Чтобы сделать перелет как можно более коротким, корабль изменил курс, войдя в узкий пролив Артемиссии, где греки блокировали персидский флот Ксеркса в 420 году до н. э.. Они находились к северу от легендарного Фермопильского прохода, где совершили свой бессмертный подвиг 300 спартанцев. Поднявшись на верхнюю палубу, она заметила Гордона, о чем-то говорившего с Маком Морганом. Увидев ее, он поднял руку, давая знак пилотам. Вертолеты начали заводить двигатели, а последние «аргонавты» занимали свои места в десантных отсеках. Мои спартанцы, подумала она. Господи, прости меня, что я не могу взять их всех, все 300. Ей придется жить с этим всю оставшуюся жизнь, сколько бы ей не осталось.
* * *
Она бросила на корабль долгий прощальный взгляд, когда вертолет поднялся в воздух, разорвав ревом винтов предрассветную тишину. Иди с богом, сказала она про себя. Три вертолета помчались на юг, набирая высоту, и быстро достигли побережья, направившись к горе Парнас. Х-3 были одними из самых быстрых вертолетов в мире, так что быстро прошли неровную местность, направляясь к Дельфам. Вскоре они прошли над оранжевыми крышами города, медленно дрейфуя на восток, где вскоре показались знаменитые руины. Разрушенные колонны и другие остатки греческой архитектуры поднимались из земли, словно обломанные зубы. Они были разбросаны по местности, окруженные зелеными оливковыми рощами. Афинский театр и казначейство, храм Аполлона, Пуп Земли, Священный путь, и, наконец, Святилище Афины.
«Я все, что было, что есть и что будет, и мою вуаль не поднимет ни один из смертных…», пронеслось у нее в сознании, когда она подумала об этой богине и о том, какой она была представлена во многих культурах на протяжении тысячелетий. Богиня мудрости, мужества, вдохновения, цивилизации, права и справедливости, всего, что было теперь будет возложено на ее алтарь. Некоторые утверждали, что у нее были более глубокие корни, связывающие ее с египетской богиней Нейте, богиней войны и одновременно покровительницей ткачества, сплетавшей нити земли каждый день, чтобы начать новый. Если могло быть какое-то точное описание матери-времени, продумала Елена, это оно. Что же, дорогая леди, я должна принести вам тысячу извинений, но мы собирается забраться тебе под юбку.
— Вот, — указала она пилоту со своего места прямо за спиной Гордона, сидевшего в кресле второго пилота. — Вот та круглая форма. Видите колонны? Мы можем приземлиться у тех деревьев?
Пилот кивнул и начал плавно снижаться над развалинами. Обычно это место было переполнено туристами, но не на рассвете и не после зловещих новостей о раскручивающемся маховике войны. Было относительно тихо, лишь к северу от руин виднелись несколько машин у здания, где находились сотрудники музея.
— Отправьте «аргонавтов» очистить и прикрыть весь объект, — твердо сказала она. — Никого не допускать. Если они станут настойчивы, действуйте вежливо, но твердо. Мне нужны три-четыре человека с лопатами.
— Так точно, мадам, — Макрей обращался к ней формально перед посторонними. Он все еще не понимал, в чем заключается их задача и какое ко всему этому имеют отношение развалины памятника древности.
«Аргонавты» быстро и четко рассыпались от вертолета, приземлившегося на открытый участок местности у деревьев. Одно отделение направилось к зарослям с одной стороны, другое с другой. Третье направилось на север, вежливо оттесняя ранних посетителей и сотрудников. Группа из четырех человек разобрала несколько контейнеров с припасами, а затем, забрав из бокового грузового отделения вертолета складные лопаты, направилась к Елене и капитану у центра храма. Развалины представляли собой три плиты из гладкого серого камня в виде концентрических окружностей на расстоянии меньше трех шагов друг от друга. Центр самой внутренней плиты был полым, словно каменный бублик, и заполнен зеленой травой.
Эти камни были всем, что осталось от строения, созданного тысячи лет назад, спокойно стоявшими свою вечную вахту на протяжении веков.
— Здесь, — указала Елена. — Копайте, джентльмены.
Макрей удивленно посмотрел на нее.
