— Ты для нее практически как царь. — пьяно хохотнул Жорж и снова отхлебнул из фужера. Настроение у них заметно улучшилось. Поразительно, но эти двое снова вели себя так, будто ничего особенного между нами только что не произошло.
— Бери выше! — Самодовольно хмыкнул Ковалев , — я для нее не только царь, но еще и бог…
— И черт! — Расхохотался Георгий.
— Слушай, Жор, ты уже и так порядком набрался, — озабоченно посмотрел на приятеля Сергей. — Завязывай с этим, а то, когда придет время действовать, ты не сможешь нормально держаться на ногах.
— Ты прав, старина, ты прав… — печально покачал головой Жорж. — Больше пить не стоит. — Ты забери бутылку от греха подальше, а я с этого момента начинаю трезветь.
— Отлично. — Серьезно кивнул Сергей. — Теперь тащи сюда доверенность, мне пора уже ехать…
— Слышь, Серж, я как то немного того, не в форме… Напиши все, что тебе надо сам. Лады? Документы в бардачке. Держи ключи.
— Давай. — Ковалев сунул ключи в карман и подошел ко мне. Он вытащил из моих онемевших пальцев нож и бросил на стол.
— Никогда не угрожай по напрасну. — Хмуро посоветовал он. — А уж если взялась за нож, так бей. — Бросив на меня еще один презрительный взгляд, он направился к двери и поманил Георгия за собой. Как только они вышли, я на цыпочках , стараясь не дай бог не скрипнуть рассохшейся половицей, понеслась к окну и прижалась ухом к слегка отошедшей от проема оконной раме. От того, что я услышала, у меня на голове просто зашевелились волосы.
— Пить больше не смей. — Холодным стальным тоном приказал другу Ковалев, — и глаз с девки не спускай, не дай бог опять орать начнет, или на помощь соседей звать. Если вдруг случится самое плохое, и меня повяжут менты, учти — я буду надеяться только на тебя. Само собой я ничего им про твое участие в деле не стукну, буду все валить на Эгле. Мол она все задумала, осуществила и т.д. и т.п. А меня, как мужа подруги, попросила просто забрать сумку, забытую ей в том самом месте… Подставила, как говорится, за здорово живешь… Но и ты должен будешь подсуетиться, тогда возможно мы сможем выйти сухими из воды. Останемся без бабок но хоть на воле…
— Что я должен делать? — Хрипло спросил Георгий.
— Сущую мелочь. — Хмуро отозвался Ковалев. — Ты сделаешь так, чтобы обе девки бесследно исчезли…
— В смысле? — Оторопел Жорж. — Ты что обалдел что ли совсем? Я на мокруху не подписывался. Да я просто не смогу…
— Сможешь. — Не терпящим возражения тоном сказал Сергей. — И сделаешь! Иначе мне придется все валить на тебя, ведь это ты у нас папашу строил из себя. А Эгле и Анна подтвердят каждое мое слово, будь уверен… Так что выбирай или они, или ты…
— Но как я смогу… — голос Георгия стал растерянным. — Я готов, но я не знаю…
— Запрешь их обоих в кладовке. — Деловито начал Ковалев, — потом через вентиляцию пустишь газ из кухонного баллона. И все. Ни крови, ни шума… Они быстренько сначала уснут, потом дышать перестанут. Жаль, конечно, что попользоваться не успели такой красотищей… Да хрен с ней. С деньгами мы и не таких милашек сможем отоваривать, хоть по дюжине в день… На чем я остановился? Ты погуляешь на улице минуток тридцать-сорок, потом все окна откроешь, чтобы проветрилось, этих в лес оттащишь или на худой конец в саду закопаешь, машину то я забираю… Потом все вещи из дома наши тщательно собираешь и гонишь в город, запираешься в своей квартире и носа не высовываешь. Про этот дом можешь смело забыть, я снимал его на имя одного малознакомого бомжа, который за бутылку любезно предоставил в мое распоряжение свой паспорт. Когда к тебе придут менты, ты с честным и трезвым лицом сообщишь им, что мы весь сегодняшний день провели с тобой вместе, играли в карты , а часов в пять мне позвонила приемная дочь Эгле и попросила приехать, ты дал мне ключи от машины, а сам остался дома. Все. Точка. И от этих показаний чтобы ни на шаг в сторону. Ясно?
— Да, в принципе, все понятно… — Не слишком уверенно проблеял Жора. — А если все будет нормально?
— Ну тогда, как только пересечем границу, мы с тобой напьемся на радостях, как последние свиньи…
— Тогда мне не надо будет убивать твою Эгле? — С тревогой спросил Жорж.
