не сдерживаемым кожаными оковами членом и, судя по каменному стояку, оказался
более чем готов её трахнуть.
— Боже, — прошептала она скорее для себя, чем для него, когда он расположился у
самого входа. Она чувствовала влажную, округлую головку члена, скользящую по
раскрытым складочкам. Мэтт не входил в неё, пока нет, он лишь смачивал в её влаге
член, чтобы потом легко скользнуть в лоно. Думала ли она, что будет чувствовать себя
настолько уязвимой? В самом деле? Ощущение беспомощности и такой открытости
оказалось в сто, нет, в тысячу раз хуже.
«И насколько он большой на самом деле? —спросила она себя, желая получить
возможность увидеть его, прикоснуться к нему, прежде чем встать в такую позу. —
Будет ли это больно?»
Она почувствовала, как её внутренние мышцы сжались от этой мысли, и до крови
прикусила нижнюю губу.
— Эй, солнышко, расслабься. Просто расслабься. — Мэтт провел большой теплой
ладонью по её спине сверху вниз и прошептал ей на ушко: — Я знаю, что ты боишься.
Обещаю продвигаться медленно.
— Всё... всё в порядке, — с трудом выдавила из себя Энди, а затем он нажал головкой
члена на вход в лоно, и она больше не смогла не то что говорить, но и думать.
Мэтт отлично выполнил своё обещание. От медленного скольжения толстого члена в
её раскрытое естество Энди снова прикусила губу, но на этот раз от нетерпения. Она
чувствовала, как растягивается, приспосабливается к нему, но после первого шока от
давления широкой головки на её вход, больно не было. Ей хотелось поторопить
Мэтта, но она не могла вымолвить ни слова. В любом случае, судя по его действиям, Мэтт не выполнит её просьбу поспешить, даже если ей удастся её озвучить. Он
наслаждался самим процессом, как гурман вкусной едой, смаковал каждое мгновение, будто трахался в последний раз.
— Боже, Энди, ты настолько тугая, — прохрипел он, медленно входя в неё. — Тугая, горячая и влажная. Это невыносимо, настолько хорошо ты ощущаешься вокруг моего
члена.
Энди открыла рот, чтобы ответить, но смогла только вздохнуть.
«Боже, он оказался настолько огромным».
И его становилось всё больше. Пока он медленно, дюйм за дюймом, входил в неё, она
начала сомневаться, что это когда-нибудь закончится. Но, наконец-то, это случилось.
Она ощущала, как он широкой головкой члена прижался к стенке матки и в то же
время коснулся мускулистыми бедрами её ягодиц.
— Вот так, солнышко, — прошептал Мэтт, лаская её бедра и талию. — Я весь в тебе.
Ты это чувствуешь? — Он отстранился примерно на дюйм и толкнулся вперед,
вырывая вздох из её горла.
— Я... я чувствую это. Чувствую тебя, — с трудом выдавила Энди.
Она никогда прежде не ощущала себя настолько наполненной, настолько раскрытой и
сейчас была благодарна ему за то, что он настоял на медленном продвижении. С тех
пор как она в последний раз занималась с кем-то сексом, прошло слишком много
времени, и у неё никогда не было такого любовника, как Мэтт. Если бы он оказался
озверевшим убийцей, каким она всегда его считала, он действительно мог бы
навредить ей, возможно, даже разорвать пополам. Как бы то ни было, она чувствовала
себя растянутой до предела его толщиной.
— Это хорошо, Энди. Хорошо, потому что я тебя сейчас трахну. Я постараюсь сделать
это медленно, но не знаю... не знаю, смогу ли я. Я сдерживался как мог всю ночь, потому что не хотел причинить тебе боль, но эти проклятые инстинкты...
Энди сразу поняла, о чем он говорил. Агентство приказывало своим агентам быть
беспощадными во всем — как в сексе, так и в убийствах. Вероятно, именно поэтому
силиконовые девушки так часто оказывались в ремонтной мастерской. Но Мэтт
оказался в состоянии сдержать себя, не разорвать её, то, насколько нежно он трахал её, многое говорило о его внутренней силе и самоконтроле. Впервые она обрадовалась
тому, что, похоже, он смог преодолеть свои инстинкты. Если бы он этого не сделал, возможно, её уже не было бы в живых. Но теперь она привыкла к нему внутри себя, привыкла к ощущению его толстого члена настолько глубоко в своем лоне, знала, что
сможет справиться с слегка жестким трахом.
