После обеда, завтрак три часа назад был, мы стали распределять груз по салону самолёта, чтобы не нарушать центровку. К тому же кто-то и сиденья снял, поискали замену, оригинальных не нашли и сделали проще, взяли обычную лавку, и накидали на пол шинелей, можно лететь лёжа. Кому как захочется. Пока было спокойно, никаких особых телодвижения от местной власти в сторону аэродрома замечено не было, поэтому, когда начало темнеть, поужинали и мы направились в город. Мы, это я и сестра, остальные оставались на аэродроме. Кто на посту, кто за детьми приглядывал, а генерал осматривал взлётную полосу. Сообщит что с ней, когда мы вернёмся, раньше мы о ней и не вспоминали.
Угнать машину оказалось проще просто. Сняли часовых, их трое было, оставив их в одном из гаражей, топлива в машине полный бак, и так вот поехали к складам. Там не доезжая, я оставил сестру в кабине, это она машиной управляла, и пробежался к складам. Часовые были на месте, это другие, вырубил их, и взломав ворота, побежал за сестрой. Подъехав задним ходом, мы открыли борт и стали носить всё что нужно. Бочки катили, а потом по доске также накатом поднимали в кузов, ставя их там на попа, сколько примерно топлива понадобится, я уже прикинул, так что загрузили машину изрядно. Моторного масла взяли, один движок оказался прожорливым, сестра немного инструментов поискав, взяла, но чего не было, так это топливного насоса. Ни ручного, никакого. Прошлось вёдра брать, их тут с три десятка, новеньких было. Вёдрами будем заправлять самолёт. Воронки тоже не забыли. С широкими горловинами. По продовольствию тоже взяли, но без фанатизма.
Когда мы вернулись, дважды встречные ночные патрули лишь уступали дорогу, не останавливая нас, мы узнали, что полоса чистая, можно взлетать. Дальше часть бочек отправили в салон, благо те хоть и с трудом, но дверной проём проходили. Работали так, для экономии времени. Две бочки стояли у левого и правого крыла, мама и Ирина Владимировна на крыльях, горловины баков в крыльях открыты. Они вёдра спускали на верёвках, генерал и отец заливали бензин, те поднимали вёдра и сливали их в бак. Медленно, да, ещё частично проливалось, но никуда не деться. Дети, бабушка и Инга в стороне находились, ожидая пока мы закончим, заодно за окрестностями наблюдая. Мы с сестрой затаскивали бабочки с топливом в салон, проверяли чтобы пробки были крепко закрыты, не хватало ещё надышатся парами. Расставляли так же, чтобы устойчивости самолёт не потерял.
Когда закончили, то помогли остальным. Подняли полупустые бочки на крылья, сунули в них шланги и бензин самотёком зазвенел в баках. Потом подняли ещё бочки. Делали так же, сливали из полных бочек в пустые половину, их так легче поднимать, и дальше самотёком заливали баки. Те тут были приличного размера, пришлось поработать. Когда они наконец наполнились, слили остаток с двух бочек в одну и затащили салон. Дальше я запустил все четыре двигателя, погоняв их на разных оборотах. Проверил рули. Остальные стояли в стороне, ожидая эту дополнительную проверку. Норма. Дальше все загрузились и после долгого разбега, воздушное судно было перегружено, оторвались от взлётной полосы, и ревя всеми четырьмя моторами, начали подниматься. Поднявшись на километровую высоту, я передал управление сестрёнке и, взяв карту из держателя, указал ориентиры, по которым той следует держатся. Карту мы нашли тут же, в кабине. Дальше я просто уснул на шинели, как и остальные, бодрствовали только сестра, и Инга. Последняя нужна если что случиться. Например, поднять меня. Сестра отпустить штурвал не могла, автопилота тут не было. В общем, мы летели, что не могло не радовать. Главное теперь вовремя посадок на необорудованные поля, не поломать шасси, иначе всё насмарку. А там заправка, новый взлёт и дальнейший полёт, уже на заметно облегчённой машине. Топлива меньше будет, и от части опустевших бочек избавимся.
Когда Инга коснулась моего плеча, я сразу открыл глаза, спросив:
- Что случилось?
Прислушавшись, я определил, что все четыре мотора работают штатно. Значит дело в другом.
