– Ладно, подумаем… До завтра есть время…
Макс с легкостью принял приглашение, предстал перед Ольгой со своей неподражаемой улыбкой, с цветами и бутылкой дорогого вина в руках. Ольга пригласила его за стол и долго, как ей казалось, невзначай, пытала его «на порядочность», и с одного боку эту самую порядочность проверяла, и с другого. Потом, в конце ужина, по довольному виду сестры Варя поняла, что Макс все тесты прошел успешно. Стало быть, есть шанс получить согласие на совместную жизнь в съемной квартире…
И еще была одна причина, объясняющая Ольгино скороспелое одобрение. Дело было в том, что старшая сестра и сама была влюблена. Но это была уже другая история, можно сказать, трагическая. Избранник Ольги по имени Олег был женат, имел двоих детей и все время держал Ольгу в напряжении, обещая развестись со дня на день. Ольга послушно ждала… Ждала и верила. И продолжала любить. Совсем зациклилась на этом Олеге, больше ни на кого смотреть не могла… И Варин уход, стало быть, мог спровоцировать-таки Олега на подвиг. И в самом деле – куда уходить-то? В «однушку», где вместе с любимой женщиной еще и младшая сестра проживает? В общем, все должно было решиться как нельзя лучше, к удовольствию всех сторон.
Макс арендовал уютную «двушку» в центре города, и Варя вскоре перевезла туда свои вещи. И зажили они как бы семьей, беззаботной, веселой, студенческой. Иногда, просыпаясь, Варя долго не могла открыть глаза, наслаждаясь нахлынувшим счастьем… Оттягивала минуту… Потому что откроешь глаза, повернешь голову, а на другой подушке – голова Макса. И можно смотреть, как он спит… А потом протянуть ладонь, провести пальцами по его щеке, прошептать ласково – эй, пора вставать… На лекции опоздаешь…
Она даже учебу слегка забросила, вся отдавшись любви, и даже летнюю сессию чуть не завалила, но все как-то обошлось само собой. Наверное, вид у нее был слишком счастливый, и у экзаменаторов рука не поднялась поставить ей «неуд». Как она любила, господи, как любила! Казалось, даже музыка в ушах звучала счастливая, невесть откуда взявшаяся. И в музыке этой – шелест листьев, песня дождя, тихий шорох падающих снежинок… Наверное, когда любишь, особую музыку мироздания слышишь. Открывается в тебе что-то такое, особенная способность слышать и видеть… А временами страшно становится – вдруг эта музыка пропадет? Вдруг эта любовь – не навсегда? Однажды проснешься утром – а ее и след простыл…
Варя как-то сказала об этом Максу, а он посмеялся в ответ – экая, мол, ты у меня романтичная…
Так и прожили все студенческое время, ни о чем не задумываясь. Даже то обстоятельство, что родители Макса так и не захотели с ней познакомиться, особо ее не волновало. Ну, сегодня не захотели, значит, завтра захотят… И вообще, они очень занятые люди, и всему свое время…
Дипломы они с Максом получили в один год. Макс должен был пойти работать к отцу, теплое местечко уже было для него приготовлено. Хотя и не торопился, наслаждался остатками вольной жизни. А Варя приступила к поискам рабочего места, и первые же попытки его найти очень ее разочаровали – как оказалось, никто и нигде не ждет свежеиспеченного историка с университетским дипломом. Ольга, узнав о ее неудачах с трудоустройством, только всплеснула руками:
– Господи, да это ж я во всем виновата, вовремя не подумала! Это я все проворонила, да! Надо было что-то конкретное выбирать, чтобы на всю жизнь ремесло в руках было! И мама мне так наказывала, чтобы именно ремесло… Чтобы конкретное что-то, всегда востребованное!
– Но я так хотела на истфак, Оль…
– Да, ты хотела! Да разве можно в нашем с тобой положении одними хотелками жить? И я тоже хороша… Надо было тогда на своем настоять… А теперь что? Теперь только в школу, на тяжкий учительский хлеб…
– Ну и в школу пойду, и что!
– Ты? В школу? Да ты на себя посмотри – какая из тебя учительница? Да тебя за парту посади, и никто от старшеклассницы не отличит! И вообще, ты вся такая разнеженная, такая ухоженная стала… Разбаловалась от сытой жизни, вот что я тебе скажу! Макс ничего для тебя не жалеет, да! Хорошо ему не жалеть – на родительские-то денежки… А только замуж звать пока что-то не тропится, я смотрю… А вдруг он вообще жениться на тебе не собирается, а?
