Майор Максим Арсеньевич Громов выматерился сквозь зубы.
Его батальону в этот день и так дьявольски не везло – если конечно применительно к этой ситуации вообще можно было говорить о везении. В круговерть они угодили совершенно случайно: просто в бригаду пришло распоряжение – отправить на учения «Зимняя гроза» наиболее укомплектованный и подготовленный батальон. Но поскольку все подразделения их бедолажной бригады, уже третий месяц находившейся под сокращением, были примерно в равной степени сирыми и неухоженными, и.о. начштаба полковник Степаненко просто послал первый по списку – то есть его, Громова, воинство. Затем командованием учений был оглашен приказ… И сразу после этого батальон еще пощипали, сняв роту и отдав в резерв – стоявший где-то в районе Рублевки. Бог бы с ней с ротой, но с ней остался и самый толковый офицер батальона – старлей Торопцев. Заодно, кстати поступил приказ – оставить там же взвод тяжелого оружия, в их батальоне представленного минометами.
И ведь сам Громов тогда только вздохнул с облегчением – тащить эту обузу, малоэффективную в городских условиях, в лабиринт улиц мегаполиса, тем более, когда, по словам людей из штаба этого самого ВАС, согласно пресловутому плану «Вьюга» который никто не видел, но который де был составлен на случай гибели первых лиц страны (кто именно порешил оных лиц Громов предпочитал не задумываться – не до того было) предполагалась лишь «кинжальная» короткая операция было бы глупо. А вот сейчас минометы им ох, как бы не помешали. Накрыть мятежный райотдел, пользуясь суматохой, пока там чухаются, бросить на штурм роту при поддержке НСВТ с БТРов…
Несколько раз он запрашивал помощь у командования. Но задерганные усталые полковники и генералы посылали его к другим коллегам. Или просто посылали, предлагая выкручиваться своими силами. Прорваться в штаб ему так и не удалось.
И он понимал – почему.
Громов был человеком неглупым. И сейчас, из переклички раций, из коротких злых ответов вышестоящих и из пресловутой «общей атмосферы», как из мозаики он приблизительно сложил картину происходящего. Непонятно, как и что нарешали там деятели из ВАС, или те кто их направлял, но они действительно планировали закончить все одним ударом в считанные часы. Но теперь, когда у них что называется, не пошло – не растерялись, а вытащили из рукава, заготовленные заранее на такой вот случай планы.
Надо полагать, сейчас их задача такова: имеющимися в распоряжении силами захватить все оставшиеся административные здания, заткнуть последние, истошно верещащие на весь свет независимые радиостанции, перекрыть каналы связи через интернет или какие еще там есть, после чего, от имени действующих чиновников, и прочих имущих власть личностей, разослать на места факсы с приказом повиноваться новой власти. Максимально жесткие, не оставляющие выбора, сулящие все кары на головы ослушавшихся. А главное – максимально высвободить имеющиеся силы, и собрать их в единый кулак, который можно в случае чего поднести к носу заартачившихся местных царьков. В этом раскладе, взбунтовавшаяся танковая рота ВВ или отказавшееся повиноваться училище связи были не более чем досадной мелочью, на которую нельзя, просто невозможно отвлекаться. Бунтовщики – не бунтовщики, не важно – если все пройдет, как задумано, то через два-три дня, лишенные подвоза продовольствия и боеприпасов, они сами сдадутся. Или будут уничтожены, как только освободятся силы. Как там у классика? «Если враг не сдается…»
А десятки бойцов батальона, перешедшие в категорию «двухсотых» и «трехсотых», уже внесены в графу «неизбежные потери». И вскоре там вполне может оказаться и он сам.
Громов отошел от заложенного новеньким кирпичом наполовину (благо, стройка под боком) окна и устало сел в кресло, скрипнувшее под его грузным телом, веса которому добавляла тяжелая амуниция.
* * *
…Старший лейтенант Андрей Земцов, командир мотострелкового взвода – три БТР и двадцать пять «гавриков», половина из которых – зеленые сопляки – изучал в бинокль обстановку во вверенном ему секторе обороны.
Пустая улица, обрамленная типовыми грязно-серыми девятиэтажками, упирающаяся в насыпь железной дороги. Запорошенная ночным снежком, уставленная превратившимися в сугробы машинами, и – абсолютно пустая.
