Дело в том, что один умник из заводских решил подшутить над юнгой. Типа флотская традиция… Космический волк доморощенный. Сорок лет летает… перегоняя корабли с завода до пункта назначения. Ну да, юнга вообще во второй раз в дальний космос собирается, зато у него за плечами пусть один, но боевой полет, и кто кого учить должен — это еще вопрос. Тем не менее, получилось то, что получилось. Заводской механик поймал сопляка и отдал приказ: взять ножовку и спилить крепеж у аварийной лебедки — мол, снимать ее будут, не нужна она.
Эта лебедка устанавливалась в ангаре для десантных ботов и служила для того, чтобы в случае нужды подтащить к кораблю поврежденную машину. Конструкторы не стали мудрствовать с гравитационными и магнитными захватами, а использовали проверенный более чем тысячелетним опытом механизм — самый обычный барабан с двумя километрами тонкого, но очень прочного троса. Громоздко, зато надежно. И, установленная на высокопрочной станине из титана с измененной кристаллической решеткой, крепилась она соответственно.
Какого же было удивление механика, когда через сорок минут юнга доложил о выполнении задания и отправился по своим делам. Механик примчался — и обнаружил, что лебедка и впрямь снята.
А все было просто. Юнга, парень молодой, на шутку повелся, однако, будучи человеком неглупым и инициативным, подошел к вопросу творчески. Пару раз шаркнув ножовкой по металлу, не уступающему прочностью корабельной броне, он сообразил, что дело это дохлое, и ничем, кроме потери времени, закончиться не может. После этого он отправился в оружейку, взял там десантный резак, который использовался для вскрытия переборок вражеского корабля во время абордажа, и в два счета срезал лебедку вместе со станиной. В общем, механику оставалось лишь за голову схватиться и попробовать на скорую руку исправить ситуацию, каким-нибудь образом закрепив механизм в надежде, что им никогда не воспользуются. Но тут как раз появился боцман, который только что столкнулся с юнгой, поинтересовался, какого … тот ничего не делает и получил доклад о проделанной работе. В общем, следующие четверть часа несчастный шутник стоял и обтекал, сияя ушами так, что старинный светофор мог бы подавиться от зависти. Можно поспорить, половину оборотов, которые использовал боцман, он слышал впервые в жизни, а о значении трети эпитетов мог только догадываться.
Однако это был еще не финал истории. Все же, как ни крути, происшедшее был ЧП, которое, теоретически, снижало боеспособность корабля. Пусть на убегающее малую величину, но все же снижало, а раз так, информацию необходимо было довести до сведения командира. И без того задерганный кучей свалившихся проблем, невыспавшийся Демин еле удержался от того, чтобы наорать на всех троих, и максимально вежливо (знающих его людей эта вежливость пугала больше, чем самый громкий ор) посоветовал немедленно исправить ситуацию. В противном случае он пообещал юнге, как наименее провинившемуся, трое суток карцера (это чтобы сначала думал, а потом делал), боцману полгода без увольнения на планету (чтобы впредь обеспечил контроль над тем, что творят его подчиненные), а механика отдать под трибунал. В том, что именно так командор и поступит, сомневаться не приходилось. Как уж извращались все трое, история умалчивает, но к моменту, когда 'Ретвизан' отдал швартовы, лебедка была установлена, испытана и полностью готова к использованию.
И все же, первый выход, как и положено, был рутиной. Нет, новый корабль, новые приборы и механизмы, неизбежная эйфория от осознания того, какая мощь у тебя под ногами, но — все равно рутина. Разгон по стандартному коридору до точки гиперперехода, прыжок по маякам… Как лайнер какой, или грузовик, право слово, и это при том, что в гипер можно уйти, теоретически, с любой точки, лишь бы отойти на достаточное расстояние от звезды, чтоб гравитация не мешала, да успеть разогнаться. Только вот небоевым кораблям положено ходить по трассам, а вне их таковой корабль могут запросто принять за вражеский либо пиратский, что, в принципе, для патрульных одно и то же, и расстрелять без предупреждения. Военным звездолетам проще, для них ограничения не действуют, но они и на запрос 'свой-чужой' ответят, если что. Так что 'Ретвизан', теоретически, мог отправляться по любому маршруту, однако все же полет был испытательным, и надо было следовать процедуре.
