– Неплохая идея, я участвую, давно хотел испытать «Громобой».
– Так он же на слонов?!
– Что есть, на то и буду охотиться, – пожал я плечами и, поправив шейный платок, поскакал со склона холма к своему фургону, двигающемуся в конце каравана.
Старшина действительно собрался устроить большую охоту на бизонов, чтобы запастись мясом. По моему мнению, делать этого на землях индейцев не стоило, но старшина решил наплевать на опасность охотиться в индейских угодьях.
Двигались мы обычно весь день, давая временами небольшой отдых мулам и коням. Так что остановка на ночлег у небольшого озера, да ещё в обед, всех удивила, а когда узнали про бизонов, то сразу стали готовиться.
Агнесса, уже распотрошившая мою добычу, готовила на обед суп из куропаток, поглядывая на сборы. Поскольку таковая охота должна была начаться часа в три дня, никто пока не спешил, все ожидали решение совета, кто останется на охране каравана для его защиты, всё-таки опасность нападения утраивается, тем более большая часть мужчин уезжает.
Меня оставили. Глядя вслед двум десяткам всадников, уезжающих на охоту, я думал о решении старшины. Видимо, он принял в расчёт то, что я вернулся с прогулки с добычей, тем более в караване было довольно много нуждающихся в провизии.
В отличие от меня, жены были очень довольны, что я остался при них, поэтому, проводив охотников, я вернулся к фургону – нужно было осмотреть его и смазать нужные места, тем более время моего дежурства ещё не наступило.
После плотного вкуснейшего обеда – жены расстарались – я взял двустволку и пару своих винтовок, стал их чистить, убивая время. Никогда бы не подумал, какое нудное это дело – так путешествовать.
Неподалёку от меня собралась очередная компания «трепал», как я их называл. Как обычно, темой их разговора были так называемые ганфайтеры, те же охотники за головами, или просто люди, которые очень ловко обращаются с револьвером. У всех на слуху были такие имена, как: Бад Спенсер, Дик Лансер, «Док» Браун, и, к моему удивлению, обсуждали и меня. Спорили, «завалю» ли я Бада, или он меня. Причём серьезно спорили, чуть ли об заклад не бились. Более чем уверен, если бы тут оказался этот самый Спенсер, то его точно бы заставили соревноваться, кто быстрее я или он. А то, что кто-то из нас может погибнуть, их совершенно не волновало, они легко обходили этот момент.
Кстати, про Хичкока, единственного стрелка, про которого я помнил, здесь никто не слышал, наверное, он или не подрос, или ещё не известен. Так что я стал довольно известной личностью. Единственное, что я помнил о первоклассных стрелках, это то, что своей смертью из них умерло очень мало, их жизнь была полна опасностей и приключений, но очень коротка, именно это портило мне настроение. Теперь известным быть я не хотел, но языки не остановишь, и слух обо мне уже пошёл гулять по штатам. Ковбои длинными ночами несколько недель кряду обсуждали ловкого стрелка, убившего самого Веселого Джека.
– Маккена, пора в дозор! – окликнул меня Бак Тревис, которого, как и меня, оставили в охране. Он, кстати, с нами обедал, нахваливая зайца, тушённого с диким луком и чесноком, что росли в прерии. Хорошая приправа, мне тоже нравилась.
Прихватив с собой винтовку, «винчестер» и дробовик и оставив остальные семь винтовок жёнам, я уже привычно поправил правую кобуру с «кольтом» и направился за Чернышом, стреноженным в десяти метрах от фургона.
– Не жалеешь, что не поехал? – спросил меня Бак, когда мы с моим напарником, сорокалетним Дьюком Догберри, направлялись на наш пост, сменить другую пару.
– Охотиться?
– Да!
– Желание было, я ведь, честно говоря, и охотиться-то начал только недавно, интересно было бы посмотреть.
– Ничего, будет ещё возможность, – успокоил он меня.
Проводив Тревиса взглядом, когда он с отработавшей сменой ехал вниз с небольшого холма, который был рядом с бьющим из земли родником, образовавшим маленькое озеро, я стал внимательно обозревать окрестности. Что будет, если мы прощелкаем, я понимал прекрасно, поэтому был очень внимателен.