— Там посмотрим, — равнодушно отозвался Ковалев. — Вообще то опасно такой хвост оставлять за собой, и роль свою она уже по полной программе отыграла, лучше некуда. Да и менты от нее еще долго не отстанут, искать будут везде, где не попадя, не дай бог попадется … А с другой стороны я тоже не люблю руки то в мокром пачкать, да и мы к тому времени будем уже далеко… Ладно, что об этом сейчас толковать? Посмотрим, как вечером карты лягут, так и играть будем. Ну, с богом, Жорик!
— С богом. — Глухо отозвался тот и принялся открывать тяжелые металлические створки ворот.
* * *
Я опустилась на край табурета и провела языком по мгновенно пересохшим от страха губам. Ну что, дорогая, так тебе и надо тупице, за глупость беспросветную и слепоту! Ведь знала же , что нельзя доверяться этим людям, их льстивым словам и обещаниям, но все равно, как дура, брала их деньги, слушала, раскрыв рот, их насквозь пропитанные бравадой и ложью рассказы о жизни, а потом и вовсе вляпалась в полное дерьмо. Да еще и ребенка невинного собственной рукой притащила на край могилы… Нет, так сидеть и ждать у моря погоды нельзя, надо что то делать, причем немедленно, если я успею связаться с Кронбергами до того, как Сергей получит с них выкуп за малышку, я еще смогу как то выпутаться из этой ужасной ситуации.
Я торопливо сунула руку в игрушечную сумку, привязанную чьей то заботливой рукой к поясу Арининой куклы, и с радостью почувствовала, что девочка меня не обманула. У меня в ладони оказался маленький блестящий сотовый телефон. Рассмотреть его получше я не успела, а быстро спрятала в карман пиджака, так как половицы в сенях заскрипели и в гостиную ввалился пьяный Жорж. Он виновато посмотрел на меня и быстренько отвел глаза.
— Налей чаю что ли, раз коньяка больше нельзя, — попросил он и плюхнулся на табурет так, что тот буквально застонал под его внушительным весом. — Да покрепче давай, а то развезло меня что то порядком…
Я послушно наполнила чаем большой синий бокал и придвинула к нему. Руки у меня дрожали.
— Ты не бери в голову, — заметив это , сказал Жора, — не трясись. Не больно красиво, конечно, все получилось, но по большому счету ничего особенного. Дело житейское, как говорится. Я и то удивляюсь, сколько Серж терпел. В одной квартире с такой красоткой не каждый мужик в джентльменские рамки сумеет себя впихнуть. А сегодня нервы у всех на пределе, вот и сорвался… К тому же ничего ведь не получилось… — Он хмыкнул и откинулся на спинку дивана.
— Как думаешь, Сергей вернется? — Осторожно поинтересовалась я, отхлебывая из чашки крепкий ароматный напиток.
— А черт его знает. — Честно признался Жорж , пожав плечами. — Серж он такой… — Георгий на пару секунд замолчал, старательно ища подходящее слово. — Короче нецензурный… — наконец выдал он.
— Это как понимать…
— Да просто слов цензурных, чтобы его описать, я не нашел… вот и нецензурный…
— Но вы же вроде друзья. — Напомнила я.
— Ага, друзья! — Пьяно ухмыльнулся Жора. — Задушевные… — он с трудом выговорил это слово и с размаху поставил на стол чашку, едва не выплеснув себе на брюки все содержимое. — Я вот, к примеру, ни грамма не удивлюсь, если этот мой скользкий дружок, если все хорошо пройдет, просто-напросто ф-фьють и свалит один со всеми нашими денежками за бугор… А меня друга своего дорогого кинет…
— Тогда почему же ты его отпустил? — удивилась я , — если настолько не доверяешь?
— А что мне надо было делать? Самому в пасть волчью лезть за этими деньгами, будь они прокляты? Или уцепиться за брючину Сержа и не пускать?
— Но он же, и правда, может прикарманить все деньги себе…
— А может, и нет… — Рассудительно возразил он. — Мы с ним, поверь уж на слово, не одно подобное дельце провернули, и он вроде всегда делился… правда не всегда честно, любит твой Сергуня мухлевать, Эгле… — Жорик прищурился и шутливо погрозил мне пальцем. — Ох любит, но все же я никогда в накладе не оставался… Хотя, конечно, о таких деньгах и о таком риске раньше у нас даже и речи то не заходило… Да… За похищение, особенно детишек, чтобы ты знала, почти как за убийство срок рисуют… Это одним из самых серьезных преступлений во всем мире считается…
— Вы меня пугаете, Георгий. — Поежилась я.