Ветер приносил издалека тревожные и недобрые запахи – тяжелой гари, использованной взрывчатки и почему-то – разворошенной помойки. Именно так пах Грозный далекого уже 2002 года, который он видел сопливым восемнадцатилетним салагой.
Потом вспомнил своих ребят, погибших во время атаки. Механика-водителя Ромейко – чернявого, смуглого похожего чем-то на жука рассудительного «дембеля». Сержанта Петра Борискина – деревенского крепыша из уральской глухомани (вот, занесла же нелегкая) обожавшего крепкий чай с сушками. Николая Пехова – недоучившегося студента из Вологды – ему тоже оставалось до дембеля три месяца.
Теперь они лежат во дворе на обледенелом асфальте, уставившись в небо остеклевшими глазами. Пустыми прозрачными глазами на еще считанные часы назад улыбчивых живых лицах. Убитые не «боевиками», «террористами», или «ваххабитами», не чужеземцами с Запада или Востока, а такими же, как и они – простыми российскими парнями… А «молодой» Сальников – там, рядом с покореженным разрывом «Паджеро». Отсюда видны подошвы его сапог, повернутые носами друг к другу – живые так не лежат. Его так и не удалось вытащить…
«Как стемнеет, – подумал Андрей, опуская бинокль. – Надо будет послать Рахимбекова с Петькой. Пусть вытянут парня к своим…»
За спиной грохнуло, затрещало, зарокотало отдаваясь многократным мечущимся эхом среди окрестных кварталов, заставив инстинктивно кинуться на землю, слиться с ней, родной матушкой, защитницей, в единое целое. И сразу, следом, гулко ударило вновь, заставило заснеженный асфальт под лейтенантом ощутимо дрогнуть, словно кто-то неподалеку ударил исполинским молотом.
«Неужели бомбят? – как-то отстраненно, словно его это совсем не касалось, подумал Земцов. – Тогда дело совсем швах…»
Со стороны райотдела слышалась стрельба – видать, у кого-то не выдержали нервы. Бледные в предрассветном скупом свете чиркали трассеры. А он лежал лицом в снег, ожидая новых ударов.
Но грохот не повторился, да и эхо вскоре затихло. Поднявшись и отряхнувшись, Андрей огляделся и сразу понял в чем дело – исчез дымящийся почерневший силуэт небоскреба, горевшего всю прошедшую ночь – лишь дымный смерч крутился на месте, еще пять минут назад казавшегося незыблемым, двадцатиэтажного гиганта.
Лейтенант сдвинул на затылок каску вместе с шапкой и вытер с лица ледяную испарину. Вот ведь, мать его… Напугал…
Москва… Столица… Как же это так все получилось, что он сейчас штурмует собственную столицу??
А ведь и в самом деле – как же все это получилось?
Часть первая. Время «Ч»
…И наше время на циферблатах!
…А время на циферблатах уже истекало кровью…
Москва. 26 декабря 201…года. Четыре часа до времени «Ч»
– Ты что творишь, козел?!
– Да ты сам козел!
– Вася – не надо! Васенька, прошу…
– Нинка – не мешай!
– Да я тя урюк щас урою!
– Что?! Ах ты иш-шак карабахский!
– Уййяяя!
Схватившись за нос, начальник отдела по связям с общественностью Арнольд Прохорович Хвалько отлетел назад и рухнул спиной на стол, прямо в закуски. Полетели на пол открытые бутылки, истошно завизжали женщины заглушая хриплый томный писк извивающихся на сцене солисток.
– Кто пустил сюда этого человека? – гнусаво завопил менеджер, зажимая нос окровавленными руками и вращая залитыми дорогим коньяком глазами. – Кто это вообще такой? Где начальник охраны?
Коротко стриженного молодого человека с перекошенным от злости лицом уже оттаскивали в сторону, на помощь «истекающему кровью» бросились сразу три офисные барышни, а на заднем плане уже маячили квадратные «секьюрити» напоминавшие клонов Валуева.