– Ну и пусть… – храбро заявила Варя. – Нам и так хорошо, без штампа в паспорте. И вообще, мы не об этом с тобой говорили, а о работе…
– А что о работе?
– Ну, что я в школе могу…
– А вот ты попробуй сначала учительский хлеб на вкус, потом говори!
– Вот и попробую!
– Вот и попробуй! Потом и поговорим, что к чему…
Но и в школу Варя не смогла устроиться. Не брали. Глядели на нее подозрительно и объясняли осторожно – вы молодая, мол, возьмете да в декрет соберетесь, и где мы посреди учебного года другого историка найдем? Варя краснела и улыбалась растерянно – какой декрет, что вы… Я еще и замуж не вышла… На что получала вполне резонный ответ, что для деторождения нынче это самое замужество и вовсе не играет никакой роли… Она снова уверяла, что не пойдет в декрет, и снова ей не верили. Может, потому и не верили, что видели в ее глазах ту самую возможность декрета, ведь она ждала от Макса предложения руки и сердца. Ждала со дня на день, хоть и убеждала себя, что вовсе ничего такого ей и не надо… Но зачем себя обманывать? Это Ольге можно смело заявить, что не нужен ей штамп в паспорте, хотя и не в самом штампе дело. Просто время для ожидания предложения подошло, наверное. Как-то связалось все в один клубок с получением дипломов, с наступлением взрослой и самостоятельной жизни…
Вот, дождалась. В одно прекрасное утро. Когда вышла из ванной с тюрбаном из полотенца на голове. Счастливая до одурения после ночи с любимым.
… – Нам нужно расстаться, Варь… Если хочешь, я первым соберу вещи и уеду, а ты можешь здесь пока пожить. Квартира до конца месяца оплачена.
– Ну почему, Макс, почему…
Она прекрасно понимала, что хватит цепляться за эти несчастные «почему», что это унизительно, в конце концов… Почему, почему! Да потому! Потому что сыночку богатых родителей было удобнее свое студенчество прожить не с папой и мамой, а с покладистой и влюбленной девушкой! Не по разным же всяким девицам ему бегать, это опасно, в конце концов! А так… А так все хорошо – и родителям спокойнее, и сыночку комфортно, и бедная влюбленная девица на всем готовом живет, материальной беды не знает! Но всему когда-то приходит конец…
Господи, почему она обо всем этом раньше не думала? Да потому, что влюблена была! А влюбленная женщина все видит в удобном для себя свете, на все может сама себя уговорить! И даже увидеть то, чего нет на самом деле…
– Нет, я первая уйду, Макс, – заявила Варя. С замиранием сердца ожидая, что ее будут останавливать, уговаривать… – Я сейчас вещи соберу и уйду.
– Договорились! – охотно кивнул Максим. – Тогда я не стану тебе мешать… Сейчас допью кофе и убегу. Ключи кинешь в почтовый ящик, ладно?
– Хорошо.
– Не обижайся на меня, Варь… Ну так родители решили, что хватит… Ничего не поделаешь, я ведь от них зависим, сама понимаешь…
– Да, я понимаю, – из самых своих последних сил Варя «держала лицо», но на самом деле ей очень хотелось сейчас выть в голос. – Вернее, не понимаю. Мне казалось, ты взрослый человек.
– Взрослый. Но зависимый. Я член семьи. Это святая зависимость, Варь. Я же единственный наследник в семье. Я должен с этим считаться, семейный бизнес обязывает. Да что я снова тебе все объясняю… Я связан условиями, и я обещал…
– Что ты кому обещал?
– Отцу обещал.
– Он тебе нашел выгодную партию, да? Завидную невесту нашел, да? Которая впишется в семейный бизнес?
Максим дернулся слегка, потом быстро отвернулся к окну. По его напряженной спине Варя поняла, что попала в точку. Тем более голос у него вдруг прозвучал с такой тоской, что и сомнений не осталось…
– Ты думаешь, мне легко было принимать такое решение, что ли? Конечно, мне хорошо с тобой, да… И никого мне не надо больше… Но что я мог, ничего я не мог… Прости меня, Варь, не мучай больше, а?
– Ладно, – коротко кивнула Варя, – иди, Макс. Я все поняла. Иди.
