Серёга торжествующе посмотрел на девочку.
— Давай, Наташка, не боись! — осклабился он.
Наташа нерешительно посмотрела на казавшиеся теперь бесконечно далёкими камыши. Она сама была уже не рада, что ввязалась в эту историю, но деваться некуда. Мальчишки молча ждали, отказаться теперь невозможно, засмеют навсегда.
Наташа легко вскочила на ноги, подошла к воде, оглянулась. На неё внимательно смотрели три пары глаз.
— Ну чё? Передумала? — насмешливо процедил Серёга. — Сдаёшься?
Наташа презрительно повела худеньким плечиком и бросилась в воду.
Троица с интересом глядела ей вслед.
Николай Антонов, хорошо сложённый, крупный мужчина, лёгкой уверенной походкой шёл по высокому берегу, вдоль реки. Он был местным, дарьинским, здесь родился и вырос, сюда вернулся после армии. К своим тридцати с небольшим годам окончательно уверился, что всё в жизни складывается исключительно удачно, а он, Николай, относится к редкой породе счастливчиков. Ведь ему не просто довелось родиться в лучшем на свете месте, он и женился на самой красивой дарьинской девчонке, и в друзьях у него сызмальства ходил замечательный парень Мишка Денисов.
Да и сам Николай вымахал видным мужиком, белозубым, здоровым, девки с юности на него оборачивались. И с работой ему изрядно повезло, довольно быстро стал бригадиром, пару лет назад единодушно выбран членом поселкового совета. Люди его уважали, любили, чувствовали, что и он платит им тем же.
Так что всё по сути складывалось превосходно. Здесь он родился и здесь умрёт, когда состарится, и ничего больше ему не надо. Разве что неплохо было бы как-нибудь в Москву съездить, интересно всё ж таки попасть в столицу, походить по Красной площади, мавзолей Ленина посетить, а если повезёт, то кого из вождей и живьём увидать.
Единственное, что печалило Николая, это то, что у них с Надькой детей не было. Но тут уж ничего не поделаешь, сам виноват. Обрюхатил её совсем рано, когда о женитьбе и речи ещё не шло. Пришлось тайно везти в город, аборт делать. Вроде всё тогда обошлось, никто ничего не узнал, но с тех пор Надька никак не беременела. Врачи правда сказали, что отчаиваться не надо, может вдруг ещё и получится, кто знает. Человеческий организм вещь загадочная, окончательно пока не исследован.
Так что унывать нельзя ни в коем случае!
Главное, что повезло жить в прекрасной стране, где есть такой мудрый вождь, который обо всём думает, всё знает, и где партия проявляет постоянную заботу о простых людях, таких как он, его жена и его друзья. Бывали, конечно, трудные времена, чего и говорить, но они, слава богу, позади, сейчас страна на подъёме, только глупый и ленивый не видит этого, не чувствует напряжённого бодрящего ритма, в котором они все теперь повсеместно существуют и которому совершенно необходимо соответствовать.
Наташа плыла вполне уверенно, энергичными саженками легко рассекала тёплую воду. Расстояние между нею и камышами быстро сокращалось. Она на секунду остановилась, чтобы передохнуть. До обозначенной цели оставалось совсем немного.
Наташа даже подумала, что можно немножко схитрить и повернуть обратно, с берега ведь должно казаться, что она уже у самых камышей. Она оглянулась назад, чтобы окончательно проверить эту лукавую мысль, и в это время неожиданно ушла под воду. Что-то сильно потянуло её вниз.
Наташа напрягла силы, вынырнула и в ужасе закричала что-то бессвязное. Она отчаянно барахталась, но вода больше не расступалась, стала вдруг вязкой, тяжёлой и настойчиво всасывала её в себя.
Мальчишки, скованные внезапным страхом, неподвижно стояли на берегу, вытягивали тощие шеи, в безмолвии и ужасе наблюдали, как Наташа вновь и вновь скрывается под водой.
Отчаянный Наташин крик долетел до энергично шагавшего по берегу Николая. Сообразив, что происходит, он молниеносно сбежал с косогора и в чём был, не раздеваясь, бросился в воду. За несколько секунд преодолел расстояние до камышей и нырнул.
