— Мы прибудем в считанные минуты. Конец связи.
Катер на воздушной подушке с ревом мчался к ожидавшему их кораблю, и Федоров думал о том, что им делать. Должен ли он был отправить Букина исполнять план адмирала Вольского? Они только что пошли на огромный риск, чтобы спасти одного человека, а теперь собирались отправить еще четверых на Ми-26 за многие мили на восток к Тихому океану. План, предполагавший, что они пролетят эти тысячи километров, а затем будут ждать три года, казался полным безумием. О чем думал Вольский? Как только они вернутся домой, в их распоряжении будут все три контрольных стержня. Все, что нужно будет сделать, это доставить их на военно-морскую базу в Каспийск и отправить их на скоростном грузовом самолете Ан-225 во Владивосток. Затем они придумали бы способ найти «Киров»… Или так ему казалось.
Но каким образом? Вскоре голова оказалась переполнена мыслями о том, что может пойти не так. Во-первых, не было никакой гарантии, что стержень № 25 благополучно доставит их в 2021. Они часто оказывались в будущем относительно этого года, так как видели разрушительные последствия войны, которая только начиналась.
От этой мысли ему стало страшно. Как это сказалось на ходе войны? Изменили ли они что-либо своей операцией? Нашли ли они Орлова вовремя? И неужели Орлов действительно имел какое-то отношение к исходу войны? А что, если они переместятся в будущее и обнаружат военно-морскую базу разрушенной? Что тогда?
Это было слишком сложно для понимания, однако помимо этого было много вопросов даже в тому случае, если они благополучно достигнут базы в 2021 и вернуться во Владивосток на самолете. Что тогда? Они могли бы забрать с собой два стержня из Приморского инженерного центра. По крайней мере, они будут во Владивостоке. Но где? И не было никакой гарантии, что они попадут в 1945 год. Прежний опыт подсказывал, что они, вероятнее всего, окажутся в 1942. Затем им придется переждать войну во Владивостоке до появления «Кирова» в 1945.
Возможно, так и будет нужно, подумал он. Это лучше, чем взять Ми-26 и пытаться сделать это в одиночку. Слишком шаткая ситуация с запасом топлива, вертолет не был вооружен, и небольшой группе на его борту придется долго ждать 1945 года. Альтернативный план представлялся ему более безопасным. Он решил, что должен еще раз все обдумать, а затем вдруг понял, что в тот момент, когда сделает выбор, его результат отразится на многих десятилетиях вперед, и станет той самой «историей» которая будет исходить из того, какой план он воплотит в жизнь.
Либо сработает, либо нет, мрачно подумал он. Я могу оказаться причиной того, что «Киров» так и не услышит нас, когда появится в 1945. Мое вмешательство в план Вольского изменит все. Вопрос в том, в лучшую сторону, или в худшую.
ГЛАВА 18
— Операция отменяется? Вы отменяете приказ адмирала Вольского? — На лице Добрынина отражалось замешательство.
— Слишком рискованно, — Федоров изложил ему свои соображения. — Разве вы не согласны, что нужен лучший план?
— Что же… Полагаю, это так, Федоров. Вы нашли способ лучше использовать топливо вертолета, но я не адмирал флота. Вольский требовал отправить ему туда со всей недвусмысленностью.
— Я объясню ему все, когда мы вернемся и уверен, что он поддержит мое решение. Немногие планы когда-либо выдерживали столкновение с реальностью. На данный момент наша лучшая и единственная ставка — доставить «Анатолия Александрова» обратно в целости и сохранности.
Добрынин пожал плечами.
— Хорошо. Процедура начата. Готовы к выводу стержня.
— Хорошо. Добрынин… Вы полагаете, мы вернемся? — В голосе Федорова отчетливо слышалась неопределенность.
— Параметры фиксировались каждый раз, когда мы использовали этот стержень. Одно можно сказать точно — куда-нибудь мы попадем.
— Сколько еще?
— Дайте послушать… — Добрынин медленно поднял руку, давая оператору команду начинать, словно дирижер, дающий сигнал оркестру легким движением ладони. Один стержень выводился из реактора, другой вводился, чтобы поддержать устойчивость реакции деления. Запустив процедуру, он сел и начал вслушиваться в работу реактора, отсекая шум морпехов, суетившихся на корабле, и сосредоточившись на ядерной симфонии в активной зоне.
