Сам по себе внеочередной наряд — это не подарок. Но при желании его можно превратить в настоящее истязание. Судя по всему, лейтенант Коротченко таким желанием обладал, поэтому с изощренным коварством подложил мне натуральную свинью. Жирную и особо крупную, хотя наверняка это был экспромт, не мог он заранее знать, что я попадусь ему на пути. Или мог? Зачем-то же он поперся в сторону магазинчика, причем хитро так подкараулил у поворота, где из-за кустов видимость ограничена. Похоже специально там выжидал, и время самое подходящее для этого.
Память услужливо подсказала, что такие подлянки как раз в его духе, и надо не зевать варежкой, а быть бдительным и всегда настороже.
Конечно же, политрук был в курсе, что сегодня в наряд по роте заступили бывшие жители предгорий. Если бы кто-нибудь озадачился подсчетом и статистикой, кого именно чаще ставят на дежурство, то легко обнаружил бы, что славянская половина призыва в нарядах бывает раза в полтора чаще, чем их соседи по казарме. Командование в курсе, что даги или чехи обязательно создают проблемы, категорически не согласны мыть полы и заниматься уборкой.
Нормальный офицер такую проблему не запускает, и решает сразу, обычно «через колено», вразумляя обнаглевших новобранцев. Но Коротченко трудно назвать нормальным командиром, я вообще не понимаю, как он оказался в пограничных войсках, где отбор кадров довольно жесткий. Наверняка «по блату» устроился, поэтому терпят его, тем более, что политинформации читать много ума не нужно, а жалобы и доносы писать он может со скоростью печатного станка. Чей-то протеже, да к тому же склочный и подлый — такого трогать себе дороже. По старой традиции, именно таких и отправляют первыми на повышение — это единственный способ убрать его из части без скандала.
Понятное дело, что ставить дагестанцев с ингушами в наряд все же приходится, хоть и реже, чем остальных, которые наоборот получают двойную норму по уборке и дежурствам.
Коротченко решил не заморачиваться и нашел оригинальный способ избавиться от проблемы и долгого воспитательного процесса. Изначально в наряд заступают одни даги, за исключением одного старослужащего, старшего над ними. Но затем следует хитрый и честно говоря, подлый, «ход конем». Летеха ловит «залетчика», или просто находит жертву, которой лепит внеочередной наряд.
И этот «счастливчик» оказывается в наряде один среди четверых кавказцев, не считая дембеля, которому дела нет, кто именно будет шуршать всю ночь. Те его морально и если требуется физически «прессуют», и он драит полы в казарме в одиночку до утра.
Формально проблема решена, к лейтенанту претензий не возникает. Все типа случайно так сложилось. А не надо дисциплину нарушать.
Для полного счастья, оказалось что сегодня из «стариков» дежурит Кроль, который просто свинтил к себе в парк, оставив вместо себя рядового Хамизова.
На «тумбочке» обнаружился салабон из донбасских, Василий кажется, его замполит поймал спящим во время лекции. Проверил конспект и тут же влепил наряд. Прав я оказался со своими предположениями, повод летехе не требовался.
— Ты после двенадцати заспупаешь, а я начну мыть проход в левой половине, — понуро поделился планами на вечер собрат по залету.
— Не понял? А эти черноза… что дневальными стоять не собираются и полы мыть не станут?
Вопрос риторический, но уточнить все же необходимо. Чтобы не было случайных жертв потом, ибо настроение у меня сегодня злое и решительное.
Вася скривился и держась за грудак, поведал, что ему уже объяснили его права и обязаности. Вчетвером, с занесением аргументов в грудную клетку.
— Вот как? Даже не стесняются? Совсем обнаглели. Что же будем учить.
Вася попытался воззвать к моему благоразумию, но я шикнул на него и отправился к гражданину Хамизову за разъяснениями.
Нашелся указанный товарищ в сушилке, в компании земляков. У них даже чайник оказался и гора пряников на закуску. Богато живут абреки, хорошо устроились на первом месяце службы такая роскошь под носом у начальства.
