— И ты не сопротивлялась?
— Еще как сопротивлялась! Прогуливала допы по обществу, пыталась не пойти на ЕГЭ, устраивала скандалы, шантажировала. Только к тому времени, когда надо было поступать, мама была беременна. Таким образом, мое сопротивление было пресечено в один момент фразой: «Маме нельзя нервничать».
— Ладно! Это все лирика. Скажи мне, пожалуйста, почему ты отказалась обедать? — резко сменил тему мужчина.
— Я отказывалась? — увлекаться я увлекаюсь, могу не отозваться, когда со мною заговаривают, но чтобы ответить и не вспомнить об этом — такого еще не бывало.
— Разве Марина тебя не приглашала?
— Извини, зачиталась, — улыбнулась я. Не знаю, почему она так сказала, возможно, забыла, что я нахожусь в доме, но меня с детства учили: закладывать нехорошо. — Если на ужин пригласишь — буду рада.
— Через двадцать минут, — сухо ответил Олег. Мои улыбки прошли впустую? Плевать! Сколько можно пытаться наладить отношения? Хочет дуться — пусть дуется, уж я это переживу.
За ужином он снова молчал, уткнувшись в газету. На мой аппетит это не повлияло, раз уж я решила его не замечать, значит — замечать не стану. Не выдержала, только когда Марина Львовна уронила вилку, и Олег наорал на нее, будто та на его жизнь покусилась. Пусть она мне не особенно нравится, оскорблять человека ни за что, даже если ты платишь ему деньги — свинство.
— Если ты чем-то огорчен, это не причина огорчать всех вокруг! — прошипела я, стоило только расстроенной женщине исчезнуть за дверью. Я предполагала, что ему не понравится мое замечание, но этого не ожидала.
— Пошла вон! — четко и спокойно сказал Олег и снова углубился в изучение газеты. Я в очередной раз задохнулась от гнева, снова ничего не сказала вслух, встала и отправилась наверх, одеваться. Провались он вместе со своими капельницами! Обойдусь и так! На мне все заживает, как на собаке, и на этот раз заживет. Взяла только сумочку и спустилась вниз. Один вопрос меня тревожил не на шутку — как отсюда выбираться?
— Куда-то собираешься? — лениво поинтересовался Олег.
— Туда, куда ты меня послал! — рявкнула в ответ.
— Я послал тебя в твою комнату, не дальше. Вернись и оставь свои детские капризы. Я с тобой не закончил, так что ты пока останешься здесь.
— Может, стоит спросить, что я думаю по этому поводу? — возмутилась я.
— Нет, не стоит. Люди делают то, что говорю я, и тебе я советую следовать этому правилу. Ты ведешь себя, как хорошая девочка — ты в шоколаде. Начинаешь качать права — сама понимаешь в чем.
— Ты меня ни с кем не путаешь? Я не твоя любовница, не работаю на тебя, ничего тебе не должна! — мое возмущение уже зашкаливало.
— Как минимум у меня имеются все свидетельства незаконного хранения оружия. Подумай об этом.
— Решил меня шантажировать? — мне опять стало интересно. Что творится внутри этой головы? Еще вчера он пытался наладить со мной отношения, уже сегодня активно ломает все налаженное. Зачем? А может, он просто псих с раздвоением личности? Может не нужно искать логики в его поступках, все равно, не найти?
— Ты не выйдешь за ворота, так что лучше — подняться наверх, сохранив достоинство, — меланхолично просветил меня хозяин. Плюнув на все (мысленно, конечно), я повиновалась. Есть ли смысл идти на бетоноукладчик тараном? Разберусь с этим завтра… Вполне возможно, что через пару часов он вновь превратится в приятного в общении человека. Тогда и разберемся, что делать дальше и как себя вести.
Глава 10
Утро пришло, как ему и положено, но ситуации ничуть не изменило. И ладно бы Олег снова укатил на работу, или куда он там катается, можно было бы дышать спокойно, так нет же — он решил именно сегодня остаться работать дома. Я так и чувствовала, как от его кабинета расходятся по всему дому волны негатива. Нормальный человек забил бы, и все, а я не могу, хожу, переживаю. Оно мне надо? От спокойной жизни толку намного больше, чем от каких-то капельниц. Бежать! Бежать из этого логова монстра, как можно быстрее и как можно дальше. Только смысла в этом особого нет: если Олег решил, что я должна сидеть эти дни у него дома, то я буду сидеть, найти меня и притащить обратно для него труда не составит… Или он не станет утруждаться? Господи, как же сложно с человеком, суть которого не можешь понять и поступки которого не можешь предугадать!
