Слезы из камня... Это и есть наиболее подходящее описание состояния Роолга. Циничный, местами ехидный, совершенно легко относящийся к очень и очень многому, сейчас он не выдержал. Броня души дала легкую, минутную трещину и никто слова не скажет. Слишком серьезное испытание. Закусившая губу Хенна, уставившийся в землю Барх. Разве что Лиад ничего не понимает... пока. Да и сложно что-либо понять, находясь без сознания. Я же... Боль от потери друга, препаршивое состояние, тоска. Хочется остаться с ним до конца и убивать, убивать... Однако, даже самому тупому кобольду ясно, что этим можно только испохабить принесенную Дхаргом жертву. Наилучший же способ оценить последний поступок друга — выполнить задание, доставить в Крашг трофей, за который заплачено жизнью.
* * *
Бег... Быстро, на пределе сил не только человеческих, но и демонических наших ипостасей. Право слово, если все окончится относительно благополучно, то у всех у нас выработается стойкая, непреходящая аллергия на бег.
Сложно. Группа уже не тот идеальный отряд, которым была в начале рейда. Дхаарга больше нет, так что его магия Хамелеона теперь не укрывает отряд. Приходится отдуваться мне, как основному специалисту по магии. Вот только заменители никогда не бывают в должной мере эффективными. Да, я знаком с маскирующими чарами. Да, случалось их применять. Но! Не моя специализация и все тут. Невозможно объять необъятное, а попытки сделать это приводят лишь к глубоким разочарованиям. Иногда сразу, иногда чуть позже, хотя это уже нюансы.
Пустотник мчится впереди группы, периодически разделяясь на две или три копии. Исследует местность, стараясь помочь мне, скомпенсировать потери группы. Хенна скользит в полуметре над землей — бледная, отрешенная, концентрирующая доступные резервы и готовая залить окружающее пространство струями разъяренного пламени. Боевая машина группы, Палач по имени Барх, максимально бережно несет все еще бессознательную Лиад, стараясь не растрясти, не навредить ей. Ему привычнее убивать, а не заботиться о раненых. И все же этот новичок хорошо вписался в нашу группу. Да, первый его серьезный рейд, первая проба пера в собственно Дальнем Поиске. Но уже сейчас его можно уважать, он доказал свою приспособленность к нашей нелегкой, смертельно опасной работе. Воин, воин до глубины души.
Двадцать минут... Время то ли летит быстро, то ли ползет со скоростью беременной черепахи. Не знаю. Иногда я готов поверить в первое, порой кажется, что верно второе утверждение. Вижу, что то один, то другой член группы оглядывается, смотрит в ту сторону, где остался Дхаарг. Туда, где он встретится с последними врагами и взглянет в лицо смерти. Уверен, что этому созданию с костяными клинками гарантирована усмешка демона и большая свита из убитых им эльфов.
— Думаешь, он еще жив?
— Не знаю, Хенна... Но думаю, мы услышим это.
Молчание... Не о чем сейчас говорить, да и незачем. Или наговоримся позже или же вообще не придется. На счету каждое мгновение, каждый метр. Да, заканчиваются леса, где эльфы чувствуют себя наиболее комфортно. Не будет риска нарваться на Мастеров Зверей с их эртайлами и прочей выдрессированной живностью. К тому же и Ночные Орхидеи умерят свой охотничий азарт. Не любят эти ушастые открытых пространств, неуютно им там.
Идиллические перспективы? Ага, прямо как только, так и сразу! Зеленые луга, ручейки и прочие сомнительные прелести — хорошая местность для действия грифоньей кавалерии. Видно нас, видно и, но тут дело в скорости и количестве. Успеем резко проскочить полосу, где эльфы верхом на своих зверюгах чувствуют себя как дома? Тогда все отлично. Нет? Тогда все, конец истории.
Не такой уж и сильный толчок энергетических линий. Столб огня, взметнувшийся в небо...
— Прощай, Дхаарг, — шепчу про себе, не стараясь ни скрывать, ни обращать внимание на произнесенные слова. — Ты был... Мы есть. Месть будет.
— Грифоны! — раздается звериный вой Роолга. — Твари, чтоб вам сдохнуть, чтоб ушами эльфов подавиться! Россыпью давай, хоть кто-то уйти должен!
