====== 1. Наследство. ======
Флорстоун. Кладбище Св. Франциска,
Британская Колумбия. Канада.
Лил дождь. Именно в этот день, погоде нужно было обрушить свои воды на головы тех, кто пришел проводить в последний путь Скотта Гейла Авери, почетного жителя городка Флорстоун. Если бы кто-то сказал самому мистеру Авери, что он умрет в день, когда его драгоценному маяку «Флорес» исполниться сто лет, он бы не поверил. Скотт Авери очень хотел отметить это событие в кругу друзей и родных, но видимо судьба уготовила ему иное пристанище.
Больше всего людей пришло из церкви Святой Мелоры Канадской. Мистер Авери спонсировал строительство этой церкви и каждое первое воскресенье нового месяца ставил свечу во славу своего детища – маяка.
Но лишь единицы, пришедшие сегодня на небольшое городское кладбище, знали, что на самом деле оберегал Скотт Авери. Мэр города – Тайлер Миддлтон, даже прочел «Отче Наш», хотя сам утверждал на выборах, что не верит в Бога и в то, что нас после смерти не ждет пустота. В любом случае, по-настоящему грустно в этот день было только двум людям: внучке мистера Авери – Руфь и его преданному другу детства – Оливеру Примму. Остальные пришли на кладбище ради своих собственных целей и просто потому что надо провожать в последний путь старшее поколение.
Спустя четыре дня.
Руфь никогда не думала, что так рано потеряет дедушку, которого безумно любила. А еще она никогда не предполагала, что ее мать будет против, чтобы она управляла маяком, который она унаследовала от своего деда Скотта Авери.
Мать Руфь – Катрин Сапато-Авери была эгоистичной и малодушной особой. Ее волновали лишь деньги и власть в этом городе. Она не понимала и не желала слушать Руфь и ее бредни про то, что хотел дедушка. Она была полна решимости вернуть маяк себе. Но оказалось, что это будет сделать сложнее, чем ей казалось. Жесткий характер Катрин был уже не проблемой для Руфь, ибо она жила своей жизнью и своим умом. Единственное, что осталось у нее любимого в этом городке – дедушкино наследство, маяк «Сан-Флорес» или просто «Флорес», как называли его жители.
Как рассказывал Руфь дедушка, маяк получил свое название в честь матери Скотта – Флорес Авери, которая умерла при родах. Флорес Авери, урожденная Грандерссон, дала этому городу многое, поэтому ее здесь почитали практически как святую. Флорес родилась в Исландии, но ее родители-моряки часто плавали и брали девочку с собой. Так они оказались у берегов Канады, где Флорес повстречала Брента Авери, своего будущего мужа и отца Скотта.
Брент Авери был пиратом в те смутные времена. Именно так он кормил свою тогдашнюю семью. Он грабил богатые суда, со своим кораблем «Кордо» и командой отважных преданных людей и таким образом все они выживали. Несколько лет назад по Флорстоуну ходила легенда, что под маяком зарыты несметные сокровища отца Скотта. И тогда многие жители городка и ближайших поселков предпринимали усилия, чтобы отыскать сокровища пиратов. Вот тогда деду Руфь пришлось возвести не только забор вокруг маяка, а практически оборонительное сооружение, напоминавшее форт. Это помогло отвадить смельчаков, которые хотели разрушить маяк, чтобы изъять из него клады.
Никаких кладов там не было. Но человеческая жадность и корысть, границ не знала. Поэтому, даже когда было во всеуслышание объявлено мэром города, что никаких сокровищ под маяком нет, многие просто не верили в это, считая, что мэр просто желает все забрать себе и на благо города.
В общем и целом, вандализм в отношении маяка часто повторялся, поэтому Скотт Авери завел тесную дружбу с полицейским Джерри Фандо и его людьми. Именно они приезжали по «тревожной кнопке на помощь Скотту Авери и ловили тех, кто пришел поживиться несуществующим кладом.
Теперь же все эти обязанности несомненно лягут на плечи темноволосой Руфь Авери, единственной наследницы маяка «Сан-Флорес». Документы на наследие были оформлены без участия Катрин Сапато-Авери, поэтому когда мать Руфь узнала, что не она владелица маяка, то была в бешенстве. В пылу эмоций, она даже пожелала своему отцу смерти. Кто же знал, что через две недели ее пожелание сбудется.
Руфь Авери совсем недавно исполнилось двадцать восемь лет и она почти десять лет жила в другом доме, который плотно примыкал к маяку. Последние шесть лет она прожила здесь вместе с дедушкой, которой с удовольствием показывал внучке, как он обслуживает маяк и что надо делать, чтобы он всегда был в рабочем состоянии. А еще дедушка очень ратовал за то, чтобы Руфь писала. И если Катрин была против писательской карьеры дочери, понимая, что «это не профессия» и всячески унижая достоинства своего отпрыска, то Скотт Авери всей душой верил, что именно в писательстве призвание его внучки. Он учил и поощрял это ее занятие.
В день смерти дедушки, Руфь готовилась прочесть ему свой набросок романа, который она писала последние два месяца. Дедушка всегда с удовольствием читал то, что она писала. Скотт Авери каждое утро проверял сигнализацию маякового форта. Именно там, в темных помещениях у него и случился сердечный приступ. Мертвым его нашел один из охранников маяка, Гай Медокс и сразу вызвал полицию и скорую.
Это был самый тяжелый день в жизни Руфь, ибо она потеряла человека, который точно не дал бы ей потонуть в жизненных штормах. А теперь, она практически осталась один-на-один с властной матерью, корыстным мэром города, желающим чтобы маяк стал частью его предвыборной компании и кучей вандалов. Единственный человек, который хоть как-то поддерживал ее, был друг дедушки Оливер Примм. ОН согласился пожить у нее в домике и присмотреть за тем, чтобы никто не посмел отобрать у Руфь то, что оставил Скотт.
- Я пообещал твоему деду, что если что случится, позабочусь о твоей безопасности. Так и будет, – сказал Оливер, обнимая Руфь. – Но сейчас, ты понимаешь, что пойдет борьба за этот маяк и мы должны выстоять в ней, иначе многолетнее детище Скотти придет в упадок.
Была у Руфь и еще одна особенность характера, которую так ненавидела ее мать. Руфь Авери были чужды мужчины. Она спокойно общалась с ними, как с коллегами, приятелями и друзьями, но игнорировала любые попытки завести более тесные отношения. И если бы Катрин знала о том, с кем иногда проводила ночи ее дочь, она бы сошла с ума от отвращения.
- Не уходи, – почти простонала светловолосая веснушчатая Лиа, перевернувшись на живот, наблюдая за тем, как Руфь спешно одевается. – Еще даже не рассвело. Ты мне обещала чаепитие.
Конечно, Руфь помнила, как в порыве страсти этой ночью обещала Лии, что они проведут целое утро вместе, выпьют чаю и поиграют в «Монополию». Но теперь у Руфь было больше обязанностей, нежели еще неделю назад. Теперь на ней маяк и все, что с ним связано. Она не может больше проводить утра, как ей хочется.
- Лиа, ты же знаешь, что теперь я не могу остаться на более долгий срок. Все изменилось.
Светловолосое чудо грустно морщила нос и обиженно вздыхала. Все действительно менялось, но вот чувства Лии оставались по-прежнему сильными. А как насчет чувств самой Руфь?
- Я для тебя игрушка на ночь, да? – отвернулась Лия.
Руфь перестала копаться в сумке в поисках расчески и обратила внимание на разобидевшегося «ребенка» на постели. Такие разговоры о «игрушках» были не редкость у них. Как только Руфь говорила о делах, Лия заявляла, что она не игрушка и ей нужно больше уделять времени, которое она сама уделяет Руфь.
- Солнце, эй, ну ты же знаешь каковы реалии. В восемь утра я должна быть на маяке, иначе моя мать будет разыскивать меня по всему городу и не дай Бог узнает о нашей связи! Тогда не поздоровится никому!
Руфь была расстроена, что в свои двадцать восемь лет вынуждена скрывать от матери свои привычки и любовь к девушкам. И если дедушка ее полностью понимал и даже поддерживал, заявляя, что «хочет чтобы Руфь была счастлива», то Катрин не упустит возможности унизить Руфь прилюдно, возведя ее в ранг «позорища этого городка». Нельзя было такое допустить. Поэтому приходилось молчать.
- Думала, что ты меня любишь, – продолжала давить на жалость Лиа. – Или уже нет?
Времени у Руфь оставалось двадцать минут чтобы через весь город добраться до маяка. А Лия похоже снова желает, чтобы она опознала. Ну, что за женщины!
- Послушай, давай встретимся в обед в закусочной у Ланы. Накормишь меня черничным пирогом, наконец.
Лия повернулась к Руфь и ее лицо просияло.
- Заметано. Только не опаздывай.
Сорок Шестое шоссе было пусто. От Ванкувера уже было прилично миль, когда девушке на сером «Мустанге» пришлось припарковаться у бухты Доусон. Отсюда было всего двадцать миль до ближайшей заправки и тринадцать – до маяка, который виднелся с поворота. Хотя на карте, которую раскрыла перед собой короткостриженая брюнетка казалось что расстояние, что до маяка, что до заправки примерно одинаковое.
- Черт бы подрал эту колымагу! – ругнулась она, выходя из машины.
Пришлось взять вещи, права, закрыть машину и отправится к маяку. Погода не благоволила дальним прогулкам и солнце уже жарило как следует. Но что сделаешь, если ее машина отказывалась заводиться. Надо искать помощь.
- Подвезти? – неожиданно услышала она позади.
Темно-синий видавший виды «Бьюик» мягко притормозил рядом с ней. За рулем сидела молодая блондинка в темных очках и в совершенно белом одеянии, похожим на те, в которых ходят в закусочных и придорожных кафе. Она оглядела туристку с ног до головы и сняв очки, спросила:
- Это не ваша машина там на обочине дороги?
- Моя, – покачала головой девушка. – Сломалась, зараза.
- Я работаю в придорожном кафе, у нас там есть механик. Садитесь.
Хоть в чем-то повезло, подумалось туристке. Может быть к вечеру, она будет в Кэмпбелл-Ривер. Не особо хочется задерживаться в портовых городках, в которых для нее нет ничего интересного.
- Из Ванкувера? – метко предположила водитель.
- Да. Мне нужно попасть в Кэмбелл-Ривер до заката.
- Попадете, – улыбнулась водитель, сворачивая с шоссе на проселочную дорогу, которая впрочем, по качеству мало отличалась от шоссе. – Меня зовут Лана Джонсон. А вас?
- Терранс Адамс.
====== 2. Неровная дорога. ======
Иногда Терри удивляли хорошие люди попадающиеся на ее пути. Она всегда знала, что она бы ни за что не подобрала попутчицу, если бы случилась обратная ситуация. Сколько ей приходилось ездить в Ванкувере, она никогда не подбирала тех, кто шел по шоссе. Возможно потому что работа в криминальном отделе новостей расставляет свои приоритеты, а возможно это была простая осторожность.
- Какими судьбами вас забросило в Кэмбелл-Ривер? – полюбопытствовала все же Лана. – В этом городке и посмотреть-то не на что. У нас хотя бы маяк.
- Маяк? – переспросила Терри. – И что?
- Ничего. Хорошая тема для статьи , если бы я была журналисткой.
Странный посыл в журналистику от человека работающего в закусочной. Терри не обратила внимание на косые взгляды девушки. Мало ли, может они пересекались где. Всех разве упомнишь.
- Писать о маяке скучно, – скорее для порядка ответила Терри, смотря за окно, где уже начали мелькать домики.
- Не скажите, – возразила светловолосая Лана. – Об этом Маяке очень интересная вышла статья. Стоит только увидеть «Сан-Флорес» и вы поймете о чем я.
После этих слов стало любопытно, что же такого интересного в этом маяке действительно. Однако, Терри решила, что сперва она все же должна найти в Кэмбелл-Ривер то, зачем она ехала. А уже на обратном пути она, возможно, посетит маяк. Тем более, что это должно быть недалеко.
Машина мягко притормозила на стоянке и Лана, повернувшись к ней, сказала:
- Нашего механика зовут Джоди. Я могу познакомить вас.
Терри даже не предполагала, что автомеханик окажется высокой и плечистой девицей, уже далеко за тридцать. Однако как только она услышала проблему Терри, она тут же села в грузовик и сказала:
- Стартер скорее, поедим, покажите.
- Мам, давай ты снова не будешь начинать, – выдохнула Руфь. – Сколько можно?
