– Расскажи им все! Спаси Еву Германовну!
Саша обещал. Хотя в душе он не представлял, как сможет это сделать. Если полиция считает Еву Германовну соучастницей и наводчицей, то чем ей помогут его показания? Да, был ловкий вор в костюме ниндзя, который карабкался по стене. Очень хорошо, полиция найдет в окружении Евы Германовны такого человека. При обширных связях среди мужского населения города у Евы Германовны в числе знакомых найдутся личности с еще более экзотическими увлечениями.
В полиции Сашу приняли прохладно. К следователю, правда, проводили. И тот вначале вроде как даже одобрил появление Саши.
– Свидетель? Очень хорошо, что пришел. Молодец! Значит, придерживаешься активной гражданской позиции!
– Я готов рассказать о событиях вчерашней ночи.
– Молодец, – повторил следователь. – Но уже не нужно.
– Как не нужно?
– Не нужно, потому что подозреваемая уже во всем призналась сама.
– Как призналась?
– Так. Сказала, что это она взяла деньги из сейфа.
– Сама?
– Сама!
– Чтобы Ева Германовна с ее комплекцией вскарабкалась среди ночи на крышу и спустилась оттуда в окно бухгалтерии?!
Саша всего на секундочку представил, как Ева Германовна и все ее сто с лишним килограммов шествуют по крыше. Да ни одна крыша не выдержит такую тушу! И как неспортивная Ева Германовна, которая и одного раза подтянуться на турнике не сможет, спустилась по веревке в окно бухгалтерии? Чушь какая-то!
– А она и не спускалась. Деньги она вынесла еще вечером. Потом спокойно отправилась домой, поужинала и легла спать.
– А утром вышла на работу? Как ни в чем не бывало? А как же следы?
– Никаких особых следов и не было.
– Как же? А открытое окно?
– Оно в бухгалтерии всегда открыто.
– Вскрытый сейф!
– Открыт был своим родным ключом.
– Но денег было много. Не в том смысле, что сумма большая, а в том, что они занимали большой объем. Если бы Ева Германовна ушла вечером с работы с большим пакетом, то это бы заметили.
– А она не сразу всю сумму вынесла. Она по частям ее уносила. Она дама полная. Обвязывала пачечки денег вокруг тела, закрепляла их клейкой лентой, и под одеждой ничего не было видно. На улице она садилась в свою машину, снимала с себя деньги, складывала их и возвращалась за новой партией.
– И долго ей пришлось так ходить?
– Она говорит, что выходила в общей сложности всего два раза. В третий ушла уже домой, забрав последнюю партию денег.
– Это она сама сказала?
– И не только сказала, но и написала признательные показания. Так что дело можно считать закрытым.
– И деньги вы нашли?
Следователь сразу поскучнел и перестал выглядеть таким довольным.
– Вот с деньгами небольшая закавыка. Подозреваемая утверждает, что деньги находятся у нее дома. Но мы обыскали ее квартиру, однако никаких денег мы там не нашли.
– Совсем?
– Ни единой бумажки.
– Может, она их спрятала?
– Она призналась в ограблении. И сама сказала, что деньги у нее дома. Мы подумали, возможно, она положила их на счет в банк. Но у Евы Германовны оказалась всего одна карточка. И по ней последняя операция была произведена три дня назад. Женщина сняла последние семь тысяч, которые лежали на ее счете. Вообще, для человека с ее должностью она очень скромно, если не сказать, что бедно, живет. В квартире нет ни мебели хорошей, ни безделушек. Техника прошлого века. Занавески у нее и те старые. Как так можно жить? Она ведь числится финансовым директором. И я поговорил с генеральной с глазу на глаз, зарплатой подследственная тоже была не обижена.
– Если денег нет, значит, их кто-то унес.
– Логично.
– И если Ева Германовна покрывает этого человека, значит, это кто-то из числа ее близких.
– Я тоже так подумал.
– И если мы хотим вернуть деньги, надо этого типа найти.
– Ищите, – великодушно разрешил следователь. – Лично у меня такой задачи нету.
– Разве вы не должны вернуть награбленное?
– Не должен. Все деньги были застрахованы. Дело заведено и сразу закрыто. Теперь страховая компания выплатит компенсацию хозяйке денег. А Ева Германовна пойдет под суд.
