Парень кое-как добежал до рощицы и рухнул лицом вниз, дыша хрипло, как запалённая лошадь. Но от кого же он всё-таки так удирает?
Долго страдать от неведения нам не дали, раздался гогот и пьяные крики, а потом из леса вылетела компания, численностью человек в десять – все на крепких сытых лошадях, вооружённые до зубов и явно недовольные побегом своей жертвы. Рожи у этой компании были прегнусные, а фразы, которыми они с хохотом перекидывались друг с другом, не оставляли никаких сомнений в злосчастной судьбе беглеца. Бедолагу хотели пустить по кругу, и не однажды, а затем его хотели пытать огнём, напоследок желая вспороть живот и заставить измерять длину собственных кишок. Это я так, в общих чертах. На самом деле там звучало столько креатива, что меня реально затошнило.
Вся шайка быстро разглядела в песке следы беглеца и с улюлюканьем полетела в погоню. Парень понял это и попытался встать, но ноги его не слушались, а ещё подняться явно мешала рана в правом бедре, в которой плотно засел то ли наконечник стрелы, то ли обломок ножа. Вот же уроды… И за что они так с парнем?
Между тем убегающий увидел-таки Мит-каля, его глаза расширились от ужаса, из горла вырвался даже не крик, а какой-то мышиный писк, и он ещё раз судорожно попытался встать. С тем же успехом. Нет, надо человека успокоить, не ровён час, инфаркт схватит. И мы, переглянувшись, подскочили к лежащему и, подхватив его под локти, утащили подальше в рощу. Нельзя сказать, что наш внешний вид его успокоил, но Чоуроджи он явно боялся меньше, чем Мит-каля, так что наш маневр удался.
Что же касается преследователей, то они тоже разглядели нас и радостно загоготали – бесплатный бонус в виде аж двух Чоуроджи был им явно по вкусу, а мысль о том, что от нас можно огрести нехилых люлей, в эти тупые – то ли пьяные, то ли укуренные - головушки просто не забрела. Да, привыкли гады к тому, что на рынках продают покорных и практически неразумных морских девушек в ошейниках, с вырванными клыками и когтями. Ладно, похуй, пляшем.
Что же касается парня, то он, убедившись в том, что обижать его мы не собираемся, робко прошептал:
- Бегите… Спасайтесь… Они вас в клетку посадят и на рынке рабов продадут…
- Заебутся пыль глотать! – зло сказал Антошка, и глаза его нехорошо сузились. Похоже, моего на редкость дружелюбного и не агрессивного по натуре друга слегка достали местные реалии. Ой, что будет…
А Мит-каль повернул к нам зубастую морду и прорычал:
- Я не могу идти дальше этой рощи, дети Моря, но, может быть, вы сможете заманить сюда этих гнусных разбойников и людокрадов, своими гнусными деяниями оскверняющих этот и без того несовершенный мир? Я бы им объяснил, что ведут они образ жизни воистину неправедный и заслужили наказание.
Что-то мне подсказывало, что одними объяснениями Мит-каль не обойдётся, но жалеть этих выродков я не собирался. Судя по их речам, подобное времяпровождение было для них делом насквозь знакомым и привычным, так что… хватит. Отвеселились.
Между тем нам даже напрягаться особо не пришлось. Вся шайка, видя, как мы пытаемся помочь беглецу, удвоила свои усилия, нахлёстывая несчастных лошадок, которым и без того было тяжело передвигаться по дюнам, и на полной скорости влетела в рощицу, торопясь за ценным призом. И тут-то Мит-каль, до сей поры своё присутствие особо не обнаруживавший, показал себя во всей красе – выпустил когти, оскалил зубы… в два ряда, а я и не заметил… и выпустил над головой большой чёрно-красный кожистый капюшон – точь-в-точь как рассерженная кобра, отчего стал казаться раза в три огромнее, чем на самом деле.
Лошади разбойников, не ожидавшие такой подлянки, дружно повставали на дыбы, посбрасывав большую часть своих всадников на землю. В сёдлах сумели удержаться немногие, да и те были заняты тем, чтобы заставить слушаться своих взбесившихся от ужаса скотинок. Веселья добавил я, издав несколько воплей в ультразвуковом диапазоне, который, как известно, лошади и собаки терпеть не могут и сразу начинают беситься. Лошади бешено ржали, не повинуясь седокам, те же, что освободились от всадников, задрав хвосты, понеслись подальше от этого ужасного места.
