Мама явно не знала, куда деть вазу с цветами, а Титов галантно произнес, забирая у нее вазу:
– Разрешите мне?
– Мама, он только что признался, что… – Вика смолкла, потому что заметила, как Титов замер позади мамы, высоко подняв над головой вазу с хризантемами – со стороны это выглядело так, как будто он был готов со всей силы опустить вазу на затылок ничего не подозревавшей мамы.
– Извини, я не расслышала, что ты сказала, дочка? – спросила мама, не видя, что разыгрывается за ее спиной, а Титов, усмехаясь, сделал движение вазой вперед, явно давая понять Вике, наблюдавшей за всем этим немигающим взором, что он готов убить ее маму – здесь и сейчас.
Если она что-то скажет.
– …что ошибся в выборе цветов, – выдавила из себя Вика.
А Виктор, ставя вазу на подоконник, произнес:
– Я так и знал, что хризантемы вашей дочке не нравятся. Розы в самом деле были бы лучше.
В палату вошел отец и, поправив очки, произнес:
– Ах, Витя, молодец, что заглянул. Я только что говорил с твоим лечащим врачом, дочка, его младший сын, кстати, учится у меня в университете на юридическом. Так вот, он сказал, что ничего серьезного, просто нервы…
Ничего серьезного? Вика в изнеможении откинулась на подушки. Да, в самом деле ничего серьезного – только Титов прошедшей ночью убил Игоря.
А так все тип-топ, беби.
– Думаю, Вике надо отдохнуть, – произнес нейтральным тоном Виктор, увлекая за собой родителей. – Давайте не будем ей мешать и выйдем в коридор.
Они удалились, а Вика, выждав несколько мгновений, откинула одеяло и опустила ноги на пол. А затем босиком подбежала к неплотно прикрытой двери и прислушалась к голосам в коридоре.
До нее донесся приглушенный голос Титова, который, судя по всему, учил ее родителей уму-разуму, что они, конечно же, не понимали. Как и то, что он – убийца-рецидивист и психопат-манипулятор по совместительству.
– …подлинный шок. Все же не следует забывать, что она была привязана к этому полукриминальному качку… Как его?.. Игорю Ломакину…
Вику передернуло от отвращения – и почему никто, кроме нее, не видит, что за мразь этот Виктор Титов? Остальные считают его благовоспитанным, интеллигентным, милым юношей, к тому же пережившим столь ужасную трагедию – смерть обоих родителей во время пожара.
К слову, им же самим и организованного.
– Но у них ведь ничего серьезного не было? – послышался обеспокоенный голос отца, который на полном серьезе обсуждал с убийцей Игоря любовную жизнь своей дочери.
– Нет, нет, – заверил Титов. – Однако могло бы, так что, как ни прискорбно это говорить, этот типок умер вовремя. Понимаю, такие вещи обычно вслух не произносят, но этот Ломакин был настоящим Казановой и разбивателем девичьих сердец. И, вы уж извините великодушно, целок. Он бы причинил Вичке столько горя. Хорошо, что он умер!
И родители, ее родители, взрослые адекватные люди, ничего не возразили на эти кошмарные слова, а, кажется, наоборот, даже поддержали высказывания убийцы.
Вика боролась с сиюминутным желанием распахнуть дверь и закричать на весь коридор:
«Он знает, о чем говорит! Потому что он и убил Игоря!»
Но в итоге она не сделала это, вспомнила, что имеет дело с крайне опасным субъектом. Титов ведь только что угрожал убить маму – и Вика, зная о тех кошмарных вещах, совершенных им уже, была уверена, что он без колебаний приведет в исполнение эти угрозы, если поймет, что ему что-то угрожает.
Поэтому она вернулась в постель, накрылась одеялом с головой и притворилась спящей.
Через некоторое время скрипнула дверь, в палату кто-то вошел. Она ощутила, как этот кто-то заботливо поправил одеяло, а потом услышала до ужаса знакомый, тихий вкрадчивый голос:
– Вичка, на твоем месте я бы молчал. Потому что тебе все равно никто не поверит, сочтут бреднями экзальтированной особы. А твои родители, чего доброго, еще подключат психиатра и запрут тебя в дурку. А там мало хорошего, поверь мне.