— Всё хорошо, —прошептала она, прижимаясь к нему, показывая, что имеет в виду.
—Всё в порядке, Мэтт. Просто... просто сделай это. Просто трахни меня.
Казалось, её слова освободили в нем то, что он так долго сдерживал, так яростно
контролировал. Со звуком, больше походившим на низкий рев, он практически
полностью вышел из неё и тут же толкнулся в тугое лоно на всю длину члена.
Энди ахнула, а затем застонала от его глубокого вторжения. Раньше ей никогда не
нравилась подобная поза, с любым другим мужчиной она казалась глупой и
унизительной. Но с Мэттом она ничего подобного не чувствовала. Когда он сильно
сжал её бедра руками, так что наверняка останутся синяки от всех десяти пальцев, и
жестко начал трахать, она ощущала себя как никогда раньше возбужденной,
охваченной животными инстинктами. Она почувствовала, что слишком сильно
сжимает кожаный подлокотник дивана, толкнулась навстречу Мэтту, ещё шире
раздвигая бедра, желая вместить в себя последние дюймы его невероятно жесткого
стояка, пока он трахал её с такой дикостью, о которой она никогда и не мечтала.
— Боже! Ох, боже, Мэтт, пожалуйста... пожалуйста... — Энди не знала, умоляла она
его замедлиться или, наоборот, никогда не останавливаться. Она осознавала лишь то, что не могла не стонать, не могла не умолять его, когда он раскрывал её, продолжая
трахать ещё быстрее, сильнее и глубже, чем когда-либо раньше.
— Всё верно, Энди. Кричи моё имя. Расскажи мне, какого это, когда я трахаю тебя, —
прохрипел Мэтт командным голосом, казалось, он ничуть не запыхался. И тут Энди
подумала, что с его великолепной физической формой, он, вероятно, мог бы трахать её
всю ночь. Она не была уверена, понравится ли ей такой несколько грубоватый секс, но
собиралась это выяснить.
— Мэтт, — простонала она, когда он снова вошел в неё. — Боже, Мэтт, мне так
хорошо. Так хорошо чувствовать в себе тебя такого дикого. Чувствовать, как ты меня
трахаешь. Пожалуйста, трахай меня, не останавливайся!
— Не смог бы, даже если бы захотел, — прошептал он, ритмично ускоряясь. —
Люблю тебя, Энди. Я так долго тебя люблю... так долго тебя желаю...
Даже в пылу страсти эти его слова заставили Энди задуматься. Он любит её? Он уже
признался, что фантазировал о ней, но... любовь?
«Это просто слова, которые люди обычно кричат, когда трахаются, — сказала она
себе. —Ничего важного».
Но если это неважно, то почему от этих слов её сердце замирало? Она почувствовала, как он большой ладонью скользнул ей между бедер, туда, где соединялись их тела, и
резко потеряла ход мысли.
— Кончай для меня, Энди, — прорычал он ей на ухо. — Кончай, пока я трахаю тебя.
Хочу почувствовать, как твоё сладкое лоно сжимает мой член, погруженный глубоко
внутрь тебя.
«Ох, боже, слишком много... Я больше не могу, —подумала она, когда он начал
ласкать клитор в едином ритме с толчками. —Я не могу... Я не могу...»
Но даже после подобных мыслей она смогла. Её накрыл оргазм, настолько глубокий, казалось, что приливная волна прокатилась сквозь неё, заставив увидеть звезды перед
глазами.
— Мэтт, — сказала она. — Ох, Мэтт, я не могу...
— О да, сможешь, — прорычал он. — Я чувствую, как ты сжимаешься вокруг меня.
Боже, это ощущается настолько хорошо, что я прямо сейчас заполню тебя. Попроси, чтобы я заполнил твоё маленькое лоно своей спермой.
— Да... да, пожалуйста...
