Девушка лишь рассмеялась.
‒ Я не прошу тебя встречаться со мной, я всего-навсего хочу хорошо провести время. Ты же в этом лучший? Быстрое и легкое времяпровождение? Это все, что мне нужно.
‒ Алли, ты не слушаешь меня.
Она опустилась на колени и протянула руки к его ширинке.
‒ Да ладно тебе, Себастиан. Ты знаешь, что хочешь этого. Ты же знаешь, как хорошо я могу отсосать у тебя? Я могу так приласкать твой член ртом, что он будет стоять несколько часов, Себастиан. ‒ Она поглаживала длину его мужского достоинства поверх нижнего белья, готовясь вытащить его и взять в рот. ‒ Великолепные ощущения? Ты такой твердый, что аж больно, наверное. Могу помочь тебе с этим, малыш.
Было такое ощущение, будто меня предали. Глупо, но я не могла избавиться от этого чувства. Себастиан мне ничего не был должен. Он ничего для меня не значил. Но чувство было саднящее, настоящее и несомненное, оно сидело во мне, словно тонна кирпичей с неровными краями поверх еще свежей раны предательства Майкла. Я не могла вынести еще и это.
Я повернулась, чтобы уйти, и задела ногой что-то, что загрохотало. Я услышала, как Себастиан громко позвал меня по имени, но я не собиралась останавливаться и выслушивать его.
Не было смысла.
Я пронеслась по кухне, пробежала по бару, игнорируя любопытный взгляд Зейна.
На улице снова шел дождь, не проливной, но все же. Достаточно сильный, чтобы промокнуть. Выйдя за дверь и сделав несколько шагов, я почувствовала, как кто-то рукой хватает меня за плечо.
Не самый умный ход. Я не могла бы ничего поделать со своей реакцией даже если бы хотела, да я и не хотела. Схватила его за запястье, развернулась так, чтобы мое плечо оказалось у него под мышкой и, используя импульс и меньший рост, произвела жесткий бросок через корпус. Он приземлился спиной на дорогу, задыхаясь и моргая.
‒ Не смей прикасаться ко мне так, мудак. Никогда. Думала, ты это уже запомнил, оказалось ‒ нет.
Я отвернулась от него и пошла вниз по улице.
Все еще задыхаясь, он с трудом, болезненно, но все-таки поднялся на ноги.
‒ Подожди... ‒ Себастиан кашлянул, глубоко вздохнул и попытался снова. ‒ Дрю, пожалуйста. Пожалуйста, подожди.
‒ Зачем? Ты заставляешь свою бывшую ждать. Зачем тебе я?
Он остановился передо мной и примирительно поднял руки, но не прикоснулся ко мне. Я заметила, что его джинсы были все еще расстегнуты.
‒ Я не позволял этой отъявленной шлюшке прикасаться ко мне, Дрю. Я отфутболил ее еще до того, как узнал, что ты что-то видела. Я остановил ее, как только она попыталась положить руки на мой член. И велел ей проваливать и обходился с ней не мило. Да и не бывшая она. Просто цыпочка, с которой я однажды трахался, а она терлась поблизости в надежде на второй раз.
‒ И это должно меня успокоить?
Я скрестила руки на груди и бросила взгляд на его ширинку.
Он посмотрел вниз и понял, что джинсы были все еще расстегнуты, закрыл молнию и застегнул пуговицы.
‒ Нет, я просто...
‒ Потому что, в конце концов, я тоже буду такой, верно? Какой-то отчаянной сучкой, которая появляется в надежде на жалкий трах с всемогущим Себастианом?
‒ Я не это имел в виду, ‒ в его голосе слышалось раздражение.
Я знала, что веду себя не разумно. Он мне ничего не обещал, так что я не имела права с ним так обращаться. При желании он мог трахать кого угодно, и я ничего не смогла бы возразить. Если ему хотелось позволить цыпе отсосать ему в переулке за баром, он имел на это полное право и не обязан был мне ничего объяснять.
И, честно говоря, тот факт, что я чувствовала, будто он был должен мне то, что я хотела от него... беспокоил меня. Мне не следовало этого хотеть.
В этот момент я увидела, как Зейн высунул голову в приоткрытую дверь бара.
‒ Эй, Баст. Нужна твоя помощь, брат. Становится немного трудно.
