А вот дальше король скис, потому что послы перешли к вопросу династического брака.
– …Дабы скрепить дружбу и союз христианских монархов!
Сам Генрих погрустнел из-за того, что московиты попросили руку его младшей дочери – Елизаветы. Вспомнил ее мать, которую ярко и искренне любил. Настолько, что после ее казни так и не оправился. Прекратил рыцарские турниры да празднества, ругая себя за вспыльчивый характер. Испанский же посланник не смог удержаться, чтобы не съязвить:
– Вы считаете, что ваш дикий хан вправе претендовать на дочь короля Англии?!
Иван Федорович Овчина Телепнев-Оболенский был готов к этому вопросу. Точнее, Великий князь предполагал, что его так или иначе придется коснуться. Поэтому заранее заготовил «Сказание о крови государей Руси». То есть свою родословную. Он ее, наверное, полгода сочинял, опираясь на свои воспоминания и доступные «бумажки» – летописи там всякие и другие художественные тексты, которых в эти года было весьма прилично под рукой.
Изучал тогда Ваня и «Сказания о князьях Владимирских», в которых Рюрик происходил от Пруса, брата императора Октавиана Августа. Но в свое время он не раз натыкался на страшный разгром этой теории. Поэтому решительно ее отверг, несмотря на возмущение митрополита и мамы.
– Поезжайте в степь да посмотрите, как львиная доля татар в подарках Басилевса Константина ходит! – выкрикнул Иван, когда эти двое его уже достали.
Они осеклись. Призадумались.
– Отче, ты что, старых книг ромейских не видел да фресок цветных не глядел?
– Я?
– Да. Ты. Там же все другое! Это ложь! Гнилая и глупая ложь! Заяви мы это кому в Европе – умрут со смеху и нас за последних варваров примут! Кроме того, у отца Октавиана Августа был только один сын! Один! И две дочери. Если бы ты уделял внимание Плутарху, то знал бы это.
– Ты читаешь по-латыни? – удивился митрополит.
– Немного. Но мне было несложно найти того, кто прочтет этот фрагмент и нормально переведет мне. Любой образованный человек в Европе поднимет на смех эти выдумки! А уж если дело дойдет до Папской курии, и подавно. Они ведь станут в интересах латинян действовать, поддерживая и Орден, и ляхов! Изобличат и высмеют, выставив лжецами и дикарями!
Убедил. Озадачил. Митрополит подтянул своих людей. Иван – какие-то свои воспоминания. В общем, слепили неплохую родословную. Поэтому-то, к явному неудовольствию испанского посла, Иван Федорович Овчина Телепнев-Оболенский расправил плечи и начал повествовать о предках Ивана Васильевича.
Чего там только не было! И три дома ромейских Басилевсов, и огузские Кияты, и норвежские Хорфагены, и шведские Мунсё, и чешские Пршемысловичи, и литовские Гедиминовичи… Да и основатель дома выглядел неплохо – варварский король фризов из древнейшей датской династии конунгов. Но больше всего Генриха VIII зацепили английские Годвинсоны в родне Ивана Васильевича. Все в зале знали о том, что Гильом Бастард, известный также как Вильгельм Завоеватель, отбил королевство Англия у Гаральда II Годвинсона. Но никто, как оказалось, не знал, что дочь Гаральда Гита была женой одного из предков Ивана Васильевича. Мало того, этот самый предок, по легенде, выставил небольшой отряд в поддержку родственника…
Эта новость вызвала настоящий переполох! Сенсация! Радость! Возмущение! Чего только не испытали люди в зале после ее озвучки. Особенно в связи с остальными сведениями.
Кто-то даже подумал, что эти послы врут. Но другие начали вспоминать, что да, действительно, у короля Франции Генриха I из дома Капетингов была супруга Anna de Russie, известная также как Agnes. Мать наследника. А значит, что? Правильно. Государь и Великий князь Московский и всея Руси выходил дальним единокровным родственником одного из самых влиятельных монархов мира в те года – короля Франции! А значит, назвать его диким ханом было дичайшим дипломатическим промахом. О чем, кстати, Иван Федорович Овчина Телепнев-Оболенский узнал незамедлительно – испанский посол публично извинился перед ним и его сюзереном.