Катрин Авери была женщиной, которая считала, что все что она говорит, должно было беспрекословно выполняться, иначе тот, кто это не выполняла и ослушивался очень сильно пожалеет. Руфь жалела иногда, что не уехала в Ванкувер к своему дяде жить. Но с другой стороны, тогда бы маяк давно разворовали, да и разрушили.
- Не смей мне перечить! Ты еще ничего не достигла в этой жизни, чтобы идти мне наперекор, девчонка! – зло парировала женщина, хлопая по столу ладонью.
Адвокат сидевший в кресле позади Руфь, устало вздохнул и потер переносицу. Вот ему точно эти личные перепалки слушать не хотелось. Оливер Примм, тоже присутствовал в этом кабинете, но молча слушал претензии высказываемые женщиной, которая вряд ли так любила своего отца, чтобы хоть на минутку подумать о том, что она делает и как.
- Что можно сделать, мистер Гроховски? – обратилась она к адвокату. – У меня что не достаточно полномочий для того чтобы получить документы на маяк.
- Это личное желание вашего отца, мэм. Чтобы ваша дочь владела всем маяком и прилегающей к нему территорией. Вы можете только обжаловать это решение через суд Ванкувера. К сожалению, по закону, ваша дочь Руфь Авери владеет этой землей и постройками на ней. Отменить это нельзя и ваши полномочия тут не причем. Руфь Авери прямая наследница, вы – косвенная.
- Вот как! – разозлилась Катрин. – А как же факт, что я дочь мистера Скотта Авери, а моя дочь – ему внучка?
- В документах на маяк указана только одна фамилия и вы ее знаете, – еще раз указал на вышесказанное адвокат. – Мистер Оливер Примм из всего этого получает лишь яхту и «Ролс-Ройс», а так же библиотеку мистера Скотта Авери. Вам же досталось двести миллионов евро наличными. Это окончательное решение мистера Скотта Авери. Вы можете обжаловать его через суд.
- Это какой-то беспредел! – всплеснула руками рассерженная женщина. – Я этого так не оставлю, слышишь? – неизвестно к кому обратилась Катрин Сапато.
Когда женщина ушла, хлопнув дверью, все присутствующие в комнате выдохнули с облегчением. А Гроховски добавил к вышесказанному следующие:
- Не думаю, что ваша мать на этом успокоится, Руфь. Она ни из тех женщин, которые быстро сдаются. Советую нанять охрану, или в скором времени вы можете последовать в след за своим дедом.
Раньше Руфь и не поверила бы, если ей сказали, что ее мать может запросто подстроить ей какую-нибудь пакость, но сейчас даже самые смелые и невероятные мысли, казались обычным делом. Руфь одного не могла понять: зачем ей сдался маяк, когда у нее на счету в банке лежат миллионы?
- Думаю, что этот маяк мог хранить какую-то тайну. Не думаешь? – спросил Примм, когда Руфь немного успокоилась после ухода матери. – Скотти ничего не говорил тебе о истории маяка, не рассказывал о своем отце?
- Рассказывал. Разные истории. Я всегда считала, что это сказки, которые он сочинял для меня. Теперь же я уже не знаю что думать. Дядя Олли, скажи мне честно, что ты сам знаешь о том, что говорят вокруг?
Примм знал из жизни своего друга немало. Но вымысел или правда были все эти истории о сокровищах, ему так же известно не было. Но сейчас он подумал, что раз Руфь достался маяк, а ему библиотека, в которую Скотт никого не пускал уже давно, они оба могут найти что-то что прольет свет на то, зачем Катрин Сапато так нужен маяк.
- Давай посмотрим в библиотеке, – предложил Примм. – Может, старина Скотти оставил какие-то хлебные крошки, м?
Спустя три часа.
- Стартер пришлось заменить на новый. С вас сто тридцать долларов.
Многовато Терри заплатит за эту поездку, благо денег она взяла достаточно, да еще на карточке кое-что есть. И все же, сейчас ей подумалось о том, что можно заехать посмотреть на маяк, передохнуть немного, а потом отправится дальше. Наверное для Джеймса будет сюрпризом, что она таки сдержала слово приехать в гости.
- Как добраться до маяка?
Лана и Джоди переглянулись и последняя ответила:
- Сейчас прямо по дороге, затем поворот налево. Увидите на перекрестке вывеску: «Сан-Флорес, 20 миль».