— По словам задержанных, — между тем, продолжал Мишка, — с их стороны операцию разрабатывал некий Валентин Гадилов, он же Сергей Молодченко. Засветился ещё летом, когда вступил в «Айдар» добровольцем после отсидки десятки за убийство. Наш, луганский, бывший журналист. В том числе и в «XX веке» работал, прикинь!
Алексей газетами не интересовался, но про эту, конечно, не знать было нельзя — главное ныне издание республики, а то и единственное уцелевшее. Да, любопытно гражданская война судьбы людей перетасовывает — прав Шолохов и велик!
— В принципе, — Митридат усмехнулся, — ты его, по идее, можешь даже знать. Нет, в убийстве отца твоего он не участвовал, позже на «Айдар» зашёл, но воевал тоже в Лутугино, Хрящеватом и Новосветловке. Как жив остался, неизвестно, потому как сам знаешь, как их там «северным ветром» подмело. Нет точных данных. Может, загодя куда перешёл, а может, среди этих, помнишь, крыс смылся, которые своих подыхать бросили и под видом гражданских на Болотенное ушли.
Алексей задумался. В принципе, он что-то об этом человеке слышал, когда через пленных устанавливал имена убийц отца. Всплывала фамилия, да, точно, в Новосветловке! Но один раз и как-то косвенно. Точно, было, когда устанавливали имена личного состава противника. А дальше списки ушли в Особый отдел «Бэтмена», после чего до Кравченко никакой связанной с этим персонажем информации уже не доходило.
— В общем, дядя странный, хотя ведёт себя как типичный нацик, — проговорил Митридат. — Зачем-то похитил в сентябре нашего бывшего замминистра здравоохранения, очень мутную личность, предельно связанную с Киевом. За это попал под суд, но был выкуплен под залог. Вопрос, кем. Нет точных данных, когда именно, но точно известно, что завербован СБУ. А что — самый тот объект! Журналист, значит, землю знает. Работал в газетках разных, значит, контакты интересные. Настроен националистически, антироссийски. Но из ЛНР ушёл только в июне, то есть расклады новые тоже уловил. Я бы такого вербовал без раздумий.
В общем, рассуждаю, это СБУ его и то ли отмазала после косяка с этим замминистра, то ли за попыткой похищения и стояла. Хотя второе — вряд ли. Тут — типичный почерк укропского нацика. Захотелось бабок — выцелил богатенького — начал отжимать деньги. А похищение в этом деле да для этих целей, сам знаешь, — лишь один из инструментов.
Алексей кивнул. Теперь он не только знал, но и на собственной шкуре испытал.
— Короче, с этим замом, по фамилии Голыш, у него лажа вышла, — после минутной паузы, посвящённой очередной попытке ополченки выцепить пьяного мужичка, продолжил Мишка. — Тот тоже, по типажу и вкусности биографии судя, самый кадр для вербовки — или СБУ, или кем-то ещё. А раз так, то по нынешним временам, сам понимаешь, — точно завербованный. Квартира и жена в Киеве — даже говорить не о чем. Так что там у них разиня растяпе пальцем в рот заехал. И возвратили тогда Гадилова этого обратно на фронт. В целях, видимо, отработки за косяк. А дальше… давай накатим, а то я уже задолбался болтать. А сказать нужно кое-что важное. Для тебя, — подмигнул Митридат, подзывая вместе со всеми наблюдавшую за бесплатным спектаклем Юлечку.
— Да с пельмешками, — поддержал, маскируя замерцавшую в душе тревогу, Алексей. Что-то многовато получалось на вечер без закуски. А завтра ещё службу тащить. И вообще что-то многовато у него получается за крайние дни…
— Ладно, не буду тебя томить, — со значением произнёс Митридат после того, как они опрокинули по рюмке. — В общем, формально заказал тебя именно этот Гадилов. Почему формально — потому что задержанные нами боевики имеют представление только о том, какое задание они от него получали. Кто ему задачу ставил, они, естественно, не в курсе. Но там, в общем, всё ясно. Одно из двух: либо СБУ, на которое работает зверёк, либо командование «Айдара», у которого ты в ходе своей охоты под шумок слишком много бойцов заземлил. А поскольку твои оставшиеся — как ты говорил, двое? — кровники как раз к руководству и принадлежат, то они заодно и за себя, родных, радеют.