Полуоглушённые люди поднимались с земли и пытались перейти в нападение – кто-то натягивал лук, кто-то обнажал кривую саблю, кто-то пытался метнуть дротик, но… Мит-каль перешёл в стремительное движение, став похожим на зелёно-чёрно-красный вихрь, мы даже вмешаться не успели, а все, кто пытался напасть, уже лежали на траве, либо неподвижно, либо содрогаясь в жутких предсмертных судорогах, а их одежду и траву вокруг пятнали яркие мазки крови… Крови, которой было до ужаса много.
Всадникам, которые явно были в ужасе и наконец-то начали мыслить адекватно, стало понятно, что ни повеселиться, ни покуражиться не удастся, что нужно как можно быстрее удирать, спасая себя, что они и сделали. Буквально за считанные секунды, они, не обращая внимания на мёртвых и умирающих товарищей, развернули коней и понеслись во весь опор к лесу, то и дело оглядываясь с немыслимым ужасом в глазах, боясь преследования.
Преследовать их было некому – Мит-каль этого просто не мог, а нас настолько впечатлила кровавая расправа, что гнаться и добивать не было никакого желания.
Топот копыт стих вдали, а парень в ошейнике неожиданно вскочил, бухнулся перед нами на колени и стал просить:
- Прошу вас, великодушные существа, посмотрите, что там с моим Господином, его дочерью и телохранителем. Мы попали в лапы разбойников, но я сбежал и стал звать на помощь… И я их не слышу. Совсем.
А парень-то, что, владеет мысленной речью? Интересное умение для простого раба…
Мит-каль же, деловито счищающий кровь со своих когтей пучком сорванной травы, заявил:
- Дети Моря не пойдут никуда. Там опасно. Без меня опасно. А я не могу идти дальше этой рощи. Заклятие не пускает меня…
- Тогда я пойду сам! – попытался встать парень и тут же рухнул, скривившись от боли. Рана, вроде бы успокоившаяся, снова начала кровить. Что же делать-то? Надо идти, тем более, что там, по словам парнишки, осталась беззащитная девушка. И тут Антошка толкнул меня в бок:
- Приглядись! Видишь? – и показал рукой в сторону Мит-каля.
Я вгляделся, увидел силуэт бывшего мага словно опутанным какими-то толстыми полупрозрачными верёвками и догадался, что это то самое заклятие, которое много лет назад наложил Аш-Асин. Более того, я отчётливо понял, что могу эти самые верёвочки порвать с помощью магии Воды – видать, с ней у Аш-Асина были серьёзные нелады – недаром он первыми озаботился уничтожить мужчин Чоуроджи, зная, что женская магия не так сильна и не опасна ему. Я мысленно спросил Антошку:
- «Ты чувствуешь, что нужно делать?»
Друг кивнул и я подытожил:
- «Тогда попробуем!»
Затем я громко крикнул:
- Не шевелитесь, Мит-каль, мы попробуем снять заклятие!
Тот понятливо замер, и мы с Антошкой призвали силу Воды, которая, отозвавшись, материализовалась в наших руках острейшими, словно бы ледяными клинками. Теперь главное – не навредить Мит-калю.
Мы с Антошкой зашли с двух сторон и стали с осторожностью перерезать те самые полупрозрачные толстые верёвки, видимые только нам одним. Мит-калю явно было некомфортно, может быть, даже больно, но он стоически терпел, доверившись нам. Перерезанные верёвки корчились и извивались, пытаясь срастись, мы отрезали от них куски, сгоравшие отвратительным, серо-белёсым пламенем, верёвок было так много, что, казалось, этому нет конца. Но после бесконечно долгой работы последний кусок последней верёвки упал в траву, распадаясь вонючим дымом, и тут шарахнула короткая яркая вспышка, от которой мы словно ослепли. А когда проморгались… то чешуйчатого чудовища перед нами не было. На траве стоял средних лет сильный высокий мужчина с короткой бородкой и курчавыми седыми волосами, заплетёнными в косички. Из одежды на нём был только серебряный браслет на правой руке, но мужчина явно был безумно счастлив. Он подбежал к нам, начал обнимать и радостно кричал:
- Дети Моря! Не знаю, как, но вам удалось снять заклятие! Теперь я свободен и снова обрёл свой облик! Я ваш вечный должник, дети Моря!
