У Ани засосало под ложечкой. Пахло то ли бандитскими разборками, то ли какой-то непонятной военщиной, и уж скорее первым, чем вторым. Оба автомобиля, судя по шуму, свернули к центральному зданию - мощной бетонной конструкции на три этажа, с потолками под четыре метра. Уже успев худо-бедно облазить территорию, Аня убедилась, что на второй этаж можно было попасть разве что по намертво впаянным в наружные стены пожарным лестницам. Еще у здания был подвал. Насчитывал он один или несколько уровней, она в одиночку проверять не стала. Уж слишком неприятное ощущение возникало, когда взгляд натыкался на провалы в бетонном полу, словно оттуда вытекала чернота, густая, как на морских глубинах.
Колеса прошуршали по покосившимся бетонным плитам того, что осталось от дороги, и стихли. Аня, забившись в тень, лихорадочно думала.
С одной стороны, следовало немедленно дать деру, пока никто, например, не догадался посмотреть на округу через ПНВ. С другой стороны, озаботься ночные гости ПНВ, ее, наверное, уже бы заметили. Разыгравшееся воображение услужливо рисовало Ане шаги: то по дороге, то в темноте заброшенного здания, как раз у нее за спиной. Она подышала на заледеневшие пальцы - последний хмель выветрился из головы, и тут же сделалось понятно, что в лесу ночью холодно - и пришла к довольно неоднозначному выводу.
В принципе, ренты, которую получал каждый гражданин Российской Федерации за сдачу Сибири и Дальнего Востока в аренду Поднебесной Империи (она же Срединное царство, она же Земля тысячи ремесел, и она же - малопонятная и скорее историческая аббревиатура КНР), на жизнь хватало. Ни один москвич с голоду пока не помер, что бы там ни утверждали сепаратисты. Но именно что "на жизнь хватало" - ни тебе тусовок, ни андроидов, ни заграничных поездок. Работы же на данный момент у Ани уже не было, а Клавочка - дура мстительная - и впрямь могла дать ей такие рекомендации, что по специальности место она бы искала до пенсии внуков. Ну а заработок на работе "по призванию", если это можно было назвать работой - в отличие от сотен школьников на спецресурсах, Аня как хакер себя не позиционировала - был нормальный, если соотносить со степенью риска, но, увы, нерегулярный. Объявления в духе "талантливый взломщик систем на мели ищет срочную халтуру" на работных сайтах, понятное дело, не публиковали. Так и перебивалась случайными приработками от случая к случаю. Обычно это было нечто в духе "сломай страничку этой сучки и выложи фото ее целлюлита в общий доступ", "пусть у нее на главной страничке висит, что она сделает минет за пятьдесят юаней!", "с кем переписывается моя жена в личке?" и тому подобная неинтересная и малооплачиваемая белиберда.
Разумеется, ребятки вряд ли приехали сюда на машинах с номерами, но был шанс заснять если не их лица, то хотя бы, чем они занимаются. А потом, по ситуации, или продать видео газетам, или поискать других покупателей - обиженная за реквизицию родного компьютера, к полиции Аня испытывала вполне объяснимую неприязнь, и помогать ей не собиралась, во всяком случае, за так. Движимая этим нехитрым расчетом, она, почти припав к земле, стала обходить свое укрытие по периметру. Луна, как на зло, светила ярко, так что о том, чтобы перебегать в ее свете остатки бетонной дороги, нечего было и думать.
Когда в поле зрения - и видеосъемки - Ани попали машины, ничего интересного еще не происходило. Четверо человек - один из них был заметнее других, в светлой спортивной куртке тогда, когда остальные в черных кожанках - как раз зашли в проем, раньше, наверное, бывший центральным входим, и вскоре скрылись из виду, скорее всего, в подвале. Было видно, как желтые пятна их фонарей сперва скользят по стенам и мелькают в проемах, а потом исчезают. Один мужчина остался у входа и закурил. Огонек сигареты призывно тлел в ночи.
Аня сообразила, что тоже страсть как хочет покурить, но, конечно, в такой ситуации справиться с дурной привычкой было нетрудно. Убедившись, что оставшийся "на стреме" мужчина ну совсем не смотрит в ее сторону, а в джипе и кабине грузовика вроде как никого не видно, Аня решилась. Выбрав самое темное место - там, где плиты разошлись и проросла трава - она едва ли не ползком преодолела опасную полосу. Затаилась. Убедилась, что охранник с сигаретой на нее плевать хотел - или не заметил, как-никак между ними было метров пятьдесят - и стала по широкому кругу обходить центральное здание, вспоминая, где видела пожарную лестницу. В Красной Империи строили на совесть, поэтому шансы, что по ней можно будет беспрепятственно подняться на второй этаж и снять интересное кино с самого удобного ракурса, имелись вполне приличные.
Завидев на фоне стены черную решетку, Аня бодро вцепилась замерзшими пальцами в металл, чувствуя, как на ладонях остается ржавчина. Тихонько подергала боковые прутья - меньше всего на свете она хотела поднять шум - и, убедившись, что вроде как держится крепко, поползла наверх. Все шло хорошо до той секунды, пока лестница, противно проскрежетав, не поехала куда-то в сторону. Душа Ани ушла в пятки, а вот пятки, напротив, устремились вверх с необыкновенной прытью. Не дожидаясь, пока древняя арматура похоронит ее под своими обломками, она оттолкнулась от ступеньки и прыгнула вбок и вверх настолько, насколько смогла. Пальцы зацепились за бетонный край пола второго яруса.
- Игорь, что за черт?
- Ты там что делаешь, придурок?
Сердце Ани припустило удар прежде, чем она поняла, что "придурок" относилось не к ней. Может, она и не была самой симпатичной девушкой района - чего уж там, определенно не была - но волосы, заплетенные в косички и спускавшиеся существенно ниже талии, делали ее мало похожей на мальчишку. А вот потом стало совсем плохо: по земле побежали желтые пятна фонарей, два разных. Один, видимо, был у охранника, сторожившего центральный вход, а другой двигался откуда-то со стороны, куда едва не ушла Аня. Судя по громкому топоту, человек приближался быстро.
Щелчок, который она услышала в следующую секунду, оставлял мало простора для фантазий: лязг затвора сложно было с чем-то перепутать. Шуточки кончились.
Едва не скуля от страха - будь она трижды неладна идея продать непонятно кому непонятно чьи секреты - Аня сильно толкнула тело в сторону и, на обратном размахе, воспользовавшись остатками лестницы как опорой, все-таки смогла подпрыгнуть достаточно высоко, чтобы локти оказались на плите. Дальше подтянуться труда не составило. Она быстро откатилась в тень. Сердце колотилось так, что, наверное, и в лагере лазертагеров слышали.
Идея вызвать помощь мелькнула в голове и тут же была отброшена, как идиотская: ночные гости могли фиксировать сигналы. Аня, едва живая от страха, отключилась от сети. Настройки на экране очков стали серыми и безжизненными. А снизу, напротив, топтали, шуршали, переругивались.
- Да никого здесь нет!
- А чего лестница скрипела?
- У нее, *ля, и спроси, если ты такой умный! Сказано было на стреме стоять.
- Вот я и стою!
- Вот и стой. И хлебальник закрой.
Огоньки фонарей еще пометались по ветвям деревьев, но охотников лезть на крышу вслед за Аней не нашлось. Та, забившись за какой-то бетонный блок - передвигаться приходилось очень осторожно, не столько из-за людей внизу, сколько из-за отверстий в полу, большая часть которого как раз отсутствовала - ждала. Погасли фонари, а еще минут через двадцать - очень-очень долгих минут - снизу снова раздались шаги. И какой-то шум, словно мешки таскали. Аня, наведя на очках нужное увеличение, с опаской заглянула вниз. Она ошиблась: это не мешки волокли, это люди несли ящики, тяжелые даже на вид, и иногда опускали их на бетонные плиты, отдыхая. Добычу грузили в грузовик. Подробностей - маркировок или надписей - Аня не видела, так как подсветку тоже отключила. Все продолжалось, наверное, с четверть часа. Загрузив трофеи в грузовичок, ребята покурили пару минут, а потом заурчали моторы и процессия отъехала. Аня долго смотрела им вслед.
Номеров у машин, конечно, не было. А парень в светлой спортивной куртке из здания, похоже, не вышел. При одной мысли об этом ей хотелось оказаться как можно дальше отсюда.
Выждав для верности еще минут двадцать, Аня сбросила вниз камушек. Фонарей не загорелось, никакого движения не послышалось. Следовательно, завод можно было считать условно пустым. Она понятия не имела, какую контрабанду можно было прятать в этих стенах, но уж точно не наркотики - для них была бы слишком крупная партия. Но, конечно, и не трофейные кабеля эпохи Красной Империи отсюда ночью вывозили. Те вряд ли сейчас были кому-то нужны: китайцы достаточно насытили рынок цветных металлов, ударными темпами разрабатывая недра Сибири.
Крадучись, Аня обошла этаж, нашла еще одну лестницу - вроде как более прочную - и благополучно спустилась. Сфотографировала вход, потом следы протектора там, где машины съехали с бетонных плит на землю.
Подумала, что много с этого не выручишь - не ясно, кто это был, зачем приходил и что увез.
Выкурив подряд две сигареты, чтобы успокоить нервы, и спрятав окурки в карман (явно не следовало оставлять здесь свою ДНК), Аня пошла к центральному входу.
Найти следы на присыпанном пылью и кирпичной крошкой полу было нетрудно: ночные гости и не пытались их скрыть. Аня шла очень медленно - включать на очках подсветку ей все еще было боязно - и освещала себе путь неярким огоньком зажигалки. Ступеньки, ведущие вниз, были старые и стертые множеством ног почти до гладкости морской гальки, а стены хранили следы облупившейся краски сине-зеленого цвета. На полу валялся бытовой мусор, куски гнилого картона, а сверху все это покрывал толстый слой пыли. Пройдя по пустым залам с какими-то ржавыми станками, сборочными линиями и торчащей отовсюду сгнившей проводкой, Аня добралась до спуска в подвал. Подвал лежал очень глубоко. С каждым шагом Аня все меньше и меньше верила, что этот завод и вправду производил консервы, как болтали "знающие люди". В Красной Империи, конечно, всякие странности случались, но уж стоящий в глухом лесу консервный заводик с подвалом, чем-то напоминающий бункер из старинных фильмов - это был уже явный перебор.
Лестница закончилась коридором, который под прямым углом пересекал еще один. Аня едва не присвистнула от удивления. Она впервые в жизни видела натуральную гермодверь, правда, наполовину открытую. Толщина перегородки внушала: сантиметров тридцать, не меньше. Пыли в подвале было значительно меньше, чем наверху, но гости нанесли грязи на ботинках, поэтому вопросов, куда они пошли, не возникало. Оставаться один на один с затхлой темнотой, разряженной только тусклым огоньком зажигалки, было слишком страшно, поэтому Аня все-таки включила подсветку. Мир тут же принял очертания если не менее мрачные, то хотя бы менее таинственные.
Светлую куртку на полу было видно шагов за двадцать. Ее обладатель лежал на груди, неестественно раскинув руки, головой к Ане. Не то чтобы она не ожидала увидеть здесь трупа: как раз надеялась не увидеть, но умом понимала, что вряд ли парень остался просто переночевать. Однако в самом положении фигуры было что-то настолько жуткое, что Ане тут же вспомнился до полусмерти напугавший ее в детстве винтажный японский фильм ужасов про онрё с непроизносимым именем, вылезающую из колодца. Она взвизгнула, но, по счастью, белая куртка не двинулась к ней, бодро перебирая локтями по каменному полу. Труп лежал как труп.
Мертвый парень, конечно, не рассказал бы Ане, как его звали и что он здесь забыл, но у него могли быть при себе документы. Уж лицо-то у него точно было при себе. Во всяком случае, Ане очень хотелось на это надеяться. Боясь дышать, она приблизилась, старательно обходя темные комочки на полу: умом она понимала, что это земля, а не кровь, но наследить все равно не хотела. Заправила волосы под куртку и натянула капюшон: меньше всего на свете ей улыбалось оставить ДНК на месте преступления.
Парень вряд ли мучился: скромные познания Ани в медицине говорили о том, что с пулей в затылке долго не живут. Лицо, неловко повернутое в бок, ниже глаз представляло собой темное месиво, поэтому Аня быстро отвела взгляд. Пуля, войдя в затылок и оставив маленькое отверстие, выходя, разворотила половину лица. Жуткое было зрелище. Она впервые в жизни своими глазами видела, насколько выходное отверстие пули отличается от аккуратненькой дырочки входного. Если судить по одежде и прическе, это был обычный парень лет двадцати пяти-тридцати, правда, он скорее походил не на бандита, а на студента или аспиранта. Треснувшие очки валялись неподалеку. При жизни тот, видимо, был любителем древностей и ретроградом: Ане редко когда доводилось видеть на молодых людях очки из настоящего стекла.
Перчаток она по глупости с собой не захватила: угар от марихуаны в голове мало располагал к тщательным сборам перед совершением глупостей, поэтому труп пришлось переворачивать носком ботинка. А потом - ужас и кошмар - снимать перчатки с мертвеца. И уже в них обшаривать его карманы на предмет зацепок. Зацепок не нашлось, зато нашелся магнитный ключ с нелепым брелоком, помятая фотка убитого с какой-то молоденькой блондинки на фоне моря - ретроград и к тому же романтик, не иначе - и мятный леденец. Уникома на предплечье парня не было: то ли не взял с собой, то ли унесли подельники. Аня сделала несколько фотографий его лица в разных ракурсах, чтобы дома загрузить в программу и попробовать найти совпадения в социальных сетях, а потом двинулась дальше, не забывая записывать все происходящее на камеру.
Дальше обнаружилась только одна комната, но, едва переступив ее порог, Аня с заячьей прытью рванула назад. А потом вверх по лестнице. А потом прочь от завода.
Потому что на полу валялся разбитый цилиндр, из которого на пол вылилась слегка фосфоресцирующая голубоватая жидкость. А на раскрытых створках шкафов как пауки лепились черно-желтые знаки химической опасности.
Домой Аня добиралась на автопилоте. Не помня себя, она пролетела через уже засыпающий лагерь лазертаггеров, как-то села на мотоцикл, вроде бы даже надела шлем, вцепилась в руль и помчалась по ночной трассе. Для нее оставалось загадкой, как в таком состоянии она вообще не улетела через ограждение в канаву. Все ее мысли крутились возле того, чтобы только держаться за руль и уговорить желудок не сворачиваться в узел ну вот прямо сейчас. К моменту, когда она доехала до дома, небо на востоке уже начало бледно светлеть на фоне почти погасших неоновых вывесок. В такой час в Москве все приличные люди еще спали, а остальные - уже ложились. Улицы были непривычно пустынны, точно декорация какого-то старого фильма, и только с муравьиной методичностью снующие туда-сюда роботы-мусорщики и редкие квадрокоптеры с коробочками пиццы или суши придавали окружающему пейзажу хоть какую-то жизнь. Припарковав мотоцикл, Аня почти сползла с сиденья, доковыляла до знакомого автомата, поднесла уником к считывателю и через несколько секунд стала счастливым обладателем пачки сигарет, радостно ударившейся о железное дно аппарата. Скрючилась рядом, глубоко затянувшись, и крепко задумалась.
С каждым вдохом мир делался чуть лучше. В конце концов, это была химическая опасность. Не биологическая, которую Аня скорее воспринимала как атрибут фантастических фильмов. Не ядерная - несбывшаяся надежда и несбывшийся кошмар мира. Просто химия. Как в школьном учебнике. Ну, может, посложнее. Но люди, таскавшие ящики, были без респираторов - Аня в этом готова была поклясться. И убитый парень тоже был без защиты. Значит, скорее всего, и ей сейчас ничего не угрожало.
Право слово, не идти же было с рассказом о ее ночных приключениях в районную поликлинику. Тут лекцией о вреде галлюциногенов дело бы не закончилось.
Да и вообще, еще непонятно было, найдут во время игры труп или нет. Если найдут - кипиш поднимется и так, и вскоре она узнает, что это за голубую гадость видела в подвале и кто был тот паренек. А если нет - тогда можно будет думать, как действовать дальше. Уж точно не следовало в шесть утра предлагать местным газетчикам информацию о непонятном убийстве, чтобы случайно не загреметь на скамью подсудимых. Стоило выждать хотя бы день, пока ситуация с игрой не прояснится.