Наташа погружалась всё глубже. Но мочи сопротивляться этой утягивающей её в глубину силе уже не было. Какие-то странные, всевозможных размеров пузыри стремительно уносились вверх мимо неё. В голове всё затуманилось, она закрыла глаза и окончательно провалилась в бездонную темноту.
Вода была прозрачная, так что Николай увидел девочку почти сразу, ухватил её за косу и вытянул на поверхность. Бережно придерживая ей голову, поплыл к берегу.
Мальчишки, напряжённо вглядывающиеся в происходящее, с облегчением убедились, что всё в порядке и Наташка вроде бы спасена. Теперь они находились в некоторой нерешительности и переглядывались, не зная, ждать ли окончания событий, чтобы посмотреть, как Наташка очухается, или лучше уносить ноги, пока им всем не накостыляли как следует.
Поглазеть, конечно, было любопытно, но безусловно опасно, рука у Николая крепкая, это всем хорошо известно.
Сомнения разрешил Серёга, чувствовавший себя наиболее виноватым.
— Тикаем! — крикнул он и помчался вверх, по направлению к посёлку.
Остальные, уже больше ни о чём не задумываясь, тут же припустили за ним.
Николай вынес Наташу на берег и довольно быстро привёл её в чувство. Вода хлынула у неё отовсюду — из носа, изо рта, из ушей.
Наташа закашлялась, а потом огляделась и горько заревела. Ей всё ещё было страшно, но по сути плакала она от обиды. Самое главное, что подлого Серёги, из-за которого она попала в эту историю, и след давно простыл.
— Ладно, ладно, всё нормально уже, — утешал её Николай.
Он и сам изрядно переволновался. Помимо всего прочего Наташа Денисова — дочка его ближайших друзей, Веры и Миши. Это просто удивительное счастье, что он оказался рядом. Воистину он невероятно везучий человек, даже в карты всегда выигрывает.
Поэтому остальным надо держаться поближе!
Для них же будет лучше. Таким образом и им тоже перепадёт удача.
— Никогда так больше не делай, слышишь! — мягко сказал Николай девочке. — Чего в камыши полезла? Чего тебя туда понесло?
Он вспомнил, что ему рассказывали, как Верин отец, дед Наташи, когда-то давно утонул в этой самой Пусти по пьяному делу, и внутренне поёжился.
Какой-то над Денисовыми, получается, прямо рок висит.
Николай ещё раз порадовался тому, что не дал осуществиться этому проклятому року, отвёл нависший над девчонкой удар судьбы.
Наташа, по-прежнему рыдая, кивала. Разумеется, она никогда больше не будет туда плавать. А с противным Серёгой даже разговаривать не станет, не то что спорить.
Николай разделся до трусов, выжал брюки, рубашку, носки, вылил из башмаков воду. Белозубо улыбнулся напуганной девочке. В конце концов, всё у Наташи, да и у них всех будет хорошо.
Потому что не может быть иначе под таким ясным и голубым небом!
Под жарким солнцем одежда высохла быстро.
Через полчаса они, мирно беседуя, уже шагали по поселковой дороге. По мере того как удалялись от реки, недавнее происшествие постепенно бледнело и уже не казалось столь значимым и серьёзным.
Тем не менее что-то беспокоило Наташу.
— Дядь Коль, вы только мамке не говорите, ладно? — попросила она, бросив на Николая испытующий взгляд.
— Папке, значит, можно, а мамке нет! — рассмеялся он.
— Мамка у нас шибко переживательная! — серьёзно объяснила Наташа.
— Это мы знаем, — согласился Николай. — Ладно, так и быть, не скажу.
Вера Денисова действительно всё принимала очень близко к сердцу, вечно за кого-то переживала, тревожилась. Лишний раз её огорчать было вовсе не обязательно, тем более что всё уже позади, а девчонка свой урок явно получила, запомнит надолго.
— Дядь Коль, а можно кое-чего спрошу? — помолчав, сказала Наташа.
— Ну, валяй, спрашивай, — добродушно согласился он.
— А правду говорят, что папка на тёте Наде жениться хотел, до того как на маме женился?
Николай оторопел.
Было дело, Мишка действительно первый начал бегать за Надей, тем паче, что учились они в одном классе, далеко ходить не надо. Но Николай, когда глаз на неё положил, всё ему перебил, против него Мишка не потянул.
Оно и понятно, Николай постарше на несколько лет, да и виднее, само собой, тут и спору нет. Конечно, жалко было Мишку, совестился перед ним, но в таких делах ничего не попишешь, сердцу, как говорится, не прикажешь.
А Мишка тогда даже драться с ним хотел. Но потом постепенно остыл, успокоился, всё ж таки друзья, чего теперь делать. Тем более относился к Николаю всегда с уважением, как к старшему. Так что в конце концов всё устаканилось, и женился Мишка на Вере. Как из армии пришёл, так через три месяца и женился.
И очень, кстати, удачно сложилось, потому что Вера — ближайшая Надина подруга, они с ней не разлей вода, так же как он с Мишкой. И между прочим, получилась у них в результате отличная советская семья, вот, хорошая дочка растёт, красавица будет, сразу видно!
И совершенно ни к чему этой красавице дочке старую историю ворошить.
— Ты чего всякую болтовню слушаешь! — строго сказал Николай девочке. — Кто это тебе такое наплел?
— Петька Степанов, — тут же заложила своего информатора Наташа.
— Ты больше этого Степанова слушай! — возмутился Николай. — Просто папка твой с Надей в одном классе учились, и они дружили, вот и всё!
— А Петька говорит, что он на маме поженился, потому что она тёти Надина подруга, — ничтоже сумняшеся заявила девочка.
Николай резко остановился. Следовало раз и навсегда выбить подобную чушь у ребёнка из головы.
Не хватало ещё, чтобы она это дома повторила!
Ну и вообще…
— Так! Значит, чтоб я больше этой ерунды никогда не слыхал! Понятно тебе?! — жёстко, глядя прямо в глаза Наташе, произнёс он. — Иначе всё матери расскажу! И вообще дружба врозь у нас с тобой пойдёт! А Петьку твоего увижу — так уши ему надеру, что на всю жизнь запомнит, как языком молоть!.. Уяснила?
— Уяснила! — пролепетала напуганная Наташа.
Больше уже до самого Дарьино ни тот, ни другой не произнесли ни слова.
Молча шагали они по пыльной дороге, каждый думая о своём.
Глава 2
ПОДРУГИ
Вера Денисова, мать Наташи, торопливо шла по главной дарьинской улице, направляясь в поселковый Дом культуры. На ней было ситцевое платье лимонного оттенка, очень шедшее к её миловидному лицу и делавшее Веру совсем юной, почти девочкой.
Она приблизилась к старому дворянскому зданию с облупленной краской когда-то розового, а теперь просто грязного цвета и, потянув находящуюся между двух потрескавшихся колонн скрипучую дверь, исчезла, будто провалилась, в тёмное пространство коридора.
В коридоре этом следовало свернуть направо, пройти вдоль актового зала (бывший бальный), ещё раз повернуть и тогда уже там, в правом крыле здания, обнаруживалась дарьинская библиотека, куда, собственно, и направлялась Вера.
Зарывшись в книжки, за библиотечным столом сидела Надя Антонова, любимая Верина подруга аж с шестилетнего возраста, с тех пор, как они сделали свой первый совместный секрет,то бишь вырыли в укромном месте на берегу Пусти ямку, положили туда ракушку, целлулоидную куколку, перочинный ножик со сломанным лезвием, копеечку, пустой лекарственный пузырёк, ещё какие-то не менее важные мелкие вещи, и накрыли всё это богатство стёклышком с тем, чтобы впоследствии, наведываясь сюда, заботливо очистив прозрачное стекло от нанесённого ветром песка, с удовлетворением любоваться сквозь него на свой, никем не тронутый (дружный вздох облегчения!), драгоценный секрет.
Давно это было. Теперь Надя совмещала сложные обязанности заведующей Домом культуры и библиотекой, что, впрочем, удавалось ей без особого труда, учитывая пока ещё недостаточно развитую социальную активность не шибко сознательных граждан посёлка Дарьино.
Надя подняла голову и, увидев входящую подругу, радостно улыбнулась.
— Вера! Хорошо, что ты зашла! — певуче произнесла она.
Голос у Нади был чуть-чуть хрипловатый, выговор мягкий, от этого речь её казалась насыщенной какой-то особой, неповторимой мелодикой.
— Смотри, что я тут вычитала, — блестя глазами, проговорила она. — Помнишь блоковский вечер, который мы в прошлом году делали?
— Ну, помню, — усмехнулась Вера неизменному энтузиазму подруги.
Ещё бы ей было не помнить! Они, дурёхи, даже на радостях сфотографировались в тот день. Не подозревали, что из-за этого никем не санкционированного вечера у них обеих случится куча неприятностей. На следующее же утро оказалось, что выбранный ими поэт Александр Блок — кандидатура для подобного мероприятия крайне неудачная, то бишь весьма сомнительная фигура. И стихи его соответственно тоже отнюдь не рекомендовались для публичного чтения. В общем кто-то сообщил об этом вечере в город, приезжала комиссия, разбиралась. В результате она получила строгий выговор от Аллы Петровны, своего директора, а Надя чуть вообще не полетела с работы, только из-за мужа и удержалась, Николай её еле отстоял.
С другой стороны, ничего неожиданного в подобном развитии событий не было. Этот вечер, вызвавший такую бурю, был всего лишь логическим продолжением длинной цепи совместных, как они их называли, авантюр.Слово это первой открыла в какой-то книге Надя, ещё тысячу лет назад, во втором классе, и с тех пор они, замирая от восторга перед собственной отвагой, постоянно готовили всевозможного рода авантюры.К ним, за время их долгой дружбы, они привыкли относить всё подряд — от вполне невинного списывания контрольной до куда уже более опасного и чреватого неприятностями приключения, такого как, например, кража яблок в колхозном саду. Эти постоянные авантюрыокончательно сроднили их, сделали воистину неразлучными.
Позднее, когда центром их интересов на какое-то время стала танцплощадка, обе вроде бы несколько остепенились, но тем не менее даже после замужества по-прежнему периодически вовлекали одна другую в разного рода затеи, некоторые из которых потом приходилось довольно долго расхлёбывать, что, впрочем, охлаждало неуёмный темперамент подруг совсем ненадолго.
— Вот послушай!
Надя взяла в руки книгу, поднесла прямо к глазам. Она была близорука, читала в очках.
— «Блоку — верьте, это настоящий — волею божией — поэт и человек бесстрашной искренности». Это Горький пишет в письме, между прочим. А теперь смотри, что сам Блок пишет…
Она положила книгу, потянулась за другой.
— Да погоди ты с Блоком! — нетерпеливо прервала её Вера. — Ты хоть новость слыхала?
— Какую? — удивилась Надя.
— Я так и думала! — скептически скривила губы Вера. — Сидишь тут как книжный червь в своём клубе и знать ничего не знаешь…
— Да в чём дело-то?!
Надя нахмурилась. Вообще-то глаза у неё были тёмно-зелёные, но сейчас за стёклами очков они казались совсем чёрными.
— Колю твоего срочно в область вызвали, председателем его назначают, вот что! — торжественно объявила Вера. — Рубцов из обкома звонил!
Надя, нервничая, сняла очки и встала из-за стола. Она оказалась выше ростом, чем Вера, с красивым, чётко очерченным лицом. Стоя рядом, они как бы дополняли друг друга, каждая по-своему хороша: изящная блондинка в жёлтом ситцевом платье и статная брюнетка в строгом тёмно-синем костюме. Обе свои, местные, вместе росли, вместе бедовали, чему, кстати, способствовало и то, что подруги росли без родителей.
Верин отец утонул, когда ей только исполнилось двенадцать лет, всего на полгода пережив мать, которая неожиданно померла от какой-то вирусной инфекции, сгорела за три дня.
Надя же своих родителей и не знала толком, сызмальства жила у бездетных дядьки с тёткой. Люди они были по деревенским понятиям состоятельные, так что в один прекрасный день их раскулачили.Приехали, забрали свинью, лошадь, всё, что в чулане нашли. А потом ещё на прощанье берёзу, что испокон веков во дворе росла, порубили. Так просто, из злобы, потому что на большее надеялись.