...Королевская телега скрылась за поворотом, но наши путешественники, понимающе переглянувшись, не последовали за ней, а свернули в сторону, на другую дорогу, не столь пробитую, но и не заброшенную. Некоторое время они шли молча, потом сэр Ланселот не выдержал и как-то запинаясь спросил:
- А ты обратил внимание, какое платье было на короле?..
И выжидающе замолчал.
Владимир хотел было объяснить рыцарю, что к чему, но потом, то ли из озорства, то ли еще по какой причине (например, слегка щелкнуть сэра Ланселота по носу, уж больно иногда тот заносился), ответил:
- Ничего необычного, мантия вот только, как мне показалось, пообтерлась. Или нет?
- Мне тоже так показалось, - поспешно сказал сэр Ланселот. - Я еще даже удивился: говорит - платье новое, а ежели приглядеться, так какое-то вроде как ношенное...
После чего, не возобновляя разговора, продолжал шагать с недоуменным видом, время от времени неощутимо для самого себя пожимая плечами. Владимир начал было уже сожалеть о розыгрыше и подыскивать подходящий способ развеять его сомнения, когда впереди показалась группа рыцарей. Сэр Ланселот тут же остановился и принял воинственный вид.
Рыцарей было человек двадцать. Однако, если судить по их внешнему, весьма плачевному, виду ратной опасности они не представляли. Кони их пошатывались, да и сами они, - по мере приближения это становилось все более очевидным, - еле-еле держались в седлах. Никто из них не держал в руках копья или другого оружия, щиты были перекинуты за спину; лишь у первого, - по всей видимости, предводителя отряда, - имелось нечто вроде пики со штандартом, на котором была изображена корова.
- Провалиться мне на этом самом месте, - воскликнул сэр Ланселот, когда они приблизись настолько, что помимо изображения на штандарте стало возможным разглядеть худые до полной изможденности лица, - если это не мой старинный знакомый, доблестный рыцарь, испанский кабальеро дон Педро Гомец, по прозванью Лев Кастильи... Эге-гей! - приветственно рявкнул он, так что отряд дружно пошатнулся и едва не упал полным составом. - Рад видеть тебя, дружище!..
- Судя по голосу, это, должно быть, славный рыцарь сэр Ланселот? - слабо донеслось в ответ, хотя от всадников наших путешественников отделяло каких-нибудь два десятка шагов.
- Ты не ошибся, Лев Кастильи! Сколько же мы не виделись?.. Однако, что с тобой приключилось? Я гляжу на тебя, и не узнаю. Куда подевалась твоя благородная осанка, где пышущий здоровьем и силой вид? Какой злой колдун тебя околдовал?
- Увы, мой друг!.. И сила, и здоровье, и осанка - все это осталось у стен замка Памбы, будь он неоднократно взят приступом и стерт с лица земли...
Дон Педро, приблизившись совсем вплотную, поднял руку, подавая отряду сигнал приостановить движение. Все остановились и странным образом сбились в кучку. "Чтобы ветром не унесло", - почему-то подумалось Владимиру.
- Замка Памбы?.. - несколько удивленно осведомился сэр Ланселот. - Так ты что же... опять?..
- А что делать? Традиция - она на то и существует, чтобы ей следовать. Что отцами да дедами завещано...
Дон Педро тяжело вздохнул.
- Да будет тебе известно, - начал он, - что десять лет и полгода тому назад я, следуя традиции, собрал верных мне рыцарей и осадил замок Памбу, которым все еще владеют злокозненные мавры. Девять тысяч рыцарей привлек я под свои знамена, и все же, нас оказалось слишком мало, чтобы окружить замок целиком. Местность там, понимаешь, неподходящая для осады, - пояснил он. - Поэтому мы стали лагерем и взяли в кольцо только половину...
- Так это что же, у осажденных осталась возможность подвозить провиант? - удивился сэр Ланселот.
- По-твоему я совершенно не смыслю в военном деле? - возмущенно встопорщил пышные усы, до того свисавшие мочалом, дон Педро. - Месяц мы стояли с одной стороны замка, а затем, пользуясь темнотой ночи, сворачивали лагерь, скрытно перемещались и окружали другую половину. Таким образом, замок оказывался окруженным со всех сторон.
