Великий Сталин - Сергей Кремлев 23 стр.

Или вот показания от 1 июня 1937 года бывшего Маршала Советского Союза Михаила Тухачевского, раздел II «План поражения»… Начало таково:

Затем следует подробный анализ, на который способен не следователь НКВД, а лишь один из высших военачальников и штабников, каким Тухачевский в РККА и был… И это тоже не показания в чистом виде, а военно-политический разбор, в ходе которого Тухачевский увлекается и начинает полемизировать со своими же «подельниками» и пишет, например:

Этот военно-стратегический анализ занимает почти 14 страниц печатного текста в книге типографского формата 60(901/16.

А вот начало письма командарма 1 ранга Ионы Якира на имя наркома внутренних дел Ежова от 10 июня 1937 года – накануне заседания Специального судебного присутствия Верховного суда СССР, приговорившего Якира к расстрелу:

Это что – выбито?

Ведь человек уже одной ногой стоит психологически в могиле. Он подводит итог жизни, потому что знает – уже вот-вот итог его жизни подведут другие. А уходить из неё уж полностью замаранным не хочется. Хочется хоть немного отмыться.

Суть последнего письма Якира именно в этом.

Далее идут – на 7 страницах печатного текста в книге типографского формата 60 × 90 1/16 – квалифицированные, компетентные оценки недостатков РККА и предложения по их устранению, по развитию войск, которые никто в НКВД продиктовать Якиру не мог, даже если очень постарался бы…

При этом Якир признаётся:

Думаю, этого достаточно для того, чтобы понять: Якир был виновен!

Если ввести «демократические» якобыдокументальные и точные документальныеданные о тех двух-трёх годах в суперкомпьютер, то непротиворечивой версии событий выстроить не удастся. Ну как совместить, скажем, то, что троцкисты обвиняли Сталина в «сговоре с Гитлером», а на московских процессах обвиняемым инкриминировалось сотрудничество с германской разведкой?

Герои гражданской войны, удостоенные Почётного революционного оружия, становились «к стенке», а бывшие царские офицеры Шапошников, Говоров, Карбышев, граф Игнатьев жили, здравствовали, носили звания генералов Рабоче-Крестьянской Красной Армии.

Кто-то скажет: раболепствовали, потому, мол, и выжили. Но они, во-первых, были людьми не той закваски и вели себя сдержанно и достойно. А во-вторых, среди расстрелянных хватало действительно славивших Сталина во всю силу командных лёгких.

Или вот: Антонова-Овсеенко, арестовавшего Временное правительство, репрессируют, а эсер Абрам Гоц и меньшевик Лев Дейч спокойно доживают свой век на покое, как и ряд бывших министров Временного правительства, оставшихся в СССР.

Члены первого Советского правительства осваивают тюремные нары, а бывший меньшевик и бывший министр труда «Самарской учредилки» Иван Майский спокойно трудится советским полпредом в Лондоне. И никто не вызывает его в Москву на расстрел – как это произошло со многими из его коллег с безукоризненным революционным прошлым.

Генерал-майор Елисеев в двадцатых годах командовал береговой обороной Морских сил Балтийского моря. Участник революции, он в 1937 году – уже на Тихоокеанском флоте – был оклеветан, арестован, осуждён. Но через два года его освободили, восстановили в партии и в звании и назначили командиром базы Ханко. Причём с его судьбой оказалась схожа судьба как минимум сотен командиров РККА и РККФ.

Авиаконструктора Туполева арестовали (к слову, за дело), и он со своим ближайшим окружением разрабатывал новые конструкции самолётов в стенах закрытого КБ, подчинённого НКВД. Объяснение сегодня отыскивают в том, что Сталин-де считал: в атмосфере страха за свои жизни инженеры будут лучше работать.

Но авиаконструкторы Яковлев, Ильюшин, Микоян, заместитель Туполева Архангельский ни в какие ГУЛАГи не попадали. Архангельский как был заместителем Туполева до вынужденной «посадки» шефа, так им и остался после ареста Туполева.

Что же касается советских танков, артиллерии, стрелкового оружия, то практически все их конструкторы если и отправлялись в лагеря, то в воинские учебные – для полевых испытаний своих конструкций. Обходилось без ГУЛАГа.

Почему?

Казалось бы, политически не раз испытанные кадровые разведчики из Разведуправления РККА и дипломаты из Наркоминдела становились «невозвращенцами».

А политически нейтральные советские инженеры, учёные, специалисты уезжали из СССР в деловые и научные командировки и приезжали обратно в СССР.

В чём была разница?

Из советских портов каждый день уходили за границу суда с советскими экипажами, и массового бегства с них в иностранных портах не наблюдалось.

Что ж так?

Как ни странно, из всех существующих версий событий 1937 года самая непротиворечивая (хотя и далеко не полная) – это версия официальная. То есть такая: троцкистская и антисталинская оппозиция в конце концов выродилась в нечто прямо враждебное интересам социализма в СССР, была разоблачена, и её пришлось выжечь калёным железом.

В выражении «калёным железом» суть выражена точно. К такому сильнодействующему средству прибегают тогда, когда организм поражён язвами смертельной опасности, а времени на терапию или тонкую хирургию нет. Выжигание язв болезненно именно потому, что вместе с больными клетками выжигают и оказавшиеся рядом с ними клетки здоровые.

Но тут уж ничего не поделаешь: или выжечь – и выжить.

Или смалодушествовать – и погибнуть.