От его слов, так же как и от неумолимых толчков внутри неё, внутренние мускулы
судорожно сжались вокруг его члена. Очевидно, Мэтт почувствовал её реакцию,
потому что притянул её к себе и с силой вошел ещё раз, проникая как можно глубже
во влагалище. А затем Энди ощутила, как он заполняет лоно спермой, раскрывая до
предела, заявляя на неё свои права, полностью овладевая ею.
— О боже... — прошептала она, поглощенная слишком интенсивными ощущениями,
омывающими её тело. Комната погрузилась во тьму, пальцы онемели. Энди не в силах
больше была держаться за подлокотник дивана. И тогда всё поглотила чернота.
Глава 3
— Энди? Ты в порядке? Энди, поговори со мной.
Теплая рука погладила её по щеке. У своего уха Энди услышала низкий
встревоженный голос. Где она? Никто так не прикасался к ней, никто так не
разговаривал с ней уже много лет. Мечтала ли она о чем-либо подобном в своей
жизни, до того как Агентство целиком её поглотило?
Веки Энди затрепетали, и, распахнув их, она увидела, как на неё с беспокойством
смотрят пронзительно-голубые глаза. Внезапно все воспоминания вернулись к ней...
Стресс агента Альфы, то, что Центр потребовал, чтобы она пошла и сама облегчила
его состояние, встреча в его темной квартире и то, как он коснулся её, попробовал и
взял... Нелепо, но она почувствовала, что краснеет.
«Боже, она действительно, особенно в конце, выкрикивала его имя, умоляя его
трахнуть её...»
Она никогда настолько не теряла контроль над собой. Особенно во время секса. Но
было в этом мужчине что-то такое, то, как он потребовал её полного подчинения, делал, что хотел с её телом, отчего она почувствовала слабость. По-видимому,
достаточно сильную слабость, чтобы упасть в обморок.
— Как... как долго я была в отключке? — неуверенно спросила она, глядя на него.
Он пожал плечами:
— Всего минут пять. Я как раз кончал, когда ты рухнула в обморок подо мной.
Подумал, что убил тебя. — Беспокойство на его мрачном лице и нежное
прикосновение к её лбу опровергали его небрежный тон.
— Извини. — Энди попыталась сесть, и он помог ей, поддерживая большой ладонью
за талию. Энди посмотрела на него с любопытством. — Но ты убил немало людей.
Это твоя работа.
— Я уже говорил тебе, что больше нет, — нахмурился Мэтт. Внезапно он откуда-то
вытащил большой острый клинок с тонким серебряным лезвием.
И Энди как будто очнулась. Вся кровь отлила от её лица, и задрожали руки.
«Ох, боже, он, наконец-то, сорвался. Последний из инстинктов исчез, и Мэтт
рехнулся. И на следующей неделе полиция окрестит его серийным маньяком, а я стану
его первой жертвой».
— Мэтт, — взмолилась она, протягивая к нему дрожащую руку. — Мэтт,
пожалуйста... пожалуйста, не делай этого.
— Что? — Он нахмурился, посмотрел на нож в руке и засмеялся. — Эй, не волнуйся, солнышко. Это не для тебя, а для меня. Я больше не могу жить той жизнью, которой
жил, а потому выбираю единственно верный способ всё изменить, как умею.
Ох, нет, он самоубийца! По какой-то причине, это обеспокоило её даже больше, чем
мысль о собственной смерти.
— Не надо. — Инстинктивно она положила руку ему на предплечье, хоть и понимала, у неё нет шансов остановить его, если он захочет перерезать себе горло или вены на
руке. — Мы что-нибудь придумаем, Мэтт, — прошептала она, глядя ему в глаза. —
Тебе не обязательно заканчивать так. Пожалуйста... — Она с трудом сглотнула. —
Пожалуйста, не убивай себя. Я только что тебя нашла и не хочу потерять.
— Эй, нет... — Он положил клинок и прикоснулся ладонью к её щеке. — Тебе не
нужно плакать, Энди. Я не это имел в виду.
— Я не плачу... я? — Энди поднесла руку к лицу и с удивлением ощутила на щеках
тепло от слез. Он действительно за последний час стал так много значить для неё?
