Мейсон почти кончил в штаны, как какой-то неопытный слюнтяй.
Если бы он пытался объяснить свое чрезвычайное возбуждение, то сказал бы, что это отчасти из-за ее красивого горячего тела, плюс хорошая порция любви, но, прежде всего, это из-за трепета и волнения от осознания того, что женщина перед ним была его женой и принадлежала ему. Технически или нет, но она согласилась, и они поженились. Она была его. Он был ее. И Мейсон не мог быть счастливее.
Нет, подождите. Как только он попробует этот вкус между бедер, вот тогда будет абсолютно счастлив. Или когда войдет в нее, или... к черту. Он думал обо всем этом, пока смотрел на нее, как глупый идиот. Или влюбленный медведь.
Мейсон порвал свою одежду, чтобы добраться до своей жены побыстрее, но Джесси не заметила, встречая его с такой страстью, что заставила его сердце колотиться. Если его объятья были яростными, то ее ответный поцелуй был жестким. Требовательным. Она толкнула его на кровать, и мужчина позволил себе упасть, подпрыгнув на матрасе. Джесси уставилась на него, и он приподнялся под ее пристальным взглядом, его член болезненно пульсировал.
Руки Джесси легли на талию, пальцы зацепили трусики, стягивая их вниз.
– О да, детка, – вздохнул медведь, когда девушка показала шоколадные завитки. – Ты такая красивая.
– Может, для тебя и красивая, – сказала она неуверенно, забираясь на кровать.
По какой-то причине это его обеспокоило.
– Тебе не нравится твоя внешность?
Замерев – кончик его члена напряженно прижимался к ее пышному животу – Джесси посмотрела на него.
– Мне нравится, иначе мы, вероятно, погасили бы свет. Но только то, что мне нравится мое тело, не значит, что мужчины считают его привлекательным. Я совсем не маленькая девочка.
– Я знаю. Ты идеальна.
– Ты что, слепой? – спросила она, озадачено морща лоб.
Она привстала и уселась на его живот. Влажная киска касалась его кожи, отвлекая.
Положив ладони на ее талию, Мейсон позволил своим большим пальцам погладить ее мягкую кожу.
– Я знаю, что вижу, а вижу я красивую женщину с изгибами, которые я хочу лизать и ласкать весь день. – Он поднял руки, чтобы накрыть ими ее полную грудь. – Я вижу женщину, которая наслаждается едой и при этом остается фантастически здоровой. – Он потянул ее к себе, пока ее губы не оказались рядом. – Я вижу свою жену. Самую красивую женщину, которую когда-либо мог вообразить, со сладчайшим ароматом, самыми заманчивыми изгибами и, самое главное, острым, но озорным умом.
Ее дыхание коснулось его губ.
– О, Мейсон.
– Да?
– Ты уже получил меня в постель голой, так что вместо лести почему бы тебе не использовать свой язык… более приятным способом? Или все, чем ты хвастался в прошлом месяце, не соответствует действительности?
Она сомневается в его языковых навыках в спальне? Черт. В мгновение ока он перевернул Джесси на спину и устроился между ног.
К его бесконечной радости, она испустила приглушенное хихиканье, которое быстро превратилось в стон, когда Мейсон прижал свой рот к внутренней стороне ее бедра. Аромат цитрусовых окутал его вместе с пьянящим ароматом меда – признаком ее желания. Мейсон уткнулся носом ей в бедро, прежде чем тихонько подуть на ее киску.
Джесси дернулась. Он усмехнулся, обхватив руками ее бедра, и поднял, прижимаясь. Время для медового пирога.
Используя свой длинный язык, он лизнул ее от нижнего края ее расщелины прямо до клитора. О, ее прошибла дрожь. Мужчина делал это снова и снова, лихорадочные облизывания заставляли ее стонать и дрожать, пока Джесси умоляла его одновременно продолжать и прекратить мучить ее. Он раздвинул ее губки и позволил себе исследовать ее обалденное горячее влагалище своим чувствительным языком, ловя дрожь, когда ее тело отреагировало на его прикосновения. Вкусил ее мед, сладкий, как амброзия, и закрыл глаза, чтобы не откинуть голову от удовольствия.
Пока язык близко знакомился с ее киской, его губы сжались вокруг ее клитора и потеребили его.