Судя по всему они тут и после отбоя заседать будут.
Воспитанный интеллигентный горец не стал играть в политкорректность, он и слова такого наверняка не знал, а просто уведомил меня, что на тумбочке мы стоим с Васей по очереди, и в промежутках между этим почетным занятием драим полы и наводим блеск на умывальниках, причем в обеих крылах казармы. Сон нам не полагается по сроку службы. Еще и философскую базу под свою позицию сформулировал.
— Мы полы не моем, у нас это женщины делают.
В подтверждение полномочий группа поддержки из земляков за его спиной весело заулюлюкала. Человек шесть — это даже для меня много.
В том смысле много, что аккуратно с ними не справится, а устраивать бойню с членовредительством — себе дороже. Разборка на их половине казармы произойдет, а значит свидетели будут только с одной стороны. Кто крайним окажется и гадать не стоит.
Поэтому просто дождался отбоя, тряхнул Васю, чтобы не ныл, так, что с него пыль выбилась.
— Будь мужиком, Василий. Нельзя прогибаться под изменчивый мир, иначе он прогнется под нас, — весело шепотом озвучил я ему на ухо слова очередного шедевра моего авторства. — Когда начнется шухер, а он начнется — можешь не сомневаться, ты поднимаешь роту по тревоге, звонишь в штаб, и делаешь вид, что знать ничего не знаешь. Никого не видел, ничего не заметил. Сдашь меня — сам удушу, как куренка. Ничего не спасет. Ты меня понял?
— Понял. Никого не видел, ничего не знаю. Может мне с тобой пойти? В сушилке есть ножка от кровати. Ее возьму, — неожиданно расхрабрился Василий. Оказывается ему всего лишь моральной поддержки не хватало, в одиночку человек гнется в разы быстрее, зато гуртом и батьку бить легке.
— Не надо самодеятельности. Твоя задача — прикрыть меня, подтвердить алиби. Не было меня тут, спал на своем месте, как убитый. Соседи это дружно подтвердят.
— Спящие подтвердят, что ты спал? — усомнился дневальный Пинкертон, проявив недюжинные способности к дедукции.
— Не путай, умник. Меня ты не видел, после того, как я спать лег в двенадцать часов. На этом точка. Никакой отсебятины.
Прежде всего надо было подготовиться к воспитательной экзекуции. В таком деле мелочей не бывает, все надо продумывать досконально, многократно страхуясь по возможности.
Для начала изготовил дымовуху. Лучше всего ее делать из пластиковых шариков для пинг-понга, но откуда им взяться в военной части? Поэтому взял обычную авторучку, извлек стержень, и при помощи гантели расплющил, раскрошил и растер пластик насколько это возможно. Такой пластик воспламеняется намного хуже, поэтому использовал для розжига серу со спичек. Обильно настрогал спичечных головок, тщательно перемешал с толченной пластмассой, после чего засунул в коробок. Проделал отверстие для запала, примотал несколько спичек снаружи в качестве самодельного бикфордова шнура, и с чувством выполненного долга отправился копать ямку под ближайшим деревом для захоронки этого вещдока после использования. Говорил уже, что мелочей не бывает? Дымовуха — это слишком серьезное доказательство, чтобы его оставлять на месте преступления. Поэтому обязательно подберу и зарою, чтобы никто не нашел. В мусорник такое не бросишь — могут заметить.
Но свято место пусто не бывает. Заботясь о своем алиби и не желая утруждать особистов напрасно, если они вздумают расследовать это происшествие, я соорудил убедительное доказательство, что все произошедшее — чистая случайность.
Пришлось пожертвовать шнуром от утюга, он все равно сломанный, а так может заменят его наконец. Теперь у меня есть вилка с двужильным медным проводом (с заземлением здесь не заморачиваются). Около умывальников нахожу парочку использованных лезвий «Нева» — жуткой тупизны изначально, бриться ими — сущее наказание.