Новогодний корпоратив сотрудников «Риго-банка», собравшихся на восемнадцатом этаже огромного здания, в роскошном конференц-зале, уставленном богато, по нынешнему времени, накрытыми столами, казался безнадежно испорченным. Приглашенный девичий квартет «Блестящие стрелки» и восходящая звезда Каролина Кокс напрасно призывно изгибали свои полуголые формы на сцене: внимание было приковано отнюдь не к красоткам, а к скандалу, набирающему там обороты с каждой минутой.
Перекрикивая певичек взлетали к высокому потолку зала яростные вопли:
– Кто тебе сказал мудак что…
– А кто сказал…
– А я говорю…
– Мне насрать….
– Засунь себе свой…
– Ясно я выразился насчёт…
– Тише, тише, Арнольд! – шептала разъяренному начальнику на ухо секретарша Варвара, суя ему в руки салфетку – унять кровь. – Это же Карпунин с дружками!
– Какой Карпунин? – сбавил обороты Хвалько, лихорадочно напрягая память.
– Сын генерала…
– Да, да! Того самого!
– Ну… это… А что он здесь делает?
– Его Элька притащила. Его и дружков его.
– Элеонора? Что же ты, кошка драная, мне сразу-то не сказала? – прорычал Хвалько, косясь на вытесненную в холл компанию дебоширов, теперь выясняющую на повышенных тонах отношения с подоспевшим начальником службы безопасности. – Уволю-у-у!.. Это его телку я… хм-м…
– Нет, эту девицу я не знаю, – поджала накрашенные губы Варвара: уволить ее шеф грозился уже раз сто, но… подход к нему сметливая дамочка знала верный, ничуть не испугавшись и сейчас.
«Поделом тебе, – зло думала она. – Ни одной юбки не пропустит, гамадрил!»
– А вот парень ее, – злорадно добавила она. – Тоже не из простых, раз с Карпуниным пришел.
– М-м-м… – заныл менеджер, размазывая в волнении кровь по пухлым щекам. – А что делать?
– Что-что… Извиняться.
– Это ты дело говоришь!
Хвалько вскочил со стула и устремился в холл, где разговор уже приобретал крайне негативные формы: скандалист и «безопасник» попеременно сбрасывали с лацканов чужие руки, брызгая друг другу в лицо слюной, его спутники – парни и девушки пытались оттащить вконец потерявшего контроль над собой генеральского сынка от наливающегося тяжелой яростью бывшего спецназовца, а сразу четверо «секьюрити» бубнили что-то в карманные рации, благоразумно предпочитая не ввязываться в конфликт. Можно было предположить, что к конференц-залу сейчас спешит не один десяток охранников и каша тут может завариться такая…
– А за десерт терамиссу я все что хочешь – зу-зу-зу!
– А за десерт терамиссу тебе я ночью – зу-зу-зу!.. – тонко и эротично стонали певички.
– Прекратите! – принялся разнимать ссорящихся менеджер, рискуя получить по все еще сочащемуся кровью носу или с одной, или с другой стороны. – Прекратите, пожалуйста!.. Господин Карпунин! Я был неправ и полностью беру все свои слова обратно. И приношу вам свои глубочайшие извинения…
– Ха! – ухмыльнулся генеральский сынок. – Зассал, урод!
– Простите, – опустил покаянную голову Хвалько, попутно отметив, что костюм, дорогая сорочка и галстук испорчены кровью напрочь. – Предлагаю присесть за стол и выпить мировую. Владимир Георгиевич, вы можете быть свободны.
– Разбирайтесь сами, – зло бросил начальник службы безопасности, отряхивая безукоризненно сшитый костюм и поправляя манжеты.
Он со свитой царственно удалился, но наглец не собирался принимать извинения менеджера.
– Надо больно мне с тобой, козлом, водяру глушить! – расхохотался он в лицо Арнольду. – В клоповнике вашем! Да и закуска у вас – говно… Пошли, ребята! – повернувшись спиной к растерянному Хвалько, он вальяжно махнул спутникам. – Поедем куда-нибудь еще, поищем, где поцивильнее. Этот сортир мне не нравится!..
Шумная компания повалила следом за ним к лифтам, а пришибленный менеджер остался наедине с Варварой, ласково гладящей его по плечу.
«Ну, все, – убито думал Арнольд, пытаясь отскрести капельку засохшей крови с белоснежной некогда манжеты. – Шеф чикаться не станет… Куда я денусь?..»