Итак, разгон, прыжок — и выход у соседней звезды. Всего-то двадцать световых лет дистанции. Белый карлик, три мертвых планеты и куча всевозможного каменного мусора. Маленькая база патрульных — большего здесь и не требуется. Для того чтобы контролировать единственный востребованный участок, старого крейсера, не менее старой орбитальной крепости и дюжины драккаров-истребителей вполне достаточно. Пиратов гонять не нужно, они здесь не появляются, ибо нет в системе ничего ценного.
И вот в эту систему прибывает новейший линкор с тремя эсминцами сопровождения, немедленно выпускает два десятка новейших средних истребителей 'Кальмар' и столько же легких 'Колибри', обеспечивая себе боевое охранение. Раньше такого не было, тяжелые корабли, за исключением авианосцев, несли только абордажные и десантные боты, но 'Ретвизан' — это новейший рейд-линкор, основная задача которого прогулки по вражеским тылам. Соответственно, и компоновка у него нестандартная.
Эсминцы, правда, моментально отстали — их задача сопроводить и подежурить, так, на всякий случай, ни в коем случае не путаясь под ногами. Ну а линкор занялся тем, для чего сюда прибывали практически все корабли — маневрированием и стрельбой, ибо система эта представляла собой отличный, самой природой созданный полигон. На нем, а также других, подобных ему, имперцы очень любили тестировать свою технику, новую, вышедшую из капитального ремонта или прошедшую модернизацию.
Следующие двенадцать часов стоили Демину несколько миллионов потухших навсегда нервных клеток, хотя корабль, надо сказать, вел себя выше всяких похвал — уверенно маневрировал, чутко реагируя на малейшее пожелание командира, уклоняясь от гигантских астероидов и отталкивая силовыми полями всякую мелочь. Артиллеристы вели стрельбу по любой мало-мальски достойной мишени, осваиваясь со своими орудиями и увеличивая долю космического мусора. Огромный линкор чуть заметно вздрагивал, когда бухала артиллерия главного калибра, абсолютно индифферентно относясь к стрельбе более легких орудий — все же масса его была запредельной. По традиции во время таких испытательных полетов управление осуществлял лично командир корабля, и груз ответственности давил куда больше, чем собственно необходимость управлять малознакомым кораблем. Однако все получилось и, утерев со лба мелкие бисеринки пота, Демин уступил место старшему пилоту — попробовать линкор на ходу сегодня надо было всем, второго испытания, в отличие от стандартной процедуры, не предвиделось.
Однако все прошло, как и было задумано. Линкор показал, на что способен, и все остались довольны. Пилоты истребителей тоже — все же новые драккары были хороши. Правда, положа руку на сердце, Демин признавал, что именно пилоты могут оказаться слабым звеном, и не столько потому, что им будут противостоять конфедераты на куда более грозных машинах. Не потому даже, что они вряд ли успевали полноценно освоиться с новой техникой, вынужденно набирая требуемый налет в сжатые сроки. Это все, разумеется, важно, но куда хуже было то, что пилоты истребителей были новичками на линкоре — своих-то не было, пришлось брать с базы. Разумеется, это были хорошие, проверенные ребята, но они банально не успевали сработаться с теми, кто ходил на кораблях Демина уже не первый год. Все это придется устранять уже по ходу пьесы, и, в основном, на тренажерах, что все же было намного хуже реальных полетов. И все равно, результатами испытаний командор остался доволен.
Сразу по прибытии на базу, Демина вызвало высокое начальство. В смысле, адмирал, причем, судя по тону, разговор был неформальный, и командор явился в повседневной форме. Кольм вообще был без кителя, что позволял себе в присутствии других людей очень редко. В принципе, на базе сейчас таких было всего-то двое-трое, включая адмиральскую жену. Впрочем, как раз ее в данный момент поблизости не наблюдалось. Кивнув старому товарищу, адмирал махнул рукой, располагайся, мол, и отправился к бару — в спиртных напитках он, будучи ценителем, разбирался отменно. К тому же наконец-то убрались высокие гости, и грешно было не расслабиться.