Я оделась и вышла в сад. Побродила по дорожкам, пытаясь представить, как все это выглядит летом, но надолго там не задержалась: на холод плечо сразу отозвалось болью, а грязный подтаявший снег, покрывавший все вокруг, оптимизма не добавлял.
Внутри все было по-прежнему. В доме как будто нависла грозовая туча, которая должна вот-вот пролиться чем-то очень нехорошим. Еще немного подумав над планом побега, я решила не рисковать настолько сильно и спряталась в комнате.
Ближе к вечеру, когда я уже думала, что гроза миновала, источник большинства гроз в моей жизни ворвался в комнату, где я надеялась тихонько отсидеться. И мало того, что просто ворвался — подхватил меня с кровати, на которой я читала, кутаясь в одеяло, и начал кружить по комнате, прямо как герой какой-нибудь сопливой мелодрамы. Похоже, что-то ему хорошенько подняло настроение, и он решил разделить со мной свою радость. Нет уж! Чужого нам не надо! У нас и своих радостей выше крыше, особенно в последние дни.
Некоторое время я героически терпела безобразие, безропотно позволяя использовать себя в качестве любимого плюшевого мишки. Но когда Олег распоясался окончательно, перестал скакать по комнате, плюхнулся на кровать, удерживая меня на коленях, и беззастенчиво приложился губами к моей же шее, я не выдержала. Толкнула его изо всех сил, и сама же свалилась на пол. А этому гаду хоть бы что — как сидел на моей кровати, так и сидит. И глазом не моргнет. А я как обычно из-за него пострадала: теперь к боли в плече добавилась боль в том, на что я вполне предсказуемо приземлилась. Вечно так: он в шоколаде, а я — сами знаете в чем.
— Там удобнее? — снисходительно поинтересовался Олег, наблюдая за тем, как я поочередно потираю травмированные места.
— Я не поспеваю за изменениями в твоем расположении духа! Наверное, никто бы не успел. И не смей больше целовать меня! Я уже говорила: я не твоя жена и не твоя любовница, и никогда не окажусь на этих ролях, веди себя соответственно!
— Вот как? А я-то думал… — Олег изобразил глубокое разочарование и рухнул на кровать. Наверное, изображал, что я ранила его очень глубоко, и что капельницы теперь требуются ему. — Не рекомендую использовать слово «никогда», если говоришь обо мне: со мной возможно все. И я искренне не могу понять, почему мне нельзя тебя поцеловать? От тебя не убудет. Или подобное разрешается исключительно твоему зайцу?
Я похолодела… В последней фразе звучала явная неприкрытая угроза. И угроза направленная не на меня (это мы уже проходили, это нам уже почти не страшно), а на Славку. Глупо было предполагать, что Олег не узнает, он же настойчиво демонстрировал, насколько хорошо осведомлен о моей жизни. Но я надеялась до последнего, подсознательно ожидая этой угрозы именно для него. Почему? Сама не знаю.
— Сколько можно лезть в мою жизнь? — спокойно, без истерики и тщательно спрятав страх, спросила я. — Что тебе от меня надо? Почему ты все время суешь нос не в свое дело?
— А если я хочу, чтобы это было моим делом?
— А если я хочу, чтобы ты оставил меня в покое?
— Фу, как грубо и неоригинально! Ты пытаешься разочаровать меня, а зря — я очень не люблю разочаровываться. Могу поручиться, что тебе не будет так интересно, как со мной ни с одним человеком.
— Боже, какое самомнение! Не думаю, что ключевое слово в отношениях — «интересно», — я отползла на безопасное расстояние и только после этого поднялась с пола.
— Какое же слово ключевое? Ты-то точно знаешь… — намек на весьма невеликий опыт тех самых отношений? Подумаешь, я не из обидчивых.
— Мне кажется, ключевое слово «надежно» или «спокойно», даже «легко» — предпочтительнее.
— Ты говоришь как моя бабушка! Либо ты — страшная зануда, либо не знаешь, чего хочешь, либо врешь и себе, и мне.