Вика, понимая, что и Титов понимал, что она не спит, а внимает его страшным словам, все же не шевелилась, чувствуя, что холод сковывает ее тело и что она элементарно боится пошевелиться.
– Я же знаю, что ты не спишь, Вичка. Так что учти – я охраняю тебя денно и нощно. На меня ты, в отличие от этого фанфарона Игорька, можешь положиться. Тем более что он теперь будет гнить на кладбище.
Вика тихо заплакала, горячие слезы потекли по щекам, и ей было все равно, заметил ли Титов это или нет.
– Ну, не горюй, потому что он этого не заслуживает. Подумай о том великолепном будущем, которое тебя ожидает. Я ведь предотвратил множество бед – думаешь, вы бы поженились? Вряд ли. Этот типок нашел бы себе другую шлюшку. Наш Игорек ведь всегда думал своим членом, и тебе это было отлично известно.
Вика продолжала беззвучно плакать.
– А если бы и поженились, то разве ты не знаешь, что почти все браки, заключенные в восемнадцать, распадаются в течение десяти лет? Статистика, Вичка, великая вещь! Ты бы забеременела, сидела дома с сопливыми детишками, не смогла бы сделать карьеру, а твой красавец-муженек пропадал бы по вечерам, а то и по ночам. Шлялся бы по бабам, а в итоге огорошил бы тебя, беременную очередным горластым чадом, новостью о том, что прошла любовь, завяли помидоры и что он уходит к какой-нибудь другой Вичке – конечно же, помоложе и пошалавистее…
Откинув одеяло, Вика сквозь слезы зло крикнула:
– И поэтому ты взял на себя функции господа бога? Я что, тебе еще спасибо сказать должна?
Стоявший перед кроватью Титов, одарив ее взглядом арктически-ледяных глаз, произнес:
– Благодарности от тебя я не требую, Вичка, да и не смею ожидать. Просто знай, что у тебя имеется собственный ангел-хранитель и что он убережет тебя от всяческих бед!
Под ангелом-хранителем Титов подразумевал, естественно, самого себя. Вику передернуло от отвращения, но также от страха. Кто бы мог подумать, что этот тщедушный, бледный парень совершил уже столько убийств.
– Но зачем сразу убивать? – прошептала Вика, чувствуя, что на нее накатил новый спазм – слезы буквально хлынули из глаз.
Виктор, снова присев рядом с ней на кровать, однако не прикасаясь к объекту своего вожделения, охотно пояснил:
– Потому что он бы не отступился. Конечно, ты отчасти права, можно было сделать его инвалидом. Но зачем тебе муж в коляске и без функционирующей нижней половины? Уверен, что ты бы и тогда вышла замуж за этого калеку и тогда бы твоя жизнь сложилась еще ужаснее, чем со здоровым Игорем. Да и убить всегда проще: нет человека – нет и проблемы!
Двери раскрылись, появились родители. Виктор, поднимаясь с кровати, сказал:
– К сожалению, Вичке требуется таблетка или укол. Она плачет и не может успокоиться.
– Не нужно мне ничего! – закричала девушка, поражаясь тому, как истерично и неадекватно звучит ее голос. Поэтому, когда появилась пожилая сестра с уколом, пришлось подчиниться, тем более что на этом настояла мама.
После инъекции мысли в голове стали путаться. Виктор вместе с родителями стоял возле кровати, они вели беседу о каких-то совершеннейших пустяках. Последняя мысль перед тем, как она заснула, была:
«Дядя Игоря наверняка может помочь».
– Ну-с, ты хотела со мной поговорить? – произнес дядя Игоря, майор Ломакин, проводив Вику в свой небольшой, заваленный папками и бумагами кабинет.
С момента убийства Игоря прошло три дня – похороны были назначены на грядущую неделю.
Родители хотели, чтобы Вика провела в больнице всю неделю и осталась там и на время похорон, но она была непреклонна, заявив, что чувствует себя отлично (что отчасти было правдой: физически она чувствовала себя великолепно), она настояла на том, чтобы ее выписали как можно быстрее.
Вика с ужасом ожидала, что вместе с родителями забирать ее заявится и Титов, однако ее опасения не сбылись – Виктор так и не появился. Вернувшись домой, Вика была еще на больничном, но, заявив, что ей требуется свежий воздух и одиночество, отправилась на набережную. Однако вместо того, чтобы сесть на одну из скамеек и часами таращиться на реку, Вика направилась в отделение, где работал дядя Игоря.