– Но ведь ей не удастся получить условно-досрочное!
– Вероятно, нет.
– Нет, это несправедливо. Не могла Ева Германовна унести деньги сама. Говорю вам, я видел человека, который полз по стене. И он спускался как раз из окна бухгалтерии!
– Но денег там уже не было.
– А если были? Если вор их унес, а Ева Германовна просто его покрывает?
– Это же ее дело, не так ли?
Следователь был раздосадован. Он так легко и просто закрыл это дело за один день работы, а теперь появляется какой-то молодчик, который ставит ему палки в колеса. Саша отлично его понимал. Но также он понимал, что оставить добрую и глупую Еву Германовну в таком положении он не может и не должен. Вспомнилось, как Ева Германовна всегда находила для Саши либо пирожок с капустой, либо печеньку, либо даже котлетку. Подобно всем полным людям, женщина полагала, что идеальный размер – это как раз тот, которым обладает она сама. И всеми силами она стремилась подтянуть окружающих до стандартов идеала.
– Молодой человек!
Саша оглянулся. Следователь манил его к себе.
– Могу разрешить вам пятиминутное свидание с подозреваемой. Хоть это и против правил, но я не хочу, чтобы у вас остались сомнения. Пусть она вам все сама скажет и подтвердит, что никакого давления на нее мы не оказывали.
И Саша пошел за следователем. Они поднялись на второй этаж, где в камере предварительного заключения за железной дверью сидела убитая горем Ева Германовна. Саша даже ее в первый момент не узнал. Он слышал, что от переживаний люди худеют, а тут случилось с точностью до наоборот. Казалось, что женщина поправилась еще больше. Услышав шум открывающейся двери, она подняла на Сашу глаза, но ничего не сказала. У Саши даже сложилось впечатление, что она его не узнала. Видимо, от горя у нее не только килограммы прибавились, но и с памятью что-то сделалось. А уж когда она заговорила, то Саша вздрогнул от ее хриплого и словно бы прокуренного голоса. Но как такое могло быть? Ведь Ева Германовна никогда не курила!
Тем не менее он спросил:
– Ева Германовна, дорогая вы наша, но как же так? Если вы кого-нибудь покрываете, то мне-то вы можете сказать? Кто вас надоумил украсть деньги?
Женщина вздрогнула и покачала головой:
– Нет, нет! Я никого не покрываю. Я сама! Я все сама! Украла, вынесла… Моя вина, больше ничья.
Следователь, стоящий рядом с Сашей, торжествующе зашептал:
– Слышите?! Убедились?!
– Ева Германовна, я этого так не оставлю. Я в вашу вину не верю. Я буду искать настоящего вора и найду его. А когда найду, заставлю во всем признаться! И вас отпустят!
Но горячая речь Саши не нашла никакого отклика у Евы Германовны. Напротив, она ее напугала. Женщина даже на ноги вскочила.
– Нет! Не надо! Умоляю! Не надо никого искать!
Она так разволновалась, что подскочила к Саше и схватила того за руки.
– Юноша! Прошу вас! Пусть все остается как есть! Я уже во всем призналась. Слышите?
– Но вы не могли… Вас кто-то заставил… Я найду этого человека.
Ева Германовна оттолкнула его.
– Пошел прочь! – гневно воскликнула она. – Вот глупый! Что ты мелешь? Кого искать? Если только сунешься в это дело, умрешь! И потом не говори, что я тебя не предупреждала!
Следователь потянул Сашу за собой к выходу.
– Довольно уже, поговорили.
И когда дверь за ними закрылась, он повернулся к Саше.
– Вы это серьезно? Насчет самостоятельного расследования?
– Теперь уже и не знаю.
– Мой вам добрый совет, молодой человек, оставьте все, как есть. Когда всех и все устраивает – это и есть наилучший вариант.
Ну, тебя точно все устраивает. А как быть с Евой Германовой? Ей каково сейчас приходится? И где приходится? Потому что одно Саша знал совершенно точно. Кто бы ни была эта женщина, схваченная полицией, оказаться виновной в ограблении она не может. Хотя бы уже по той простой причине, что находящаяся у следователя в камере женщина – никакая не Ева Германовна.
