Мне тоже стало не по себе, а этот гадский принц сказал… мягко, участливо так… но мне от этого ещё тошнее стало:
- Ну, не надо так грубо. Удалят. Вы не бойтесь, у нас отличные маги-лекари, я лично прослежу, чтобы вам не было больно. Для вас это безопасно, а всем окружающим спокойнее будет.
От этого заявления я просто охуел, ибо другой глагол для обозначения ситуации подобрать было трудновато. И он серьёзно говорит о том, что любит меня? Да от такой любви надо бежать, роняя тапки! И я скрипнул этими самыми клыками… пока не вырвали, и спросил:
- Кстати, а как ты выбираться отсюда собираешься? Или Орден подождёшь?
Кай-сур скривился и сказал:
- Ненавижу Орден. А выбираться – просто. Моя сила восстановилась, и я смог послать Зов своим сторонникам. Скоро за мной прибудет корабль. Кстати… Вот и они.
Я глянул на море и понял, что Кай-сур прав. Маленькая белая точка, показавшаяся над горизонтом, стала медленно увеличиваться в размерах, и с моим зрением мне не стоило большого труда разглядеть приближающийся корабль.
Вот это да. Вот это влипли. Как говорится – если и это не попадалово – то уж не знаю, как вам и угодить.
========== Глава 13. Шторм ==========
Корабль подошёл к островку стремительно, точнее, не к самому островку – для него здесь было слишком мелко. Судно замерло в десятке метров от островка, человечки на борту забегали-засуетились, и я увидел, как спускают шлюпку. В горле встали комом бессильные злые слёзы. Неужели всё так и завершится, и мне суждено закончить свои дни живой игрушкой в золотой клетке? А Антошка? Разве он мало перенёс из-за своего диагноза, чтобы теперь, получив возможность жить и радоваться жизни, оказаться в гареме престарелого извращенца, чтобы дарить ему молодость, красоту и здоровье?
- Отпусти Антошку, - снова попросил я. – Пожалуйста. Я на всё готов, только его отпусти. Не будь ты таким гадом, слышишь?
- Прекрати! – резко ответил Кай-сур. – Вам совсем не будет плохо. Вы привыкнете. Никто не сделает вам ничего худого. О вас будут заботиться. Да с вас будут пылинки сдувать – вы же будете самой большой драгоценностью – моей и отца. Так что даже не проси, Сти-сляв, нет. Не отпущу.
Я судорожно вздохнул, стараясь не разреветься. Вот же тварь.
- Да не унижайся перед ним, Холодок! Нашёл, перед кем! Он же такая скотина, что даже не понимает, что творит! А мы всё равно сбежим, сбежим, вот увидишь! И никому мало не покажется! - не выдержал Антошка.
- Это вряд ли, - холодно ответил Кай-сур. – Вас будут стеречь пуще глаза. Так что оставьте все ненужные иллюзии – теперь вы принадлежите Правителю и мне. Понятно?
Конечно, понятно. Только вот ты, предатель ублюдочный, не понял, с кем связался. Я ощутил прилив слепой, нерассуждающей ненависти и поклялся себе, что поганец-принц ответит за своё предательство – сколько бы ни прошло времени. А пока… Я молча показал самое холодное и гордое выражение лица, какое было в моём арсенале, и коротко кивнул Антошке: прорвёмся, мол! Тот улыбнулся мне одними глазами и тоже изобразил гордую несгибаемость. Так, в полном молчании, мы и дождались причалившей шлюпки. Стоявший на носу судёнышка молодой мужчина в богато расшитой золотом и украшенной блестящими камушками одежде, соскочил в волны, не дожидаясь, пока шлюпка причалит полностью, подбежал к Кай-суру и обнял его. Затем, словно опомнившись, отошёл на шаг и церемонно поклонился:
- Ваше Высочество! Я чуть было не опоздал – мы слишком поздно поняли, что Орден заменил вас на Кара-сура! Мне нет прощения!
- Давай без церемоний, Сур-эт, - тихо сказал Кай-сур. – Слава Солнечным Богиням – я жив и снова с теми, кто мне предан. К тому же… Теперь у меня есть средство излечить отца.
И он кивнул в нашу сторону. Мужчина, названный Сур-этом, внимательно оглядел нас и всплеснул руками от восторга:
- Чоуроджи! Самцы! Потрясающе! Не думал, что нечто подобное ещё осталось в этом мире! Ваше Высочество, вы правы, магия самцов Чоуроджи куда сильнее, чем у самок. Правитель может исцелиться! Но как вы смогли приманить их?