— Ну, как тебе новая игрушка? — спросил Кольм, наливая в бокалы коньяк. — Понравился корабль?
— Хороший, Слава, корабль, — ответил командор, усаживаясь в кресло. — Конечно, что-нибудь потом наверняка вылезет, но в целом великолепно.
— Ну и замечательно. Как, к бою и походу готов?
— Всегда готов, — в шутейном салюте вскинул руку Демин.
— А это еще лучше. Потому что выходишь завтра. Эти козлы, я про нашу службу дальнего обнаружения, ухитрились прошляпить сосредоточение конфедератов, и теперь вот здесь… — адмирал подойдя к рабочему столу ткнул световым карандашом в голографическое изображение сектора, выделив одну из неприметных звезд и увеличив изображение, — идет хорошая потасовка.
— Угу, — Демин внимательно присмотрелся, потом, взяв пульт, увеличил изображение, изменил ракурс. — Так, или я что-то не понимаю, или они придурки. Система не ключевая, в плане полезных ископаемых не выдающаяся, из трех планет только одна населена, причем очень так себе. И орбитальная крепость на орбите. То есть затраты сил будут серьезные, а толку — чуть.
— Поэтому конфедераты собрали аж восемнадцать линкоров, — хохотнул Кольм и, подхватив бокалы, протянул старому товарищу один из них. — А еще они прошляпили, что неделю назад туда прибыли на бункеровку два линкора типа 'Викинг'.
— Так себе кораблики, — Демин качнул бокалом, любуясь янтарной жидкостью, отхлебнул, проигнорировав предложенный Кольмом лимон. — Отличная вещь. Земной?
— Ага. Соседи контрабандиста отловили, ну и оставили себе кое-что. Сам знаешь, это традиция, а традиции начальство уважает, и смотрит на подобные шалости сквозь пальцы. Вот и презентовали мне ребята пару бутылок.
— Скажи лучше, пару ящиков.
— Не без этого, — рассмеялся адмирал. — Так вот, возвращаясь к нашему разговору. Сам понимаешь, для конфедератов и орбитальная крепость-то — орешек крепкий, а два линкора, пусть и не самые новые, да еще с кораблями сопровождения, обеспечили гибкость обороны. Эти умники завязли. Сейчас там идут вялотекущие маневры.
— Опять не понимаю. Не получилось — сваливай, в подобной ситуации это азбука.
— Не все так просто, — ухмылке Кольма мог позавидовать кашалот. — Они сумели уничтожить станцию межзвездной связи. Плюс организовали хакерскую атаку, наглухо подвесили сервер инфосети, и теперь уверены, что о происходящем никто и ничего не знает. То есть несколько дней у них всяко есть. А наши головастики из хакерского подразделения оказались не глупее, и смогли обойти блокаду инфосети — у них оказался резервный военный сервер. Так что завтра наших визави ждет неприятный сюрприз.
— Почему именно завтра?
— Да потому, что, как нарыла наша разведка, через двенадцать часов на помощь штурмующим будут подведены дополнительные силы. А вот когда завязнут и они, ударит наш флот.
— Весь?
— Да, я поведу пятнадцать линкоров, плюс все, что выгребу с базы. С учетом превосходства наших кораблей, это более чем адекватные силы, так что помощь запрашивать не будем. Да и потом, запросим — а если где утечка, и противник успеет отступить?
— Логично. Погоди, пятнадцать?
— Ну да. Твой — шестнадцатый, но у него будет другая задача.
— А конкретнее? — хищно прищурился Демин.
— Он пойдет первым. Понимаешь, я тут с аналитиками посоветовался. В первой волне атакующих легких сил не было, но велика вероятность, что сейчас их усилят парой авианосцев. А твой корабль будет играть роль случайно прибывшего в систему линкора. Для них поймать со спущенными штанами имперский линкор без сопровождения — большая удача, и они обязательно постараются его уничтожить. Соответственно, задействуют именно легкие силы, как наиболее маневренные. Вот тут ты и сможешь, если, конечно, повезет, захватить кого-нибудь.
— Кажется, я тебя понимаю.
— Ну и отлично. В общем, ты отходишь в восемь утра. Ну что, вздрогнули?
— Вздрогнули, — согласно кивнул Демин.