Упс, это заставило ее кончить, жестко и быстро. Не то чтобы он остановился. Даже когда Джесси выкрикивала его имя и вырывала волосы на его голове, Мейсон продолжал трахать ее языком, посасывая клитор губами. Он не унимался, даже пока ее тело содрогалось. Мейсон продолжал делать это, пока она снова не закричала, ее второй оргазм заставил киску сжаться вокруг его языка – просто восхитительно. Так восхитительно, что он не мог больше ждать.
Он расположился над ней, кончик члена касался ее входа.
Джесси со страстью обняла его бока ногами и сжала. Мейсон стремительно вошел в ее киску, дрожь ее кульминаций пульсировала, сжимая его член. Она была такая теплая, влажная...
– О Боже, детка, – простонал он, погружаясь глубоко и позволив себе задержаться в ней на мгновение.
– Трахни меня, Мейсон, – прошептала Джесси в его ухо. – Трахни меня сильно, – умоляла она. Затем жестко укусила его за мочку уха.
Боже, он любит эту женщину. Мейсон вздрогнул, его бедра толкнулись вперед, прижавшись к ее бедрам. Он чувствовал себя чертовски хорошо. Мужчина снова толкнулся вперед, и снова, и снова.
Ее пальцы впились в его спину, когда она встретила его, подавшись вперед до упора. Джесси застонала: «Еще!». Снова и снова. Поэтому он дал ей это, чувствуя, как ее влагалище сжался вокруг него, как бархатный кулак. И когда она дернулась от третьего оргазма, Мейсон не смог сдержать себя, крича ее имя, и почти теряя сознание от интенсивности оргазма.
Он рухнул на нее сверху, так как все его мускулы превратились в кашу. Ему пришло в голову, что он должен подвинуться, но, как будто почувствовав его мысли, Джесси обхватила его руками и ногами.
Лицо девушки оказалось у его плеча, беспорядочное дыхание овевало кожу.
Момент был совершенным. Правильным. Мейсон не мог с собой совладать.
– Я люблю тебя, – прошептал он.
В ответ она столкнула его с кровати.
Глава 10
– Я люблю тебя.
Он произнес эти три слова с абсолютной искренностью, и на совсем ничтожное мгновение Джесси позволила себе насладиться ими. А потом реальность ударила ее по голове.
Она столкнула его ничего не подозревающую тушу на пол.
Усевшись на матрасе так, что возвышалась над ним, Джесси положила руки на бедра и пристально смотрела на медведя.
– Что с тобой? – закричала она. – Зачем ты все испортил?
– Я? Кто столкнул мужа с кровати после умопомрачительного секса?
–Ты мне не муж.
– Скажи это священнику, который венчал нас.
– Это была вынужденная договоренность. Мы можем все аннулировать.
– Вообще-то нет. Твои липкие бедра говорят иначе.
Она смогла только выдавить нечленораздельный крик.
– Детка, знаешь, это не так горячо, как когда ты кричишь во время оргазма, и все еще не объясняет, почему я нахожусь на полу.
Джесси сделала несколько глубоких вдохов. Они не успокоили ее.
– Ты сказал слово на букву «Л».
– Ну, извини меня за мои чувства к тебе.
– Ты не любишь меня, – непреклонное заявление, даже если какая-то ее часть желала обратного.
– Не хочу тебя огорчать, но это так.
Паника затрепетала внутри, часть ее стремилась поверить его словам.
Более рациональная часть разума натолкнулась на попытку сердца пуститься по этому чрезмерно оптимистичному пути. Как кобелю можно верить? Вероятно, он говорит это всем девушкам. Она просто не знала, почему он ждал окончания секса, чтобы использовать свою смертельную Л-бомбу.
– Возьми свои слова обратно!
– Заставь меня.
Мейсон встал и посмотрел на нее: шесть футов ощетинившегося, обнаженного мужчины с эрекцией. Боже, он выглядел таким чертовски горячим и неотразимым.
Джесси зажала волосы своего мужа в кулак и притянула к себе для поцелуя, который превратился в грубые объятия, где каждый из них соперничал за господство.