- Вообще-то, - отрезал Кай-сур, - они спасли мне жизнь, когда я оказался во время бури в открытом море, да ещё связанный. Если бы не они – мы бы сейчас не разговаривали, Сур-эт. Но мне пришлось пленить их…
- И это угнетает вас, Ваше Высочество? - понятливо отозвался раззолоченный. – Не печальтесь, вы всё правильно сделали. Жизнь и благополучие Правителя страны куда дороже неразумных морских тварей. К тому же теперь о них будут заботиться и оберегать пуще глаза…
Так. Ещё один гуманист сраный на наши бедные головушки. Я снова скрипнул зубами и отвернулся, а вот у Антошки выдержки не хватило:
- Кто неразумный? Мы неразумные? Сам ты неразумный, гандон штопаный! Ты биквадратные уравнения решать умеешь? А закон Ома знаешь? А с теорией относительности знаком? А…
Мужик онемел и замер с раскрытым ртом. Лицо его приобрело настолько забавное выражение, что будь другие обстоятельства – я бы посмеялся. Но тут что-то было не до смеха, и я прервал разозлившегося друга.
- Хватит, Антош. Думаешь, их наши мозги интересуют? Задницы их наши интересуют и прилагающиеся к ним молодость, здоровье и долголетие. Так что не стоит этим уродам ничего доказывать – недостойны они этого.
Антошка замолчал, словно его внезапно выключили, и тоже отвернулся от Кай-сура и Сур-эта. А тот, наконец, отмер и спросил Кай-сура:
- Они что, разумные? Но ведь самки…
- Не знаю, что это за странная аномалия, но, как видишь, эти Чоуроджи разумны. Даже чересчур, - со вздохом пожаловался Кай-сур приятелю… ну, или не знаю, кто ему этот Сур-эт… Судя по имени – возможно, что и родственник. Помянутый товарищ задумчиво протянул:
- Это осложняет дело. Одной дрессировкой тут не обойдёшься. А если делать с ними что-то насильно – они долго не протянут.
- Неважно, - отрезал Кай-сур, сука такая, - мне главное – вылечить отца. А второго я обижать не собираюсь. Он мне нужен.
Наступила недолгая пауза, и я прямо физически почувствовал, как Сур-эт рассматривает меня, причём взгляд был такого сорта, от которого хочется бежать в душ. Наконец он вдоволь нагляделся и выдал:
- Я тебя понимаю. Первый хорош, но этот, второй, просто безупречен. Но он слишком независим, вряд ли у тебя что-то получится.
- Посмотрим, - сказал, как отрезал Кай-сур, а потом крикнул, обращаясь к матросам в шлюпке:
- Перенесите этих двоих Чоуроджи на корабль! Да поаккуратнее, и будете тянуть руки не туда – шкуру спущу!
После этого матросы подняли нас на руки и со всем бережением перенесли в шлюпку, умудрившись всё-таки втихаря полапать за самые неподходящие места. Но, увы, шевелиться мы всё ещё не могли, оставалось терпеть это издевательство молча. Оказавшись же на корабле, Сур-эт спросил:
- Куда их? В трюм?
- Не стоит, - отозвался Кай-сур, - там душно и тесно – ещё разболеются. Они к такому непривычны. Поместите их у мачты. Двигаться они всё равно не могут, а через несколько часов мы достигнем суши, где я смогу надеть на них ещё более сильные ошейники, и тогда они вообще не смогут сбежать, даже будучи развязанными.
Что ж ты заботливый-то такой, сука? Ладно, перевернётся и на нашей улице грузовик с леденцами. Между тем нас сгрузили у мачты, не забыв подстелить на жёсткие доски палубы какие-то тряпки, и Сур-эт сказал:
- Ваше Высочество, нам нужно кое-что обсудить… с глазу на глаз. Заодно и отобедаем – у капитана Пер-гама неплохой кок.
Кай-сур согласился, но прежде спросил, не голодны ли мы.
Я промолчал, а Антошка высказался в том плане, что из рук предателя и подлеца лично он не примет ни кусочка. Кай-сур пожал плечами и отправился трапезничать. А нам, по закону подлости, тут же захотелось есть, тем более, что матросы тоже получили на камбузе котелки с какой-то едой и, дружно рассевшись на палубе, принялись отдавать должное искусству здешнего кока. Но мы терпели, стараясь не смотреть в их сторону и глядя на прекрасное, изумрудное море… Море, которое мы, возможно, видели в последний раз.