«Да, — подумала она, пристально рассматривая, словно высеченные из камня, черты
лица и пронзительные глаза, которые, казалось, внезапно смягчились от
переполнявших Мэтта эмоций. — Он важен для меня. Он больше, чем агент Альфа, он
Мэтт, и насколько бы глупо это ни звучало, думаю, я уже на пути к тому, чтобы в него
влюбиться».
— Я не знал, что ты так обеспокоишься, — прошептал он низким напряженным
голосом.
Смех Энди почему-то больше смахивал на рыдания.
— Я тоже не знала. Но ничего не могу с собой поделать, ты мне не безразличен.
— Ты мне тоже. — Он склонился к ней и нежно поцеловал в губы, а затем снова
посмотрел на неё. — Я о тебе беспокоюсь.
— Я о тебе тоже беспокоюсь. Не хочу, чтобы ты умер, или чтобы тебя забрал Центр...
О боже. — Она прижала ладонь ко рту. — Который сейчас час? Тебе нужно
выбираться отсюда. Центр отправил транспорт, чтобы отвезти тебя к директору
Агентства для разбора полетов в семь ноль-ноль. И ты знаешь, что это значит.
Мэтт выглядел мрачным.
— Да, знаю. Я догадывался, что они захотят меня видеть. Потому что специально
провалил последнее задание.
— Но почему? — Энди с сомнением посмотрела на него. Казалось, прошла вечность с
тех пор, как Центр послал её к агенту Альфа для снятия стресса. Она почти забыла о
причине, по которой его показания оказались в красном секторе. — Ты никогда
раньше не проваливал задания. Ты их самый ценный агент.
— Я был их самым ценным агентом. Но сегодня я уезжаю из резервации. — Он снова
взял нож и поднес его к груди. — Я больше не буду убивать для них. Никогда.
Энди ахнула, когда Мэтт провел острым лезвием по своей груди, аккуратно разрезав
кожу с татуировкой головы волка под правым плечом. По его мускулистой груди
потекла густая струйка крови. Затем Мэтт вставил в рану кончик клинка и что-то
поддел лезвием. Нечто маленькое и серебряное вылетело из раны и упало на мягкий
ковер у их ног. Энди этот предмет напомнил чертову монетку, но присмотревшись, поняла что предмет оказался квадратным, а не круглым, с замысловатым рисунком.
— Это это? — спросила она, настороженно разглядывая странный предмет.
— Имплантат, подключенный к индикатору в твоем офисе. Когда я уйду, без него
меня не смогут разыскать.
— Ох. — В этом его поступке внезапно появился смысл, и Энди испытала странное
облегчение, он не самоубийца и не убийца, она сожалела лишь о том, что потеряет его, едва обретя. К своему смущению, она поняла, что на её глаза вновь навернулись
слезы.
— Эй, что за слезы, солнышко? Почему ты теперь плачешь? — Мэтт вновь отложил
клинок и обхватил пальцами её подбородок.
Энди покачала головой и отстранилась. Быстрым, отрывистым движением она
вытерла соленые капли.
— Полагаю... наверное, потому что буду скучать по тебе. Я тоже думала об уходе, но
знаю, что меня не отпустят. У них, у Агентства, уши и глаза повсюду, я не смогу
скрыться от них. Это всё равно, что жить в каком-то кошмаре Оруэлла, откуда никогда
не сможешь выбраться и зажить нормальной жизнью.
— Ну, я не знаю, что такое нормальная жизнь, но мы точно уходим сегодня вечером.
— Мэтт взял лежавшую на диване простую белую футболку и рассеянно прижал её к
ране на груди.
Энди ошеломленно смотрела на него, не уверенная, правильно ли расслышала.
— Мы? Ты имеешь в виду... ты имеешь в виду, что заберешь меня с собой?
— Ты действительно думала, что я оставлю тебя здесь? —ухмыльнулся он, сверкнув
голубыми глазами. — Не после того, как я, наконец-то, познакомился с тобой... если
можно назвать это так.
Энди покраснела, но тоже ухмыльнулась:
— Наверное, можно. Надеюсь, что в ближайшем будущем мы узнаем друг друга ещё
лучше.
— Можешь на это рассчитывать. — Он склонился над ней и снова поцеловал. —
Послушай, как я и говорил, это будет не нормальная жизнь. Мы будем в бегах, но