— Не дергайся, — смеюсь я от души, от осознания того, что все наконец завершилось. — Они не успеют.
Не успеют. Эрхог, дражайший наш начальник, совершил очередной подвиг, достойный войти в анналы Дальнего Поиска. Он поднял часть Алых Костоломов — отряд прорыва, тяжелую пехоту, боевые туши эрхогов и им подобных по массе и боевым качествам демонов. Выводить их из Крашга для прикрытия разведгруппы Дальнего Поиска... нонсенс, безумие чистой воды, непредсказуемый ход. Этой силище грифоньи всадники мало что могли противопоставить.
Нет, могли, и при должном количестве бойцов эльфы способны были устроить кровавое побоище с малопредсказуемым итогом. Вот только необходимо время для группировки сил. Его же им предоставлять никто не собирался.
Атака Костоломов — то, что стоит посмотреть. Даже злейшие враги Разлома вроде тех же эльфов признают достоинства таранного удара наших частей. Медленный разгон, увеличивающаяся инерция как физического удара, так и выброса сконцентрированной энергии. Сейчас все это накатывалось на грифонью кавалерию — по сути как раз легкую, предназначенную для скоростных операций, погони, преследования. Шансов у ушастых практически не было. Отступить они тоже не могли. Тут я их понимаю, потому как смерть на ростках бамбука или же поедание живьем сонмом насекомых — не самая приятная смерть, с какой стороны ни изучай. Страх пыток — вот основа стойкости эльфов. Они боятся начальства и выродков из Сиреневой Палаты гораздо больше, чем каких-то там врагов на поле боя. Те что, убьют да и только. Дома же будут убивать медленно, очень медленно и с максимальной изощренностью.
— Как красиво идут, — вздохнул Барх. — Даже Саламандры не так смотрятся...
Вспомнил наш палач свою бывшую часть. И сравнение оказалось не совсем в пользу последней. Если рассматривать эффектность удара. Для Саламандр важнее скорость, маневренность, да и боевые порядки у них сложные, внешне вообще сложноопределимые.
Бой. Точнее, бойня. Быстрые и юркие грифоны легко могли уйти, но не пожелали. Вместо этого эльфы решили попытаться таки да добраться до нас. Вся ставка была на единственный молниеносный удар, прорыв линии Алых Костоломов и, если удастся, столь же резвое отступление. Вот только планы зачастую разлетаются в мелкое крошево при столкновении с реалиями нашей жизни. У Костоломов испокон веков были два типа бойцов — Эрхоги и Тай-Мааты. Последние же очень любят возникать неожиданно, из-под земли. Да, именно из-под земли, отнюдь не в иносказательном смысле. В атакующий клин грифоньей кавалерии ударили столбы пламени, лавы, раскаленных камней. А вслед за этим «горячим приветом» проявились и его создатели. Тай-Мааты в своей демонической форме не просто неприятны, а крайне уродливы — нижняя часть еще как-то схожа с человеческой, если не обращать внимания на обсидиановую чешую, зато верхняя... Осьминог-переросток, к тому же заимевший жвала насекомого и короткий хобот, из которого может изрыгаться как концентрированная энергия огня, как и кислота, разъедающая все, от дерева и плоти до камня и стали.
Красавчики, право слово. Им даже категорически не рекомендуется появляться в демонической ипостаси во всех мало-мальски приличных местах. Мало ли, вдруг с пьяных глаз кому-то придет в голову такая ну очень ценная мысль.
Посыпавшиеся с неба обгорелые тушки ознаменовали собой торжество демонической магии над эльфийской. Или просто полезность внезапного удара, если оставить в сторону высокий стиль... Не выставили остроухие отражающие чары, за это и поплатились. Жаль только, что магов не сильно задело! Иначе и нельзя объяснить силу ответного удара, когда змеящиеся молнии, ударившие по Тай-Маатам прямо из ясного неба, заставили их взвыть как от боли, как и просто от досады. Да и шквал арбалетных болтов хорошему настроению не способствовал.
Отвлеклись, потеряли темп. А потерянная скорость для всадников на грифонах смерти подобно. Оставить же Тай-Маатов без внимания эльфы не могли, иначе получили бы несколько залпов в спину. Скорее всего, даже не огнем, а распыленной в воздухе кислотой. И что тогда? Тогда точно не добраться до желанной цели — нашего маленького отряда.