Между тем я вдруг ощутил в области шеи странное покалывание и неожиданно вспомнил о Ключе. И до меня только дошло, что фигурка на цепочке до сих пор висит у меня на шее, Кай-сур её не снял, а, значит, попросту не увидел сквозь наложенные маскирующие чары. А что, если магия Чоуроджи сможет преодолеть наложенные им заклятья, и мы сможем освободиться?
Я потихоньку попробовал двигать кистями рук – и, вот счастье, - получилось! Кажется, сила возвращается ко мне – ну теперь держитесь, гады!
- «Антошка! – попробовал мысленно позвать я. – Антошка!»
- «Холодок? – прозвучало у меня в голове слабо и словно бы издалека. – К тебе возвращается сила?»
- «Да, кажется, я скоро смогу двигаться! А ты?» - спросил я.
- «Нет… - прозвучало спустя некоторое время, - не могу. Слушай, наверное, это Ключ нейтрализовал действие амулетов… Значит, ты сможешь бежать! Беги, Холодок, прыгай через борт и уходи на глубину, они тебя в море хрен найдут!»
- «А как же ты?» - вырвалось у меня.
- «Я сбегу. Я сумею, - быстро отозвался Антошка. – Главное, что ты будешь на свободе! Беги, Холодочек, прошу тебя! Нам совсем ни к чему пропадать вдвоём!»
- «Вот уж нет, - быстро отозвался я, поскольку мне в голову пришла одна небезынтересная идея, - я тебя не брошу. Ни за что».
- «Дурак! Дурак! – с отчаянием отозвался Антошка. – Беги!»
- «Погоди, не паникуй, - передал я. – Есть у меня одна идея. Сейчас попробую…»
И я сосредоточился. И попробовал почувствовать море, призвать магию Воды. И это мне удалось – видимо, ключ и впрямь нейтрализовал действие амулетов. Я расслабился… И словно слился с морем, замерев абсолютно неподвижно и прикрыв глаза. Я был золотистым песком на морском дне, колышущимися плетями гигантских водорослей, крабом, ползущим по обломку скалы, рыбами Тао, безнадёжно и упрямо плывущими за кораблём, где были их нежданно обретённые и вновь потерянные хозяева, мякотью жемчужницы, стайкой юрких мальков, коралловыми зарослями… Я был всем, но прежде всего я был самой великой и безграничной Водой… А став ею, я мог заставить её покориться себе. И для начала море начало волноваться, пошла рябь, странная для солнечного безветренного дня, и вот уже начали вздыматься волны, становившиеся всё выше и выше. Матросы забегали, с мостика зазвучали резкие команды капитана, но чувствовалось, что люди напуганы, ибо небо было по-прежнему ясным, а ветер - совсем не сильным. А волны вспенились, стали захлёстывать корабль, который начал опасно крениться. Капитан хрипло орал, и я знал, в чём причина его отчаяния – он не мог не знать того, что явственно видел я – кораблю совсем немного осталось до смертельно опасных подводных скал. Ещё немного… Огромная волна величиной с трёхэтажный дом обрушилась на судно, швырнув его на скалы с немыслимой лёгкостью. Раздался треск… Судно начало крениться ещё больше, по его корпусу пошла трещина, матросы в панике кинулись к шлюпкам, и я одним движением сорвал с шеи проклятые амулеты, меня пронзила дикая боль, но тут же я ощутил во всём теле немыслимую лёгкость и прохладу – словно после долгожданного душа в жаркий летний день. Сила наполняла меня, она радостно билась, требуя освобождения, продолжения, но я сумел успокоить её. А потом подошёл к Антошке и когтями чиркнул по его ошейнику. Антошка закричал в голос, согнувшись от боли, но уже спустя несколько секунд вскочил на ноги, радостно вскрикнув что-то, чего я не расслышал за шумом волн.
И тут появился Кай-сур. С криком:
- Вы не можете уйти! Нет! – он бросился к нам. Но Антошка резко развёл и свёл вместе ладони, и на судно обрушилась очередная волна – пострашнее девятого вала у Айвазовского. Корабль разнесло чуть ли не по досочкам, несколько шлюпок, в которые успели попрыгать матросы и отплыть от корабля, перевернуло, но не разбило. Ничего, спасутся. Мы не хотели их смерти, а значит, и море их пощадит.
Кай-сура же подхватило волной и понесло к маленькому скалистому островку. Но по пути его голова встретилась с рухнувшей мачтой, его поранило, по лицу потекла кровь, и принц бесшумно стал уходить под воду. Дежа вю, бля…
Не сговариваясь, мы прыгнули следом и вытащили Кай-сура на островок. Сур-эт в одной из уцелевших шлюпок отчаянно возопил: