- Минутку - прервал аналитика Сталин - а почему они не пытались осуществить сброс избыточного населения в колонии? Ведь уже на рубеже новой эры они оккупировали Вьетнам - и, строго говоря, этот режим оккупации продержался почти тысячу лет, варьируясь от жесткого, с китайскими гарнизонами в ключевых точках страны, и, китайскими чиновниками на всех ключевых постах, до, мягкого, когда дело ограничивалось уплатой вьетнамцами дани. Да и позже зависимость Вьетнама от Китая сохранялась вплоть до захвата его Францией - почему они даже не попытались вырезать вьетнамцев, чтобы расселить на освободившуюся территорию своих соплеменников? Почему они не осуществили экспансию на Филиппины, Индонезию, Бирму?
- Это сложный вопрос, товарищ Сталин - меланхолично заметил эксперт. Возможно, ответ на него кроется в том, почему Китай не развивал флот. Конечно, речное и прибрежное судоходство у них было весьма развито - но, до Филиппин и Индонезии добирались китайские пираты, преследуемые законом преступники, никак не официальные мореплаватели и законопослушные купцы. Собственно, единственным исключением из этого правила являются семь экспедиций Чжун Хэ в Индийский океан, к берегам Индии и восточным берегам Африки. Это все дальние походы, проведенные волей китайского императора - семь экспедиций, состоявшихся в конце XIV - начале XV веков.
- Лично у меня создалось впечатление, что существовала политика 'закрытия Китая', весьма, кстати, похожая на политику 'закрытия Японии', проводимую во времена сегуната Токугава. Скорее всего, она не объявлялась так явно - или, возможно, просто осталась неизвестной в Европе, ведь в те времена серьезных контактов напрямую Европы с Поднебесной Империей просто не было. Разовые путешествия европейцев, вроде Марко Поло, вряд ли можно считать - сомнительно, что чужак мог многое узнать в столь закрытом обществе, как китайское, не зная толком местных языков и диалектов, не разбираясь в сложнейшем местном этикете.
- Первопричина же закрытия Китая, если таковое существовало, заключается в том, что столь разношерстое общество, состоящее из различных народностей, можно было удерживать только в условиях жесточайшего контроля верховной власти над всеми сторонами жизни подданных, от торговли до идеологии. Активная же морская торговля автоматически делает несостоятельной ту же Кантонскую систему - а это означает возможность обогащения вне рамок, установленных императорскими сановниками и богатейшими купеческими династиями, разрушает их монополию на богатство. Кроме того, интенсивные торговые контакты означают и проникновение в страну новых идей - что ставит под удар господствующую идеологию конфуцианства.
- Что же касается технических вопросов - то, колонизация Индонезии и Филиппин, то она возможна только за счет развитых перевозок морем. Во Вьетнам и Бирму формально есть сухопутные пути - но, на практике поддержание транспортной связности за счет использования этих путей представляет собой немалую проблему в хорошую погоду и практически невозможно в сезон дождей. Так что поддерживать надежное транспортное сообщение с этими территориями можно только морем. И, если сообщение с Вьетнамом вполне могут поддерживать каботажные суда, то для остальных территорий необходим полноценный морской флот.
- Еще один важный момент - все вышеперечисленные страны густо населены, так что создать плацдарм на побережье и постепенно накопить на нем силы для решительного удара не получится. Там придется воевать с полным напряжением сил с самого начала - и это при сомнительном качестве китайского воинства.
- Далее, собственно завоевание - возьмем, например, вьетнамцев. В том, что касается их менталитета, то это классическая военная нация, в этом плане очень похожая на корейцев. Есть одно существенное отличие - если для корейцев более типична регулярная война, партизанские действия у них на втором месте, то у вьетнамцев наоборот - это народ с многовековыми традициями партизанской войны. Так что запугать их вряд ли возможно - не та национальная психология; а вырезать - крайне затруднительно, поскольку изрядная часть страны покрыта джунглями, болотами, лесистыми горами. Излюбленный китайцами прием ведения войны, заключающийся в заваливании противника трупами, здесь не сработает, поскольку партизаны сами выбирают время и место для нанесения удара.
- Сходная ситуация и на островах Филиппин и Индонезии - их населяют воинственные народы, достаточно вспомнить то, что именно филиппинские тагалоги прикончили Магеллана; природные условия этих островов великолепно подходят для ведения партизанской войны; многовековые традиции мореплавания местных жителей позволяют при необходимости без малейших сложностей осуществлять маневр силами между островами.
- В общем, во всех трех вышеперечисленных случаях лучшее, что ждало китайских колонизаторов - это долгая, предельно кровавая, с огромными затратами для императорской казны, война с коренными народами. Совершенно не факт, что она бы увенчалась успехом - но, даже в лучшем случае китайский император получил бы выбитую армию и опустошенную казну. А ведь колониальная война за пределами Китая совершенно не отменяет необходимости удерживать под контролем ситуацию внутри страны.
- Несколько иная ситуация в Бирме - и бирманцы не являются особо воинственным народом, и природа бирманских равнин в намного меньшей степени располагает к ведению партизанской войны.
- Но, предположим, любая из этих колониальных войн увенчалась успехом - начинается переброска населения на отвоеванные земли. С учетом их традиции заговоров и междоусобицы, которую удавалось удерживать лишь конфуцианством и жесточайшей карательной политикой, вполне возможно, император и его ближайшее окружение считало, что заморские колонии удастся удерживать под контролем метрополии лишь до того момента, пока они не укрепятся - а, потом, успешный сепаратистский мятеж неизбежен. С учетом реалий китайской истории я считаю это более чем вероятным. В таком случае, зачем им вкладывать огромные даже для Китая ресурсы в успешную попытку сепаратизма, которую практически невозможно будет подавить? Ведь в этом случае центральной власти придется задействовать огромный флот и перебрасывать немалую армию, чтобы подавить мятеж уже соплеменников. Хорошо, если это будет Вьетнам - а если придется давить мятеж на Филиппинах или в Индонезии? И, самое главное - сколько все это будет стоить? Будут ли эти затраты по силам даже невероятно богатому Китаю? И, наконец - а окупятся ли они когда-нибудь, или нет?
Сталин обдумал сказанное - действительно, китайцы, закрепившиеся на Филиппинах или Индонезии, со временем могли набрать численность, сопоставимую с численностью населения метрополии. После того, как китайцев, скажем, на Филиппинах оказалось бы миллиона 3-4 - а для них это не так уж и много - тем более что при расселении жителей по тысячам островов, зачастую в труднодоступной местности, контролировать их метрополия могла бы только очень условно. При китайской традиции замкнутой экономики, основанной на обеспечении себя всем необходимым, без внешней торговли, воздействовать на них экономически было бы практически невозможно. Высадка же десанта, с последующей карательной операцией, в таких условиях, превращалась в форменное разорение.
Аналитик предложил логичную версию - во всяком случае, она вполне соответствовала китайским 'правилам игры', согласно которым жизни даже миллионов простых людей были пылью на ветру по сравнению с принципом незыблемости и неделимости центральной власти. В противном случае, первой мыслью губернаторов провинций стало бы: 'Если они там, за морем, сумели отделиться - то, почему я, договорившись с другими губернаторами, не смогу стать императором в своей провинции?!'. В этом случае масштабные мятежи провинциальных властителей стали бы неизбежны - и не факт, что центральной власти удалось бы с ними справиться. Да, строго говоря, в тогдашних условиях Китая даже такая центральная власть была многократно меньшим злом по сравнению с очередной смутой и вторжением кочевников.
- Хорошо, а что Вы думаете о возможности колонизации китайцами Северной Америки - поинтересовался Вождь. Почему они даже не попытались добраться до той же Северной Америки - вряд ли их технические возможности были намного хуже, чем у того же Колумба, с его тремя деревянными скорлупками?
- Возможности были - согласился эксперт - судя по экспедициям того же Чжун Хэ, у них были неплохие отношения с мусульманскими мореплавателями, к этому времени вполне освоившими походы по Индийскому океану - вряд ли сами китайцы, промышлявшие почти исключительно каботажем, смогли бы построить корабли, способные совершать океанские походы. Да и судоводители для таких походов нужны отнюдь не с опытом каботажных плаваний - одного наличия компаса тут явно недостаточно. Кстати, сам Чжун Хэ был китайцем-мусульманином - возможно, именно поэтому он и возглавил эти экспедиции, поскольку ему было намного легче договориться с единоверцами. В принципе, возможности для закрепления в Северной Америке, если брать территорию современных США, были не в пример лучше, чем в Юго-Восточной Азии - с учетом различия плотностей населения и уровня развития каких-нибудь апачей и тех же вьетнамцев, закрепиться на Западном побережье они вполне могли, использовав в качестве плацдарма ту же Калифорнию. Но, тут начинали работать те же закономерности, как и в случае с колонизацией стран Юго-Восточной Азии, дополненные намного худшей транспортной доступностью. Так что возможности у них уже тогда были, пожалуй, больше, чем у испанцев к концу XV века - вот только невозможно было их использовать с пользой для центральной власти.
Сталин обдумал сказанное - действительно, китайцы, высаженные в южной части современного Западного побережья США, со временем могли набрать численность, достаточную для вырезания ацтеков в Мексике, не говоря уже о немногочисленных племенах прерий. После этого в их распоряжении оказывался практически весь североамериканский континент - и контролировать их метрополия не могла никак. Десантная же операция через половину Тихого океана, с техникой того времени - это даже не анекдот. Все это можно было сформулировать и короче - при наличии технических возможностей для колонизации, она становилась гибельной для центральной власти, поскольку, во-первых, ресурса системы управления Срединной Империи хватало только на метрополию, колонии же заведомо выходили за предел управляемости, во-вторых, затраты на завоевание и обустройство колоний практически гарантированно дестабилизировали метрополию.
Охота за компроматом.
4 апреля 1944, США, штат Вирджиния, в полусотне миль от Вашингтона.
Гауптштурмфюрер Дитрих Краузе постарался расслабиться - ночка предстояла интересная, с точки зрения личности 'приглашаемого в гости', поскольку советников президента США ему, разумеется, вместе с вверенной ему группой, похищать еще не доводилось. Так-то работа предстояла довольно обыденная, ненамного сложнее обычной работы, достававшейся на его долю и долю его парней - или, говоря официально, группы поиска и захвата в подчинении группенфюрера Рудински.
Ну да, они были частью ' личной гвардии' группенфюрера - служили своему патрону верой и правдой, выполняя его задания, и, при этом, не проявляли излишнего любопытства.
Иначе в Рейхе было не выжить - само собой, значимому лицу - всякий имел свою лейб-гвардию, понятное дело, в зависимости от ведомства: у генералов и адмиралов это были парни из соответствующих родов войск, ну а у генералов СС - соответственно, либо парни из Ваффен СС, либо из силовых подразделений РСХА.
Дитриху было грешно жаловаться на жизнь - он и его люди, пройдя подготовку по стандартам диверсионных подразделений, в основном работали с Рудински, имевшем обыкновение беречь своих людей, на территории Западной Европы, а не против англичан на Ближнем Востоке, и, тем более, не на Восточном фронте, где немецкие диверсанты, вынужденные противостоять волкодавам Абакумова, по сравнению с которыми даже английские контрразведчики смотрелись сопливыми желторотиками, справедливо считали себя смертниками.
Случались командировки в Латинскую Америку - но, в США пришлось работать впервые. Впрочем, Дитрих не особенно расстраивался - вся группа неплохо владела английским, имелись надежные документы прикрытия, выписанные на граждан Австралийского Союза (англичане, почему-то, считают австралийский диалект английского языка каторжным сленгом, так что неизбежные погрешности будет нетрудно объяснить австралийской спецификой В.Т.), так что инфильтрация группы эсэсовских диверсантов, то есть, прошу прощения, группы военнослужащих Королевской Австралийской морской пехоты, прибывших в США для ознакомления с новой техникой, прошла легко и непринужденно.