— Можешь расценивать это, как тебе удобно. Одно скажу точно: возможно, с тобой интересно… кому-то… но каждый раз бояться, что вышедший за кефиром приятный человек вернется монстром… Нет, такие развлечения не по мне.
— Я не пью кефир! — именно это возмутило его из всего мною сказанного? Ах, ну да! Остальное-то чистейшая правда.
— Не важно. Ты сам знаешь, о чем я. Изменения в твоем поведении через чур радикальны, чтобы можно было их списывать на настроение или влияние внешних факторов.
— Боже! Не говори со мной такими сложными словами! — дурашливо завыл Олег. — На что же ты списываешь эти изменения?
— Я уже устала голову ломать. Предполагаю какие-то отклонения в психике.
— А кто из нас может поклясться в том, что он совершенно нормален? Разве что пациенты соответствующих клиник, но с ними точно не согласятся лечащие врачи, — философски заметил мужчина, поднимаясь, наконец, с моей постели. Может, уйдет? Размечталась! Ко мне движется, хотя я ясно дала понять, что предпочитаю находиться от него подальше, переместившись к окну. — Из всего, тобой сказанного, резюмирую, что у нас ничего не получится. Так?
— Разве что-нибудь должно было получиться? У нас разные интересы, разная жизнь, разные представления о морали. Опять же, наше знакомство никак не предполагает продолжения в виде «жили они долго и счастливо», разве что порознь и желательно подальше друг от друга. К тому же, желание тебя убить периодически просыпается во мне почти с прежней силой, так что для тебя это еще и небезопасно. И вообще, не верю я в сказки о Золушках.
— Так и я далеко не принц!
— Я знаю. А вот ты только так говоришь, на самом деле считая обратное. Ты себя считаешь кем-то, кто гораздо круче, чем обычный принц. Тебе все позволено, у тебя нет границ — это страшно.
— Боишься меня? — почти прошептал Олег и провел рукой по моей щеке. Я уже почти начала возмущаться — терпеть не могу, когда касаются моего лица. Мама всегда повторяла: «Не трогай лицо грязными руками — будут прыщи». С тех пор и засело, у меня что-то вроде пунктика по этому поводу. Только я рот открыла, чтобы высказать все, что думаю по поводу грубых грязных рук и моей нежной кожи, как все тот же грубый и предположительно грязный палец скользнул к моим губам. Ничего сказать я так и не успела, потому что неожиданно осознала, что мне нравятся его прикосновения. Ну, все… Теперь можно и не сомневаться: с моей головой явные проблемы и, кажется, глобального характера. Хуже не бывает. Отклонения в психике у меня, а не у него. Собравшись, тряхнула головой, сразу избавляясь и от приятных ощущений, и от угрызений совести с ними связанными.
— Ты сам себя не боишься временами? Если нет, то совершенно напрасно. Давай уже свою капельницу, а то это все никогда не закончится. Домой хочу, сил уже нет.
— Что же тебе неймется? Живешь с комфортом, ни о чем не беспокоясь, с чего тебя тянет в убогую общагу?
— Ни о чем не беспокоясь? Это точно не обо мне и не о моей жизни в твоем доме. Ладно, не обращай внимания на мое нытье, давай с этим покончим, еще немного и ты сможешь избавиться и от меня и от моего унылого общества.
— Ты мне не мешаешь, — пробормотал Олег, устанавливая капельницу. На катетер он смотрел с нездоровым интересом, наверняка, жалея, что он есть, и что не нужно каждый раз дырявить мои вены. Вот это он сделал бы с удовольствием, никаких сомнений. — Чем тебя сегодня развлекать? Хочешь, посмотрим фильм?
— Почему бы и нет? — всяко лучше, чем с тобой разговаривать. А так можно в фильм уткнуться и сделать вид, что не в силах отвлечься. В последнее время наше общение становится все более и более опасным, с какой стороны ни посмотри, так что лучше его избегать.