- Это другое дело, - одобрительно заметил сэр Ланселот. - А по завершении окружения, как я понимаю, вы сразу пустили в ход штурмовые машины и пошли на приступ?
- Это еще зачем? - настал черед удивиться Льву Кастильи. - Разве так сейчас воюют? Как только мы обустроились, - то сразу же принесли обет: во все время осады питаться только хлебом, запивая его молоком.
- Так вот почему у тебя на знамени изображена корова, - догадался сэр Ланселот.
- Ну да, - просто ответил дон Педро. - Видишь ли, когда Памбу осаждал мой отец, он дал обет не стричь волос, усов и бороды, пока осада не увенчается успехом. Рыцари, естественно, последовали его примеру. Десять лет, как того требовала традиция, стояли они под стенами, обросли до безобразия, но замка так и не взяли. Злые мавры тогда торжествовали. Еще бы! Попробовал бы кто-нибудь надеть доспехи в том состоянии, до которого довела отца и его войска их неуступчивость... Поэтому я избрал иной обет, не менее суровый, но такой, чтобы он не мешал облачаться в латы.
"Зато создал другую проблему, как бы из них не выпасть или не проскочить насквозь", - отметил про себя Владимир.
- Так вот. Произнеся обет, мы выслали парламентеров в замок и предложили им вывесить белый флаг и сдать замок на наших условиях, - продолжал тем временем дон Педро. - При этом самым решительным образом было заявлено, что, в случае отказа, осада будет продолжаться, причем никаких поблажек себе в отношении принятого обета мы не дадим ни при каких условиях. Так что пусть решают, причем, желательно, поскорее, пока стоит хорошая погода и есть возможность заняться другими насущными делами.
- Вы поступили как подобает порядочным рыцарям, нисколько не умалив собственной чести, - голосом, в котором слышались нотки зависти, произнес сэр Ланселот. - И что же мавры?
- А ты разве когда-нибудь слышал о том, чтобы мавры обладали хотя бы благоразумием? Не взирая на предложенные им почетные условия безоговорочной капитуляции, они заявили, что, просто так взять и сдаться они не могут - поскольку в этом случае мы получаем замок и его разграбление, а они что?..
- Да, мавры всегда были корыстолюбивы, - заметил сэр Ланселот.
- ... во-вторых, у них имеется достаточно продовольствия, чтобы выдержать длительную осаду, и, пока они его не съедят подчистую, разговоры о сдаче как-то не совсем приличны, - над ними просто будут смеяться, а в-третьих, заявили, что латы у нас, как на подбор, времен Карла Великого, что в таких уже давно никто не осаждает, и что в следующий раз, когда мы пришлем парламентеров, было бы неплохо нам их поменять. Мы предложили поменять латы на замок, но они не согласились. На чем и разошлись.
- Латы на замок? - нахмурился сэр Ланселот.
- Поскольку покинуть свою цитадель они должны были без оружия, то доспехи все равно остались бы у нас. На их коварство мы собирались ответить военной хитростью, что вполне допустимо и даже приветствуется. Слушай дальше. На военном совете было заслушано мнение обороняющейся стороны, и некоторые из нас, признаться, дали слабину: предложили обойтись без разграбления, только чтобы побыстрее. Но большинство, надо отдать ему справедливость, быстро поставило их на место, доказав как два плюс два пять, что война, собственно, и заключается в разграблении, что иначе, собственно, нечего было и затевать осаду, а кроме того, потребовали привести хотя бы один пример из славной истории рыцарства, когда б без этого обходились. А чтобы окончательно поставить на место, напомнили о старых латах, поставленных в претензию. Единодушие было достигнуто, и мы приступили к правильной осаде. Самым сложным оказалось снабжение армии организовать. Сам посуди, сколько голов скота нужно, чтобы всех молоком в достаточной мере оделить...
Дон Педро тяжело вздохнул. Рыцари покачнулись.
- Самые стойкие остались, - махнул в сторону едва державшихся в седлах рыцарей Лев Кастильи.