Глава 3
Выйдя из отделения, Саша двинулся вперед, не разбирая дороги. В голове у него творился форменный кавардак. Он не знал, что и думать обо всем этом. Но одно он по-прежнему знал совершенно точно. Сидящая в отделении женщина и Ева Германовна пусть и имеют фантастическое сходство во внешности, но никак не могут быть одним и тем же человеком.
Да, следователю, который видел Еву Германовну лишь на фотографии в паспорте, задержанная может показаться похожей на оригинал. Но Саша лично общался с Евой Германовной. И часто общался. И если в первый момент женщина показалась ему похожей, лишь сильно поправившейся, то это заблуждение вскоре рассеялось.
И первое, что сделал Саша, доложил о своем открытии маме.
– Когда эта тетка схватила меня за руки, я невольно на них взглянул. И у этой женщины были совершенно чужие руки. Красные! Все в ожогах, ссадинах, порезах. А уж какие мозолистые!
Саша помнил мягкие изнеженные ручки Евы Германовны, которыми она подвигала ему пирожок или булочку. Она и сама была такая же мягкая и сдобная. Ничего тяжелее пишущей ручки Ева Германовна своими руками сроду не поднимала. А сидящая в камере женщина руками работала много, и работала тяжело, пахала, как раб в поле. Она продолжительное время занималась очень тяжелой физической работой, от которой ее руки заскорузли и огрубели.
– Так что Ева Германовна могла побледнеть и потолстеть, но так изуродовать свои руки всего за одну ночь… Нет, допустим, ссадины и ожоги – это дело быстрое. Но мозоли? Или старые шрамы? Их всего за несколько часов не наработаешь.
– Но почему эта женщина сказала, что она и есть Ева? И почему взяла на себя ее вину?
– Не знаю. Следователь сказал, что они задержали Еву Германовну у нее дома. А ты говорила, что Ева Германовна сегодня была на работе.
– Была. Утром пришла. Узнала, что произошло ограбление, и ей стало плохо с сердцем. Она отпросилась домой, куда следователь за ней потом и поехал.
– И нашел он там уже не Еву Германовну, а эту незнакомую тетку.
– А где же сама Ева? И где украденные деньги?
Саша тоже считал, что самое главное сейчас узнать, где находится Ева Германовна.
– Неприятно это говорить, но очень может оказаться, что и похищенные деньги тоже там.
И хотя внутренний голос твердил Саше, что это не так, логика подсказывала, что такое развитие событие все же возможно.
– Деньги исчезли. Ева Германовна исчезла. Вместо нее в камере сидит какая-то тетка, которая твердит, что она и есть Ева и что деньги украла тоже она. Что это за идиотизм?
Паспорт Евы Германовны находился в полиции. По нему как раз и «села» на нары та незнакомка с мозолистыми руками. Стало быть, документы этой женщины могут находиться уже у самой Евы Германовны. Знать бы еще, кто такая эта тетка?
– Ты не знаешь, у Евы Германовны была сестра?
– Никогда не слышала.
– Судя по сходству, женщины могут оказаться родственницами.
После минутной паузы мама сказала:
– У Евы, насколько я помню, есть брат. Он даже прописан у нее в квартире. А вот сестра… О сестре Ева никогда не упоминала. Правда, у нее в последнее время появилась какая-то подруга… Близкая, насколько я могу судить.
– Как ее имя? Фамилия?
Фамилии мама не знала. И даже насчет имени у нее были сомнения.
– Какое-то необычное имя, скандинавское. То ли Бригитта, то ли Валькирия.
– Что же ты так! Может, другие у вас на комбинате знают эту подругу?
Мама пообещала выяснить. Но сама считала, что несчастье могло настигнуть Еву Германовну через ее брата. Брат у женщины был еще тем кадром. Вечно тащил из дома все, что не приколочено и не раскалено добела. Ни замки, ни угрозы братца не останавливали.
– Он мог подвести Еву.
– Может, мне съездить к ней домой? Вдруг удастся разговорить этого типчика?
– Да! – оживилась мама. – Я тоже с тобой!
– Мне уже не пять лет, чтобы ходить с мамой за ручку.
– А если он на тебя нападет? Бог весть, что у наркомана может быть в голове.
– Все будет в порядке.