Если соединить провод и лезвия, вставим между ними несколько спичек для зазора, то получится самодельный кипятильник. Весьма распространенная конструкция и в армии, и на зоне. Врачи такую воду не рекомендуют употреблять внутрь, но кто их, врачей, когда слушал?
У меня же агрегат изначально будет бракованным! Никаких зазоров, лезвия соединяем вместе, обматываем ниткой для надежности. По сути закоротил цепь, и если такой «кипятильник» воткнуть в розетку, то пробки сгорят мгновенно. Опять же, здесь нет защитных автоматов, и перегоревшие пробки надо менять вручную, а в темноте это сделать быстро не получится, особенно для молодых духов, понятия не имеющих, где распределительный щиток находится. Пока старшина роты не пребудет точно света не будет. Даже если Коротченко появится ничего не изменится. Ибо гуманитарный политрук и электричество враги навек и наверняка не любят друг друга со школьной парты.
Поскольку операция намечается в полной темноте, то существует небольшая хитрость, которая даст мне заметное преимущество. Если заранее минут пять посидеть в полной темноте, то зрение адаптируется и лучше видит. Тогда у меня не только фактор внезапности, но и ориентироваться будет легче. Противники же сразу после отключения света в первые минуты, как слепые котята окажутся.
Так и сделал. Выключил свет в душевой, подождал пока зрение адаптируется. Воткнул вилку в розетку, при этом шарахнуло так, что чуть меня не прибило. Но главное, что свет отключился, кстати, не во всей казарме. Оказалось, что наша половина на другом предохранителей «висит». Но это уже не могло спасти невинных горцев от экзекуции. Бросаю в коридор дымовуху, чтобы посеять панику и затруднить мою идентификацию.
Врываться в сушилку не пришлось, пациенты сами открыли дверь, наверное хотели поинтересоваться, куда исчезло электричество и почему пахнет гарью. А тут я навстречу: весь такой добрый и вежливый. Работать решил ногами и локтями, в темноте кулаком попробуй еще попади, можно костяшки случайно разбить, а это может быть доказательством моего участия. Чтобы окончательно сбить с толку, я от всей души матерился на аварском, пусть потом голову ломают, чем они насолили дагестанцам. У них есть точки соприкосновения, по некоторым спорным вопросам, поэтому причину обязательно найдут. Они «земляки» весьма относительные, а в реальности довольно холодно относятся друг к другу.
Короче, порезвился вдоволь, давно душа просила разрядки. Позже выяснилось, что среди результатов ночного боя обнаружился один разбитый нос, кого-то ошпарило кипятком из опрокинутого чайника (*а нефиг было традициями службы пренебрегать на первом году), трое получили легкие и средние ушибы разных частей тела. Остальные отделались легким испугом, зато получили крепких звезд…ей от начальства и драили полы следующие трое суток, как миленькие. Под чутким присмотром сурового капитана Иванова, и под угрозой гауптвахты за следующий залет, вплоть до дисбата. Впрочем, о существовании «губы» в Лениноране до сего дня мне ничего известно не было, так что это психологический прием скорее. Однако в Баку отправить реально могут, а там уже все серьезно будет, без поблажек.
Смутило меня только то, что их там шестеро было, а досталось только троим. Видимо я по несколько раз одних и тех же воспитывал, а другим ничего не досталось. Темнота сказалась.
Василий, излучая гордость и торжество, выдержал допрос с пристрастием и нигде не прокололся. Впрочем, сгоревший кипятильник и опрокинутый чайник были убедительны в своем сочетании, и лишних вопросов к дневальному не было, чисто для профилактики влепили наряд на кухню, для разнообразия наверно.
Лишь майор Жилинский был явно не в духе. Его видимо смущало наличие вполне исправного заводского кипятильника, но подозрения к делу не пришьешь, а усложнять ситуацию ему не резон было. К тому же причина драки так и осталась за кадром, никто ничего вразумительного сообщить не смог. Лишь один из пострадавших проболтался, что это аварцы были. Но кто и зачем — он и сам не знал.
Глава 27
Чем ближе к седьмому декабря, тем тревожнее у меня на душе. Если мой авантюрный план с мифическим предсказателем Исмаилом не сработает, то десятки тысяч жертв лягут страшным грузом на мою совесть.