- Топливо на исходе, пора совершить посадку, дозаправиться, - сообщила Инга. - Лена тебя зовёт.
Поднявшись со своего места, которое тут же заняла Инга, мне кажется она уснула даже раньше, чем легла, и направился к кабине. Та открытой была, поэтому пройдя через узкий дверной проём, и поинтересовался у сестрёнки:
- Сколько у нас времени?
- Минут пятнадцать и двигатели встанут. Я устала, тут управление дубовое, смени меня.
- Давай.
Мы поменялись местами, и привстав, я стал изучать окрестности. Сестра занималась тем же, более того даже вышла в салон и открыв одну из дверей что выходили на крылья, да, была такая возможность, выбралась наружу. Она очки лётные надела и с помощью них стала изучать окрестности. Сверху ей оттуда лучше всё было видно. Потом та на правом крыле побывала. Своими выходами та проветривала салон, а то всё-таки пары бензина имелись. Ну и разбудила многих, сообщив что мы идём на посадку. Чтобы готовились, даже Ингу растормошила, пусть ближайшую бочку держит, иначе при резком торможении те по салону летать будут. Они как ни странно, не закреплены были.
Сестра всё же углядела место для посадки. Неплохое на вид поле. Конечно, что там сверху увидишь, но больше подходящего та не увидела. Посадка прошла хоть и с тряской, но самолёт выдержал, и ревя моторами даже развернулся, после чего я их заглушил. Дальше устроив детей в стороне от самолёта на одеялах, пусть досыпают, с ними Инга и бабушка были, а мы все ворочали бочки. Жаль проёмы узкие, так бы сразу подали на крылья, но пришлось через пассажирский люк вытаскивать наружу и поднимать оттуда на крылья. Вчетвером мы это делали легко. Там дальше меняя бочки, залили баки. Оставили пустые на месте, забрали пассажиров, и я снова поднял машину в воздух. Моторы остыть не успели и тянули неплохо. Почти два часа мы пробыли на земле, тут и поели, и сходили до ветру, в общем, ноги размяли, после чего взлетели. Сестра спала, управлял я.
Когда рассвело, где-то в восемь утра, когда топлива в баках оставалось едва на час полёта, я заметил вдали точки мало похожие на птиц. Взяв бинокль, наш трофей с офицера-интенданта, и всмотревшись, отправил Лёню, что сидел у меня на коленях, в салон. Поднимать наших. К нам приближались два боевых истребителя-биплана, и почему-то ничего хорошего я от них не ждал.
- Что? - заглянула в кабину сонная сестра, которая ещё явно не пришла в себя полностью после дрёмы.
Лёня, протиснувшись мимо неё, тут же занял мои колени, пока кто другой не успел, все его мысли у него на лице были написаны, а я же ответил на вопрос сестрицы:
- Два истребителя по правому борту. Бери пулемёт, и чтобы я их больше не видел.
- А если это наши?
- Наши все в салоне, - спокойно пояснил я. - Или ты имеешь другое мнение?
- Да нет, - пожала та плечами.
Пока мы общались она уже пришла в себя, и смотрела в данный момент трезвым взглядом стрелка. Пришлось слегка потеснится, чтобы та, взяв бинокль, осмотрела в боковые обозные окна истребители, о которых я говорил. Почти сразу та выдала:
- Ага, вижу. Вооружены двумя спаренными пулемётами, установленными на капотах перед пилотами. Не вижу какие у них эмблемы, принадлежность не понятна. Где мы летим?
- Примерно район будущего Волгограда, сейчас Царицын. За спиной остался. Кажется, там бои идут, дымы видел и трассеры перестрелок.
- Значит, передовая. Тут белые с красными рубятся? Или какие интервенты?
- А я знаю? Я историю прочитал только по Томску и Одессе.
- Эх, двоечник, я ещё нас укорял, что мы ничего не знаем.
Я сделал вид что последняя фраза относилась не ко мне. Нет, я не возражаю, что историю надо знать, но в эти времена я в России ещё не был и не пытался освежить память по поводу Гражданской войны. А когда учился, особо историю не любил. Да и зачем она, столько лет прошло. Сейчас, я конечно понимаю, что на прошлых ошибках учатся, для того история и нужна, но что есть то есть.
