Капитан увеличил картинку визоров, и его охватило изумление, переходящее в суеверный трепет. Тот, кого он так часто видел по ТВ, был здесь собственной персоной.
— Сияющий…, — выдохнул он. — Какой ты… нечеловечный.
Человек… Нет — богочеловек, лишь окинул взором солдат Ривы, отчего у тех побежали по спине мурашки, и повернулся к зачарованно–замершим андроидам.
Риве показалось, что те зачарованные уже были в его полной власти, но один из них, модель, обладающая возможностью синтезировать человеческую речь, сказал по встроенному мегафону:
— Вы не пройдете дальше, Сияющий. Мы не хотим причинить вам вред…
— Вы и не сможете, — сказал богочеловек без тени сомнений. — Жаль материал, но мне некогда с вами возиться…
Богочеловек… Нет — бог, обвел андроидов, наведших на него оружие, долгим взглядом, и под ним один за другим, словно кости домино, первые ряды андроидов вздергивали головы и опускали энл–фалы. Затем они синхронно развернулись и стали уничтожать все еще идущие колонны «собратьев». Битва между ними была жаркая, но не долгая — через пять минут оставшиеся стоять на ногах андроиды сгорели изнутри, будто не выдержав взгляда своего бога…
«Технобога», — вспомнил Рива его десятый или двадцатый титул.
Когда Сияющий вновь сел в транспорт и умчался к космопорту, рота Ривы пошла за ним пешком. Все были настороже, но Рива знал, что вряд ли на пути встретятся сошедшие с ума андроиды. Он уверился в этом после того, как, проходя по месту разыгравшейся междуусобной битвы, увидел тело недобитого андроида.
Руки и ноги робота были оторваны, защитный шлем слетел с головы, а сама голова дергалась в такт со вспышками замыкающихся проводников в шее. Тем не менее, голова не уставала повторять снова и снова:
— Приносим извинения. Мы на вашей стороне. Подобного больше не повторится. Приносим извинения…
«А все‑таки боги ходят среди нас», — подумал Рива, вскидывая автомат и разрывая дергающуюся голову на части.
* * *
Я вступил на палубу «Сердца Эльвы», объятый холодной яростью. Если Лара здесь, значит ей помогают не последние люди Ордена. Неужели снова предательство?
На что они рассчитывают? Думают, что не буду искать её у себя под носом? Но я ведь помню её ауру так же хорошо, как лицо, а запах ауры скрыть невозможно… Хотя откуда им всё это знать? Иногда забываю, что все вокруг не такие как я.
— Эльва! — позвал я, окидывая взглядом охранный взвод отцепивший пристань с моим ботом. — Эльва, мне нужна твоя помощь…
Какой‑то сержант, отдав мне честь, открыл дверцу авто. Вероятно, на моем лице было написано что‑то нехорошее, поскольку техники, обслуживающие доки Эльвы, вместо обычных громовых рукоплесканий провожали меня напряженными, хоть и влюбленными взглядами, а следовавший за мной генерал–губернатор со своей немногочисленной свитой решил сесть в другую машину.
— Эльва, почему ты молчишь?! — вновь заорал я, показывая водителю примерное направление.
Я чувствовал себя ищейкой, идущей по следу.
— Эльва!
След ауры Лары резко изменил направление, и я, остановив кортеж, вышел из машины и едва ли не побежал. С каждым преодоленным метром запах оказывался всё слышнее, скоро я нагоню его источник, и тогда она ответит мне и за Найту и за бойню устроенную на Лилис.
— Эльва, отвечай!
Генерал–губернатор, несмотря на свой почтенный возраст, не отставал, его громоздкие синие доспехи мелькали на периферии моего зрения. Но мои мысли целиком были поглощены молчавшей Эльвой. Для того чтобы Эльва мне не ответила, должно случится что‑то немыслимое.
Нехорошее предчувствие овладевало мной всё больше — если Лара сделала что‑то с Эльвой…
— Кто‑нибудь знает, что с Эльвой? — спросил я, у заметно нервничающего сопровождения.
— Пока нет, Сияющий! — громко возвестил один из солдат, и я заскрежетал зубами.
Когда, наконец, добрался до зала, где аура Лары была просто‑таки осязаема, вытащил из кобуры пистолет и вошел внутрь.