Старик Догберри, откусив от плитки жевательного табака немалый кусок и с трудом пережевывая, сказал невнятно:
– Ты, парень, смотри в оба, знай, судьбы наших детей в твоих руках.
Но я и так смотрел во все стороны, благо с холма было видно на несколько миль вокруг. Тут что-то мелькнуло на горизонте. Достав из чехла подзорную трубу, я приложил её к левому глазу и всмотрелся в непонятное облачко, появившееся на грани видимости.
– Кто-то скачет… Причём быстро скачет, – сказал я Догберри.
– Далеко? Ничего не вижу.
– Да, довольно далеко, но направляются сюда.
Достав сигнальную палку с примотанной к ней белой тряпкой, Догберри замахал ею над головой, предупреждая караван о возможной опасности. В караване немедленно поднялся переполох, и к нам поскакало пяток всадников.
– Что у вас? – спросил Бак Тревис, останавливая рядом взмыленного коня. Он был на другой стороне каравана, и ему пришлось проделать немалый путь, пока он добрался до нас.
– Всадники, около десятка впереди и примерно полсотни позади них. Мне кажется, это наши. Остальные индейцы. Они уже близко, – сказал я, передавая Тревису подзорную трубу.
– Нужно их остановить и прикрыть наших, – сказал Бак. Я согласно кивнул головой, это было правильно, к тому же Бак выбрал довольно приличную позицию, мы залегли на холме, оставив лошадей чуть ниже по склону. Достав свой «Спрингфилд», я проверил патрон в стволе.
– Уже близко, – сказал Догберри, прицеливаясь.
Я услышал улюлюканье и хлопки выстрелов, как из-за холма появились семёрка наших всадников и за ними индейцы.
– Боевой раскраски на лицах нет, – с заметным облегчением сказал один из переселенцев.
– Целься! – выкрикнул Тревис и первым выстрелил. Это послужило сигналом для остальных, и за ним последовал залп из четырёх винтовок.
В отличие от напарников, в индейцев я не стрелял, не считал, что это нужно. Проще говоря, они мне ничего не сделали. Поэтому лошадь под одним из краснокожих рухнула, от чего он кувырком полетел на землю. Причём оружие из рук он так и не выпустил. Вставив новый патрон, я выстрелил в следующую лошадь. Перезарядившись, убрал палец со спускового крючка и присмотрелся к клубам пыли, поднятым копытами индейских коней. Был слышен удаляющийся топот копыт, но напарники не остановились, а продолжили пальбу в пыль. То, что индейцы смылись от нашей негостеприимной встречи, было и так понятно, поэтому, встав, я направился к неудачливым охотникам, которые находились рядом с нашими лошадьми.
Некоторые из всадников ещё были в седле, остальные лежали рядом, отходя от скачки.
– Врача! – крикнул один из бойцов охранения. Тот успел первый к нашим охотникам и, видимо, обнаружил раненого.
Подойдя ближе, я увидел кровь на рубахе одного из лежащих. От каравана бежал Диккенс, один из переселенцев, оказавшийся неплохим врачом.
– Что у вас случилось? – спросил я, подходя ближе к всаднику, это был старшина каравана.
– Попали в засаду, – хрипло ответил он.
– Где остальные? – спросил подошедший сзади Бак Тревис.
– Они остались там, – как-то странно ответил старшина.
Я на миг задумался:
– Вы хотите сказать, что их бросили? – спросил я.
– Мы не бросили их, мы… разделились, – так же не совсем понятно ответил старшина.
– Они нас прикрывали, – хрипло выдохнул раненый, над ним как раз склонился подбежавший док.
– Понятно, пусть погибнет другой, главное, чтобы я выжил. Так? – криво усмехнувшись, спросил я.
Позади меня послышался глухой недовольной ропот моих напарников. На месте тех бедолаг, что остались с индейцами, мог оказаться кто-то из них.
– Пойду, посмотрю, что там с индейцами, – сказал я, с презрением глянув на старшину. В ответе за оставленных охотников был именно он, так что я ему не завидую, от каравана уже слышался ропот и крики женщин, не увидевших своих мужчин.