- Вот и хорошо, - меланхолично сказал Антошка, - а теперь, может быть, мы всё-таки посмотрим, что случилось со спутниками этого человека?
Мит-каль коротко кивнул и вздохнул:
- Жаль, но моя сила не вернулась ко мне полностью, видимо, Аш-Асин, да будет его имя проклято и забыто, запечатал её большую часть в своих Верных. Сейчас я не сильнее среднего мага… но всё-таки кое-что могу. Идёмте, и поможем тем, кому ещё можно помочь.
С этими словами преобразившийся Мит-каль бодро щёлкнул пальцами, обретя в виде одежды длинную серую хламиду – ну чисто Гэндальф! – и радостно потопал к леску, время от времени от души пиная песок дюн. Понятно – поднадоел этот пейзажик мужику за столько-то лет.
Я наклонился к парню и прошептал:
- Подожди нас немного. Потерпишь?
Тот закивал и тоже шёпотом ответил:
- Главное – вы Господину помогите. И его дочери. Я боюсь за неё.
Я кивнул, и мы с Антошкой бросились догонять Мит-каля.
========== Глава 16. Ужасная находка ==========
Мы с Антошкой бросились догонять Мит-каля. Нам это удалось не без труда – то ли на радостях, то ли спеша помочь, маг развил такую скорость, будто не по песку шёл, а по удобной дорожке. Но всё-таки у самого леса мы его нагнали.
Мит-каль, достигнув опушки, остановился и стал прислушиваться. Но всё было тихо. Слишком тихо, чтобы поблизости мог находиться кто-то живой, и ко мне в душу стало закрадываться нехорошее предчувствие. Мит-каль же только подтвердил мои подозрения, когда, нахмурившись, произнёс:
- Боюсь, что мы опоздали, и тут нет живых. Проклятая разбойная сволочь – напасть на почтенного пожилого человека и беззащитную девушку… даже с телохранителем и слугой у них было слишком мало шансов отбиться от целой шайки. К тому же у слуги ошейник, и он не мог сражаться – туда явно вплетены заклятья, не дающие наносить вред никому. Так что парень сделал единственное, что мог – удрал и позвал на помощь. Но боюсь, что мы опоздали…
- Послушайте, - не выдержал Антошка, - давайте всё-таки проверим сначала, а? Вдруг…
- Конечно проверим, - вздохнул Мит-каль, но выражение его лица продолжало оставаться грустным. Тем не менее, он вошёл в лес, и мы потопали за ним.
Чтобы понять, что Мит-каль, к несчастью, не ошибся, нам не пришлось идти долго. Всего три десятка шагов – и мы оказались на лесной поляне, где несчастные путники остановились на последний в своей жизни привал. Там они и остались.
Чадил потухающий костерок, неподалёку лежала на боку опрокинутая повозка. Лошади, которых стреножили, чтобы они не могли уйти далеко, жались к краю обширной поляны, время от времени пугливо фыркая. Рядом с опрокинутой повозкой валялись несколько выпотрошенных сундучков и коробочек – косметика, женская и мужская одежда, бутылочки, баночки и мешочки с какими-то зельями и травами, несколько толстых книг в кожаных переплётах – всё это было разбросано по поляне. Разбойникам явно не нужны были эти дорогие для хозяев вещи – они искали деньги и драгоценности. И тут я увидел… Я увидел то, от чего меня замутило. Нет, я не слабак. Но трупы как-то видеть не привык, тем более, такие трупы. Высокий сильный мужчина, буквально изрубленный саблями разбойников – его голова была просто посечена, рука с коротким мечом валялась поодаль, но в пальцах другой, уцелевшей руки он всё ещё сжимал окровавленный кинжал. Видно, телохранитель защищал нанимателей до последнего, и только ужасные раны и жуткая кровопотеря – труп буквально плавал в луже собственной крови - позволили разбойникам одолеть его.