Лед тронулся!
Весь тронный зал буквально погрузился в обсуждения, к которым самым энергичным образом прислушивался Генрих VIII. И его брови то и дело взлетали вверх от очередной интересной детали. Посол же, пользуясь обстановкой, торжественно вручил книгу родословной Великого князя в дар королю Англии.
Прием прошел успешно. Но главное было дальше. Пир!
О пир! Эта великосветская пьянка была одной из самых значимых вещей в политике. И Иван Федорович не замедлил последовать инструкциям, полученным от Елены Васильевны. Общая идея сводилась к тому, чтобы выставить Московскую Русь как новую Испанию времен Реконкисты. Словно романтизированный оплот христианского мира на дальнем рубеже. Вот Телепнев-Оболенский и втирал испанцам да имперцам, как истово московиты дерутся с магометанами, сдерживая натиск османов и их союзников. А протестантам нашептывал на ухо жуткие вещи, творимые латинянами из Польши, Литвы и Ливонии, что отринули Христа в своем поклонении «римскому идолу». Да с деталями. Да с примерами…
Глава 6
1539 год – 5 июля, Вена
Сигизмунд фон Герберштейн вышел на порог, привлеченный перепуганным слугой, и, слегка побледнев, замер. Перед его особняком находилось несколько десятков всадников, вооруженных на османский манер, хоть и в гербовых коттах. Это выглядело достаточно необычно.
– Что вам угодно? Кто вы? – спросил он, изрядно нервничая.
– Я Михаил Васильевич герцог Глинский, – произнес самый богато одетый всадник. Сигизмунд же вздрогнул, припомнив, что видел его в Москве в 1526 году. Они даже пару раз беседовали. Но почему он герцог? Был же князем! И при чем тут котты? Они же не употреблялись на Руси.
– О! Я рад вас видеть! – с максимальным почтением поприветствовал Сигизмунд дядю Великого князя Московского. – Что привело вас в мой дом?
– Великому князю известно, что вы пишете книгу о его державе, – произнес Михаил Васильевич и взял небольшую паузу, чтобы подразнить собеседника. – Он просил передать вам вот это.
– Что это? – поинтересовался Сигизмунд, принимая у подручного герцога сверток.
– Там родословная Ивана Васильевича, письмо для вас и кое-какие чертежи. Великий князь посчитал, что книга должна быть как можно более полной. Также он просил передать, что ежели вы пожелаете навестить Москву для сбора более полных сведений, то он охотно вас примет и окажет поддержку.
– Я польщен, – с искренней благодарностью поклонился бывший имперский посланник…
Проводив внезапных гостей, Герберштейн отправился к себе. Аккуратно развернул тряпицу. И с головой ушел в изучение подарка.
Очень добротно проработанная генеалогия правящего дома Москвы впечатлила и порадовала. Стройно, логично и реалистично. Прямая мужская линия выведена аж до VIII века! То есть получалось, что Рюриковичи являлись одной из древнейших европейских династий, восходящей, подобно Меровингам, к варварским вождям. Этакий осколок реликтовой старины. Для Европы XVI века с ее рационально-мистическим подходом к жизни подобные вещи были невероятно важны. Да, наличие денег в казне и войска в поле это не компенсировало, но добавляло целый воз жирных бонусов. А ведь Сигизмунд за те девять месяцев, что провел на Москве, не смог и толики родословной выяснить.
Но эта книжица оказалась только затравкой. Дальше Сигизмунд развернул карты…
Карты люди рисовали давно, почитай, с античности. Великие географические открытия же подстегнули это важнейшее направление издательской деятельности. Но какими они были? В XVI веке если обозначена узнаваемо береговая линия – уже хорошо. Пропорции, ориентация и прочие вещи проходили по категории очень высокого полета художественной фантазии. Дескать, я художник, я так вижу. Первые же карты привычного современному человеку вида появились лишь в XVIII веке под влиянием французов. А тут Иван Васильевич взял и в привычной для себя манере попытался изобразить тот кусок Евразии, что простирался от Урала до Карпат и от Скандинавии до Кавказа. На глазок, разумеется. Но пропорции примерно удалось соблюсти. А местами и расстояния обозначить плюс-минус.