Он услышав голос стержня № 25, набирающий силу, словно кларнет над низким грохотом струнных, становящийся все четче и четче по мере того, как стержень опускался в ядерное варево. Все было нормально — как он слышал уже много раз. Он закрыл глаза, слегка улыбнувшись, и в этот самый момент заметил странную гармонику. Что это, подумал он? В симфонии появился новый голос, затем еще один. Они были приглушенными, словно очень далекими, но звучали словно флейты в тандеме с 25-м. Общая мелодия также изменилась. Это был уже не восходящий хор, которого он ожидал, а глубокий нисходящий рефрен, который звучал совершенно иначе!
Федоров следил за ним, пораженный его концентрацией. У каждого свои особые навыки, подумал он. Тарасов жил в мире шумов гидроакусического комплекса. И командир поста энергетики и живучести знал свое дело лучше, чем любой человек на флоте.
Он стал ждать, ощущая настойчивую необходимость проверить Орлова. «Аист» под командованием капитана Малкина, на котором тот должен был находиться, пришвартовался к левому борту плавучей электростанции, а два легких корабля типа «Кальмар» по правому. Орлов должен был находиться в танке ПТ-76 на борту одного из них, и он очень хотел побыстрее его увидеть. Затем он подумал, что Зыков так и не доложил ему, и ощутил холодок в животе. У него было странное ощущение, что что-то не так. Что-то было неправильно.
В гарнитуре раздался вызов.
— Федоров — Малкину. Лодка слева по корме.
— Насколько близко? — Ответил Федоров в гарнитуру.
— Около километра.
— Угроза? Он приближается?
— Никак нет. Рыболовецкая лодка. Просто оказались рядом. Они, должно быть, подумали, что мы — советский транспорт.
— Понял. Нет смысла создавать ненужные проблемы. Пусть идет.
Эти два последних слова были роковыми, хотя Федоров не знал этого, произнося их…
— Держите меня в курсе, — сказал он Добрынину, и направился на поиски Орлова.
* * *
— Его нет? Вы абсолютно уверены? — Лицо Федорова приобрело мучительное выражение, когда Трояк сообщил ему. Зыков стоял рядом, застенчиво глядя.
— Мы проверили танк. Его никто не видел. Я приказал обыскать все корабли на воздушной подушке и плавучую АЭС. Если он на борту, мы найдем его.
— Надеюсь, — сказал Федоров. — Зыков, как это могло случиться.
— Я приказал доставить его на ПТ-76, - извиняющимся тоном сказал тот. — Обстановка накалялась, и отход был довольно беспорядочным. Я проверял каждое здание на предмет людей и техники. Не могу знать, товарищ капитан второго ранга. Я обнаружил двоих убитых на складе возле тюрьмы, но решил, что они попали под миномет. Обстрел был достаточно плотным… Сейчас, после осмотра тел, я понял, что они были убиты не осколками, а пулями небольшого калибра, возможно из пистолетов. Виноват. Я должен был сам взять Орлова и отвести домой за ухо.
Федоров видел, что Зыков сломался. Ему была поставлена задача найти Орлова и он ее выполнил, в самых тяжелых условиях. Но что-то явно пошло не так, как надо. Ни один план не идет так, как надо. Несколько минут назад он сам сказал об этом Добрынину.
— Твою мать! Возможно, еще есть время. Я знаю, что вы сделали все возможное, Зыков.
Он понял, что процедура уже запущена. Они могли переместиться во времени в любой момент! Если Орлова не было на борту, они его упустили, и без служебной куртки не будет никакой возможности снова найти его.
— Обыскать все отсеки, все палубы и все помещения. Проверить воздуховоды — все! Переверните здесь все вверх дном, если нужно. Я проверю, возможно ли остановить процедуру. Мы не можем уйти без Орлова!
Он бросился на пост, но спустившись по трапу на нижнюю палубу, ощутил что-то странное.