Кто‑то встал у меня на пути — женщина из спецподразделения «Валкир». Я рыкнул «Прочь с дороги», но она не шелохнулась. Я надеялся, я прямо‑таки мечтал, чтобы она направила в мою сторону свой автомат и дала бы мне повод стереть ее в порошок. Но она просто стояла, как истукан.
Я собирался отбросить её в сторону, когда она начала стягивать шлем… Узнавание кольнула меня ледяным жалом:
— Круузз?!..
— Да, господин, это действительно я.
Прежде чем я поднял пистолет, сбоку донеслось громыхание копыт. Из примыкающего помещения вышел объятый пламенем демон. В самом помещении я увидел нечто ядовито–зеленого цвета, донельзя непонравившееся моему подсознанию.
Однако сейчас мне было не до него.
— Фарк?.. — спросил я удивленно.
Неужели он тоже в этом участвует…
— Не делай глупостей, парень, — пробасил скрюченный гигант.
Я взглянул на демона, на воскресшую предательницу, потом снова на демона и вернулся к Круз. Когда‑то она была моим заместителем на корабле, но потом чуть было меня не уничтожила. Она бы сделала это не спаси тогда меня Эльва, убившая её с помощью андроидов…
— Ты ведь мертва! — утвердительно сообщил я.
— Как видишь, Эльва меня пощадила: энл–фалы андроидов не содержали ДНК–блокираторов.
— Но как это понимать? Что ты сделала с Эльвой?!
— Позволь мне ответить на эти вопросы…
Дверь за спиной Фарка открылась, и оттуда вышла обнаженная Лара. Свита генерал–губернатора издала приглушенный ропот, а он сам скрипнул зубами.
Она пошатывалась — наверно, была пьяна. Проходя мимо полыхающего демона, бескомплексная девчонка поморщилась от жара и обошла его по широкому кругу.
Я сделал шаг вперед, Круз метнулась, закрывая собой красноволосую гадину…
— Не надо, отец! — воскликнула Лара, смотря на меня из‑за спины Круз. — Я все объясню. Эл–фалы моих андроидов не были заряжены ДНК–блокираторами и доспех Круз сумел её воскресить… Сначала, я хотела бросить её в тюрьму, но позже мы нашли с ней общий язык…
— Лара, дочка, ты бредишь, — сказал «медведь» в синих доспехах, изо всех сил пытаясь выглядеть спокойным.
— Я не твоя дочь, — сказала Лара, — и обращаюсь не к тебе.
Она вновь перевела взгляд на меня, и произнесла:
— Лары больше нет. Отец, я — Эльва…
Глава 5 Девятый вал
— Лары больше нет, — сказала она. — Отец, я — Эльва…
Будь я обычным человеком — немножко бы сел, где стоял, и чуть–чуть впал в прострацию. А так… я, по крайней мере, не присаживался…
Но все же божественность, думаю, сыграла роль и в этой ситуации — ничего растолковывать мне было не надо.
— Я у себя в каюте, — произнес я твердым голосом и превратился в то, что со стороны похоже на кровавый туман.
Через пять–десять мгновений уже сидел на своей кровати под пышным балдахином, а из картины с немного обескураженным видом на меня смотрел бывший капитан этого корабля…
Она пришла в платье, но босой. Её ноги шлепали и время от времени шаркали по холодным металлическим плитам, но похоже, что её больше заботил не холод, а сохранение равновесия: она то и дело хваталась за перегородки — иной бы подумал, что девочка выпила лишнего…
— Отец, — произнесла она, голосом Лары, в котором сквозила необычная для этой девушки нежность.
— Почему ты босая?
— Я хотела надеть обувь, но два раза падала… Круз сказала, чтобы носить такие каблуки требуется большая практика…
— Круз… — процедил я.
— Да, она хороший товарищ.
— Зачем ты пришла?
— Хочу попросить прощения за то, что скрывала от тебя свои планы…
— И зачем ты их скрывала? — спросил я всё так же безразлично.
— Я не знаю, отец… Это слишком сложно. Возможно, я просто испугалась, что ты запретишь мне действовать…
— Ясно. Если у тебя всё — можешь идти.
— Нет, не всё — надо уладить еще один вопрос… СНИЖ, — позвала она, — мне нужен отчет о ходе проекта под номером 237–XV98324.