Мы тихо, по-семейному посмотрели фильм, и больше не было никаких эксцессов, было уютно, тепло и хорошо. Наверное, так и выглядит счастье: просто смотреть телевизор с человеком, которого любишь, который тебе близок и дорог. Так что я почти счастлива — телевизор есть, и я его смотрю с человеком, только он мне не близок и не дорог, так, не пойми что. Во всяком случае, теперь я знаю, чего мне не хватает для полного счастья. Вот выйду отсюда и начну активные поиски, должен же быть кто-то, кто мне нравится или может понравиться. Например… например Карелин с выпускного, он всем нравится, а я чем хуже? Или Мишка с экономического… и умница, и красавчик, и веселый, что еще надо? О, Господи! Заю я совсем забыла! До чего дошло! И почему до этого дошло? Нужно ли сделать из этого вывод, что он — не тот, кто мне нужен? Нет. Не нужно. Он мне нравился, я хотела быть с ним, и теперь мне никто не помешает. Я всегда довожу все дела до конца.
Словно почувствовав, о чем я думаю, Олег разозлился и ушел. До чего же странный человек: настроение у него меняется на пустом месте. А может, он, на самом деле, телепат? Тогда в моем лице он встретил серьезную угрозу собственному завышенному самомнению. Вот была бы хохма! Лежит он у меня под боком, весь такой ценный кадр (по собственному представлению), а девушка рядом думает, с кем ей завести роман в ближайшее время, и его кандидатура вовсе не рассматривается. У меня даже настроение улучшилось от таких предположений, так что спала в эту ночь я идеально. А все потому, что даже предположить не могла, какой сюрприз приготовил для меня Олег на утро.
Итак, сюрприз… Выхожу я утром завтракать, не ожидая никаких гадостей, кроме мелких неприятностей в виде грубости злого хозяина этой берлоги, и что я вижу? А вижу я, как за нашим (ну, хорошо, тут я слегка погорячилась, не за нашим, я ни малейшего отношения к собственности Олега не имею) столом восседает какая-то полуголая курица! И мало что полуголая, так еще и восседает на коленях хозяина. Недаром говорят, что нет у нашего поколения ни воспитания, ни чувства такта. Посмотрят на таких гусынь, и говорят. Это же надо: явиться в общую комнату в одном полупрозрачном коротеньком халатике на голое тело! Вранье это все, что мужчинам нравится загадка, что нужно открывать лишь небольшой участок, чтобы привлечь внимание: вот Олег — лучший пример противоположной точки зрения — сидит, весь слюной истек, никакие загадки ему не нужны. Кстати, он выглядит не менее отвратительно, чем она, так что парочка вполне стоит друг друга.
— Доброе утро! — громко произнесла я, усаживаясь напротив. Надеялись, что я тактично удалюсь? Вот еще! Только после завтрака. Интересно, где он? Обычно еда появляется на столе вместе с появлением Олега. Странные отклонения в расписании…
— Олежек, кто это? — противным голосом пропищала эта коза, тыча в меня пальчиком. Интересно, она может хотя бы шнурки сама завязать с таким маникюром? Вряд ли у такой ощипанной индюшки есть прислуга. Или она без шнурков обходится? Бюстгальтер ей точно застегивать не приходится, нижним бельем такие коровы не пользуются.
— Это — моя родственница, — лениво поведал Олег, следя за моей реакцией. Скрыть ее мне не удалось, судя по довольному выражению его лица.
— И долго она здесь будет? — продолжила пищать облезлая кошка. О, как! Я ей уже мешаю?!
— Я пока никуда не собираюсь, — мгновенно соврала я, глазом не моргнув. — Что с завтраком?
— Мишель, загляни в холодильник, поищи что-нибудь съедобное, — мило улыбаясь своей дрессированной обезьянке, попросил Олег.
— Почему я? — заканючила та еще противнее. Похоже, обезьянка выдрессирована не очень хорошо. Он теперь хлыстом воспользуется? Или он последователь системы Дуровых и будет устанавливать со зверушкой эмоциональный контакт? Хотя, что это я, контакт-то давно уже установлен. Всю ночь устанавливал, пока я спала.
— Ты же хочешь меня побаловать, правда, моя кошечка? — фу, фу, фу! Какая гадость! И вообще, кошка уже была, зачем он за мной повторяет?
— Да, мой котик! — она, наверное, думает, что ее голос похож на мурлыканье, на самом же деле это гораздо ближе к карканью.
— Ты ревнуешь! — поделился «очень умной» мыслью Олег, стоило девице покинуть комнату. Вот беда! У меня зоопарк закончился, а она все еще здесь. Не называть же ее «сучкой», это будет оскорблением всех представителей собачьего мира.