И они выпили за успех.
Глава 3
Конфедерация. На границе с Империей. Созвездие Жертвенника.
Звезда 41 Жертвенника. Планета Эбенхорн.
Четыре года до текущих событий.
Роберта Хилленгер с раннего детства была настойчивой. Уже тогда ее мать отмечала, что если ее милой Бетти что-то надо, будь то сладкое печенье до обеда или новая игрушка, она непременно своего добьется. Со временем характер Роберты лишь закалился, а цели изменились. И ныне мисс Хилленгер, или как ее называли за глаза — стерва в юбке — была одним из ведущих топ менеджеров в крупной аутсорсинговой компании, занимающейся разработкой и внедрением вспомогательных технологий в оборонно-космической промышленности. За этим обтекаемым и ничего не объясняющим названием стояли многие сильные мира сего, а суммы вращались такие, что их следовало обозначать десятью, а порой и двенадцатью знаками.
Женщина с удобством расположилась в кресле в небольшой приемной второго заместителя ведомства общевойсковых формирований и терпеливо дожидалась приглашения. Внешне она была абсолютно спокойна. Нога, закинутая на ногу и рассеянный взгляд в окно — расслабленная поза не могла сообщить стороннему наблюдателю, что в данный момент Роберта пребывает в бешенстве. Поскольку этот жалкий тип, с годовой зарплатой, не превышающей миллион кредито-центов, заставляет ее — стоящую выше не только по социальной, но и политической лестнице, дожидаться в душной клетушке, пока он освободиться.
'Эти индусы совсем распоясались! — думала она, глядя в никуда. — Правильно их Имперцы в свое время прижали, выбив всякую шваль, а прочих силой заставили следовать порядку. Наши же все цацкаются!'.
Кабинет зама располагался на двести восемнадцатом этаже, и в этот непогожий день за окном простиралась лишь белесая муть облаков. Возможно, когда прояснивалось, отсюда можно было любоваться пейзажем, но Берта знала, что на Эбенхорне редко светило местное солнце. В основном же на протяжении всех шестисот дней в году с небес моросило, а то и вовсе лило. И это бесило еще больше.
Спрашивается, на кой черт строить настолько высокие здания, чтобы потом из окошка можно было разглядеть только дождевые облака?! Однако вид из окна в свою очередь являлся доказательством, что зам из гражданских не настолько уж важная шишка в оборонном ведомстве конфедеративных государств. Однако с чего-то, а точнее с кого-то нужно было начинать…
Тут секретарь — милая улыбчивая девушка в форме, в чине первого лейтенанта — что до этого сидела за столом с рабочей консолью и вводила какие-то данные встала со своего места и, распахнув створку двери, сделала приглашающий жест.
— Мистер Наджипур ожидает вас.
Дежурно улыбнувшись в ответ, Роберта грациозно поднялась с кресла и проследовала в кабинет заместителя. В свои пятьдесят с хвостиком женщина выглядела изумительно — никто бы не дал бы ей больше тридцати лет. Наработки имперских врачей и генетиков творили чудеса. Колорированные серебристыми прядями светлые волосы, уложенные в, казалось бы, небрежный пучок, и старомодный костюм, придавали дополнительный шарм и определенную консервативность, что в свою очередь говорило о надежности и стабильности. Удобные туфли на тонком, но невысоком каблуке из кожи настоящего земного питона и очки в едва заметной оправе завершали образ, лишь подчеркивая благосостояние визитерши.
— Намаскар 8, господин Наджипур, — входя, поприветствовала мисс Хилленгер, сидящего за столом мужчину, на голове которого красовался странный головной убор в виде древнего тюрбана оранжевого цвета.
Роберта не знала хинди, но едва заметная капелька в ухе портативного компьютера-лингвиста подсказала ей что произнести, едва в поле зрения мини-камеры, укрепленной в броши на лацкане пиджака, попал Махавир Наджипур. Однако тот даже не соизволил подняться в ответ на приветствие, прозвучавшее на древнем языке его народа. Это, как и его внешний вид: смуглая кожа, темные, почти черные глаза, крючковатый нос, а так же специфический головной убор, выдавали в нем потомка выходцев с Южной Азии, а точнее с полуострова Индостан.