– Хорошо, – обрадованно подхватился Максим, – я пошел. И спасибо тебе за все…
Варя упреждающе выставила ладонь вперед – не надо только благодарностей, совсем уж звучит унизительно! Молча встала со стула, поплелась в комнату собирать вещи. Полотенце с головы упало ей под ноги – даже не заметила, перешагнула через него, как через тряпку. Вскоре услышала, как за Максимом захлопнулась дверь…
Сразу не смогла начать собираться, сил не было. Руки дрожали. Сознание отказывалось принимать перемену в жизни. Легла на диван лицом к стене, пролежала так до полудня, потом встала, выволокла с антресолей свой чемодан, принялась беспорядочно скидывать туда вещи. Но вскоре опомнилась – не возьмет она того, что Макс ей дарил! И шубку норковую не возьмет, и сапоги итальянские, и еще много чего… Тем более чемодан всего один. И туда аккурат войдут те вещи, с которыми сюда пришла. Да, глупо, наверное. Но хоть так остатки поруганного достоинства сохранить, чтобы потом вспоминать не стыдно было. Хотя все равно будет стыдно и больно, чего уж там…
Ближе к вечеру Варвара явилась к сестре Ольге с чемоданом. Открыла дверь своим ключом, с порога услышала, как плещется вода в ванной. Ольга душ принимает. Вот и хорошо, будет время в себя прийти перед неприятным разговором. Села на диван в гостиной и только сейчас заплакала – до этого не могла, боль внутри не давала. Наверное, эта боль раздулась пузырем и перекрыла дорогу слезам, а теперь пузырь лопнул…
Ольга вышла из ванной, напевая что-то себе под нос и встряхивая влажными волосами, наткнулась на нее взглядом, слегка вздрогнула:
– Ой, Варь… Ты чего меня пугаешь? А я не слышала, как ты пришла…
– Да, я пришла, Оль. Насовсем пришла.
– Погоди, Варь… – вместо того, чтобы удивиться, что Варя «насовсем», взволновалась Ольга, – ты плачешь, что ли? А ну быстро говори, что случилось! Тебя Максим обидел?
– Нет. Он меня за дверь выставил, Оль.
– То есть как это – за дверь? Вы что, поссорились?
– Да говорю же тебе – нет! Просто выставил, и все! Мы расстались, Оль, понимаешь? Вернее, это он со мной расстался…
– Погоди, погоди… Как это – расстались? Навсегда и навеки, что ли?
– Да! Навсегда и навеки! – воскликнула Варя, и слезы потоком хлынули из ее глаз. – Он сам так решил! Вернее, родители его так решили… И он… Он не стал с ними спорить…
– Хм… И чем же ты им не угодила, что-то не пойму…
– Да не в этом дело, угодила или не угодила. Просто они считают, что я для Макса не тот вариант. Не вписываюсь в концепцию семейного бизнеса. Наверное, они ему другую невесту нашли, которая вписывается. Да точно нашли, чего тут еще рассуждать! Вот так-то, Оль…
– Ну, знаешь! Ты тоже в какой-то степени в этом виновата, моя дорогая! За все годы так и не удосужилась с ними познакомиться!
– Так они не приглашали меня…
– Подумаешь, не приглашали ее, цаца какая! – фыркнула Ольга. – Сама бы пришла! Уцепилась бы за рукав Макса и пришла! Не убыло бы от тебя! А так… Они ведь даже не знают, какая ты есть… Конечно, они не захотели! Подумали, что ты вся из себя гордячка, если сама к ним не стремишься! А гордячек нигде не любят, это уж факт известный!
– Нет, Оль, все не так, не так… И вообще, не спрашивай меня больше, а? – взмолилась Варя. – Я так устала, думать ни о чем не могу… Я лягу, ладно? Голова очень болит…
– То есть как – ляжешь? Погоди, погоди… – начала до конца осознавать случившееся Ольга. – Это что же выходит… Ты совсем, что ли, сюда пришла?
– Ну да, совсем… – устало подтвердила Варя. – Вон чемодан в прихожей стоит… А куда мне еще идти, Оль? Мне больше некуда…
– Да ты что… Ну как же… И почему именно сейчас, Варь? Почему именно сегодня?
В голосе у Ольги было столько отчаяния, что Варя невольно сжалась, глянула на нее удивленно. Потом уточнила тихо:
– А что происходит именно сегодня и сейчас, Оль?