‒ Мне нужно идти, ‒ отчаянно зарычал Себастиан, ‒ но, пожалуйста, не уходи. Я не трогал ее, не позволял ей прикасаться ко мне. Она ничего не значит для меня, Дрю, и это правда, веришь ты мне или нет. Обычно мне не свойственно объяснять кому-то свое дерьмо, но по какой-то причине мысль о том, чтобы позволить тебе просто уйти... я не знаю. Я не знаю. Я просто...
‒ СЕБАСТИАН! ‒ теперь голос Зейна звучал мощно и раздраженно. ‒ Нас ждут взбешенные клиенты, чувак. Пойдем. Это может подождать.
‒ Иди, Себастиан, ‒ проговорила я. ‒ Ты нужен брату.
‒ Пожалуйста, не уходи, ‒ снова зарычал он. ‒ Это еще не конец, сладкая. Ни в коем случае.
И затем он вернулся в бар, а я осталась одна на улице под дождем, совершенно не понимая, что думать или чувствовать, и, тем более, что делать дальше. Поэтому я вернулась на парусник. В растрепанных чувствах, потерянная, дрейфующая и не знающая, как быть дальше.
Я не хотела уходить. Мне хотелось большего. Я хотела его и точка. Вероятно, это было глупо. В конечном итоге мне будет больнее, чем когда-либо, останется только уползти назад к папе в Сиэтл и попытаться восстановить руины моей разрушенной жизни. Рискованно начинать. Да и зачем? Ради нескольких минут приятных ощущений в сильных руках Себастиана Бэдда?
Мать твою, да! Именно ради этого! Потому что эти несколько минут, скорее всего, будут... черт, лучшим из того, что я когда-либо испытывала. Я просто знала, что именно так оно и будет. Судьбоносный сногсшибательный секс. И, черт меня подери, но я хотела. Я ужасно хотела этого.
Но была ли я готова рискнуть привязаться к Себастиану из-за того, насколько хорошо он трахается, только чтобы он отправил меня паковать вещи сразу, как только насытится? Просто, если даже того, что было у нас с Майклом, не хватило, чтобы удержать его верность, то каковы шансы, что такого мужчину, как Себастиан, я удовлетворю? В смысле, он же Бог. Запредельно великолепный, жесткий, грубый, доминирующий и опытный в сексе, он управляет собственным баром, а женщины готовы на все ради второго раза с ним, даже отсосать посреди аллеи, просто чтобы побыть с ним подольше. И вот она я, та, кто не может удержать от измены даже такого скучного простофилю, как Майкл.
Ага, удачи. Но что-то внутри меня настаивало, чтобы я дала ему шанс. Потому что это было бы здорово. Ради этого стоило рискнуть.
Я попыталась выкинуть это из головы на некоторое время.
Я читала, листала социальные сети на своем телефоне, проверяла новостные приложения, еще что-то читала. Удалось опять задремать, хотя я и так проспала большую часть дня.
Я проснулась от тусклого света, пробивающегося в окна. Телефон разрядился, так что я понятия не имела, который сейчас час, но по моим подсчетам должно было быть около семи или восьми утра.
И первая моя мысль была о Себастиане.
Я хотела его. Знала, что это может закончиться плохо, но какой-то сумасшедший, импульсивный запал внутри меня велел мне пойти на это. Да и нельзя дать Майклу разрушить мою жизнь или заставить меня возвести еще большую стену, чем уже была. Я не могла позволить предательству Майкла превратить меня в слишком напуганную особу, чтобы добиваться желаемого. Мне нужен был Себастиан. Я понятия не имела, как это будет выглядеть, происходить, чем закончится и переживет ли мое сердце этот опыт, но была готова рискнуть. Должна была.
К черту все.
Я толкнула дверь каюты, выскользнула, захлопнула ее позади себя, и побежала через улицу под проливным дождем. Открыла дверь в бар, но он оказался пуст. Весь свет был выключен, а дверь к лестнице, ведущей в квартиру, была открыта, поэтому я подумала, что он должен был быть там, вероятно, спал, так как еще было раннее утро.
Я обнаружила сонного Зейна, который развалился на диване и смотрел по телевизору новости. Он подмигнул мне, а затем показал большим пальцем в сторону коридора.
‒ Его комната в самом конце.
Дверь Себастиана была закрыта, но не заперта, так что я вошла. Здесь оказалась двуспальная кровать с простыми металлическими спинками, небрежно застеленными фланелевыми простынями и толстым флисовым одеялом, комод с шестью ящиками, один из них был приоткрыт, и оттуда свисала футболка, сверху стояло блюдо с пригоршней мелочи, мультитул «Leatherman» и старинные серебряные часы. На полу валялось нижнее белье и пара джинсов, старая, потрепанная акустическая гитара Тейлора покоилась в углу на широком основании с медиатором в струнах.