— Здесь? Прямо посреди святилища?
— Больше метра глубиной, — сказала она, сложив руки.
— Ладно, ребята. За дело. — Он был полон решимости прокопать землю до самого ада, чтобы, наконец, что-то понять. Хоть прямо к черту во двор.
Бойцы принялись за дело, быстро сгребая дерн и разрывая суглинистую почву под ним. Для них это было обычное дело, в прошлом они отрыли много окопов, хотя никогда не занимались подобным при таких обстоятельствах. С севера отчетливо доносились голоса местного персонала, который удерживали суровые «аргонавты» в черной спецназовской форме. Они видели, что что-то происходит, но остаток стены у трех последних уцелевших колонн мешал видеть, что именно. Дабы успокоить их, Елена отправила одного из бойцов объяснить им, что они из министерства культуры Греции, и занимаются инспекцией площадки в целях защиты памятников. Вроде бы, это произвело желаемый эффект.
Вскоре лопаты уперлись во что-то твердое, и по звуку Макрей понял, что это был металл, а не камень. Они быстро убрали остатки земли, обнажив гладкую металлическую поверхность, сверкающую в тусклом свете, с чем-то, похожим на крышку капота, удерживаемую при помощи винтов. Мак Морган стоял, держа руки в карманах, и с интересом наблюдал за происходящим. Что Ее милость задумала на этот раз?
Кто-то достал швейцарский армейский нож и они использовали его, чтобы отвернуть винты и снять пластину. Под ней обнаружилась знакомая, но выглядящая совершенно неуместно вещь — замочная скважина. Елена медленно потянулась к своей шее, одновременно спускаясь в отрытую яму метр двадцать на метр восемьдесят. Макрей помог ей спуститься на металлическое «основание» окопа, полагая, что это люк в какое-то техническое помещение или склад, в котором могут храниться реликвии. Что они могли делать здесь в такое время, было выше его понимания, так что он просто ждал, бросив взгляд на Моргана и сложив руки на груди.
Елена сняла с шеи самый обыкновенный металлический ключ, висевший на цепочке. Макрей проследил, как она опустилась на колени, закрыв глаза, словно морально готовилась ступить за какую-то грань, за переходную точку в жизни, которая изменит все. Затем она медленно вставила ключ в мгновенно щелкнувший замок.
Макрей и Морган пристально наблюдали за тем, как верхняя часть металлической конструкции словно приподнялась, заставив Елену отскочить в сторону. В свете того, что они узнали о российских МБР, ему пришла в голову мысль, что это может быть какое-то бомбоубежище, укрытие от надвигающегося хаоса, грозившего пожрать мир.
— Что это, господи? — Воскликнул Морган, глаза которого ярко горели. Он смотрел на это, почесывая угольно-черную бороду.
— Секретный вход, — сказал Макрей. Кто-то достал фонарик и осветил темную шахту, ведущую куда-то вглубь.
— Здесь сантиметров пятнадцать армированной титаном стали, — обратил Морган внимание на толщину люка.
Елена оглянулась на них через плечо и улыбнулась.
— Капитан, окажите нам честь, — она указана в проход, в котором виднелась освещенная лестница. — Станьте нашим первопроходцем.
Для Макрея лестницы были привычным делом, так как он поднимался и спускался по трапам различных кораблей большую часть своей долгой военно-морской карьеры. Он двинулся вперед, спустился ниже уровня земли и с каждым шагом ощущал мучительное чувство, что покидает мир, оставшийся наверху, навсегда, медленно спускаясь в новый, ожидающий его внизу.
Так оно и было.
ЧАСТЬ ШЕСТАЯ ПОБЕГ
«В глубине души я была эскапистом… Я всегда могла вырваться из этого мира, и погрузиться в другой»
ГЛАВА 16
Орлов сбежал по лестнице с пистолетом в руке, слыша снаружи звуки боя. Он сделал то, зачем пришел сюда, и теперь пришло время уходить и начинать новую жизнь. Но что же именно делать? Он знал, что люди с корабля ищут его. Звук, который он слышал, безошибочно был гулом винта вертолета, хотя и звучал явно глубже и мощнее, чем у Ка-40. Если они были здесь, подумал он, они пролетели от Черного моря. Должно быть, они задержались у побережья Испании, ища его, а затем проследили по сигналу куртки.