- А что... - начал было сэр Ланселот и осекся. Но дон Педро понял его недоговоренность.
- Увы, - печально произнес он, опустив голову. - Нашлись те, кто не смог вынести тягот произнесенной клятвы. В особенности это стало заметно, когда срок осады стал затягиваться. Мавры принялись по ночам подкидывать из-за крепостной стены различные продукты питания... И это помимо того, - внезапно воскликнул он, - что когда ветер дул в сторону нашего лагеря, они начинали готовить себе пищу, изобильно приправляя ее разными пряностями!.. - Вспышка, по-видимому, лишила его на некоторое время сил, но он все же отыскал где-то внутри себя запас и продолжал. - Особенно запомнился мне один случай, происшедший с доблестным рыцарем донной Розой...
- Постой-постой, - сэр Ланселот в недоумении развел руки. - Донна Роза... Это ведь женское имя?
- Ну да, - подтвердил дон Педро. - Видишь ли, он был восемнадцатым мальчиком в семье, а родители его так хотели девочку... Вот они и назвали... Но ты не подумай, - снова возвысил голос Лев Кастильи, - он всегда был славным рыцарем, без страха и упрека, до тех пор, пока... пока... - По его небритым щекам обильно покатились скупые мужские слезы. - В общем, он был пойман с головкой сыра в руках. Поскольку от нее был отъеден солидный кусок, факт преступления оказался налицо. Видел бы ты, с каким вожделением смотрели на него прочие рыцари, когда, понурый, он изгонялся из лагеря...
- На кого - с вожделением? - не понял сэр Ланселот.
- На сыр... А на донну Розу - с осуждением.
- А изгонялся кто?
- Оба... И таких, как я уже сказал, было немало. В общем, к десятому году осады нас осталось всего ничего. Горстка храбрецов, верная данному обету. И тогда... Тогда кто-то вспомнил о Троянской войне и о хитрости греков, позволившей им завладеть крепкостенной Троей. Терять нам было уже нечего, сдаваться мавры не желали - даже удивительно, где они держали столько запасов? - и мы решились последовать примеру славных эллинов. Сколотив кое-как из подручных средств деревянную корову, мы забрались внутрь и принялись ждать. Рано поутру, обнаружив исчезновение нашего лагеря и корову, мавры, обрадовавшись чудесному избавлению, решили затащить ее внутрь замка, - кажется, они собирались там ее разобрать на дрова, - но едва потянули за канаты, как наше сооружение заскрипело и развалилось. И то сказать, сил у нас оставалось не в достатке, и скрепить доски как следует не удалось. Пока мы выбирались из обломков, очищались от сена, которым устлали все внутри, дабы не бряцать латами и оружием, враги наши снова затворились в замке. Поэтому, когда мы собрались было страшно отомстить за постигший нас позор, мстить оказалось, собственно, некому.
Военный совет был краток. Развив знамена, протрубив в рога, мы с достоинством отступили от стен, так ни разу и не нарушив данного слова...
...Давно уже скрылись рыцари, получив на прощание одобрительно-восхищенные слова сэра Ланселота, а он все никак не мог остановиться, раз начав поучительную речь о пользе рыцарских обетов и о верности рыцаря данному слову. Снова и снова возвращался он к одному и тому же, по десятку раз приводил одни и те же примеры, изъясняясь шаблонно и тоскливо-нравоучительно. Надоел Владимиру в высшей степени, и, тем не менее, никак не мог остановиться.
Сгущались сумерки, а дорога все вилась и вилась по лесу, не подавая ни малейшего признака близости человеческого жилья. Владимир совсем уже было смирился с очевидной ночевкой в лесу, - впрочем, ему было не привыкать, - когда в темноте забрезжил огонек.
В надежде на приключение, достойное рыцаря, сэр Ланселот замолчал, поправил меч за спиной и прибавил шаг.
Огонек оказался костром, горевшим возле хижины отшельника. Сам отшельник сидел возле него - худой, обросший до невозможности, словно бы сохранился со времен похода отца Льва Кастильи, но обнаруживший благородную осанку, встав при приближении наших путешественников.