Пара тимберлендовских ботинок была изрядно поношена. На открытой дверце шкафа висело шерстяное пальто, по всей видимости, оно там находилось еще с прошлой зимы. Пустые стены. Ни будильника, ни телефонного шнура, или радио, или хоть чего-то. Фактически здесь вообще не было никакой электроники. На прикроватной тумбочке стояла лишь литровая бутылка воды и фото женщины, по всей видимости, его матери, стоящей рядом с мужчиной, которым, как я поняла, был его отец.
Но не было Себастиана.
Дверь в ванную комнату была слегка приоткрыта, и я заглянула внутрь: в зеркале был виден Себастиан, который стоял перед унитазом.
Ноги широко расставлены, голова опущена, плечи напряжены. Джинсы были приспущены на бедра и обнажали тугой накачанный зад с порослью темных волос. Одной рукой он упирался в стену напротив лица, дабы удержать равновесие, другая же находилась впереди. Он был несгибаем, мышцы ягодиц сокращались и весь зад двигался толчками вперед, а рука медленно перемещалась вперед и назад.
‒ Черт...‒ простонал он низким рычащим голосом.
От неожиданности я подскочила, когда услышала этот рык, казалось, меня поймали на том, что я подсматриваю. Наблюдаю, как он онанировал.
‒ Дрю... Черт... ‒ прорычал он.
Он мастурбировал, думая обо мне? Мое сердце заколотилось, живот скрутило, руки затряслись, а между ног стало жарко.
Я не могла отвести взгляд. Просто не могла.
Я немного сдвинулась так, чтобы видеть не только его спину, но и чуть больше его профиля в зеркале. Кулак скользил вверх и вниз по его огромной, твердой длине. Она действительно была огромной и твердой.
Я наблюдала, как он ласкал себя, и ощущала, как меня обдавало жаром, а трусики стали мокрыми. Он не торопился, просто поглаживал. Медленно, неторопливо и размеренно. Спустя несколько минут его бедра начали покачиваться вперед-назад, дыхание стало шумным, а кулак задвигался быстрее.
Он меня не видел; его глаза были закрыты, а желваки заходили, когда его кулак стал двигаться все быстрее и быстрее.
Затем он остановился, распахнул глаза, и, протянув руку, чтобы набрать немного лосьона, намазал его на член и снова стал медленно поглаживать, постепенно ускоряясь.
‒ Дрю... Боже, Дрю...
Мое сердце начинало колотиться каждый раз, когда он произносил мое имя, а внутренности плавились от желания, когда его большая рука скользила вверх и вниз по его огромному жесткому члену. Я представляла, как поглаживаю его рукой... Пожалуй, мне пришлось бы воспользоваться обеими руками и, возможно, немного ртом.
И тут он взглянул в зеркало и увидел меня.
‒ Увидела что-то хорошее? ‒ сказал он своим пронизывающим басом.
‒ Да, ‒ услышала я собственный голос, ‒ не останавливайся.
Он снова погладил свой член, но в этот раз не прервал наш зрительный контакт в зеркале.
‒ Зайди сюда.
Я приоткрыла дверь шире, чтобы проскользнуть внутрь, а затем закрыла ее за собой. Свободной рукой Себастиан отодвинул занавеску душа.
‒ Сядь.
Я, дрожа, сидела на краю ванны в нескольких дюймах от него. В дюймах от его напряженного члена, глазела и пыталась казаться более бесстрашной, чем была на самом деле.
‒ Почему ты здесь, Дрю? ‒ спросил он, не останавливая кулак, все еще медленно скользящий вдоль его члена.
‒ Я... я хочу забыть, Себастиан. Я просто... я просто хочу забыть. Как ты и говорил. На какое-то время почувствовать себя хорошо.
‒ А потом снова закатишь истерику?
‒ Вероятно, ‒ пожала я плечами.
‒ Достаточно честно, ‒ усмехнулся он и посмотрел вниз. Мы вместе наблюдали, как он онанировал. ‒ Нравится наблюдать?
‒ Я никогда этого не видела прежде. Не смотрела, как кто-то занимается подобным.
‒ Раньше никто не смотрел.
Я облизнула губы и перевела взгляд от его глаз на член.
‒ Продолжай.
Он так и сделал.
Его кулак скользил вверх и вниз медленно, неторопливо, из-за лосьона были слышны хлюпающие звуки при каждом движении, затем толчки стали быстрее, его челюсти сжались, а желваки каждый раз начинали ходить, когда он погружал член в движущийся кулак.