– Да то и происходит! Сегодня ко мне Олег должен прийти! Сегодня решающий вечер… Или сейчас, или никогда… Он должен принять решение, остается у меня или возвращается к жене… Я же сама ему такое условие поставила! Я целый день готовилась! Мне пора стол для романтического ужина накрывать! И что теперь? Как ты все это себе представляешь – в твоем присутствии? А ночью? Ты будешь над нами свечку держать, да?
Ольга захлебнулась собственным отчаянным монологом, замолчала, глядя на Варю в ожидании. Но Варя ничего не могла ей ответить – боль опять раздулась внутри пузырем, мешала соображать.
– Мне некуда идти, Оль… Ты же знаешь… – произнесла она тихо, понимая, что говорит совсем не то, чего ждет от нее Ольга.
– Иди к Юльке! Ночуй у нее! Вы же подруги!
– Я не могу к Юльке, – замотала головой Варя, – у нее родители разводятся, она и сама дома практически не живет…
– А где она живет?
– Да так, по друзьям слоняется, лишь бы домой не идти. У нее много друзей.
– Ну, еще к кому-нибудь… – предложила сестра. – К Леночке…
– Лена сейчас в Турции отдыхает.
– Ну, я не знаю… Уйди куда-нибудь! Всего на одну ночь, Варя! Ну пойми меня, я столько лет ждала этого вечера, сегодня моя судьба решается, можешь ты это понять или нет? Ну будь человеком… Я же все для тебя делала, я жила для тебя все эти годы… Всего одна ночь, Варя! Всего одна ночь! А потом… Потом что-нибудь вместе придумаем, я с Олегом посоветуюсь… Или мы с ним будем снимать квартиру, или тебе что-то найдем… И вообще, я сейчас ни о чем больше думать не могу! У меня жизнь решается! Я и так тебе всю свою жизнь посвятила… Для себя не жила… А ты… Ну неужели я не могу рассчитывать хоть на какое-то понимание с твоей стороны, а, Варь?!
Ольга вдруг зарыдала тихо и зло, будто осознавала, что произнесла сейчас то, чего вовсе произносить не надо было и чего не произносила ни разу за все эти годы.
Варя молча поднялась с дивана, подтянула джинсы, оправила на себе футболку. Прошла мимо Ольги в прихожую, натянула кроссовки, ветровку, дернула собачку замка. И лишь когда захлопнула за собой дверь, вспомнила, что оставила в прихожей на тумбочке свою сумку. А там кошелек, там телефон… Хотя нет, пальцы тут же нащупали телефон в кармане ветровки. Но что с него толку? Все равно заряд почти на нуле…
Но не возвращаться же за сумкой, за зарядным устройством! Как говорится – уходя, уходи. Оставь сестру устраивать свою личную жизнь, если она так об этом просит.
До позднего вечера она слонялась по улицам, подняв воротник ветровки. Погода портилась на глазах, ветер нагонял в небе плотные синие тучи. К ночи стало совсем холодно, и пришлось проехать зайцем три автобусные остановки, чтобы добраться до вокзала…
* * *
– …Ну так чего? Не хочешь рассказывать? – тихо переспросил Сергей Семенович и вздохнул грустно.
Варя медленно покачала головой, глядя в окно. Дождь перестал хлестать по стеклам, уступив место неуютному серому рассвету – наверное, весь день будет холодный и сырой. Впрочем, для конца августа нормально – не стоит больше ждать ярких солнечных дней. Все когда-нибудь кончается. И жизнь тоже. Жизнь, полная надежд, счастливая и беззаботная.
– А что, идти тебе совсем некуда, дочка?
– Выходит, что некуда, Сергей Семенович…
– Может, ты преувеличиваешь беду-то? По молодости каждая обида огромной бедой представляется, которую преодолеть невозможно. Может, тебя обидел кто, а ты уж нарисовала себе страшную картину? Если мамка обидела, так мамке обязательно простить надо… Поди, переживает теперь, не спит, глядит из окна в окно…
– У меня нет мамы, Сергей Семенович. Она умерла. Давно. Я еще маленькая была.
– Ой ты, горе какое… Конечно, оно совсем плохо без мамы-то… А кто у тебя есть? Какие родственники?
Варя опять резко мотнула головой, давая понять, что отвечать на вопросы не хочет. Но странный дядька сделал вид, что не понял этого ее жеста, помолчал немного, снова спросил деловито: