Мусорщик:
— Только без четыре-шесть.
Лорд кивает головой.
Оба поворачиваются и направляются к выходу.
Бэкашник:
— Власть над всем миром, вот что я могу дать вам в обмен на… Эй, вы! Стойте! Вы куда?
Мусорщик (равнодушно):
— Решать судьбу мира.
Бэкашник (со страхом):
— Ой, мля!
Лорд выходит из комнаты, за ним направляется Мусорщик.
Бэкашник:
— Подожди! Дай талончик на метро, плиз!
Мусорщик подбрасывает талончик в воздух и тот медленно и плавно плывет по воздуху к Бэкашнику.
Мусорщик выходит.
Бэкашник ловит талончик, прячет в карман, вздыхает. Потом стирает ногой пентаграмму, достает мел и рисует круг. В центре круга рисует крест, становится на него и простирает руки вверх.
Бэкашник:
— О, Ангел Света, спустись с небес к слуге своему, укажи Путь и помоги познать Истину!
Воздух сзади Бэкашника сгущается и из него материализуется Мироздатель в красивом фартуке, украшенном кружевами и рюшечками. Руки Мироздателя в муке, взгляд очень недовольный. Невооруженным взглядом видно, что Мироздателя оторвали от решения судьбы всего мира.
Мироздатель (с каждым словом повышая тон):
— Я искренне надеюсь, что позвал ты меня не просто так, потому что мне пришлось бросить очень важное дело, причем уже в семнадцатый раз только за сегодняшний день!
Бэкашник (поворачиваясь):
— Ах!
Мироздатель:
— Я слушаю.
Бэкашник:
— Ух!
Мироздатель осматривается, потом достает из фартука мобильный телефон и набирает номер.
Бэкашник:
— Ох!
Мироздатель:
— Костя, запиши айпишник еще одного врага народа. Да, тридцать седьмой год.
***
Комната Джеткокоса. Стол, уставленный пустыми пивными бутылками и пустыми картонными коробочками от биг-маков. Небритый Верховный с воспаленными красными глазами, жуя фильтр давно погасшей сигареты, уставился в монитор.
Верховный (нажимая delete):
— Ну когда вы поймете, что не надо их доставать! НЕ НАДО!
На мониторе появляется надпись “Паладин Jetkokos наложил заклинание смерти на *****”
Верховный (крестясь):
— Впрочем, уже поздно…
Counter-terrorist win.
© 13.07.04 — 20:57 by
— Мама, а вампиры есть?
— Есть, сынок. Это жадные продюсеры, которые пьют кровь у писателей-фантастов.
(«Ночной Позор», The Hater)
Редакция зеленоглазых была отделана в стиле декаданса, что порадовало Саныча, как поклонника творчества Ринаты Литвиновой и вообще. Порадовала неоновая вывеска с четырьмя неоновыми буквами, мерцавшая в каждом коридоре, порадовало полное отсутствие мещанства в виде политкорректной вежливости и вышколенность сотрудников, которых нигде не было видно.
К главному редактору на прием было записано еще человек двадцать, поэтому Санычу пришлось занять очередь и тусоваться на форуме в ожидании своего вызова.
На форуме было скучно и бесперспективно — обсудив тему любви в произведениях Сорокина, Саныч вышел перекурить на улицу и столкнулся с каким-то типом. То есть это был не какой-то тип, а ньюб, но весь наблатыканный, словно перезадрыщ девятого уровня.
— Здоров, чувак, — ньюб небрежно цыкнул, достал сигару за пять кредитов и задымил ею. — Смотрю, писатель ты, да? Или косишь под него? Только отвечай вдумчиво, не обманывай…
Саныч сначала хотел позвать паладина, чтобы выяснить, чего это ньюб такой борзый, но потом решил сначала ответить:
— Писатель.
— Че пишем? — спросил ньюб.
— Кто пишем? — не понял Саныч.
— Ну ты че пишешь? Детектив, фантастику, порнуху, прогоны наркоманские? Стиль какой?
— А, стиль… — Саныч задумался.
Перед глазами встала Рината Литвинова и подмигнула.
— Авангардистский пост-реализм с элементами сюра. — сказал Саныч и подмигнул ей в ответ.
— Сюр… — ньюб тоже зачем-то подмигнул. — Давно пишешь?
— Тебя еще в клубе не было. — ответил Саныч и важно усмехнулся.
— Клуба еще не было, а я уже был. — ньюб усмехнулся еще важнее. — Короче, у тебя кто агент?
— В смысле? Какой агент? — не понял Саныч.
— Хе! Ты чё, чувак? — ньюб удивился. — Короче, я все понял. Буду твоим агентом.
— Нафиг ты мне? — Саныч удивился еще больше и с интересом посмотрел на золотую печатку на пальце у своего собеседника.
— У меня связи хорошие. — ньюб огляделся и перешел в приватную беседу, — Могу решить вопросы с публикациями на первой пятерке сайтов. Рейтинг у волков, поддержка зеленоглазых, от распальцованных прикрою. Короче, реально раскручу тебя, денег поднимем…
От предложения очень сильно попахивало наглым наездом братвы на коммерса. В случае с ньюбом это выглядело скорее оскорблением. Тут перед глазами Саныча возникла Рината Литвинова. Ее решительный взгляд передался Санычу и он вскинул голову.
— Кого, меня? Ты будешь меня раскручивать?
— Понял. — усмехнулся ньюб. — Ты видать из этих, неотдуплившихся… на вот тебе визитку, стукнешься, когда надумаешь.
И ньюб растворился в воздухе, залабав читерную невидимость на глазах у проходившего мимо паладина.
Паладин так и прошел мимо, а Саныч, не врубившись в реальную борзость ньюба, пошел к очереди.
Птичка Обломинго и рыбка Отсосайра в жизни Саныча появились одновременно и неожиданно. В тот момент, когда Саныч услышал от редактора зеленоглазых стоимость публикации произведения на сайте. Стоимость, которую он, Саныч, должен был выложить немедленно и безоговорочно.
У него столько не было.
— Пойми, братан, — уважительно похлопывая Саныча по плечу, редактор медленно подталкивал его к выходу и говорил явно заученную наизусть речь, — мы не читерим, у нас бизнес, потому что мы тоже хотим кушать. У волков на двадцать процентов расценки выше и сайт тормозит, храмовники и паладины мутят с рейтингом, короче, что тебе объяснять, ты и сам знаешь, что мы рулим, неси деньги и в натуре будешь в шоколаде.
— Слушай, меня зовут Саныч… — пытался объяснить Саныч сначала редактору, потом заместителю, потом какой-то флудерше на сайте, потом самому себе.
Внимательно выслушал его только он сам.
На следующий день Саныч пошел к волкам. Там он узнал, что волки дороже зеленоглазых на тридцать процентов, потому что подняли расценки, сайт у них не тормозит и они в натуре были в шоколаде.
— Ден здесь? — спросил Саныч у волка, проходившего мимо.
Волк прошел мимо.
— А где Ден? — спросил Саныч у другого волка, с виду менее блатного.
— Нафига тебе? — после небольшой паузы спросил волк.
— Тема есть. — Саныч напрягся в ожидании реакции.
Реакции не было. Вообще ничего не было.