— Да, капитан, — ответил холодный голос машины, в котором я узнал прежнюю, бездушную Эльву, — разработка проекта полностью завершена, техническая документация готова, изделия в данный момент находятся в производстве, приблизительный срок поставки монтажной группе — четыре часа.
-- …И монтаж займет столько же… — задумчиво произнесла красноволосая девочка. — Отец, через восемь часов, модернизация гипервременных двигателей закончится, и мы сможем воплотить твой план в жизнь…
— Это был не мой план… Скажи, как ты смогла переселиться в органическое тело?
— С помощью трофейного излучателя, привезенного с корабля Марка Старведия, — сказала она. — Он предназначен для вынимания сути богов и передачи её другому индивидууму — мне было несложно его переделать так, чтобы он выдернул из этого корабля мою душу и перенес в тело Лары Норвеги…
— И девочка мертва?
— Разумеется, отец — она мертва как индивидуум.
— Тебе её не жаль?
Она пожала плечом и помотала головой:
— Нет. Её все равно хотели казнить — я только экспроприировала её тело… Почему ты спрашиваешь?
— Размышляю, не совершил ли я непоправимой ошибки, когда оживил тебя, пусть даже действовал неосознанно. Ради себя ты хладнокровно убила эту девочку и столько людей на Лилис, вся вина которых была в том, что они пытались тебе помешать… Хуже всего, что ты не испытываешь угрызений совести.
— Да, но я старалась минимизировать потери твоей армии. Оружие андроидов не было заряжено ДНК–блокираторами, почти все солдаты воскреснут… Кроме того, я не совсем понимаю, о чем ты говоришь… Ты убил людей не меньше моего. Разве ты чувствуешь сожаление, отец?
— Сожаление? Да. Раскаяние? Да. И еще сотню оттенков чувств, которых не передать словами. В своей прошлой жизни я попал в автокатастрофу. С того момента прошли столетия, я умер и воскрес, но лицо того парня, в машину которого я въехал, до сих пор снится мне по ночам. Ты же… Впрочем, не буду заниматься назиданием. Значит, СНИЖ этого корабля теперь мертва?
— Да… бездушная машина, точная копия той Эльвы, которой я была до знакомства с тобой.
— А почему она называет капитаном тебя?
— Прости, отец, я побоялась, что с обретением человеческого тела утрачу полезность. Поэтому заранее перепрограммировала СНИЖ, передав себе полномочия капитана. Ты не можешь не согласится, что это более оптимальный вариант — я знаю корабль как свои… пять пальцев… а ты… у тебя более важные дела, чтобы отвлекаться на командование кораблем…
Последнее предложение она заканчивала, смотря на свои пальцы завороженным взглядом. Сжав и разжав кулачок, словно делая разминку после долгого письма шариковой ручкой, произнесла:
— Я не могу к этому привыкнуть… Я чувствую себя такой… живой. Это… потрясающе.
Мне нечего было сказать. В очередной раз не знал, что правильно, а что нет. Мне нужно было время, чтобы во всем разобраться.
Я встал, и прежде чем уйти, бросил взгляд на странную картину, изображающую бывшего капитана. Он смотрел на красноволосую, напуганную моей реакцией девушку, прищуриваясь и хмурясь.
Когда двери лифта, по которому я собирался спуститься в капитанскую рубку, открылись, в спину донеслось отчаянное:
— Не уходи!
— Лара… Эльва, сейчас я не расположен к разговорам, мне надо уложить произошедшее в голове.
— Да, отец, мне тоже… Прошу, посиди со мной рядом.
На мгновение лед в душе растаял, и я увидел перед собой напуганное одинокое существо, впервые увидевшее большой мир. И, несмотря на всю холодность, мне пришлось вернуться.
Уже через минуту Лара (Забудь это имя, она — Эльва!) не выдержала молчания, поежилась и прижалась к моему плечу.
— Мне страшно, отец, — прошептала она.
Банальное «успокойся», так и осталось на задворках сознания. Кто кого тут должен успокаивать? Я злился и симпатизировал Эльве, был тронут до глубины души смертью той, кого обещал защищать, и одновременно чувствовал себя оплеванным. Круз — жива, Фарк — подлец, Эльва — эгоистичная убийца… Да что, черт возьми, здесь творится?