Он стоял, глядя на мягкую рябь на поверхности Каспийского моря. От корабля словно исходили концентрические круги небольших волн. Что за…? Они уже начали перемещаться во времени?
Он посмотрел в сторону и заметил небольшой силуэт траулера, о котором докладывал капитан Малкин, медленно прошедшего мимо. На его палубе виднелись двое. Воздух между «Анатолием Александровым» и траулером словно дрожал и начинал светиться, словно мираж.
Господи, воскликнул он про себя. Мы перемещаемся! Началось! Он ощутил, как сердце забилось чаще, а шея словно горит. Чертова операция ускользала, словно вылетевший из рук швартовочный канат! Было слишком поздно пытаться добраться до Добрынина и остановить его. Орлова не было. Не было!
Затем он понял, что раз еще видит этот траулер, то они еще в 1942 году. Он все еще был в море, хотя и скрытый за странным свечением. Что-то не так? Неужели стержень № 25 все-таки подвел их? Нужно было добраться до Добрынина и все выяснить.
* * *
— Посмотри на это, Джок, — сказал Сазерленд.
— Вижу. Вот нахрена ты пошел за нами?
— Интересно было. Слишком уж они нас огорошили. Что это они делают?
— Это ведь какой-то корабль, верно? Но он не движется. Похоже, русские морские пехотинцы швартуются у него.
— А это что такое наверху? — Указал Сазерленд. — Похоже на громадного кузнечика.
— Да чтоб я знал. Надо залезть внутрь и посмотреть, да? А они тем временем тоже заинтересуются и придут к нам, чтобы посмотреть.
— Не беспокойся, Джок. Мы просто рыболовецкая лодка. Я даже помахал им, чтобы выглядеть дружелюбно. Мы просто проходим к километре от них, ища рыбу. Не беспокойся.
Но Хаселдена что-то беспокоило. Сазерленд мог видеть это у него на лице. И даже нечто большее, чем беспокойство. В его глазах застыл холодный ужас, какого он еще никогда не видел. Хаселден много раз проходил через огонь и воду в бою, и бывал в ситуациях, намного худших, чем эта.
— Что не так, Джок? Ты будто привидение увидел.
— Никогда такого не видел, — ответил он на выдохе. — Что такое с долбаным морем?
Сазерленд тоже заметил это — в воздухе появилась странная дрожь, словно искры. Затем послышался низкий гул, становившийся все ниже. Он ушел за порог слышимости, но его все еще словно можно было ощущать. Над кораблем вдали словно поднимался туман, накатываясь от него, море вокруг словно рябило, будто корабль как-то дрожал, создавая волны.
Он пораженно смотрел на то, как первая волна докатилась до них, слегка накренив лодку, словно миниатюрное цунами в совершенно спокойном море. Туман сгущался, окутывая их, и стал настолько плотным, что они не видели дальше, чем на пару метров вокруг лодки. Они ощутили дрожь, воздух вокруг словно затрещал от электрических разрядов.
Он повернулся к Хаселдену, беспокоясь о капитане, и оказался потрясен до глубины своей молодой души. Капитан был там… И его не было! Он словно замерцал в странном тумане, на него лице появилось выражение страха и совершенного изумления. А затем, Хаселден со странным шипением просто исчез! Он просто растворился в тумане, словно призрак, словно его никогда и не было!
И затем все стихло.
Сазерленд отпрянул, широко раскрыв глаза. Сердце бешено колотилось.
— Джок! — Разум заставил его броситься к ограждению, предполагая, что Хаселден упал за борт, однако не заметил ни малейших признаков его там присутствия. Не считая странной ряби, поверхность моря была совершенно безмятежной.
— Что там русские, лейтенант? — Окрикнул его из рубки сержант Терри. — Ничего не вижу в этом тумане.
Сазерленд все еще был совершенно потрясен увиденным — и понимал, что то, что он видел, было совершенно невозможно. Что случилось? Где капитан?
— Господи… — Выдохнул он, глядя на сержанта Терри с совершенно белым лицом.
— Что с вами, лейтенант?
— Джок… Он был здесь. Прямо рядом со мной, сержант! А затем накатил этот гребаный туман… И он просто исчез!
— Что, упал за борт?
— Нет! Я смотрел прямо на него, и он просто взял и исчез!
Сержант Терри сурово посмотрел на лейтенанта, прищурив глаза. Он видел, как люди ломались под давлением, но Сазерленд пока что хорошо справлялся. Но что он нес? Это был какой-то взрыв или иная катастрофа на том странном корабле? Туман и рябь на море явно исходили от того корабля и застали их, словно шторм. Он снова взглянул в туман, испытав странное ощущение того, что они потеряли свой путь и теперь слепо брели в бесконечном забвении моря.
* * *
Сидящий в рубке Орлов ощущал то же самое. Опять траулер, подумал он. И хорошо! Его задолбало идти или трястись в грузовике по грязным дорогам. Оставшись на берегу, они бы очень скоро оказались бы в эпицентре боев, приближающихся к городу. А дороги на юг, вероятно, были отрезаны немцами.
Увидев, куда его ведут, он испытал облегчение. Путь по морю был бы идеальным выходом из этого бардака, если только морпехи окажутся не слишком любопытны. Но кто это были? Они застрелили сопровождавших его морпехов без колебаний, словно все это время сидели в засаде, готовые броситься на цель.
Когда старший сказал ему что-то по-английски, он ничего не понял, но, тем не менее, криво ухмыльнулся. По их виду и форме, проглядывающей из-под шинелей, он понял, что это были англичане. Что они, черт их бери, здесь делали? Могли ли они вытропить его от самого Гибралтара? Поверить в это было трудно, но это было возможно. Если так, подумал он, они намереваются доставить меня на контролируемую Британией территорию.
Ему хотелось иметь при себе куртку. «Светлана» обеспечила бы ему все необходимые сведения о британских действиях и базах поблизости от Каспийского моря. С другой стороны, куртка смотрелась довольно забавно, свисая изо рта Моллы, словно нелепая борода. Морпехи нашли его даже без куртки. Если бы не эти трое, он, вероятно, уже был бы на этом корабле.
Он взглянул на корабль, подумав, что тот выглядит странно кубическим, чтобы быть морским судном. Что это? Явно не вертолетоносец и даже не десантный корабль типа «Иван Рогов». Швартовка к нему кораблей на воздушной подушке явно сопровождалась танцами с бубном. А этот здоровенный вертолет на крыше? Теперь понятно, что я видел из грузовика — Ми-26! Кто-то задействовал очень серьезные средства, чтобы спланировать и осуществить эту операцию. Они явно очень хотели меня найти.
Глядя на морских пехотинцев на палубе, он испытал неподдельное сожаление, ощущая, что должен быть с ними, со своими настоящими соотечественниками из 2021 года. Они были действительно смелыми, раз пошли за ним подобным образом, устроив полноценный бой с немцами. Разумеется, все спланировал Федоров. Он же, скорее всего, уговорил Вольского предоставить ему всю эту технику. Господи, да у них же здесь полноценная десантная рота! Ему было почти жалко, что он должен был их разочаровать.
А затем он услышал тот самый низкий гул, становившийся все ниже, словно его источник затягивало в черную дыру за порогом слышимости. В воздухе появился запах отрицательных ионов, а море между кораблем и их лодкой засветилось тем самым жутким светом. Он уже видел такое ранее, каждый раз, когда «Киров» перемещался во времени. Но это был не «Киров». Больше всего это напоминало плавучую электростанцию, из тех, что использовались в Арктике и на Камчатке. Но как она могла перемещаться во времени?
Он смотрел на окутавший их серый туман, ощущая тоску, что его товарищи из будущего уже исчезли. Он снова был один, пойманный в ловушку посреди Второй Мировой войны. Рядом не было даже «Светланы», способной помочь ему найти свой путь в жизни.
Но я все еще знаю, что будет, подумал он, утешая себя. Возможно, не в мелочах, но я знаю о серьезных делах. Я знаю ход войны и знаю, как она закончится. Я знаю о Хрущеве, о Карибском кризисе и Берлинской стене и о тот, чем это все закончится. Я знаю достаточно, чтобы заработать много денег. Но сначала мне нужно разобраться с этими троими. Этот сержант, сидящий прямо передо мной, не станет серьезной проблемой.