Сестрёнка, хмыкнув, на моё молчание, вернула бинокль и потянувшись, сказала:
- Пойду накажу тех, из-за кого меня разбудили. Должен же кто-то за это понести наказание.
Я снова промолчал, как будто это не ко мне относилось, не смотря на улыбки Лёни, который вполне разобрался в нашем разговоре. Ребёнок ещё, не умеет делать вид что это его не касается, а тут извертелся весь, чтобы нас послушать. Сестра покинула кабину, и сынишка убежал за ней. Через минуту тот вернулся, судя по посвежевшему салону, дверь уже открыли, из дверного проёма Лена и будет стрелять. Она одна это сможет сделать, с её уровнем баз. Точнее лучше всего я, так как у меня опыта больше и гипнограммы я поднял выше, но пусть и сестрёнка развлечётся. Поэтому я ей штурвал и не передавал, будучи уверен в полном успехе. Собьёт она их, точно говорю, и думаю самолёты принадлежат белым, сомневаюсь, что у красных они вообще есть.
Лёня сообщил, что тётку обвязали верёвкой, её держит дед, тот что с моей стороны, и та, приготовив оружие, как раз собралась стрелять. Тут, когда Лёня заканчивал рассказывать что видел, как раз прозвучала первая короткая пулемётная очередь, потом вторая. На этом всё. То, что сестрёнка попала, я видел. Бинокль под рукой, видимость отличная, поэтому и рассматривал бипланы в окуляры, пока Лёня трещал без умолку. Сестра стреляла не по пилотам, а по двигателям. Рисковала, я бы в пилотов целился. Но проявленная сестрой гуманность спасла пилотов, один, дымя мотором пошёл на вынужденную, второй поступил так же. Только не дымил, хотя мотор остановился, было видно вставший винт. Надеюсь, посадка будет благополучной.
Через минуту заглянула сестра, сообщив что оба противника прихлопнуты. Укорив её за излишний риск, ведь если та промазала, истребитель могли открыть огонь, а у нас на борту дети, но та лишь беспечно отмахнулась, что мне сильно не понравилось. Та сообщила что оба истребителя были на прицеле и промахнуться она не могла в принципе. В общем, сестрёнка ушла досыпать, а я обдумывал её слова. Всё равно мне не понравилось, как та себя вела. Силу почувствовала, с этой её беспечностью можно и влипнуть, когда та не рассчитает свои силы.
А вот с отсутствием наблюдения пришлось рисковать. Хорошо я поглядывал по сторонам и заметил истребители, а если через мёртвую зону подкрадутся и в упор расстреляют? Больше рисковать так не хотелось, пришлось отправить к иллюминаторам наблюдателей. Раньше это не требовалось, ночью летели, а сейчас день. Да ещё летим мы на такой высоте что нас из любого оружия можно поразить, даже из «нагана», я уж не говорю про винтовку. Не зря же я, заметив дымы, ушёл в сторону облетая Царицын, иначе обстреляли бы, что те что другие. Я бы повыше поднялся, но баки пусты, снизился чтобы найти подходящее место для посадки. Хм, время есть, сядем для дозаправки и дождёмся наступления темноты, так лететь безопаснее. А для наблюдения детей использовали, а то те уже откровенно скучали и от этого начинали капризничать. Вот уж не знал, что те так ныть умеют, с новой стороны для меня открываются. Нет, они и раньше капризничали, но не в подобных масштабах, а так нашли им дело и всё, тишина, только гул моторов стоял.
Отметив что топлива осталось совсем немного, мы до пустых баков старались держатся в воздухе, чтобы прихватить двадцать-тридцать лишних километров. Всё ближе к Одессе. Мало ли самолёт пострадает при посадке, меньше идти будем. Вокруг раскинулась степь, снизившись, через сынишку предупредив чтобы все держались, иду на посадку, я подобрал подходящее место, ровное, и совершил посадку. В этот раз трясло куда меньше, действительно ровное ни разу не знавшее плуга поле попалось. Целина. Были ямки, норы суслиные, но они фактически не привлекли моё внимание, как я уже говорил, трясло не сильно. Развернув и заглушив машину, взлетать лучше по проверенному месту, я несколько секунд сидел, привыкая к оглушительной тишине вокруг, и потянувшись, направился к выходу. Дверь уже была открыта и как раз крайние выходили, я последним и оказался. Дальше, пока женщины готовили обед, у нас канистра с питьевой водой была, мы занялись заправкой. Обед должен быть, вот только дров вокруг не наблюдалось, а запас мы не делали, и так всё шло на снижение веса. Выход нашёл генерал, нашёл старый высохший кизяк, и показал его женщинам. Горел тот хорошо. Делать нечего, и пока дети бегали и собирали вокруг кизяк, над разгорающимся огнём висел казан с водой. Пару литров оставили на чай, и всё, больше воды не было. Пустынная местность. В следующий раз нужно совершить посадку рядом с каким-нибудь источником воды. Волгу пролетели, но тут было пусто. К сожалению, прикинув, я понял, что придётся делать третью посадку, не долетим мы с двумя, ещё восемьсот километров оставалось.