Отойдя в сторону, я помахал своим, чтобы успокоить жен и показать, что цел. Подойдя к Чернышу, я запрыгнул в седло и, тронув поводья, послал коня вперёд на холм, где остался один Догберри, поглядывавший в сторону ускакавших индейцев.
– Тихо? – спросил я у него.
– Пока да, там одна из лошадей ранена, ржёт, добить нужно, – ответил он, не прекращая жевать свой табак.
– Поеду, посмотрю, – сказал я и, стегнув коня, поскакал рысью к телам индейцев и лошадей.
Быстрый осмотр показал, что убито три из четырёх лошадей. Четвертая, раненная в грудь, доживала последние мгновения. Поглядев в её обезумевшие от боли и страха глаза, я достал из кобуры «кольт» и выстрелил ей в ухо, прерывая мучения.
Обойдя тела шести индейцев, лежащих то тут, то там, я осмотрел их. Двое были ранены, и ранены довольно серьёзно. Осмотрев их, понял, что это ещё совсем мальчишки – лет по семнадцать. Постояв несколько секунд в задумчивости, я достал из боковой сумки бинты и занялся перевязками.
Бросать их просто так я не хотел, да и планы на их счёт у меня были немалые, так что перевязкой я занялся со всей серьезностью.
Послышался стук копыт, и ко мне подъехал Тревис.
– Зачем тебе это? – спросил он у меня. В его голосе одобрения я не заметил.
– Как ты собираешься вызволять наших выживших? А они наверняка есть! – поинтересовался я в ответ.
Прочистив горло, Тревис сказал:
– Я пришлю людей в помощь.
– Хорошо, – кивнул я.
– Ты как-то странно к ним относишься, – несколько задумчиво сказал Бак, когда я закончил.
– В смысле? – не понял я, вытирая руки.
– В тебе нет злости, – ответил он.
– А чего мне на них злиться? – несколько недоуменно спросил я.
– Ну, они же индейцы, краснокожие, – несколько озадаченно произнес Бак.
– Ну и что? Я это как-то не понимаю, если у человека другой цвет кожи, то всё, он изгой? Да вы расист, батенька, – насмешливо прищурившись, сказал я.
– Да я не об этом… – начал, было, Бак, но я его перебил.
– Давай расставим все точки над i. К индейцам я отношусь несколько по-другому, чем вы, это так, да. Но только потому, что знаю, что их ждёт. Знаешь, Бак, честно скажу. Если они объявят крестовый поход против захватчиков их земель, то я пойду к ним добровольцем. Они в своём праве, это их земли, и захватчиков нужно уничтожать, чтобы другим неповадно было.
Тревис слушал меня с таким видом, будто я закукарекал. Придя в себя, он сказал:
– Странный ты.
Ещё раз вздохнув, он развернул коня и поскакал к каравану.
– Вот и поговорили, – тоже вздохнув, прошептал я. «Хоть свою точку зрения высказал».
Обоих раненых поместили в мой фургон. Жены не показывали, что недовольны, но их чувства я прекрасно видел.
После долгих споров решили остаться тут на пару дней, чтобы определиться, что стало с другими охотниками. Вдруг они сами вернутся. С каждым пройденным часом настроение переселенцев ухудшалось, было понятно, что никто уже не вернётся.
Приподняв голову одного из индейцев, того, кто первым пришёл в себя, я аккуратно стал поить его. Сам знал, как хочется пить после потери крови. Когда пришёл в себя второй, тот, что со сломанной ногой, я спросил у них:
– Английский кто-нибудь знает?
Они молчали, только внимательно оглядывались своими блестящими глазами.
– Что произошло? Почему вы напали на переселенцев? – спросил я.
Однако на мои вопросы они не отвечали, видимо, действительно не знали язык.
– Узнал что-нибудь? – спросил меня Бак, когда я покинул фургон и мыл руки. Мне на них лила воду из кувшина Агнесса.
– Молчат, – коротко ответил я, рассматривая собрание у фургона старшины. – Что происходит? – я кивком указал на толпу.
– Переизбирают нового старшину. Многие недовольны его действиями.
– Понятно. Хочу проехать вокруг лагеря.
– Зачем? Это опасно, вряд ли индейцы уехали далеко.