Но мама все равно волновалась. Это было видно по ее лицу. Кажется, она уже жалела, что попросила сына помочь своей коллеге. Точно так же было, когда мама попросила Сашу разобраться в покушениях на ее родную тетушку Фету. Но тогда мама умудрилась привлечь к этому расследованию всю их семью. В нем участвовали помимо Саши еще и папа, и сами мама и тетушка Фета, и ее старые друзья, на которых, как выяснилось, как раз и не следовало полагаться. И честно говоря, Саша опасался, как бы в этот раз не получилось что-нибудь вроде того.
Поэтому он взял с мамы клятвенное обещание, что она не станет ездить с ним. И вообще не станет мотаться у него на хвосте, отслеживая и контролируя каждый шаг своего сына. Мама, конечно, ему все это обещала. Она даже сказала, что прямо сейчас возвращается на работу и никуда оттуда не двинется до позднего вечера. Но у Саши все равно были большие сомнения насчет своей матери. Слишком хорошо он ее знал, чтобы поверить в такую ее безоговорочную покладистость. И Саша шел, да оглядывался. Но пока вроде как все было в порядке. По пятам за ним никто не крался. И добравшись до стоянки, парень вздохнул с облегчением. Сейчас сядет за руль и адьё! Прощай, всякая мамина слежка.
Своей машины у Саши пока что не было, молод, не обзавелся еще. Пришлось воспользоваться отцовской. Проблемы это не составляло. С этой зимы папа предпочитал ходить пешком. Врачи порекомендовали ему каждый день гулять не менее двух часов. И папа подсчитал, что если он будет ходить на работу и обратно пешком, то это уже будет час.
– И еще час я круги по нашему парку, так и быть, нарежу. Вот два часа и получатся.
Так что отцовская «Киа» стояла на стоянке и скучала. Увидев Сашу, машина тут же заморгала фарами и заурчала мотором, приветствуя молодого хозяина.
Собаку Саша решил оставить дома. Нечего Барону мотаться с ним по городским пробкам. Хотя если бы спросили мнение самого Барона, то он однозначно бы высказался за поездку с хозяином. Кататься в машине Барон любил. Можно было поспать, свернувшись калачиком на сиденье. Можно было высунуть голову, подставив морду струе свежего вкусного воздуха. Можно было… да много чего еще можно было вместе с любимым хозяином. А дома что? Дома скука, ложись да спи.
И думая об этом, Барон тяжело вздыхал, устраиваясь на прохладном полу. Ох, уж эти люди! Всегда хотят сделать как лучше, а получается у них как всегда.
Дом Евы Германовны ничем не выделялся среди прочих окрестных построек. Квартал был застроен в конце правления советской власти, дома были однотипные, скучные, но в целом добротные и разваливаться или трескаться пока не собирались. Саше довелось побывать в таких домах. И он знал, что квартиры в них были маловаты, а потолки низковаты, зато в этих квартирах всегда было тепло.
Юноша не ожидал, что ему кто-нибудь откроет дверь в квартиру Евы. Рассчитывал в лучшем случае побеседовать с соседями. Но, к его удивлению, дверь ему открыли. На пороге стояла женщина, но ни малейшего сходства с Евой Германовной эта особа не имела. Их вообще было трудно представить себе рядом друг с другом. Ева Германовна при всей ее бурной личной жизни всегда имела ухоженный вид. Прическа и макияж были у нее безупречны. Несмотря на полноту, одежда всегда хорошо сидела на женщине. По слухам, у Евы Германовны была знакомая портниха, которая обшивала еще ее маму, которая тоже обладала нестандартной фигурой. Портниха была уже в возрасте, справляться с заказами ей становилось все трудней и трудней, но ради Евочки, которую она знала еще крошкой, портниха старалась.
Но стоящая перед Сашей сейчас женщина никогда не шила себе одежду на заказ. Трудно было представить, где и как одевалась эта особа, потому что весь ее образ отличался крайней хаотичностью. Верх – белая блузка с бусинками, частично висящими на нитках, частично отсутствующими вовсе. Сверху нее было накинуто что-то вроде шали с повсеместно торчащими зацепами. На ногах у этой особы красовались спортивные штаны. И довершали ансамбль обшарпанные и скособоченные туфли на каблуках. Одна туфля была белая, другая красная. Создавалось такое впечатление, что женщина одевалась второпях, хватая первое, что попадется ей под руку.