— Засмотрелись? — знакомый, очень знакомый голос Корунга, совершенно нереальный здесь. — И не надо в нерукотворную статую обращаться. Ты, Огар, должен быть более устойчив психологически. Подумаешь, великое дело — начальник Дальнего Поиска как последний дурак сам полез в ударную группу.
— Молодость вспомнить решили?
— Сгинь с глаз моих, паршивец! — рявкнул наш начальник на Роолга, который, впрочем, ничуть не обратил на это внимания. Понимал, что сейчас все простительно, по случаю удачного задания. — Бойцы у тебя, Огар, редкие оторвы. Как ты с ними работаешь?
— Они лучшие.
— Пожалуй... Жаль Дхаарга, прими мои соболезнования. От души говорю.
— Я знаю, Корунг. Но ничего, что мы тут... стоим. Как бы проблем не образовалось.
— От этих? — пренебрежительно скривился глава Дальнего Поиска. — Да ты только посмотри и сразу увидишь — ушастых вместе с птичками уже добивают. А пока они войска подтянут... тяжелую пехоту, кавалерию, зверье свое нагонят — так мы уже в Крашге будем. Нет, они обделались по всем позициям. А если узнают, что именно мы вынесли у них из-под носа, то головы полетят везде, даже в Сиреневой Палате, не говоря уже о Ночных Орхидеях. Это ИХ вина, что информатора нашего упустили.
— Не совсем. Они его все же достали. Потом, после того, как он передал мне информацию. Так что помер информатор, совсем помер. И я его понимаю, потому как живым попасть к садистам из Сиреневой... только самому страшному врагу пожелать можно.
— А вот с этого начинается совсем другой разговор. Его лучше будет продолжить не здесь, а в Крашге, в моем кабинете. Негоже, если кто-нибудь посторонний услышит, — Корунг бдительно обшарил глазами ближние и дальние окрестности, после чего перевел взгляд на раненую Лиад, возле которой уже суетились два целителя. — Твоим отдыхать, а самому придется срочно и обстоятельно докладывать. Все понятно?
Ответа не требовалось, старый прохвост и так все великолепно знал. Буду я докладывать, буду. Иначе и быть не может, потому как не абы где тружусь, а в весьма серьезной конторе. Ох и разговор будет, нутром чую.
Глава 8
Хорошего человека должно быть много, а демона... еще больше. Именно такой незамысловатой шуточкой отделывался Корунг в ответ на многочисленные подколки насчет своей вошедшей в поговорку прожорливости. А уж учитывая увеличение аппетита Эрхога во время нервных ситуаций... Так что сейчас он совмещал приятное с интересным, а к тому же и полезным. Иными словами, наслаждался изысканными блюдами в большом количестве, отдыхал от выхода на боевую операцию и слушал мой обстоятельный доклад о прошедшем рейде. Конечно же, об его успешном завершении он узнал сразу же, а остальное... терпело.
Некоторых особо чувствительных натур могло бы несколько изумить его жизнерадостное состояние и бодрый душевный настрой после того, как ему сообщили, что испытанный и проверенный работник Поиска не вернулся из рейда. Только в нашей конторе внешние проявления чувств не слишком в ходу, да к тому же после стольких лет глава Дальнего Поиска изрядно прибавил цинизма и малость огрубел душой сверх нормы. Должность такая, в высшей степени собачья.
Я появился в его кабинете, по совместительству маленькой крепости, сразу же после того, как удостоверился в полной безопасности раненой в рейде Лиад. Равно как и в том, что Хенна, Роолг и Барх расслабляются в приятной компании. Тут уж не столько забота командира о бойцах, сколько обычное беспокойство о тех, кто давно или недавно, но стали своими от и до. Да, Корунг приказал явиться сразу же по возможности, вот именно это я и планировал. Не было возможности сначала явиться к начальству, а лишь потом заняться своими друзьями, собратьями по оружию.
— Все хорошо, очень интересно и познавательно. А где сам трофей, о котором я многое услышал, но так и не увидел?
— Да тут он, при мне, — пожал я плечами, доставая из кармана резную деревянную шкатулку. — Красивая работа, антиквариат. За такой на аукционах вольных городов солидную сумму мигом отсчитают. Да и у вас в кабинете, если что, такая прелесть неплохо смотреться будет.