– Спасибо, что ты заботишься о моей безопасности, но я сам решу, что мне и как делать, – спокойно улыбнулся я, чтобы не обидеть Бака. Взяв протянутое полотенце, стал тщательно вытираться.
– Это твоё решение, – сказал он и, мельком глянув на индейцев, видных через откинутый полог, около которых хлопотали мои жены, развернувшись, энергично зашагал к фургону старшины.
– Мэри, я прокачусь, посмотрю, может, кто-нибудь из индейцев повстречается, нужно договориться об обмене.
– Хорошо, дорогой, только будь осторожен.
– Люблю тебя, – сказал я с тёплой улыбкой на губах. За что мне нравятся мои жены, так это за отсутствие истерик, раз надо – значит, надо.
Вскочив в седло, я отправился к посту на холме и, проехав мимо тел лошадей и индейцев, поскакал в прерию. Как я и рассчитывал, индейцы были рядом. Придерживая винтовку, перекинутую через луку седла, я спокойно смотрел на трёх индейцев, выехавших мне навстречу из небольшой рощи.
Не доехав до меня метров сто, двое остановились, а один из них, с кучей перьев на голове, поехал дальше.
Я заинтересовался больше перьями, чем самим вождём, подъехавшим ко мне, поэтому с трудом оторвав взгляд от этого периного великолепия, спокойно посмотрел в тёмные глаза индейца.
Несколько секунд мы мерились взглядами, но потом вождь отвёл взгляд и сказал на плохом английском:
– Я вождь племени сиу, Тёмный Камень, вы находитесь на моих землях.
– Возможно. Но я думаю, вы приехали не за этим, а за двумя ранеными, что лежат в моём фургоне?
В течение часа мы общались, обговаривая условия обмена пленными. Договорившись, я встал с травы и, отряхнув колени, вскочил на Черныша, стреноженного неподалёку.
– Мы будем здесь до заката следующего дня, – уверил он меня.
– Успею, – прикинув, сказал я.
А в караване меня ждало неприятное открытие. Разъяренные женщины, потерявшие своих мужей и ищущие выход своим чувствам, не придумали ничего лучше, как напасть на раненых индейцев. Хорошо, что мои жены не подвели и встали на страже с винтовками в руках. Подскакав к толпе, беснующейся неподалёку от моего фургона, я вытащил «кольт» и выстрелил в воздух, привлекая к себе внимание.
– Шесть мужчин живы, я договорился об обмене, – спокойно сказал я.
Тут же посыпались вопросы, всем хотелось скорее узнать, кто уцелел. Перечислив имена, я спрыгнул с коня и, накинув поводья на колышек, обнял разом обеих своих жен.
– Вы молодцы.
– Нам было так страшно, – всхлипывая, сказала Агнесса.
– Не волнуйтесь, больше такое не произойдёт, – пообещал я.
Обмен произошёл, как и договорились, у рощи. Из-за разницы в обмене нам пришлось доплатить за четверых мужчин оружием, индейцы согласились на обмен только на него. Забрав всех охотников, что попали в плен к индейцам, мы поскакали обратно.
А следующим утром, вставая, я обнаружил рядом с постелью растаявший брикет пломбира.
«А ведь я вчера после ужина мечтал посидеть с мороженым в руках и… А где пиво?» – подумал я, осматриваясь. Но пива, о котором я вчера также мечтал, рядом не было.
Проверив «запазуху», я обнаружил, что чувствую её, но взять что-нибудь пока не могу.
«Отлично, скоро она заработает», – обрадовался я и, не удержавшись, радостно подскочил и закричал, размахивая шляпой:
– Аллилуйя!!!
* * *
«Обломилось» – именно это слово в последнее время постоянно гуляло у меня в голове, пытаясь сорваться с языка. С момента проявления «запазухи» прошло уже пяти недель, и наше путешествие подходило к концу.
«Запазуха» пока не активировалась, а я так надеялся. Честно говоря – это меня не особо расстраивало. После двухдневных размышлений я понял, что активно пользоваться своими возможностями, когда это станет вероятным, я не смогу. На меня сразу начнётся охота с непредсказуемым концом, и могут пострадать мои жены, а на это я пойти никак не мог. Так что даже если она заработает и у меня появится доступ к моим запасам, придётся действовать осторожно.