- Отшельник, - вполголоса пробормотал сэр Ланселот, подойдя к костру, и вздохнул. - А я-то надеялся...
- Не знаю, кто ты, путник, - с достоинством отозвался поднявшийся, - но я вовсе не отшельник. Или, скорее, отшельник только временно, по необходимости. Назовешь ли ты свое имя, когда узнаешь, что перед тобой славный рыцарь дон Арамис Простодушный?
- Дон Арамис! - обрадовано воскликнул сэр Ланселот. - Наконец-то мне повезло!.. Наконец-то мне встретился достойный соперник, с которым можно скрестить мечи и переведаться парой-другой славных ударов копьем!.. Имя мое - сэр Ланселот Болотный, и, согласно традиции, я буду иметь честь напасть на тебя прямо сейчас, до ужина, который мы разделим с тобой после поединка. Защищайся же, доблестный рыцарь...
И сэр Ланселот, опустив руку себе за спину, попытался достать меч, который по какой-то причине заело в ножнах. Возникла неприятная пауза, во время которой один рыцарь пытался, не потеряв лица, лихо достать оружие, а другой некоторое время недоуменно озирался вокруг себя.
- Чем? - наконец, удивленно осведомился дон Арамис.
- То есть как это чем? - в свою очередь удивился сэр Ланселот. - Разве у тебя нет оружия?
- Нет... - как-то обреченно произнес тот.
- Не беда, я отдам тебе свой меч, чтобы не иметь никакого преимущества! - провозгласил сэр Ланселот, но тут же осекся. - Нет, погоди... Меч у меня всего один... Не можем же мы нападать друг на друга по очереди...
- Не можем, - обреченно заметил дон Арамис. - А потому, любезный сэр, нам придется отложить наш поединок до лучших времен, сейчас же прошу разделить со мной ужин. Рыба, должно быть, уже испеклась.
- Но как могло случиться, что один из самых достойных рыцарей, о которых я слышал, лишился оружия? И коня... У тебя был конь?
- Клянусь, я расскажу вам все без утайки, но сначала вы должны подкрепить силы, да и мне это не помешает, ибо кто знает, что сулит завтрашний день?
Они поужинали, после чего дон Арамис, как оказалось, принадлежавший к вымирающему сословию странствующих рыцарей, поведал им о том, что именно стало причиной его столь бедственного положения.
Как-то раз, возвращаясь из очередного поиска приключений в свой замок, он был настигнут на подъемном мосту прекрасной девушкой, шаблонное описание которой отняло у него минут десять-пятнадцать. Девушка, как и следовало ожидать, не смотря на худую одежонку и жалкую клячу, оказалась принцессой, изгнанной из собственного замка злодеем-великаном. Последовало опять-таки шаблонное описание изгнания, мытарств и счастливой встречи с каким-то волшебником, предсказавшим ей, что только меч дона Арамиса Простодушного сможет избавить ее от злодея-великана и вернуть замок со всеми его богатствами. При этом принцесса делала прозрачные намеки, что влюбилась в рыцаря с первого взгляда, - да что там, еще даже прежде того, как увидела! - и была бы не прочь по восторжествовании справедливости выйти за него замуж.
Совершенно безвкусное повествование, которое сэр Ланселот, тем не менее, слушал с широко раскрытыми глазами и ртом, утомило Владимира. Он уже было начал клевать носом, когда дело пошло немножко повеселее.
Дав соответствующий обет, подкрепленный нерушимым рыцарским словом, - услышав это, сэр Ланселот незаметно толкнул клевавшего носом Владимира так, что он едва не упал, - дон Арамис отправился на войну с великаном. Однако, не смотря на наличие превосходного боевого коня, умудрился потерять принцессу в первый же день пути.
Сколько именно времени он потратил на ее поиски, вкупе с расспросами относительно захваченного великаном замка, понять было решительно невозможно. Не удосужившись как следует расспросить девушку ни об ее имени, ни о названии замка, ни о каких-либо подробностях, которые впоследствии могли бы ему помочь, дон Арамис вынужден был задавать неконкретные вопросы, на которые получал столь же неконкретные ответы. Оставить же поиски он не мог, будучи связан обетом и словом.