— Я и сам от страха дрожу, как заячий хвост, — мрачно ухмыльнулся Он. — а хочешь, скажу по секрету, чего я боюсь больше, чем того, что Серж меня кинет и свалит с деньгами? Хочешь? — Я молча кивнула, внутри у меня все сжалось. — Я боюсь, что он не просто слиняет, а, чтобы запутать следы и отвести все подозрения от себя, переведет все стрелки на нас с тобой и сделает во всем виноватыми. И окажусь я без огромных денег и по уши в самом настоящем гнусном дерьме…
— Ну, а если и он тоже не сможет взять эти деньги, вдруг он попадется? — С дрожью в голосе спросила я.
— — Сможет. — Уверенно хохотнул Жора. — Этот все сможет, у него все продумано и расписано, как в аптеке… Ну, а уж если не судьба… — Он посмотрел на меня потемневшим взглядом, — тогда молись. — Коротко закончил он. Я похолодела, поняв, что он имеет ввиду.
— Знаете, Георгий, пожалуй, пока девочка спит, я тоже пойду, прилягу не надолго, а то потом , боюсь, она вряд ли даст мне отдохнуть. — Безразличным тоном сказала я, поднимаясь с табурета. Спокойствие давалось мне совсем не легко, так хотелось поскорее остаться наедине с телефоном и сообщить родителям девочки , где мы находимся, что сердце от напряжения буквально едва не выскакивало из груди.
— Нет, постой. — Ворчливо остановил меня он. — Успеешь еще выспаться. Давай лучше поиграем в карты… Я хочу дождаться вестей от Сержа, а играть один я как-то еще не научился…
— Но я вообще то не умею … Как то немножко пробовала с Нюсей в дурачка подкидного…
— Знаю я твое немножко… Ты и про машину говорила «немножко», а сама, как села за руль, так и не вылезала до самого города… И кстати, вполне прилично проехала… Так что садись, давай, не ломайся, будем играть и ждать звонка от нашего дорогого друга. — Это «дорогого друга» в устах Жоржа прозвучало почти как ругательство.
— А во сколько у него назначена эта… встреча?
— Много будешь знать, скоро состаришься. — Отмахнулся от важного для меня вопроса Георгий и принялся тасовать карты. — В дурака мы играть сегодня не станем, это скучно… пожалуй, я научу тебя играть в очко… Правила совсем не сложные, а ты девка смышленая…
— А все-таки, Жорж, долго нам ждать известий от Сергея. — Упорно продолжала настаивать я. — Вы же понимаете, я тоже волнуюсь.
— Правильно делаешь, не отрываясь от карт кивнул он. — Только никому от наших с тобой волнений ни холодно . ни жарко… Все равно все будет так , как должно и никак иначе… поняла?
— Так когда все таки назначена передача денег? — Отчаянно спросила я, уже вполне отчетливо понимая, что ответа на этот важнейший для меня вопрос будет добиться совсем не легко.
— Ну, что ты пристала, как попугай «когда-когда»… — внезапно разозлившись, с досадой отозвался собеседник. — Сказано же — вечером, что тебе еще то от меня надо?
Я посмотрела на его сердитое лицо и внезапно подумала, что вероятно Георгий и сам толком не знает, где и когда именно назначена передача выкупа за девочку, скорее всего Сергей даже не посчитал нужным поставить друга в известность о том, как он собирается провернуть это сомнительное мероприятие.