Господин Хвалько не зря предавался унынию и горевал о будущих невзгодах. Пусть ничего ему со стороны начальства не угрожало, ни в ближайшем будущем, ни в более отдаленном. И со стороны закона. И даже со стороны супруги, вполне закономерно подозревающей мужа в изменах. И рак легких из-за чрезмерного увлечение курением ему не грозил, лишний вес, с которым он постоянно боролся.
Потому что на них, на страну и на мир надвигалось нечто похуже и служебного расследования или гнева начальства.
* * *
– Ну, куда дальше? – толпа мажоров вывалила на улицу и остановилась возле роскошных, сверкающих авто, купленных, естественно, не на заработанные собственным трудом денежки. – Время – детское!
– Зря ты, Андрюха, эту бузу затеял, – посетовал закадычный дружок Карпунина, Борис Бельский, сын хозяйки модных бутиков «Весна-М», госпожи Людмилы Бельской – постоянной героини столичной светской хроники. – Выпили бы на халяву, потанцевали… У мамы, между прочим, счет в этом банке.
– Да хоть контрольный пакет акций! Буду я их паленую водяру жрать…
– А что тогда?
– Расклад такой, – не упуская возможности покрасоваться в очередной раз, Андрей картинно сдвинул рукав кашемирового пальто и взглянул на свой наручный «Патек Филипп», стоимостью в десять тысяч евро. – Сейчас полдевятого. Не рвануть ли нам всем ко мне на дачу? Там сейчас никого, холодильники полны, сексодромы в полной готовности… Заскочим в «Елисеевский», затаримся горючим…
– Ну, нет, – поджал губы самый старший в компании – телевизионный бизнес-аналитик Влад Борисов, довольно успешно подвизающийся на одном прайм-таймовом канале. – Это сколько же киселя хлебать до твоей хибары, Карпунин? А у меня завтра съемка. Если опять буду мешками под глазами светить – шеф будет недоволен. Еще погонят с работы! А у меня отец между прочим не олигарх, а пролетарий… умственного труда.
Кто-то из девчат хихикнул. Отец Влада и в самом деле был не владельцем торговой сети или еще каким-то подобным воротилой – а всего лишь скромным директором кинофирмы второго разряда, кующим сериалы для Первого Канала.
И куда ж ты?…
Если других вариантов нет – то я в казино. Вика, Элька! Вы со мной?
– Нет, Вадик, я – с Андрюшиком, – повисла на плече разом заулыбавшегося парня Элеонора, чмокнув его в щеку и ласково стерев след помады пальчиком. – Он такой герой…
– А я в казино, – надула губы Виктория Пашнина, дочка тверского олигарха местного пошиба – не то лесного, не то – рыбного. – Не видела я ваших дач рублевских! Нажретесь – опять вам подавай танцы на столе… Вадик, ты мне купишь фишечек?
Компания довольно быстро разделилась на две неравные половины, с визгом и хохотом расселась по «Бентли», «Лексусам» и прочим хитам зарубежного авторома, а потом, прощально гудя сигналами, разъехалась в разные стороны.
Навсегда.
* * *
– Ну что – в «Платинум Стар»?
Сияющие громады «Москва-Сити» показались над крышами домов по левой стороне странно пустынного в такой час проспекта. По количеству мчащихся в обе стороны машин можно было предположить, что сейчас где-то третий час ночи, а никак не девять.
– Фу, – скривилась Вика, отвоевавшая себе место рядом с Владом. – Лучше в «Арбат». В «Старе» я в прошлый раз проиграла.
– Как прикажете, барыня! – весело сымитровала дореволюционный говорок звезда бизнес-журналистики. – Других предложений нет? – полуобернулся он к заднему сиденью, откуда слышалось тяжелое дыхание и звуки поцелуев.
– Ехай, ехай! – буркнул Ильгар Абульфазов – свой из своих, тискавший сейчас податливую деваху на заднем сиденье Владова «Лексуса». – Мне по барабану – Аллах запрещает в азартные игры играть.
– Именно поэтому третьим по величине казино в Москве владеет твой троюродный дядя. Кстати – Аллах девиц лапать не запрещает? – Влад поймал зеркалом заднего вида препикантнейшую сцену.