Мейсон повалил ее на матрас, тяжелое тело придавило девушку сверху, колено раздвинуло ее бедра. Он удерживал ее, думая, что контролирует ситуацию. Джесси прикусила губу мужчины, и тот застонал от ее агрессивности, его язык скользнул по ее губам.
Джесси кончила уже три раза. Ей должно было хватить на несколько месяцев. Ну, или недель, по крайней мере, но от его явного желания ее тело загоралось еще больше. Ее клитор пульсировал от его прикосновений. А киска дрожала от желания, которое мог удовлетворить только Мейсон.
Жаль, что она не могла убежать от него.
Она хотела бы отвергнуть его утверждение о любви. Забыть о принудительном браке. Но не могла бороться с тем, что он заставил ее чувствовать. Мейсон заставил ее тело ныть, а саму Джесси – кричать от удовольствия. Он заставил ее сердце жаждать того, чего, как она думала, она не может иметь. Но она может притвориться хотя бы на несколько минут.
Толкая его назад, Джесси попыталась вернуть себе контроль.
Он не двигался с места. Зубами ухватив его за нижнюю губу, она приказала:
– Ложись на спину.
Почти мгновенно он перевернулся на спину. Джесси села верхом на него, горячий ствол члена прижался к ее спине. Она обхватила свои груди и сдвинула их вместе. Мейсон зарычал, его глаза с отяжелевшими веками внимательно наблюдали за ней. Девушка наклонилась вперед, пока одна из ее грудей не оказалась перед его ртом. Он потянулся, принимая предложение, его горячий рот начал посасывать нежную горошинку, вырывая из нее стон. Черт, это было хорошо.
Пока Мейсон терзал ее соски, Джесси выгнула спину и стала кружить своей киской над его членом, вращаясь так, чтобы потираться о головку клитором. Она дразнила его, наслаждаясь тем, как его гладкая, влажная и припухшая головка гладит ее чувствительный клитор. Видимо, ему тоже это понравилось. Большие руки сжали ее бедра, и Мейсон толкнул Джесси вниз, пронзая ее. И ей это понравилось. Она приподнялась на нем, низкий, хриплый стон скользнул с ее и его губ одновременно, и они оба застыли от интенсивного удовольствия.
Прижав ладони к груди Мейсона, Джесси задвигалась, медленно раскачиваясь, надавливая на клитор. Ее киска пульсировала.
– Еще, – задыхался он.
Она извивалась, насаживая себя на его член, наслаждаясь ощущением пульсации и растягивания. Он был таким диким. Джесси делала это снова и снова, их дыхание стало резким и прерывистым, удовольствие нарастало. Его пальцы впились в ее бедра, когда он захрипел: «Да», снова и снова. Девушка находилась на пороге блаженства, когда внезапно комната задвигалась: Мейсон перевернул их так, чтобы она лежала под ним.
Ему удалось это сделать, не разделяя их, и он приземлился между ее бедрами.
Боже, как это хорошо.
Обхватив Мейсона ногами за талию, Джесси позволила себе на мгновение забыться.
Позволила ему думать, что он главный, пока Мейсон снова и снова вонзался в ее податливую плоть.
И вот его голова откинулась назад, а глаза закрылись, и она снова повалила его на спину. Это движение разъединило их на мгновение, а потом она снова с громким стоном насадила себя на его член.
Джесси скакала на нем, пока он беспомощно стонал под ней, его мускулы напрягались, пока мужчина старался сдерживаться. Когда Мейсон попытался снова перевернуть их, она зарычала:
– Не двигайся.
Он подчинился. Джесси скакала на нем быстро и жестко, наклоняясь вперед, чтобы тереться клитором, глубже загоняя его член.
Мейсон потерял контроль. Его член дернулся внутри нее, наполняя влажным жаром. Видя, как он подчинился, Джесси кончила.
Она достигла своей кульминации, выиграв раунд за господство.
Мейсон взял реванш во время третьего раунда в душе, когда трахнул ее на кафеле.
Насытившись, наконец, и слишком устав, чтобы говорить, они упали в постель, прижались друг к другу, как любовники. Или как муж и жена.
***
Она проснулась от того, что он любил ее; его тело все еще прижималось к ней, член скользил в ее теплом влагалище. Какой великолепный способ начать день.