Мог ведь расскрыться, обратиться в компетентные органы, убедительно доказать, что обладаю реальным послезнанием и что землетрясение неизбежно произойдет в указанное мной время.
Но главная проблема конечно не в том, чтобы убедить руководство КГБ, что им довелось познакомиться с попаданцем из будущего — с этим никаких сложностей не вижу. Провалами в памяти не страдаю, поэтому неопровержимых доказательств могу привести сотни. Убедительных и невозможных ни для кого в этом времени.
Дело в том, что нет никаких гарантий, что реакция на мое предупреждение будет адекватной. Первое и главное желание любого генерала, к которому попадет информация о попаданце — это скрыть сам факт его появления. Только в этом случае можно максимально эффективно использовать информацию, полученную от него.
Но тут возникает противоречие, если информацию не давать наверх, а это уровень ЦК и Горбачева, где все течет, как из дуршлага, то КГБ по факту ничего сделать не может! Комитет не обладает реальной хозяйственной или исполнительной властью в регионах, тем более в нынешней Армянской ССР, где по факту к власти уже дорвались националисты. Спецслужбы не могут без объяснения причин объявить чрезвычайное положение и эвакуацию жителей. Если быть точным, то даже имея убедительные резоны и доказательства они сами ничего предпринять не могут, это прерогатива республиканского руководства. КГБ может только информировать об угрозе, а решение принимают партийные и советские хозяйственные органы власти. Причем только с разрешения Москвы.
По факту это тупик. На слово никто не поверит и эвакуацию никто не объявит, а сослаться чекистам на предсказание попаданца из будущего невозможно, потому что это тут же станет известно половине разведок мира.
Единственный выход — это провести убедительный информационный вброс или спецоперацию о предстоящей катастрофе. Собственно, именно это я и сделал, только самостоятельно и без чужой помощи.
Кто-то скажет, что у Комитета госбезопасности возможностей для такой информационной операции на порядок больше, и лучше всего было бы рискнуть и довериться профессионалам.
Формально так и есть, в КГБ работают сотни тысяч офицеров, десятки научных и исследовательских институтов, сильнейшие аналитические службы и тысячи гениев оперативной работы.
Но в части рекламных технологий и пиара они словно дети малые: наивные и беспомощные.
Чисто для примера. Когда в начале 1991 года стало очевидно, что страна разваливается и летит в пропасть, а в газетах и на телевидение началась откровенная травля и забрасывание грязью органов госбезопасности, то зубры разведки, гениальные асы нелегальных операций, монстры контразведки из окружения Крючкова не придумали ничего лучше, как начать ответную пропаганду. Идея замечательная, хоть и с опозданием лет на пять, но исполнение — это мрак под солнцем.
Генералы КГБ не придумали ничего лучше, как ездить лично по заводам и разъяснять рабочим и инженерам, что в комитете работают обычные люди, а не монстры, что все истории о невинно убиенных диссидентах раздуты в сотни и тысячи раз.
Только вдумайтесь: тиражи либеральных помоек типа «Огонька» или «Московского комсомольца» на тот момент исчислялись миллионами, аудитория программы «Взгляд» — до ста миллионов человек! И против этого цунами они решили бороться личными встречами на заводах, где тысячу рабочих собрать уже проблема. Настолько наивны и беспомощны оказались генералы в борьбе с этой чумой, что даже удивительно.
Так что я просто не верю, что местные специалисты успели бы хоть что-то путное придумать и организовать за такое короткое время. Если уж в Москве царит жуткое дремучее неведение о рекламных технологиях современности, то местные специалисты в них вообще ни в зуб ногой.
Допустим на секунду, что я «сдался», быстро и убедительно доказал, что обладаю знаниями о будущем. Мне поверили, меня не упрятали в психуку, не накачали психотропными препаратами, не выдоили досуха, что было бы абсолютно логичным, а решили сотрудничать на добровольно-принудительных основаниях. Что дальше?