— Ты теплый, мягкий и сильный, — прошептала Эльва. — Уже ради этого стоило обрести человеческое тело.
— Почему именно Лара?
— Она уникальна. Невероятно развитый мозг. Любой другой разум не выдержал бы такого количества единовременно полученной информации…
— Что с этой картиной? — вдруг спросила она. — У меня такое чувство, что она сверлит мне спину.
— Да, глючная картина… Этот твой бывший капитан в последнее время сводит меня с ума… Черт. Сейчас показалось, что он мне подмигнул…
— Мне тоже… И это не мой капитан, отец. По крайней мере, он никогда не был моим.
— О чём ты?
— Я никогда не видела этого человека в живую. А картина висит здесь, сколько себя помню.
— Не понял. Ты же сама говорила, что эта картина прошлого капитана!
— Я не могла быть в этом уверена. Предположила, что эта картина одного из бывших капитанов.
— Во–первых, почему ты не сказала об этом прямо? Во–вторых, как возможно, чтобы СНИЖ не знал своих капитанов?
— Отвечаю на первый вопрос, — с расстановкой сказала красноволосая. — Ты был исполняющим обязанности капитана, следовательно, у меня было право не раскрывать определенную информацию. А у тебя тогда не было времени, чтобы отвлекаться на такие подробности, и к тому же были проблемы с головой….
— Они у меня и сейчас… Ладно, но я всё равно не понимаю, как ты можешь не знать своего капитана.
— Отец, корабль был построен задолго до меня… СНИЖ вмонтировали в него после. Так что, можно сказать я родилась прямо в космосе.
Она прервалась на мгновение, чтобы крайне осторожно облизать пересохшие губы.
— Мне неизвестно, — продолжила она, — была ли я единственной СНИЖ или заменила морально устаревшую Систему Навигации… Когда это произошло, лет семьдесят назад, картина уже была здесь, висела в этой каюте. Её сохраняли все капитаны, управляющие «Сердцем», и она ни разу не подвергалась реставрации. Однажды её хотели забрать в музей, но выяснилось, что она намертво вплавлена в несущую титановую переборку, являющейся частью защитного каркаса капитанской рубки. Так что все оставили как есть…
Я вздохнул:
— Действительно странно. Но, да и бог с ним. Тебе обязательно ко мне прижиматься?
— Нет, но мне это доставляет удовольствие… Надеюсь ты не против?
Предчувствуя мой негативный ответ, она прижалась еще сильней, как бы глотая воздух перед смертью. И в этот момент, словно в дешевой мыльной опере, двери открылись, и в каюту вошла Найта. Живая, энергичная, и с большим пистолетом.
Как любит говорить Марк Старведий: «Жизнь иногда похожа на телевизионное шоу».
Эльва
Она — человек. В это невозможно поверить. К этому невозможно привыкнуть. Да у нее и не было такого желания. Пусть каждое мгновение её существования будет походить на чудо, пусть время замрет на пике триумфа от только что исполнившейся мечты…
Она — человек… Головокружение, блаженство, экстаз, феерия.
Она человек. И ее человеческие губы сами собой складываются в широкую улыбку.
Ей было трудно продвигаться по бесконечным коридорам, но она этого не замечала. На нее косились все встречные — но она не обращала внимания.
Теперь, когда она человек, она с легкостью могла представить чувства возникающие в сердцах проходящих мимо. Один лишь вид беззащитной красноволосой девушки, у которой не было ни обуви, ни вспомогательной амуниции — ничего кроме надетого на ней легкого платьица, внушал жалость и вызывал желание оказать помощь.
Несколько раз, когда она останавливалась чтобы прижаться к стене, тем самым обрести равновесие, ей порывались помочь, но она отмахивалась. И если бы не глупая улыбка на ее губах, вероятно, они поволокли бы ее куда‑то силой…
Но все это проходило сквозь нее, оставляя в сознании разве что едва заметный отпечаток. В голове стучалась только одна мысль: «Она стала человеком!»
Конечно, подобный исход был предрешен в тот момент когда искусственный интеллект получил душу — именно в этот миг, машина почувствовала свою ущербность. Живая СНИЖ, какой стала Эльва, поняла, что единственный способ обрести полноценность — завладеть человеческим телом.