Но, думаю, несложно додуматься до того, что СБУ в курсе замысла. Через этого Гадилова. И дала добро на твоё похищение и вывоз. Им, сам понимаешь, в Киеве такая вкусная поющая птичка была бы в самую масть! Россиянин, военный, «бэтменовец». Тридцать второй пост с кем тогда брали, с Хулиганом? Ну, вот, ещё, значит, и Судрина в тот же букетик. Тот вообще красава — россиянин, офицер, ракетчик. А уж к Главе относится как… И был бы у укропов замечательный набор материала для пропаганды. Класс! — выбравший свободу россиянин, возмущённый казнью своего командира, говорит, почему решил не воевать больше за террористов-сепартистов и рассказывает, как даже российские наёмники ненавидят бандитскую власть в так называемой «ЛНР»! Ты ж, надеюсь, не тешишь себя иллюзиями, что сумеешь не запеть? Фармакология-то ныне чудеса творит…
Алексей угрюмо кивнул. Да оно и без фармакологии — вполне себе. Особенно в полевых условиях. Правда, «птичка» после этого товарный вид теряет. Так что в интересах информационной войны шприц или что там они применяют — перспектива непременная. И неизвестно ещё, что хуже…
— Потому они, вишь, запутались немного в двух желаниях — завалить тебя или пленить, — рассуждал далее циничный Мишка. — Завалить, видно, для простоты, требовали кровники твои. Что и попробовали изначально проделать. А когда ты везунчиком оказался и в квартире не лёг, то тут, видно, Гадилов этот свой вариант продавил, чтобы перед кураторами своими в Киеве выслужиться. Он такую команду здешнему своему связнику и спроецировал, а тот уж бандюков в соответствующем духе нагнул.
Так что когда встретишь журналюгу того лихого, не забудь в ножки поклониться: он тебе своим распоряжением жизнь сберёг. Иначе вальнули бы тебя бандюки прямо в больничке, танцев с бубнами не устраивая…
Кравченко мрачно усмехнулся. Да уж… Надо будет паренька отблагодарить за доброту. Будем надеяться, Перс не запретит дополнительных выходов помимо боевого плана…
Нет, ну это становится точно невыносимым!
Алексей выбросил себя из-за стола, в секунду скользнув от стены, у которой сидел, сразу в проход. Сделал несколько шагов к вновь разоравшейся троице скандалистов и припечатал мужичка к сиденью, придавив ладонью плечо.
— Давай, помогу его вывести, — обратился он к ополченке довольно жёстко, так, что прозвучало не предложением, а приказом. Та, которая только что демонстрировала сцену окончательного покидания помещения, но вернулась, потому что мужик вступил едва не в драку с её подружкой, — то ли не рискнула возразить офицеру… а на лице её в первое мгновение было выражено явное желание послать подальше незнакомого доброхота… то ли, напротив, решила, что такая помощь будет не лишней. Во всяком случае, она явственно расслабилась, задавила в себе матерную фразу и ответила немного невпопад, но по-уставному:
— Так точно, тарищ капитан…
Алексей приподнял притихшего мужичка за шкирман потёртой кожаной куртки, поставил его, встряхнув, на ноги, и погнал к выходу. Выпихнув же по ступенькам наверх, к остановке, где традиционно держал вахту всегдашний здешний бомж, прорычал яро:
— Ещё раз зайдёшь в кабак, без зубов оставлю, впитал?
Мужичок пролепетал что-то. Невнятное. Но не злое. Он вообще-то по виду был не злой, просто семейную проблему за него разрешала нынче водка. Так что в бутылку не полез — видно, шуганулся военного. И когда ополченка с подругой взяли его под руки, помогая отбивать коварные атаки льда, покрывавшего тротуар, Алексей испытал что-то даже вроде сожаления. В конце концов, дядька был безобиден, а спектакль скандальной семейки развлекал весь зал. Но — задолбал!
Алексей постоял, подставляя лицо зимней прохладе и отходя душою. Не жизнь, не служба в последние дни, а просто фестиваль с каруселями! Последний спокойный миг был, когда с выхода того, что 28 декабря, отходили. Ну, Новый год ещё.
Хотя нет, теперь-то он понимал, что уже тогда не та была психологическая атмосфера. На квартире у Мишки. Настя не просто так к Юрке лепилась, а демонстрацию закатывала спектакль. Ему, Алексею. А он, если быть честным, от этого чуток бесился. Хотя и контролировал себя настолько, что сам этого не понимал. Зато Ирка, чуткая душа, просекала всё более чем. И потому сама начала ластиться в негласном противостоянии двух самок человеческих. А потом фактически всё так сделала, чтобы увести своего мужчину в свою норку. Пусть физически она, норка, и была в квартире Кравченко.
А там всё и рухнуло: сама квартира, упорядоченная жизнь, прежние отношения. Даже само время — оно тоже куда-то обрушилось. И теперь всё как-то разнесено, будто тем же взрывом. Перепутано, поломано. И теперь ворочается это «всё» внизу, на земле, выпрастываясь из-под обломков и собирая себя наново…
Он вытащил телефон, набрал Иркин номер. Как ни смешно, но телефонную трубку её Лысый ему вернул. Правда, после ещё одного болезненного напоминания, но — показал, где лежит. А что? Он, Лёшка, вовсе не подряжался разбрасываться телефонами за 800 гривен в пользу каких-то недобитков 90-х годов!
Ирка ответила сразу: видно, ждала. Алексея кольнуло жало стыда — опять он забыл про неё! Нет, вчера-то звонил, даже дважды. А вот сегодня как-то с утра закрутился…
— Прости, Ирёнок, — покаянно начал он. — Вот только теперь вырвался на минутку, сразу звоню. С утра, понимаешь, в службу входил. А потом Митридат приехал, вот с ним сейчас перетираем, тоже по работе. Как ты?
Ирка отвечала тихо, но, чувствовалось, улыбалась там, на том конце эфира. У неё, дескать, всё гораздо лучше, после всего случившегося её все жалеют, вниманием окружают, лечат хорошо. Физиотерапию назначили, витамины дают…
Что это означало в разорённой войной республике, Алексей понимал очень хорошо. Видел, да и разговаривал пару раз на тему, чего стоило Сан Санычу свой госпиталь в норме держать. Да ещё лекарства собирать. Да в количествах, которые позволяли делиться ими с окрестными аптеками. Это же не патроны, не оружие, которое у укров побитых прихватить можно. Это ж логистика особая, на особые отношения завязанная.
Да, надо будет заехать в больницу, врачей-сестёр отблагодарить. Да список необходимых средств у них забрать. Мало ли, может, удастся чего через ребят своих в Москве заказать. Или у укропов смародёрить. В каком-нибудь госпитале для укровоенов этих проклятых!
Тем временем он слушал радостно журчащий сквозь низкую связь голосок Ирины, отвечал ей положенными фразами, а сам уже унёсся в конструирование будущих выходов, где можно лекарства добыть. Прямо руки зачесались!
Оно, конечно, и тут, в Луганске, адреналину в последние дни выше крыши поплескать пришлось. Но всё же когда в поле, лицом к лицу, врага прижимаешь… Заставляешь корчиться от боли и осознания — последнего в жизни осознания! — что зря он сюда заехал. Зря решил силой оружия заставлять людей думать, как он, сволочь нацистская, думает. Заставлять на языке говорить его, а не на том, на котором люди выросли и всю жизнь говорят. И для уха которых эта мова всё равно всегда будет оставаться — не более чем грубым и безграмотным хуторским говором! И чтобы увидел он в последнем озарении своём, что вообще нельзя силою принудить людей верить в чуждую им идею!
А особенно — в украинскую эту идею на русском Донбассе, когда вся эта Украина всю свою недолгую историю с девяносто первого года сидела на донбасском сырье, труде и деньгах, сама не производя ничего путного, а только проедая и продавая советский задел! Не дав, как говорится, миру ни мысли ценной, ни как там? — гением начатого труда. И дальше… это… Блин, любил же Лермонтова в восьмом классе, зачитывался! А! — насмешка горькая обманутого сына над промотавшимся отцом! Точно! Промоталась Украина, спустила своё наследство дерьмом в унитаз истории, и сама туда же смылась после самоубийственного своего последнего майдана! Или предпоследнего? Чтобы последний вообще точку поставил?
Неважно! Главное, что заявился «папаша» промотавшийся на Донбасс, который его, бездельника и гуляку, фактически и содержал всю жизнь, и решил втащить его в свои фашистские разгулы. Чтобы было кому их финансировать. Ведь сами-то хохлы — не украинцы, а хохлы профессиональные! — что они сделали за двадцать три года незалэжности? Родили идею древней Укрии от самых от питекантропов? Уворовали из русской истории первых князей. А они ведь даже не общие! Ибо история Украины начинается только в 1991 году. А всё, что до этого — это история России: Руси — России — Российской империи — СССР. Даже если украинцев выделять из «общего» народа — они начинаются в качестве малороссов лишь после воссоединения с Россией. Ибо действительно накопились различия в поседении за время польской оккупации. Ну вот оттуда и считайте — с Богдана Хмельницкого! Его как раз российским гетманом никто и не считает. А, блин, русский князь Владимир Красно Солнышко, что Русь крестил, украинским быть никак не может! А то, может, и Илья Муромец щирым хохлом был?
Что ещё? Общую страну, где вместе над строительством могучей империи трудились, объявили оккупантом Украины. Ага! — когда вся нынешняя эта страна, за исключением маленькой области за Киевом, империей была отвоёвана и к Украине только советской властью прирезана!
А дальше? Установили почитание фашистских мразей, прихвостней, только и умевших, что карать мирное население. Да мальчишек и девчонок живьём в шахты бросать за десяток рукописных листовок! Полицаями на Донбасс пришли, карателями! Да, ещё этот, голодомора культ ввели. Изобрели себе, сука, историю — сплошные поражения и жертвы! Да предательство в качестве рецепта для перемоги. И национальных героев нашли соответствующих — предатель на предателе, каратель на карателе! «Героям слава!» — ну-ка, предъявите этих героев, после славословия которым не хотелось бы рот прополоскать! Мазепа, что ли? Бандеровцы-каратели? Галицаи-полицаи?
И вот с этим идейным и национальным барахлом они пришли на Донбасс? С этой своей украденной у России историей? А где украсть не получилось — то выбрали из неё всю гадость, все предательства и неудачи, всё постыдное и аморальное, о чём имперская история предпочитала не вспоминать, — и назвали это своей историей! Установили у себя культ палачей. Культ фашистов, против которых именно здесь, в этих степях, на этом Миуссе полегло несчётное количество советских солдат…
То есть они пришли сюда, в эти места, отвоёванные когда-то Россией у степняков и турок, где всё построено русскими, имперскими руками ещё тогда, когда самого понятия «украинец» в природе не было, — они пришли сюда со своими убогими селюкскими представлениями, как тут всё должно быть. На горбу России взращённые, милостью России признанные, великодушием её оделённые землями, производствами, армией — да всем! — они пришли теперь оккупантами сюда! На историческую, культурную, а главное — ментальную территорию России! На Донбасс, который именно за это всегда так высокомерно презирали и презирают!
Конечно, Алексей не сейчас думал обо всём этом, разговаривая с Ириной. Нет, в нём просто это жило в виде вполне себе давно и прочно продуманных и выстраданных убеждений.
Да, он понимал, знал, не раз видел и слышал, что укры трактуют всё это иначе. Мы, мол, вечные, мы с трипольской культуры, а русские, мол, оккупировали нас всегда, но в 91 году мы освободились, и теперь мы насквозь отдельное государство и нация. А вот хрена! Какое мне, имперскому офицеру, дело до ваших влажных фантазий? Да, Украина — не часть РФ. Да, разные государства. С РФ вы, может, и разделились. Ну так ведь и РФ — не Россия! Да, часть её, да, наследница. В отличие от Украины. Но Россия больше РФ. Россия — это Империя. От Бреста до Уэллена. Империя, где не делятся на украинцев, русских, белоруссов, чукчей и так далее. Кем себя считать — личное дело каждого. Но все вместе — один народ. Который никого не оккупирует, а всей своей многонациональной мощью вместе строит свой общий дом на равных правах и обязанностях. И ни у кого нет больших прав или меньших по признаку национальности, а только — по тому, как хорошо служишь народу и государству.
А кто не хочет жить по такому принципу, кто хочет жить в своём отдельном домике, как часто говорят те же укры? Да живи! Никто же не лезет в твою квартиру в общем доме! Закон только не нарушай, у соседей не воруй, да чужие квартиры не заливай — и живи, как хочешь. Захотел отдельного дома? Ну так никто и не неволит. Выйди вон из Империи, найди себе землю, да строй там себе, что хочешь. Вон, как казаки-некрасовцы: не захотели Екатерину признавать — поднялись и ушли себе за Дунай! Вот и тут так же должно быть: не нравится жить в имперской России, имперской Украине, имперской Прибалтике — собирайте манатки и валите себе, куда нравится. Вон, в Канаде земли много. А мы в Империи не подряжались раздавать имперские земли направо-налево каждому, у кого засвербит объявить себя независимым!