– Да, спасибо, что нашли для меня время, – произнесла Вика, заметив, как милиционер быстро спрятал в ящик стола недопитую бутылку коньяка.
Он освободил от папок стул, указал Вике на него и произнес:
– Ну, садись. Кстати, моего племянника помянуть не хочешь?
Еще до того, как Вика смогла отреагировать на этот вопрос, он снова извлек из ящика только что исчезнувшую там бутылку коньяка, поставил на стол две стопки – себе и Вике, и наполнил их до краев.
– Ну, за моего племянника, пусть земля будет ему пухом, – сказал майор и опрокинул в себя одним махом всю стопку. Вика, чувствуя, что на глаза наворачиваются слезы (в последнее время ей хотелось плакать беспричинно и в самых неподходящих местах), немного пригубила алкоголя. Она знала, что Игорь спиртное не уважал, да и вернуть его, потребляя излишнее количество горячительных напитков, было тоже невозможно.
Однако на этот вопрос дядя Игоря придерживался, судя по всему, диаметрально противоположного мнения. Закусив стопку коньяка ириской и любезно предложив конфетку из пакетика и Вике, которая отказалась, он заявил:
– Ты ведь его подружкой была…
– И, вероятно, последней, кто видел Игоря живым! – сказала Вика. – Я хочу дать показания, это важно для следствия. И еще…
Вика тщательно обдумала то, что намеревалась сейчас сообщить. Она понимала, что тем самым поставит под удар своих родителей и саму себя, однако она не могла иначе.
Просто-напросто не могла.
– Да, и еще… Думаю, что мне известно, кто убил Игоря. Понимаете, это запутанная и совершенно неправдоподобная история, но, клянусь, он сам в моем присутствии сознался в убийстве! И кроме того, он причастен еще и к другим, например…
Майор Ломакин, звякнув бутылкой коньяка и набулькивая себе еще одну стопку, заявил:
– Ну, с этим-то как раз все ясно. А ты наверняка еще не знаешь, потому что в больнице лежала. Да и твои родители не хотели, чтобы тебя информировали… Мы взяли убийцу!
У Вики тотчас отлегло от сердца. Что же, дядя Игоря ведь сам был посвящен в расследование темных делишек Титова, поэтому неудивительно, что он принялся самостоятельно рыть в нужном направлении.
– Вы его взяли? – произнесла Вика ровным тоном, опасаясь выдать свое ликование. – И он уже сознался?
Майор, опрокидывая в себя вторую стопку коньяка (и Вика была уверена, что до ее появления он принял на грудь гораздо больше), снова закусил ириской и ответил:
– Нет, с этим, по причине его состояния, будут кое-какие проблемы. Однако все улики налицо. Прямо на кухонном столе, в мойке, нашли нож, которым был убит Игорек…
Вика закрыла глаза – она ведь знала, что кто-то, напав на Игоря в темноте около собственного дома, шестнадцать раз ткнул ему в спину и горло остро заточенным ножом.
Нет, не кто-то, а Виктор Титов!
– На ноже эксперты обнаружили только его отпечатки. Кроме того, у него в квартире отыскался кошелек Игорька, золотой крестик, а также часы, которые я сам ему подарил на пятнадцатилетие.
Вика еле сдержала рыдания – она помнила, как Игорь доставал свой кожаный кошелек, чтобы расплатиться в кафе. Как на его мускулистой груди покачивался небольшой золотой крестик. Как на его запястье сверкали крутые заграничные часы, объект гордости многих одноклассников.
– Так что никаких сомнений в виновности этого мерзавца нет, – продолжил милиционер. – Нам повезло, что кто-то, наверное, соседи, видели, как он заявился к себе на квартиру с окровавленными руками, два дня спустя анонимно позвонил в городское управление и дал наводку… Ну а остальное – дело техники. Ребята наведались по адресу, нашли его в бессознательном состоянии и квартиру, полную улик…
– В бессознательном состоянии? – переспросила Вика, ничего не понимая. – И квартиру, полную улик?
Ведь, насколько она была в курсе, Титов по-прежнему проживал в комнате университетской общаги, куда его устроил ее отец-проректор. Или этот верткий тип уже успел заполучить собственную хату?