Естественно, Великий князь послал Сигизмунду грубый черновик. Но на фоне той хрени, что тот имел под рукой, эта заготовка выглядела шедевром. С картой Москвы дела обстояли еще лучше. Благо она небольшая и померить ее шагами не составило труда. А дальше дело техники. Криво и косо по современным меркам, но божественно по тем годам.
Многостраничное же письмо содержало кое-какие статистические сведения и пояснения к карте. Сигизмунд был счастлив. Такого подарка он не ожидал. И такого внимания…
Тем временем его собеседник, сообразно плану, покидал Вену.
В путь Михаил Васильевич тронулся еще по снегу. Прошел по Литве да Польше, где у него хватало родственников. Тут погостил, там пообщался, аккуратно и тихо пробираясь на запад.
Основной легендой его отъезда с Московского двора выступило желание поступить на службу Кайзеру. Ну а что? Дядька его Михаил Львович по молодости служил в войске Альбрехта Саксонского и даже участвовал в Итальянских войнах под рукой Максимилиана I Габсбурга. В Испании побывал, во Франции. Да и вообще – почитай всю Европу исколесил. А он чем хуже?
На вопрос же, чего отъехал, отвечал, грустнея, про постоянные конфликты с сестрой. Та, дескать, совсем стыд потеряла и власти взяла слишком много. Всеми вокруг крутит. Шуйских раздавила. Бельских к ногтю прижала. И прочее, прочее, прочее. А ему, взрослому мужчине, негоже под бабой ходить, хоть она ему и сестра. Вот и отъехал. Да честь по чести отъехал, отпросившись у племянника. А тот не только отпустил, поняв затруднения, но и пожаловал титул герцога, да герб на европейский манер и прочее. В общем, хорошо расстались. По-родственному.
Получалось несколько натянуто, но красиво. Легенда легендой. Все же прекрасно понимали, что, скорее всего, Елена Васильевна просто дала ему по ушам, когда он с головой в государево корыто залез. Или за что-то в этом духе. Ну а что? Дело-то житейское. Добраться до кормушки и не начать жрать в три горла? Посему все кивали, сожалея да поддакивая. С кем не бывает? Тем более что он и вправду очень хорошо ушел. Иные с боем прорываются. С битьем посуды и кровопусканием обильным.
Так или иначе – Михаил Васильевич добрался до Вены, а вместе с ним и его две сотни послужильцев, снаряженных самым добрым образом. Не так чтобы значимый отряд конный, но не без надежды на наем у Кайзера. Однако планы герцога внезапно поменялись. Он отправился в Италию под вполне красивым, но таким же надуманным предлогом. Ведь его настоящая миссия была куда интереснее той легенды, которую он скармливал полякам да литовцам…
Книжиц с родословной да карт дядя имел с собой пару десятков комплектов. Зачем? Так дарить. В списке адресатов у Глинского значился не только Герберштейн. Герцог собирался навестить и дожа Венеции, держава которого в эти годы вела напряженную борьбу с Османской империей… уже века полтора как. А значит, что? Правильно. В островной республике должны были вполне благосклонно воспринять нового союзника в столь богоугодном деле. Что, безусловно, скажется на их позиции в предстоящей идеологической борьбе с поляками да литовцами. А если повезет, то и корабли свои хоть изредка, но станут направлять к устью Северной Двины.
Также Глинский планировал заглянуть и к папе римскому да рассказать о непотребствах латинян польских и литовских, в то время как Москва ведет напряженную борьбу с магометанами. Малоперспективная вещь, конечно. Но в таком деле лучше начинать пиар первым. Да так, чтобы оправдываться уже приходилось твоим оппонентам. Все-таки борьба с османами для Курии в те годы была намного важнее национальных интересов Польши и Литвы.