Немного поодаль находился ещё один труп – седобородого почтенного старика в серой атласной мантии, расшитой какими-то странными знаками и символами, зверски скрученного кожаной верёвкой. Лицо его посинело, глаза закатились, но никаких ран и повреждений на нём не было – словно сердечный приступ с ним случился. Но когда я увидел девушку – понял, почему её отец скончался. Он просто не вынес такого ужаса. Бедняжка в разорванной одежде лежала на спине с разведёнными ногами – так что было вполне ясно, что с ней проделывали перед смертью. Хорошенькое накрашенное личико балованной маленькой принцессы было искажено гримасой ужаса и боли. А ещё… Ещё эти твари, когда натешились – вспороли её живот, и из него вываливались сизо-синие петли кишок. За что? Зачем так?
А ещё мухи… Жирные, сине-зелёные мухи кружились над трупами, садились на них, грузно шлёпались в подсыхающую кровавую лужу. И тихо, мерно жужжали.
На некоторое время мы с Антошкой замерли, не в силах переварить увиденное – к такому нас вся прошлая жизнь приучить просто не могла. Я словно фотографически отмечал в памяти крошечные кровавые точки в закатившихся глазах старика, разорванные мочки ушей девушки – видно, напоследок с неё сорвали дорогие украшения, сломанные, превращённые в кровавое месиво - словно кто-то наступил на них тяжёлым сапожищем – пальцы отрубленной руки телохранителя. А потом во мне словно что-то щёлкнуло, и я неверными шагами подойдя к краю поляны, согнулся в болезненном спазме, отдавая назад недавний завтрак. Меня тошнило долго, даже когда желудок стал абсолютно пустым, рвало желчью. Антошке было не лучше – он примостился рядом и издавал похожие звуки. Наконец нас отпустило. Я смог разогнуться и помог сделать это Антошке, чья кожа из нежно-голубой стала чуть ли не сине-зелёной. Вероятно, и я сам выглядел не лучше.
Мит-каль, подошедший к нам, протянул нам медный кувшинчик с узким горлышком:
- Выпейте, мальчики. Этот несчастный был астрологом и целителем, и, судя по всему, очень неплохим целителем. Это поможет вам успокоиться.
Я не стал кобениться и сделал глоток прямо из носика кувшинчика – мятный приятный привкус помог прийти в себя – и протянул кувшинчик Антошке. Тот тоже машинально сделал глоток и стал выглядеть получше. Даже смог спросить у Мит-каля:
- Зачем? За что их так?
- Не понимаю, - ответил Мит-каль. – Разбойники, конечно, жестоки, но это что-то вообще запредельное. Они вполне могли ограбить путников… или позабавиться с девушкой… гадко, конечно, но убивать? Да ещё так жестоко? Надо будет хорошенько расспросить нашего найдёныша, в чём дело. Может быть, он что-то знает…
- Надо, - сформулировал свою мысль я, - их похоронить. Нехорошо так. Мухи.
Тут меня снова начало трясти, пришлось сделать ещё один глоток из кувшинчика. Мит-каль сочувственно вздохнул:
- Сейчас и похороним. Я уже начал.
Я глянул на поляну – и правда, Миткаль успел каким-то образом вырыть довольно глубокую яму, все три тела были завёрнуты в найденные в повозке расшитые покрывала – вероятно, принадлежавшие девушке. Даже лужа крови была присыпана ворохом засохших листьев.
- Когда вы успели? – прошептал я.
- Сила… - ответил Мит-каль. – Мне далеко до прежнего уровня, но вырыть яму с помощью магии или переместить с места на место груду листьев – это простейшие вещи. На такое меня хватает. Идёмте, вы поможете мне перенести их в яму, а потом я прочту над ними заклятие, дабы упокоить их души, чтобы не тревожили они покой невинных путников.
Я вздохнул, собрался с силами и кивнул.
Втроём мы быстро и аккуратно поместили тела в яму, Миткаль коротко произнёс какую-то абракадабру себе под нос, а потом вырытая земля, повинуясь его силе, стала медленно наполнять яму. Когда на месте захоронения возник небольшой холмик, Мит-каль пробурчал ещё что-то, и из насыпанной земли стали с невиданной быстротой расти зелёные колючие побеги. Очень скоро весь холмик был оплетён колючей зелёной шапкой, на которой тут и там стали появляться бутоны. Бутоны раскрывались, являя тёмно-фиолетовые, с чёрной бархатной серединкой звёздочки цветов.
- Это Иллюфэры – цветы мёртвых. Их часто высаживают на кладбищах, - пояснил Мит-каль. – Теперь всякому проходящему станет понятно, что здесь похоронены невинно убитые.