Хотя он никогда не повторял признание – даже во время жесткого секса – оно висело между ними. И Джесси не знала, что с этим делать. Одно дело было заподозрить, что она что-то почувствовала к Мейсону, опасаясь, что она уже потеряла свое сердце, другое – что он признал, что любит ее.
Не то чтобы она поверила ему. Конечно, он действовал, как влюбленный мужчина, лаская ее тело с благоговением, не часто встречавшимся за пределами церкви. Но все же... медведь и лебедь? Бабник и ботаник? Не похоже, чтобы такое встречалось постоянно.
«А как насчет того, что мы женаты?»
Девушка знала, что должна противостоять тому, что он намеревался сделать. Страх удерживал ее.
Что если он продолжит утверждать, что любит ее и хочет, чтобы они остались вместе?
Как скоро она поверит ему и впустит в сердце?
А скоро мишка наткнется на свежее мясо – вероятно, со светлыми волосами и маленькой задницей – и что тогда произойдет? Как она могла позволить себе доверять ему, зная его репутацию?
Внутренний диалог, впрочем, не мешал ей заниматься сексом. Мейсон был слишком хорош, чтобы сопротивляться. И во время этого умопомрачительного секса говорить о чем-либо еще, особенно об эмоциях, не было возможности.
Они оставались в этом состоянии подвешенности в течение двух дней, часами находясь в дороге, пока Джесси не вынуждала его съехать на обочину.
Затем со свирепостью, которая волновала ее, Мейсон занимался с ней любовью, как животное, их тяжелое дыхание заставляло окна запотевать, их горячее соединение раскачивало и сотрясало автомобиль, проверяя на прочность амортизаторы.
В эти моменты она не хотела думать ни о будущем, ни даже о завтра. Она просто хотела чувствовать, что он действительно любит ее и никогда не устанет от нее, никогда не покинет ее. Джесси надеялась, что это не отчаяние заставляет ее так страстно заниматься сексом.
Черт возьми, чего бы только она ни отдала за ружье. Она бы пристрелила себя за глупость. Что случилось с ее невозмутимостью и спокойствием?
Она и вправду была готова пришибить этого медведя за одну только попытку прикоснуться? Все прошло, как только он улыбнулся и схватил ее.
По крайней мере, их частые секс-остановки сделали путешествие приятным. Что касается места назначения? Он отказался сказать ей, куда они направляются, только сообщил, что ей понравится.
Придурок.
И он ничего больше не сказал о том, что узнал от гиены, которого съел. Единственное, что она знала наверняка – несмотря на то, что гиена знал злодея, какой-то психический блок помешал бандиту рассказать им что-нибудь интересное об этом вдохновителе. Он даже не мог его описать. Или так утверждал Мейсон.
Джесси приходило в голову, что Мейсон солгал ей из-за неуместного чувства долга, чтобы уберечь ее. Но опять же, действительно ли она хотела узнать больше о безумном ученом, который хотел поэкспериментировать с ней? Нет, если она хочет спать по ночам. Подождите, она не спала по ночам из-за некоего похотливого медведя.
На пятый день, за полчаса до места назначения – как сказал медведь – они остановились, и Джесси вывалилась из машины, размять ноги и освежиться. На самом деле, ей нужно было больше, чем размяться. Ей нужен был хороший трах, как это называла Миранда. Зная, что они скоро не смогут быть наедине, Джесси подумала, что это может быть их последний шанс на интимную близость.
Да, она хотела уйти от Мейсона и его эротического влияния и попытаться восстановить свое хладнокровное спокойствие, но одновременно боялась этого, потому что действительно наслаждалась не только сексом.
Нагнувшись, она прикоснулась к пальцам ног, пошевелила попкой – смелый кокетливый маневр, который его вдохновлял. Никогда раньше мужчина не заставлял ее чувствовать себя такой желанной, такой сексуальной. Ощущая явную страсть Мейсона, Джессм расцвела в сексуальное существо, которым, как она думала, никогда не будет.
Снова покачивая попой, она улыбнулась, когда услышала заинтересованный рык. Возможно, это было связано с тем, что она надела юбку, которую он купил ей, без трусиков. Мейсон настаивал, что с ее фигурой просто преступлением будет носить брюки. Она ответила на его самонадеянность в выборе ее гардероба отсутствием трусиков.