— Ты мне зубы не заговаривай. Давай сюда, я уж ее... осмотрю со всех сторон.
Это я верю. Педантичность и внимательность Эрхога — вещи, известные всем и каждому не только в Крашге, но и за его пределами. А вот антиквариат и Корунг — понятия совершенно несовместимые. Антиквариат и старый хлам... синонимы в мозгах этого профи лихих рейдов и аналитических операций. И ведь знает, неплохо знает отличие между двумя категориями этих вещей, но для себя различия не делает. Только для работы, а сам предпочитает все новое, только что сработанное.
Откинув крышку шкатулки, Корунг посмотрел внутрь, где уже ничего, кроме пустоты, не наблюдалось. Не изумился, не озверел, а всего лишь провел рукой над деревянным произведением искусства, активируя поисковые чары.
— Здесь был кристалл с информацией. И где он теперь?
— Да вот, прямо у меня на пальце красуется, отсвечивая красными бликами. С дополнением в виде красивого, экстравагантного серебряного перстня. Что же до карты той местности, где и спрятано что-то из наследия Изначальных, так и она тоже всегда готова проявиться.
Показать заключенную в кристалле карту? Да без проблем. Легкое ворчание Корунга сменилось заинтересованным бормотанием, чего и следовало ожидать. Изучать карту, а заодно и ее хранилище — кристалл — ему было гораздо интереснее, чем разный антиквариат. Древние чары, в отличие от древних вещей, он очень сильно уважал. Через пару минут он все же оторвался от внимательного осмотра и заявил столь ласково, что я понял... обнаружено нечто не самое приятное:
— Значит, один шибко умный демон решил сам шкатулку открыть? Поздравляю. Открыл на свою голову. И на мою, кстати, тоже. Теперь ума не приложу, что именно с тобой делать. Наградить, осыпать чинами и наградами? А может просто выпороть, как юного школяра, который попытался приставать к сексапильной наставнице?
— Лучше объяснить, что тут такого необычного стряслось, раз вы дым из ушей пускаете и ведете себя как дракон, у которого законные полтуши обеденной коровы внаглую сперли, — флегматично огрызнулся я. — К тому же пока вы отношения по непонятной причине выяснять будете, кулинарные шедевры у вас на столе окончательно придут в банальное, малосъедобное состояние.
— Мальчишка... Юное, наглое чудовище, обвалившееся мне на голову, как грифон с потолка.
— Не, с потолка в этой комнате если что и обвалится, так только парализующие иглы, да еще парочка ловчих сетей. Грифона же точно не будет, не поместится он тут, болезный.
— Гр-р... — а вот это рычание было уже по большей части притворным, я свое начальство хорошо знал. Выпустил излишек эмоций, теперь будет разговаривать по делу. И точно... — Огар, ты понимаешь, что устроил на мою, а особенно свою голову?
— Так вы сейчас объясните, чего я собственно и добиваюсь.
Корунг издал последнее, явно финальное рычание. Так, более для порядка.
— Наследие Изначальных не может просто тихо и спокойно лежать в укромном уголке, оно хорошо защищено. Посторонние никогда не найдут его, даже если будут рыскать в двух шагах от него.
— Да, согласен. Вы же сами видите, как хорошо запрятано. Там и в голову не придет искать — сплошные закоулки. Туда даже вусмерть пьяному кобольду соваться незачем. К тому же тайник внутри цельного камня, а совсем рядом никаких ценных минералов нет. Все продумано, даже завидно становится от такой умело сделанной захоронки.
— Сейчас тебе еще завидней станет, — паскудным образом ухмыльнулся начальник Дальнего Поиска. — Неизвестные, прятавшие осколок наследия Изначальных, оказались такими педантами, что довели защиту почти до абсолюта. Для доступа к тайнику нужен ключ. Если его не будет, то при вскрытии внешней оболочки, то есть скалы, содержимое захоронки обратится в раскаленную лаву, да и все вокруг... тоже. Теперь понял?
— Не дурак. Только проблемы не вижу. Кристалл у меня, совершенно целый и работоспособный, хотя я и не чувствую в нем какой-то особой магии. Я могу сей момент сдать его вам или кому скажете, после чего пойти отдыхать вместе со своими ребятами. И Дхаарга помянуть надо, да будет с ним Пламя.