Впрочем, масштабы репрессий «верхов» не были такими значительными, как это лживо утверждали вначале хрущёвцы и ныне утверждают ельциноиды. Маршал Жуков уже в послесталинские времена простодушно признался однажды, что в то, мол, время он и не знал, насколько обширными были репрессии.

Что ж, Люксембург, конечно, великая держава, но тот, кто едет через неё из Франции в Германию, Люксембурга почему-то не замечает. Вот так и с репрессиями – например, в РККА. Их масштаб не был всеобъемлющим и катастрофическим, почему Жуков о них тогда и не знал. А характер их был таков, что в перспективе скорее повышал командный уровень в войсках и их боеспособность. Ныне рассекреченные и публикуемые самими «демократами» документы 1937–1938 годов показывают удручающую картину состояния РККА, до которого армию довели «гениальные» тухачевские с якирами, уборевичами и блюхерами.

«Ельциноидный» историк Генерального штаба генерал Юрий Горьков в своей книге 1993 года «Кремль. Ставка. Генштаб» заявляет: «То, что Сталин и его подручные сделали с армией, сравнимо только с крупной военной катастрофой».

Но это – просто чепуха! Катастрофой было бы оставление тухачевских на их командных постах. Достаточно сказать, что Уборевич (начальник вооружений РККА в 1930–1931 годах) и Тухачевский (начальник вооружений РККА в 1931–1936 годах) наплодили избыток устаревающих лёгких танков, однако не позаботились о радиосвязи для них, почему немцы с их радиосвязью так легко и переигрывали наших танкистов в начале войны.

Не было раций и на заказанных Уборевичем и Тухачевским промышленности истребителях, хотя Сталин давал указания об их радиофикации ещё в первой половине 30-х годов.

И ведь не только Уборевич, Тухачевский, Халепский, Якир были виноваты в подобной военно-технической политике. Ей не противились и другие военачальники рангом пониже. И почти все почему-то – из тех, кого расстреляли в 1937–1938 годах.

По уставам, разработанным «творческим гением» этого генералитета, в первом эшелоне дивизии из 17 000 (семнадцати тысяч) человек наступало всего 640 (шестьсот сорок) человек. В это трудно поверить, но это – данные из доклада начальника Генерального штаба генерала армии Кирилла Мерецкова на совещании высшего руководящего состава РККА 23–31 декабря 1940 года.

Вот ещё пример… Уже после раскрытия и ликвидации заговора Тухачевского, с 21 по 27 ноября 1937 года в Москве проходило расширенное заседание Военного совета при наркоме обороны СССР Ворошилове. На нём рассматривались итоги боевой подготовки за 1937 год, задачи на 1938 год и меры, предпринимаемые в РККА по очистке её рядов от заговорщиков и вредителей.

Среди выступавших был и командующий Закавказским военным округом 44-летний комкор Николай Куйбышев – родной младший брат Валериана Куйбышева, к тому времени уже умершего. Николай Куйбышев был назначен на ЗакВО в 1937 году, в том же году его избрали депутатом Верховного Совета СССР.

И вот на заседании Военного совета он докладывал о том, что боевую подготовку войск округа надо оценивать как неудовлетворительную и…

Впрочем, я лучше приведу прямые извлечения из стенограммы заседания:

Язвительный ответ Куйбышева был вряд ли уместен, как и его ссылки на то, что у него тремя дивизиями, в том числе Армянской, командуют капитаны, причём командир Армянской дивизии до этого «даже батальоном не командовал»… Ещё в начале июня 1937 года Куйбышев был начальником военной группы Комитета партийного контроля ЦК, принимал активное участие в заседании Военного совета при наркоме обороны СССР 1–4 июня после раскрытия заговора Тухачевского и с пристрастием (свидетельство – стенограмма) допрашивал кое-кого из тех, кто вскоре после этого заседания тоже был арестован. Так что Куйбышев, во-первых, знал ситуацию, а во-вторых, при желании мог бы найти в кадрах РККА и более подготовленных армян в звании более высоком, чем «капитан»… Например – подполковника Баграмяна, закончившего в 1934 году Военную академию им. Фрунзе, в период 1936–1938 годов – слушателя Академии Генерального штаба, а в 1934–1936 годах – начальника штаба 5-й кавалерийской дивизии Киевского военного округа, будущего маршала…

Читаем стенограмму далее:

До Куйбышева ЗакВО командовал командарм 2 ранга Михаил Левандовский. С июня 1937 года он был назначен командующим Приморской группой ОКДВА – Особой Краснознамённой Дальневосточной армией, 23 февраля 1938 года арестован и 29 июля 1938 года расстрелян.

И расстрелян, как видим, за дело.

Хрущёвцы его реабилитировали – 28 апреля 1956 года.

Но за что?

За разложение войск?

Что же до Куйбышева, то из его же собственных слов следовало, что основные причины слабой подготовки ЗакВО – не аресты, а многолетнее преступное пренебрежение или сознательное вредительство тех, кого арестовали.

Но и это не всё! Присмотримся к самому Куйбышеву. Для начала сообщу вот что….

На том же заседании Военного совета в ноябре 1937 года выступал комкор М.А. Антонюк – командующий Сибирским военным округом с июня 1937 года. Он заменил командарма 2 ранга Дыбенко, который, в свою очередь, заменил комкора Гайлита, командовавшего СибВО с декабря 1933 года.

Обратимся вновь к стенограмме:

Замечу, что «ТТ», то есть «Тульский Токарева» – это пистолет, а не револьвер, и не знать этого комкору Антонюку было зазорно. Но продолжим цитирование, предоставив слово члену Военного совета СибВО дивизионному комиссару Н.А. Юнгу: