Потом их вместе стали выводить на работу. В основном возводили стену из саманных кирпичей.
Через несколько недель в камеру пришел мулла. Он спросил: «Почему не идешь к русским? У тебя будет свободный режим, как у них.
Они уже приняли ислам, готовятся к джихаду, и ты тоже можешь стать моджахедом… Священный джихад, это долг правоверных, таких, как ты».
В лагере ходили слухи о скором приезде Раббани, и Носиржон понял, его хотят показать лидеру ИОА, порадовать тем, что земляк его предков уже готов встать под зелёное знамя борьбы с неверными.
Не вышло. Когда приехал Раббани и вновь вызвал его к себе, Рустамов заявил, что больше не хочет воевать с оружием в руках. Он сказал, что его джихад — это молитва.
Тогда его отвели в другую камеру, где кроме него было ещё два человека.
Они встретили нового соседа безо всяких эмоций. Один, темноволосый, похожий на казаха буркнул что-то невнятное и отвернулся к стене.
Его звали Канат.
Второй, бородатый, со сросшимися черными бровями и большим мясистым носом. Сказал, что его зовут Исламутдин. Своим негромким голосом, вкрадчивыми манерами он был похож на пройдоху святошу.
Между делом обмолвился, что тоже правоверный, недавно принял ислам.
Они жили отдельно от десяти славян, которые содержались в отдельной каморке- камере.
Исламутдин пользовался доверием охранников лагеря. Хорошо читал и понимал Коран. Вечером заковывал ноги пленников в кандалы и закрывал на замок двери камеры.
При себе всегда держал коробочку с насваем. Перед тем как куда- то идти, или что- то сделать снимал крышечку и высыпал под язык едкий зеленый порошок. Потом выплевывал его длинной густой струей. Глаза у него сразу становились мутными и отрешёнными.
По вечерам Исламутдин ходил на беседу к начальнику охраны. Однажды вернулся раньше обычного, долго не засыпал вздыхал, а потом спросил у Рустамова:
- Ты не знаешь, как дела в Армении?
* * *
Кормили пленных два раза в день. В основном это была вареная фасоль. К ней давали кусок чёрствой лепешки. В эту же миску наливали кружку теплой вонючей воды. Иногда тёплую и темную бурду, именуемую чаем.
Лепёшки были очень жёсткие. Гораздо жёстче чёрствого хлеба...
Спали на глиняном полу. По ночам оправлялись тут же в камере, в металлический бак, который выносили по очереди под охранной тюремщика.
Самое невыносимое в плену было то, что ты лишён всяких прав. Вроде как уже и не человек. Тебя могут ударить, сделать инвалидом, или даже убить. Могут не накормить. Заставить работать. Тебе нельзя уйти, или уехать. Нельзя просто развернуться и выйти в другую комнату.
Границы твоей свободы определяет длинна цепи, на которую тебя посадили. Плен – это твоя сегодняшняя жизнь и весь внешний мир.
Пленники похудели. С каждым днём их глаза становились всё более бесцветными и равнодушными. Сам Шевченко часто ловил себя на мысли, что неплохо было однажды уснуть и не проснуться.
-Если останусь жив.- Говорил он с тоской.- Никогда больше не смогу ходить в зоопарк. Стыдно будет смотреть в глаза животным в клетках.
Охранники относились к ним по разному.
Не все из них были злобными "упырями" из рассказов замполитов.
Большинство вообще не смотрели на пленных. Не смотрели даже сквозь них. Как будто не было никаких шурави. Или они были всего лишь миражами в дрожащем от зноя воздухе. Бесплотными и безликими привидениями.
Даже когда били, охранники просто выполняли надоевшую, но нужную работу.
Но были такие, кто делал это с удовольствием. Один из них начальник охраны.
Каждые два дня он делал шмон.
Приходил в камеру, кричал:
-Дришь прутт, косс контрол!!! Руки вверх, пи..ду к осмотру — и переворачивал всё в камере вверх дном. Моджахеды боялись, как бы русские не начали рыть подкоп в соседнюю комнату, где хранилось оружие.
* * *
Лагеря для военнопленных были разбросаны по всему Пакистану.
Самый страшный был в лагере Мобарез. Не выдержав тоски и издевательств почти одновременно там повесились Валера Кисёлев из Пензы и Сергей Мещеряков из Воронежа.
Мещеряков был отчаянным парнем. Так говорили про него в десантной роте все. Такую репутацию заслужил за полтора года, что ходил на боевые.
В плен попал с оружием в руках. Отстреливался до тех пор, пока не кончились патроны.
Но начальник тюрьмы Харуфа не любил русских, а Мещерякова за дерзость невзлюбил особенно.
Мобарез навестила американская журналистка Людмила Торн.
Она уже бывала в этом лагере. Последний раз это было за год до смерти ребят. Сергей Мещеряков увидев у неё православный крестик закричал: “Людмила, я тоже, православный! Заберите меня в Америку! Я больше не могу...» Он так кричал, что в горах стояло эхо.
А потом сел прямо в пыль и вдруг зaплaкaл. Кaк маленький ребенок - обречённо, нaвзрыд, с горькими всхлипываниями и слезами. Он не стеснялся своих слёз, не прятал их. Слезы текли из ее глaз, остaвляя нa обветренных грязных щеках тонкие белые дорожки.
– Суки! - он смотрел в землю, и вытирал кулаком слёзы,- твари, опять меня бросили!
Зажмурился и коротко выдохнул.
«Ничего, вы не меня предали, себя! Когда нибудь и с вами будет тоже самое»
В тот день, все молчали. Не смотрели другу другу в глаза. Знали, что увидят там смертельную тоску, такую, какая бывает у безнадежных раковых больных, - когда даже самые близкие люди, сострадая, думают: скорей бы ты умер.
Лица-то у всех были одинаково выдубленные солнцем. Странного пепельно-коричневого оттенка кожа, серые лучики морщин…
Худой и жёлтый Киселёв, кивая на Мещерякова, шепотом сказал:
-Либо повесится Серёга, либо против своих воевать пойдёт.
Через месяц после смерти Мещерякова повесился и он.
* * *
Военнопленный это особый статус. Согласно Женевской конвенции во время боевых действий все военнопленные имеют право на гуманное обращение.
Но это во время объявленной, то есть законной войны. Если же она идёт, на ней убивают, отрезают головы, морят голодом и пытают, но она не объявлена, то вроде как она и вне закона. Её нет. В Афганистане всё обстояло именно так. Там убивали, взрывали, резали, но официально считалось, что ограниченный контингент советский войск в войне не участвует. По телевизору показывали телерепортёра Михаила Лещинского, который бодро вещал о том, как советские солдаты помогают афганцам собирать урожай, высаживать саженцы деревьев, строить школы и больницы.
Следовательно у советских солдат и офицеров, попавших в плен к моджахедам статуса военнопленного не было и быть не могло.
Попавших к моджахедам военнослужащих считали лицами, незаконно удерживаемыми бандитскими формированиями.
А полевые командиры, тех кто ещё был жив, считали просто захватчиками и убийцами, вторгшимся на их землю. Без всяких прав.
Справедливости надо отметить, что обе стороны одинаково не заботились о соблюдении хотя бы элементарных в цивилизованном мире правил ведения боевых действий и содержания тех, кто попал в их руки.
Советское командование так же не считало моджахедов военнопленными и гуманным отношением не отличалось.
* * *
У Николая Дудкина был друг, Саша Матвеев. Оба родились на Алтае. Закончили одно и то же ПТУ, по специальности- тракторист. В один день и с одного призывного пункта ушли в армию. Оба попали в Афганистан, только служили в разных частях.
Встретились вновь только через год с небольшим, в самом конце ноября 1982 года... В Бадабере.. .В плену. Вместе написали заявление о том, что хотят переехать на постоянное место жительство во Францию. Но до этого каждый из них прошёл свою «школу»...
Матвееву повезло, в начале 90-х годов его переправили в Канаду. Николай Дудкин остался вместе с другими пленными.
Все они уже были включены в страшную бухгалтерию войны, которая суммирует число смертей, набирая из них последние, завершающие потери, после которых война, удовлетворившись их количеством и насытившись- стихает.
* * *
Сначала правительство Пакистана и кураторы из западных спецслужб планировали использовать пленных в политической войне. Ведущие журналисты США, Франции, Германии, Великобритании собирались провести брифинг, на котором бывшие советские солдаты должны были отказаться от советского гражданства и попросить политического убежища на Западе.
Они должны были публично заявить о том, что в знак протеста против войны в Афганистане выбрали свободу на Западе.
В афганской войне причудливо переплелись их судьбы - так, что и не распутать. В плен попадали по разному. Кто- то отстреливался до последнего патрона, а потом был ранен или контужен. Кто- то самовольно ушёл их части и попал к моджахедам.
Тех кто оказывал сопротивление, в большинстве случаев убивали. Раненых, не сопротивляющихся или бросивших оружие, уводили с собой, убеждали учить Коран и принимать ислам. Моджахеды считали, что мусульманская вера сделает их покорнее.
Были такие, кто перешёл на сторону моджахедов сознательно, с оружием в руках.
Ни одна большая война не обходится без переходов на сторону противника.
Разные причины толкали солдат на этот шаг. Кто-то не выдерживал "дедовщины". Кто-то не хотел умирать неизвестно за что. Кто-то хотел жить на Западе и использовал для этого любую возможность.
К дезертирству побуждали не полические разногласия с советской системой, а условия службы, которые, для некоторых солдат казались невыносимыми.
И вели они себя у моджахедов по-разному. Одни тяготились нахождением в плену и стремились под любыми предлогами вернуться на Родину, вырваться в Европу или в США. Если они и принимали ислам, то в большинстве случаев вынужденно, под давлением. И от боевых действий против своих отказывались, увиливали, как могли.
Другие ломались, брали в руки оружие и воевали против своих вчерашних товарищей.
Первый вопрос, который задавали при пленении: стреляли ли они в моджахедов и сколько убили? При этом им было глубоко наплевать на какие-либо военные тайны или секреты русских. Им было наплевать даже на их имена. Всё равно взамен они давали свои.
Навещавший пленных мулла был очень хитёр.
-Мы никого не заставляем насильно принимать ислам. Принуждение к исламу – тяжкий грех для мусульман.- Говорил он.-Сила ислама в его доступности. Истины, изложенные в священной для всех мусульман Книге – Коране, никого не могут оставить равнодушным. Они упорядочивают жизнь человека, придают ей возвышенный смысл, оттого ислам так стремительно и распространяется по всему миру. Судите сами, христианство насчитывает две тысячи лет, а ислам родился только в 7-м веке, по вашему летоисчислению. Именно тогда ангел Джабраил продиктовал Мохамеду свод законов поведения для арабского населения.
Но несмотря на возраст количество приверженцев почти одинаково. И поверьте, пройдёт ещё может быть столетие и ислам затмит все мировые религии.
Но пленные не верили в добровольность принятия ислама, и были правы, потому что выжить не мусульманину в плену было невозможно.
Попробуй откажись и ты не протянешь в плену и недели, к тебе станут относиться хуже, чем к собаке.
Постепенно они соглашались, проходили обряд обрезания и становились правоверными.
У каждого человека, есть имя. По тому, как тебя назвали родители будет зависеть твоя жизненная линия на далеких холмах, дорога, по которой идешь, и судьба, от которой не убежать...
Но меняя религию пленные солдаты вместе со сменой веры получали афганские имена и другую судьбу.
Украинец Николай Шевченко стал Абдурахмоном, армянин Михаил Варварян- Исломутдином, Владимир Шипеев- Абдулло, Николай Саминь- Ахмадом.
Были ещё -Ибрагим Фазлихуда, Касым, Рустам, Мухаммад Азиз-старший, Мухаммад Азиз-младший и Канат.
-Ничего!- Говорил Николай Шевченко и кожа натягивалась на его острых скулах. - Я хоть и стал обрезанцем, но по крови остался украинцем. Советским человеком. Веру можно сменить, но кровь и сознание поменять нельзя. Иначе это будет уже другой человек.
Но попадая в рабство сознание человека начинает меняться. Материалисты начинают верить в чудеса. Безбожники приходят к Богу, верующие наоборот, уже не верят ни Богу, ни чёрту. Меняется образ жизни, сознание, религия и новая вера становится силой, резко перечеркивающей действительность и логику.
Кто-то в новой вере находил единственную отдушину и черпал в ней силы, для того чтобы выжить.
Сложно упрекнуть в этом людей, оказавшихся один на один с жестоким врагом, лишённых помощи и поддержки государства, находящихся в рабстве, в чужой стране. Каждый выживал в плену, как мог.
Многие из них на примере своих дедов из предыдущей великой войны, были уверены в том, что на Родине их ждут позор и судьба дезертиров.
Моджахеды использовали это в своих целях и показывали советским солдатам захваченные военные инструкции и документы. И они обречённо понимали, что возвращаться нельзя. Дома их ждут- допросы, тюрьма, позор.
Тлела правда в душах слабая надежда, что удастся вырваться на Запад, в какую-нибудь капиталистическую страну. Но эти надежды таяли с каждым днём. Подступало бездонное, безвылазное отчаяние.
Каждого из нас в конечном итоге на небесах ждёт Божий суд, и только Господь имеет право судить, кто из нас больший грешник, а кто ангел.
А тот кто не согласен с этим, пусть посидит сам на цепи неделю, месяц, год, а потом посмотрит на себя в зеркало. Пусть удивится тому, насколько бывает страшен в своих мыслях человек, попавший в неволю и навсегда запомнит, как это тяжело.
* * *
Ислам возник в среде арабов, коренных жителей Аравии. Доисламские арабы-кочевники были язычниками и поклонялись солнцу и духам.
В VII веке Мухаммед, когда Аллах явил ему свою мудрость выступил с проповедью, смысл которой сводился к тому, что существует лишь один великий Аллах и что все должны быть покорны его воле. За короткий срок Мухаммед стал полным и общепризнанным повелителем огромной и хорошо организованной общины правоверных, жаждущих активной деятельности во имя Аллаха и веры.
Эти знания вдалбливались в сознание пленных постоянно.
После принятия ислама до сознания пленных доводили мысль о том, что среди столпов исламской веры есть один, самый главный- джихад или священная война против неверных.
Долг каждого правоверного заключается в необходимости принятия участия в джихаде.
Это давало освобождение от грехов и в случае гибели обеспечивало место в раю. Тем же, кто сопротивлялся говорили:
-Ты забыл – кто ты теперь? Первейшая обязанность мусульманина – подчиняться своему шейху и бороться за веру. Те, кто противодействуют нам – безбожники, хоть и называют себя правоверными. Сражаться с ними, уничтожать их – богоугодное дело.
* * *
В 40-й армии то затухала, то возрождалась вновь легенда о Косте Бородатом. Говорили, о том, что он с оружием в руках ушёл из части в 1983 году и попал к Ахмад Шаху.
Он обладал хорошей физической подготовкой и боевой выучкой. Ахмад Шах Масуд доверял ему как самому себе и поручал наиболее ответственные задания.
Костя Бородатый не подводил. Его дерзость была безгранична. Однажды, при проведении операции в Панджшере он вышел на радиоволну движущейся колонны:
-Внимание!- Сказал он.- Говорит, Костя Бородатый. Приказываю развернуться и идти на хер! Вся техника, которая пройдёт за камень, будет уничтожена. Конец связи!
Колонна встала. Вперед послали БМР- боевую машину разминирования. Но как только она прошла указанную отметку, раздался взрыв.
Многотонную машину отбросило метров на пятнадцать, как пушинку. Бородатый не шутил. На пути следования колонны был заложен фугас.
После короткого совещания грозно лязгая гусеницами вперёд двинулись танки. Но Костя ударил из крупнокалиберного пулемёта. Свинцовые очереди били по смотровым приборам, «ослепляя» экипажи. Точность стрельбы была качественной, почти снайперской.
Костя Бородатый стал непреодолимой преградой. Из-за его огня огня колонна застряла на горной дороге на несколько часов.