Вообще, операция была неплохо подготовлена: был разработан дельный план операции, простой настолько, что сорвать его было непросто; группа получила двух квалифицированных пилотов с опытом 'слепых' полетов и штурмана, необходимых для реализации этого плана.
Собственно, когда план только разрабатывался, группенфюрер Рудински предложил вариант эксфильтрации с использованием субмарины - имелись у него хорошие знакомые в 'Конвое фюрера', так что выделение подлодки для проведения специальной операции было вполне реально.
Краузе попросил разрешения ознакомиться с материалами по подводной войне - и через несколько дней с цифрами и фактами в руках, сумел доказать Рудински преимущество своего варианта, как имеющего намного большие шансы на безопасную эксфильтрацию.
Единственный сбой возник при обеспечении самолетом - пригнанный из Мексики DC-3 пришлось срочно перекрашивать, и, рисовать на нем американские регистрационные знаки, на что, с учетом неопытности группы в покрасочных работах, ушло три дня, прежде чем удалось добиться приемлемого результата. Но, Дитриха это только порадовало, поскольку он прекрасно знал старую примету - если с начала все идет, как по маслу, в конце следует ждать провала.
Сейчас самолет, вместе с экипажем, и парой боевиков, оставленных в качестве охраны, три раза перепроверенный и заправленный 'под пробку', ждал их группу на маленьком частном аэродроме в полусотне километров - тут Дитрих одернул себя, не в полусотне километров, а в тридцати милях - от места акции.
Неделя наблюдения за объектом принесла исключительно хорошие для диверсантов сведения: во-первых, что сам объект, что его близкие, были пунктуальны, как и положено истинным германцам, живя по точному расписанию, что сводило к минимуму вероятность плохих случайностей - так, например, объект, в компании своего старшего сына, числившегося его личным охранником, выезжал на службу в половине восьмого утра, чтобы к девяти быть на рабочем месте; возвращались они между восьмью и половиной девятого вечера, ужинали в девять, ложились спать между десятью и половиной одиннадцатого вечера; во-вторых, у объекта попросту не было охраны - его старший сын только числился охранником, никоим образом не являясь профессиональным телохранителем, это парни Краузе поняли сразу; впрочем, даже если бы он был таковым, шансов против десяти профессиональных диверсантов, имеющих преимущество внезапности, у него все равно не было.
Начало акции было назначено на полночь пятницы - в субботу объект позволял себе понежиться в постели до десяти утра; завтракало его семейство в одиннадцать пополудни, а в три-четыре часа дня он, разумеется, вместе с семейством, либо принимал гостей, либо сам отправлялся в гости. Соответственно, можно было рассчитывать на то, что тревога будет поднята не раньше пяти-шести часов дня в субботу - Дитрих справедливо считал, что за, как минимум, пятнадцать часов 'чистого' времени, группа успеет уйти достаточно далеко, чтобы погоня оказалась безрезультатной.
Ночь выдалась тихой и теплой - совсем, как в Баварии, мимолетно подумал Дитрих, с трофейным карабином Лизла прикрывавший обершарфюрера Отто Нойдорфа, главного в группе специалиста по вскрытию замков, в данный момент открывавшего дверь черного хода. Как всегда, в таких случаях, казалось, что время тянется бесконечно, хотя по результатам хронометража, неизменно сопутствовавшего тренировкам группы, Дитрих точно знал, что больше тридцати секунд на вскрытие двух замков у Отто не уходит. Наконец, Отто вскинул левую руку - и, сразу же в открытую дверь проскользнула первая пара, Генрих и Вилли, вооруженная бесшумными 'Стэнами', разумеется, также трофейными (приказ, отданный Рудински, был категоричен - похищение должно быть обнаружено как можно позже, причем, должно быть не вполне очевидно, чья это работа).