«Дров» оказалось не так и много, детям пришлось изрядно побегать вокруг, уходя до километра, но при нашем наблюдении со стороны. Натаскали конечно прилично, но мало, прогорал тот быстро. Хватило приготовить обед, а на чайник едва-едва. Женщины наши не мудрствуя особо, взяли и сварили макароны по-флотски. В тех коробках что я прихватил на пробу, оказались макароны, ну а тушёнка в двух коробках тоже была. Вот и сварили, быстро, аппетитно и сытно. Пока готовился обед, мы втроём, Инга была на посту, вытащили часть бочек с топливом наружу. После этого подняв бочки на крыло, самоливом слили горючку в баки. Когда мы закончили, то в салоне осталась стоять одна полная бочка, и во второй было едва литров сорок. Хватит. Вот с маслом проблема, один движок действительно его изрядно жрал, больше ожидаемого, но вроде должно хватить. Главное, чтобы сам не отказал, всего ничего остаюсь. Ещё сестрёнка, пока мы заправлялись, углядела что бензин подкапывает, нашла утечку, жгут разболтался и устранила её. Потом та занялась техническим осмотром самолёта, где нужно подтягивая.
После плотного и хорошего обеда, или ужина, я уже и сам запутался, мы все устроились в тени, под крыльями самолёта, и спокойно уснули. Часового выставили, после Инги отец, потом генерал, а дальше ночь и дальнейший полёт.
Выспаться мне не дали, отец поднял, тряхнув за плечо, и бормоча:
- Вставай, сынок, беда.
Вскочив на ноги, я тут же схватился за голову, крыло загалдело, а самолёт за качался.
- Ой! - воскликнул батя.
- Нельзя так людей поднимать, - почёсывая макушку на которой стремительно росла шишка, проворчал я. Судя по стоявшему солнцу, проспал я часов шесть, уже было пол четвёртого дня.
Вокруг остальные шевелились, отец не только меня разбудил. На мой вопросительный взгляд тот подал бинокль и указал в сторону горизонта, как раз в ту сторону откуда мы прилетели и куда был направлен нос самолёта. Всмотревшись в окуляры, я только выругался. Отец, прогуливаясь по крылу, с него лучше видно, умудрился рассмотреть вдали группу всадников и, если я прав, у нас очень мало времени. Те тоже должны уже были рассмотреть самолёт. Это не иголка в стогу сена, на фоне горизонта очень отчётливо виден и без бинокля.
- Все быстро в салон! - немедленно скомандовал я. - Лен, поможешь мне движки запустить.
- Но у нас тут вещи, - пыталась возразить мама.
- Бросаем, иначе не уйдём, там сотня всадников. Перебить мы их перебьём, но возможны потери, а они мне не нужны.
Всё же мама есть мама, пока остальные грузились, она бегала и подавала вещи. Успели, я за это время все четыре мотора запустил с помощью сестрёнки, и когда мама с отцом принесли казан с остатками ужина, не всё съели, самолёт уже начал катится, разворачиваясь, так что они забрались на ходу. Развернув машину, я дал полного газа движкам и начал набирать скорость. Всадники уже близко были, сестрёнка выбралась на крыло и короткими очередями притормозила нёсшуюся на полном скаку в нашу сторону сотню. Не удивлюсь если узнаю, что их отправили именно на наши поиски. Тех обидчиков, что сбили их аэропланы. Лётчики наверняка сообщили что дальность у самолёта невелика и дальше тот уходил со снижением, возможно искал место посадки, ну или повреждён.