Жора часа полтора не меньше мучил меня игрой сначала в очко, потом в свару, потом великодушно согласился пару раз перекинуться в дурачка и , наконец, я заметила, что глаза его самым натуральным образом слипаются . Он грузно откинулся на спинку дивана и, поручив мне мешать карты, прикрыл глаза. Я медленно тасовала колоду, настороженно посматривая на впадающего в спячку мужчину. К моей радости он отключился почти сразу. Уже через несколько минут его рот приоткрылся и из него послышались сначала довольно тихие свистящие звуки, а потом и самый настоящий храп. Я положила карты на стол и осторожно встала на ноги. Так же тихо, почти на цыпочках я поднялась наверх, в комнату, где, спокойно подложив под щеку грязную ладошку, спала Арина. За окнами уже начало смеркаться, но включать свет я не рискнула, пока все было нормально видно и так. Торопливо достав из кармана телефонный аппарат няни Вали, я начала внимательно его рассматривать и ткнула в одну из кнопок. Маленький экранчик мгновенно загорелся ровным голубым светом. «Пожалуйста , введите пароль» прочитала я, сердце мое так и оборвалось. Что же это за невезение такое, господи! Была у нас с Ариной всего лишь навсего одна надежда на спасение, а теперь вот, похоже, нет и ее… Но все таки вот такусенькая надежда вырваться из цепких лап гнусных преступников у меня оставалась. Снова осторожно спустившись по ступенькам, я подошла к входной двери и попробовала ее приоткрыть. Как я и ожидала, озабоченный и расстроенный разговором с Ковалевым, ввалившись в гостиную, Георгий забыл запереть дверь. Мало того в углу на тумбочке я увидела небрежно брошенную тем же Жоржем связку ключей, на которой особенно выделялся огромный, чуть ли не в пол руки ключ от ворот, ведущих на улицу. Я, с радостью засунув в карман ключи, поспешила на второй этаж за малышкой. Ничего! Утешала себя я, ничего страшного, что мне не удалось позвонить и заранее предупредить родителей девочки. Я сейчас поеду и сдам Арину в первое же попавшееся на пути отделение милиции или ГАИ на худой конец. Главное, нам нужно торопиться, чтобы по возможности успеть до того часа, который Сергей наметил для передачи денег. Тогда я вполне смогла бы как то объяснить свою не причастность… вернее невиновность в том, что произошло. А вот если я прибуду в милицию позднее… Об этом мне думать пока не хотелось. Я искренне надеялась, что вполне успею сдать малышку милиции, ведь вечер только начинался, а преступные дела, как правило, принято творить в кромешной тьме.
Я тихонько разбудила девочку, она открыла глаза , осмотрелась по сторонам и немедленно сморщила носик, по всей видимости собираясь по привычке зарыдать.
— Послушай, принцесса! — Прошептала, наклонившись к самому ее ушку, я. — Хочешь, я познакомлю тебя с самым умным, самым красивым и самым-самым лохматым псом на свете?
— А как его зовут? — Отложив не на долго слезы, с любопытством поинтересовалась она.
— Полкан. — Ответила я , обрадовавшись, что мне так относительно легко удалось развеселить девочку. — Только у меня к тебе, Ариша, одна просьба. Там внизу спит тот злой дядя, который кричал на тебя утром и топал ногами, давай, мы тихонько спустимся и на цыпочках пройдем мимо него на улицу.
— А то он проснется и не пустит нас к Полкану? — Догадалась сообразительная девочка.
— Точно. — Кивнула я. — Ты умеешь ходить на цыпочках?
— Попробую. — Солидно сказала малышка и, спрыгнув с постели, резво потопала к лестнице.
— Давай ка, я возьму тебя на руки. — С улыбкой предложила я. — А то такими цыпочками ты, милая, весь дом перебудишь.
Мы с Ариной довольно быстро и благополучно миновали гостиную, где громко храпел Геогрий, заглушая тем самым наши тихие и довольно робкие шаги, и попали на улицу. Я с облегчением вздохнула и бросилась к воротам. Торопливо вставила в скважину гигантский ключ и отперла замок. И в этот самый момент, когда до свободы оставался буквально один шаг, на весь двор зазвенел счастливый голос Арины.
— У-У-уууу! Какая собачка! Так это тебя зовут Полкан? — И она со всех ног ринулась в сторону от ворот, где в огороженном сеткой вольере сидел пес. При виде ребенка собака радостно залаяла и заскулила словно маленький беспомощный щенок. Я замерла, когда подлетев к вольеру, Арина, не задумываясь, буквально вцепилась в шерсть страшного сторожевого пса. Она обняла его сквозь прутья, как родного, и прижалась теплой щекой к его широкому массивному лбу. Полкан сначала на секунду замер от удивления, а потом благодарно лизнул в нос.
— Он меня поцеловал, Эля! — Еще громче и радостнее закричала девочка. — Честное слово поцеловал!
— Тише, Арина, тише… — в отчаянии прошептала я, увидев, как резко распахнулась дверь, и на порог дома вылетел разъяренный растрепанный, как Бармалей, Жорж.
— А ну-ка стой, поганка! — Заорал на весь двор он. — Смотри, чего удумала, сбежать решила и девчонку с собой прихватила, гадюка! — Он в два прыжка подскочил ко мне , больно вцепился пальцами в плечо и потащил обратно к дому. Полкан в своем загоне угрожающе зарычал, девочка, испугавшись, заплакала. И тут меня осенило! Мысль была, конечно, рискованная, но особо рассуждать в этой ситуации было просто некогда. Отчаянно сопротивляясь, я громко закричала малышке.