Однако о бессознательном состоянии Титова ей ничего не было известно – выходит, в последние часы многое произошло?
– А что с ним случилось? – спросила Вика.
– То, что с каждым наркошей случается рано или поздно! – злобно заявил майор. – А этот ведь уже нарик давно, со стажем. Слишком много себе впрыснул, впал в кому и теперь вряд ли когда-нибудь вообще оклемается. А если и придет в себя, то вряд ли будет прежний, наверняка сможет только лежать в постели и слюни пускать. Надеюсь, эта тварь сдохнет! Хотя мог бы ввести себе эту дозу не после того, как убил Игорька, а до! И все было бы отлично!
Ничего не понимая, Вика в волнении поднялась со стула, едва не опрокинув собственную, еще почти до краев полную стопку коньяка.
– Но разве Титов наркоман? Он что, в больнице? Я не знала…
Ломакин, бабахнув кулаком по столу так, что закачались башни из папок, заявил:
– Да какой, к черту, Титов? Я веду речь об Антоне Дундукове, предводителе местной шпаны по кличке Дуремар.
Вика опустилась обратно на стул, потому что голова внезапно закружилась. Дуремар… Его отчислили из школы в прошлом году, и с тех пор он в самом деле пошел в полный разнос, то ли спившись, то ли промышляя наркотиками. Но при чем тут Дуремар?
Она адресовала этот вопрос дяде Игоря, и тот, дыша перегаром, заявил:
– Девочка, ты что, тупая? Дуремар давно затаил злобу на Игорька. Это же опять с тобой было как-то связано, не так ли? Дуремар со своей командой к тебе приставал, а Игорек потом его проучил. Ну, Дуремар тогда и поклялся, что рано или поздно отомстит Игорьку, это многие слышали. Вот и отомстил. Правда, уже значительно времени с той поры прошло, но этот Дуремар ведь сидел, причем очень прочно, на игле. И в итоге напал на Игорька, убил его, а чтобы никто не заподозрил, что это месть с его стороны, инсценировал ограбление. А потом на радостях всадил себе дозу, причем слишком большую, впал в кому и теперь лежит в больнице, находясь между жизнью и смертью. Надеюсь, эта мразь сдохнет, не приходя в сознание! Иначе сам пойду и разряжу в него табельное оружие!
Вика, в ужасе таращась на полную стопку коньяка, схватила его и отпила одним глотком практически половину.
– Молодец, девка! Ну, давай, что ли, еще…
Ломакин загремел бутылками в ящике стола, а Вика заметила:
– Вы ошибаетесь…
– Что? – выпучился на нее майор. – Девка, это ты о чем?
– Я об истинном виновнике смерти Игорька. Он ведь вам рассказывал о… Викторе Титове, который преследует меня с некоторых пор?
Ломакин напрягся и, почесав голову, заметил:
– Ну, было дело… Просто я в суматохе об этом шизоиде давно уже забыл.
Вика горько усмехнулась.
– Это его рук дело, поверьте мне! Он сам мне признался в убийстве Игорька! Сам! Он боялся, что ваше расследование обернется для него опасным, да и он не хотел, чтобы… Чтобы Игорь и я поженились…
Дядя Игоря, не разбирая, схватил недопитую стопку Вики и опрокинул ее содержимое себе в глотку.
– Девка, ну ты даешь! Ну да, теперь я припоминаю, что этого шизоида подозревали в организации пожара. Хотя это все на уровне предположений и слухов, улик-то никаких нет…
Затем, уставившись на Вику, майор заявил:
– Но подожди, а Дуремар тут при чем? Он что, как это сейчас модно среди новых русских и всех этих банкиров в Москве, наемный киллер? Понимаю, этот Титов нанял Дуремара, чтобы тот убил Игорька…
Вика покачала головой и ответила:
– Нет, насколько я знаю Виктора, он не будет вовлекать в осуществление своих планов посторонних, к тому же таких ненадежных, которые, чего доброго, решат его потом шантажировать. Просто Титову было с самого начала ясно: ему нужен козел отпущения, иначе если он не презентует как можно раньше убийцу Игорька, то рано или поздно следствие выйдет на него самого. Поэтому это даже не одно простое убийство, а убийство многоступенчатое!
Вздохнув, она презентовала изумленному милиционеру свою версию, абсолютно уверенная, что дело было именно так.