И так далее. Михаил Васильевич собирался объехать практически всю Южную Европу и, зафрахтовав, а если получится, то и купив в Испании или Португалии корабль, а то и два, доплыть до устья Северной Двины. Возвращаться через Литву и Польшу после всех этих чудес Иван Васильевич ему не рекомендовал.
Вместе с собой герцог должен был захватить кое-какие растения «для ботанического сада Великого князя» и нанять ему же мастеров остродефицитных на Руси специальностей. Собственно, в Испанию из-за «кое-каких растений» Иван Васильевич дядю и отправил. Так-то и Италией можно было обойтись. Он просто не помнил, в каком году туда завезли картофель, солнечный цветок, земляную грушу и прочие интересные вещи Нового Света. Но проверить следовало. Очень уж они были полезными.
Надо сказать, что Михаил Васильевич Глинский не сильно жаждал путешествовать, да еще с такими сложными задачами. Но, выслушав доводы сестры, пересказавшей, по сути, слова сына, согласился. Ведь среди них прозвучал и его личный резон. Сестра пообещала награду – Смоленское герцогство, которое Иван Васильевич создаст для своего дяди. Вассальное Москве и наследное. Вот Михаил Васильевич удила и закусил. Не каждый день предлагают такие вкусные кусочки.
Конечно, обещать не значит жениться. Однако он был не дурак и прекрасно оценил значимость задуманной «частной дипломатической поездки». От него, правда, ускользнули значения растений, которые требовалось закупить. Но все остальное оказалось столь очевидно, что он даже усмехнулся, прекрасно поняв, что после такого променада Великий князь был просто обязан серьезно наградить дядю. Нет, не из чувства благодарности. Отнюдь. Оказанная услуга услугой не является. Это нужно было для того, чтобы не потерять доверие своего двора. Его просто никто не поймет в противном случае. Из-за чего в душе Михаила Васильевича теплилась не робкая надежда, а горела твердая уверенность в словах своего племянника…
Глава 7
1540 год – 17 июня, Москва
Возок регентши Великого княжества Московского остановился возле КПП Потешной слободы, вольготно раскинувшейся на Яузе. Елена Васильевна даже не сразу поняла, что происходит и из-за чего задержка. И только крики привлекли ее внимание. Оказалось, что пятеро «потешных» возле перегородившего дорогу «журавля» пререкались с парой всадников сопровождения.
Вот один из всадников замахнулся плетью… Но потешные не растерялись – резко отскочили в сторону и схватили висевшие на плечевых ремнях пищали. С колесцовыми замками! Елена Васильевна знала, СКОЛЬКО стоит это удовольствие, а потому чуть челюсть не уронила на грудь от удивления. Выдать простым потешным ТАКОЕ оружие? Ее сын сдурел?
Всадники тоже опознали инструментарий в руках постовых и резко сбавили обороты. Впрочем, вступить во второй раунд переговоров они не успели. Подоспела Елена Васильевна.
– Что здесь происходит? – рявкнула она. – По какому праву вы смеете задерживать меня?!
– Государь и Великий князь Иван Васильевич приказал держать этот пост, – с почтением произнес командир группы потешных, поклонившись. Бойцы тоже обозначили кивки, но оружия не убрали.
– Он запретил мне приезжать? – удивилась Глинская.
– Мне нужно сообщить о вашем прибытии и дать в сопровождение.
Она внимательно посмотрела в глаза командиру поста, стараясь держать марку poker-face. Хотя в ее душе просто бушевал пожар. С одной стороны – ярость. Как он посмел останавливать меня! Смерд! Холоп! А с другой стороны – полный восторг! Ведь ее малолетний сын уже смог выдрессировать себе верных псов, готовых за него загрызть любого. И из кого?! Из крестьян да посадских! Невероятно!
– Хорошо, – произнесла она тихо, после затянувшейся паузы. – Поступай, как велит тебе слово моего сына. – А потом, перейдя практически на крик, добавила: – Но пошевеливайся! Я не желаю здесь стоять весь день!
– Есть! – козырнул командир поста, щелкнув каблуками, и начал отдавать необходимые приказы. Этот ответ и жест Елену Васильевну смутили. Незнакомый. Необычный. Но интуитивно понятный и предельно ясный.