Я изнемогала.
Мои сложенные на коленях руки дернулись от желания прикоснуться к нему.
Его глаза мгновенно закрылись, а когда он их снова открыл, пригвоздили меня взглядом.
‒ Дотронься до меня, Дрю. Помоги мне кончить. Это ведь твоя вина, что я такой твердый.
Я потянулась, заколебавшись в миллиметре от его члена, а затем сомкнула руку вокруг достоинства. Боже, такой шелковистый, такой нежный и все еще каменно-твердый. Рука скользнула вверх к головке, а затем вниз по всей длине, мой кулак скользил плавно из-за лосьона. Обе наши руки были на его члене ‒ его ниже моей, и мы ласкали его вместе все быстрее и быстрее.
‒ Черт... Дрю, так классно, когда твоя рука держит мой член.
‒ Он невероятен, Себастиан, ‒ улыбнулась я ему. ‒ Видимо, той ночью я была права?
‒ Видимо, ‒ проворчал он, начиная двигать бедрами.
Я заработала быстрее, и он убрал ладонь. Теперь на его плоти осталась только моя рука, другой я обхватила его зад и установила быстрый ритм движений на его пульсирующем члене. Сильнее, быстрее.
Боже, как долго он может продержаться?
Вместе с его дыханием слышались и низкие хрипы.
‒ Я собираюсь кончить, Дрю, ‒ взглянул он на меня.
Его красивый пенис толкнулся в мой кулак, взгляд был прикован ко мне, а его пресс напрягся. Я восторженно смотрела, как моя маленькая бледная рука скользила вверх и вниз по его смуглой плоти, а потом он замер, бедра подались вперед.
‒ Черт... черт, я кончаю, Дрю. Смотри на меня, когда я кончу.
Я отклонилась от него, сжала ладонь под головкой его пениса и продолжила ласкать его. Он зарычал и толкнулся бедрами еще раз, а затем кончил, издав низкий рык. Его член пульсировал в моем кулаке, сперма выплескивалась из него мне на ладонь и, переливаясь, капала в туалет, но тут он застонал, толкнулся и кончил снова, наполняя и переполняя мою ладонь снова и снова, а я продолжала поглаживать его, пока он, наконец, не перестал рычать и кончать мне в руку.
‒ Иисусе, как много, ‒ сказала я, удивляясь невероятному количеству спермы в моей руке, капающей между пальцев в воду внизу, и покрывающей мою ладонь влажной горячей белой липкостью.
‒ Ты даже не имеешь ни малейшего представления, ‒ рыкнул он. ‒ Мой руки и снимай уже эту одежду.
Я вздрогнула от яростной силы в его голосе.
‒ Ты всегда такой властный?
‒ Только что твои руки были на моем члене, Дрю, ‒ он снова на меня рычал. ‒ Я жажду смаковать твою сладкую киску до тех пор, пока ты не кончишь мне на язык, а затем, когда я снова стану твердым, то поимею тебя во всех позах. Так что, если ты не собираешься делать то, что я сказал, то я сделаю это сам.
Я пристально рассматривала его пленительно пылающие карие глаза, тяжело вздымающуюся грудную клетку, его уже мягкий член. Он переступил через свои джинсы и трусы, сдернул с себя рубашку, бросил все это на пол и встал обнаженный передо мной. И, святые угодники, каким же он был мускулистым. Точеный пресс, бугристые грудные мышцы, рельефные бицепсы и все это великолепие было покрыто татуировками, простирающимися от запястья до запястья и от плеча к плечу. А накачанные косые мышцы живота, о боже, да! А его достоинство, даже на первый взгляд оно казалось впечатляющим. Несомненно, это была самая большая штуковина из всех, что я когда-либо видела, толще и длиннее любого члена на моей памяти, идеально прямой и такой красивый... и настолько большой, что, я была уверена, он растянет меня до боли.
Я вздрогнула от этой мысли.
Видимо мои действия показались ему недостаточно быстрыми, поскольку Себастиан схватил меня за запястье, включил кран, ополоснул руку от спермы, промокнул полотенцем, а затем распахнул дверь ванной и потянул меня к двери в спальню, закрыв ее пинком, он положил руку на замок и повернулся ко мне.
‒ Если хочешь уйти, сейчас самое время. Я собираюсь запереть эту дверь и не выпускать тебя отсюда, пока ты не начнешь молить о пощаде.