Однако что-то не сходилось. Большую часть времени он держал куртку выключенной, зная, что в этом состоянии она будет транслировать только сигнал системы «свой-чужой» в радиусе пяти километров. Средиземное море он преодолел на тихоходном турецком пароходе. У «Кирова» было более чем достаточно времени, чтобы перехватить этот корабль, однако тот без всяких проблем прошел через Средиземное и Эгейское моря до Стамбула, где его пересадили на тральщик. И если бы такой корабль, как «Киров» вошел в Черное море через Босфор и Дарданеллы, он явно бы хоть что-то об этом узнал.
Да, он несколько раз включал куртку во время пути по Черному морю на тральщике. Это расширило бы радиус передачи сигнала до пятидесяти километров, однако единственным, что их побеспокоило, была та тупая немецкая подводная лодка. Если они отследили его здесь, они должны были находиться в пятидесяти километрах от побережья Черного моря, когда он сбежал от НКВД. Почему же они не пришли за ним, когда он направлялся на поезде на восток через Грузию в дом своей бабки? Во всем этом не было никакого смысла.
Затем он вспомнил еще кое-что… То письмо, которое он написал в журнале, адресуя его Федорову! Он жаловался на судьбу, постигшую его в Кизляре, и обратился к Федорову по имени. Возможно ли такое? Неужели это письмо пережило войну и долгие десятилетия, чтобы Федоров смог найти его в будущем? Если так, то корабль благополучно вернулся домой. А если так, то у них, должна была быть настоящая причина вернуться за ним на Каспий. Но как они это сделали? Никто не знал, почему корабль был заброшен назад во времени, или как он перемещался вперед и назад сквозь столетия… По крайней мере, на тот момент, как он сбежал.
Федоров, подумал он. Этот хорек был единственным, кто мог это понять. Федоров… По какой-то причине он явно хотел найти его. Чем больше он об этом думал, тем больше его поиски представлялись ему отчаянными. Зачем?
Они знают, что у меня есть эта компьютерная куртка, подумал он. Да, Федоров поймет, что куртка даст мне огромную силу. Вот почему они вернулись. Им нужен не я, а эта гребаная куртка! Они боялись, что я воспользуюсь этой силой. Боялись того, что я смогу сделать.
На этой мысли сознание перескочило на другой уровень проблемы. Он понял, что если корабль снова переместился в будущее и они нашли его письмо, он могут знать все, что мне удалось сделать в будущие годы. Для них это будет история. Они могли знать все!
Значит… Вот, почему они так отчаянно ищут меня — должно быть, я сделал при помощи этой куртки что-то крупное, что-то такое, что расстроило все книги Федорова по истории и вызвало проблемы. Орлов улыбнулся. Он понял, что весь мир был его. Я могу делать здесь, что захочу. И я намереваюсь сделать что-то действительно серьезное.
Он глубоко вздохнул, осознавая, что он был непростым человеком, важным человеком с судьбой, которую ему предстояло обрести. Если им нужна была эта проклятая куртка, он оставил ее им. И без нее разберемся. Комиссар Молла и его пистолет больше ничего не значили. Он отшвырнул это чмо в сторону, задушил, а потом затолкал ему эту чертову куртку в пасть.
Именно это он и сделал.
Он сбежал по ступенькам и добрался до выхода. Совсем рядом слышались крики и выстрелы. Кто-то кричал, что немцы атакуют. Затем раздался приближающийся рев гусеничной техники.
Он проскользнул во двор, мельком заметив танк, медленно отходящий к побережью — но это был не просто танк, это был ПТ-76! Они что, взяли с собой танки? Как это возможно? На «Кирове» не было возможности перевозки бронетехники. Не меньше он оказался поражен, заметив два бронетранспортера ПТ-60, заполненных современными российскими морскими пехотинцами. Он слышал, как они перекрикивались друг с другом.
Изготовившись повернуться и броситься к боковой двери наружу, он услышал за спиной резкий окрик.
— Стоять!
Орлов повернулся и увидел морского пехотинца с мрачным разгорячённым боем лицом, направившего на него АК74.
— Геннадий Орлов?
Тот улыбнулся.
— Товарищ! — Он медленно направился к морпеху. — Слава Богу, вы меня нашли. Я боялся, что немцы доберется до меня первыми…
* * *
Трояк проводил грамотное отступление, отводя отделения под прикрытием оставшихся сил. Все это время последний 82-мм миномет вел огонь по нефтебазе, через которую пыталась просочиться немецкая пехота, чтобы попытаться открыть фланирующий огонь по железнодорожной станции, которую он так упорно оборонял.
Немцы быстро поняли, что противотанковая оборона была слишком хороша, чтобы пытаться ее пробить, и более не пытались ввести в действие бронетехнику. Вместо этого они решили положиться на опыт и подавляющее численное превосходство своей пехоты. Трояк был впечатлен их тактикой и храбростью, и понимал, что они имеют дело с настоящими профессионалами, дисциплинированными, опытными и хорошо подготовленными. Они медленно продвигались вперед превосходящими силами, залегая, когда огонь российских морпехов становился слишком силен, и снова упорно бросаясь вперед, когда он по какой-то причине ослабевал. Все это время на российские позиции продолжали рушиться 105-мм снаряды.
В какой-то момент их отступление, похоже, приободрило немцев, и те бросились вперед. Трояк был вынужден собрать вместе штурмовое отделение, дал им команду дать по немцам залп винтовочными гранатами, а затем морские пехотинцы бросились в контратаку, двигаясь, стреляя, снова двигаясь, задействуя всю огневую мощь своих АК74. Они снова остановили немцев, заложили в только что отбитых зданиях радиоуправляемые взрывные устройства и скрытно отошли по команде Трояка.
Трояк приказал им отойти к вновь созданной основной линии обороны, и пристально следил через прибор ночного видения за немцами, перегруппировавшимися и снова бросившимися вперед. Они изрешетили здание плотным огнем MG-42, а затем пехота ворвалась внутрь, не подозревая, что русские оставили им неприятный сюрприз.
Старшина поднял кулак и опустил, отдавая приказ подорвать заряды. Радист передал приказ, и здание разнесло серией из шести мощных взрывов, искореживших все внутри, включая тех, кому не посчастливилось там оказаться.
Это научит их быть более осторожными, подумал он со злой усмешкой. Затем он снова занялся делом, приказав первому отделению отойти на следующую линию. Морские пехотинцы перемещались, занимая новые позиции, периодически переходили в контратаки и умело отходили, каждый раз оставляя за собой мины.
В боевых действиях наступило небольшое затишье, поскольку немцы оценили ситуацию. Затем Трояк услышал за железнодорожной станцией гул грузовиков. Он знал, что к противнику подошло подкрепление. Одного взгляда в инфракрасный бинокль было достаточно, чтобы понять, что немцы подводят инженерную роту с огнеметами и подрывными зарядами.
Прошло немного времени с тех пор, как части НКВД на высоте к западу от города оказались смяты. Трояк понимал, что пришло время сказать Федорову, что они должны были отходить. Внезапное появление молодого офицера с ЗСУ-23 обеспечило им достаточную огневую мощь, чтобы остановить последнюю немецкую атаку.
— Если вы намерены вернуть все наши силы и технику на «Анатолий Александров», то нужно отходить сейчас, товарищ полковник, — сказал Трояк, продолжая называть Федорова «полковником», так как тот выдавал себя за подполковника НКВД. — Немцы подводят саперов.
— Но мы еще не нашли Орлова! Только потому мы здесь! — Федоров решительно посмотрел Трояку в глаза, но увидел в них беспокойство и понял, что они шли на серьезный риск. — Начинайте отход, старшина. Возможно, Зыков сможет найти его прежде, чем мы выведем всех.
— Так точно. Нам нужно полчаса. Я обеспечу вам столько времени, сколько смогу. Думаю, нам удастся их задержать и отойти организованно. Что касается ее, — он указал на «Шилку», — то лучше вернуть ее на «Аист» в гавани. Она не плавает, а на погрузку может уйти много времени. Другие машины смогут в случае чего уйти по воде своим ходом, и мы подберем их потом.