– Ты не просил, а приказывал! – ловя воздух, крикнула я в ответ.
– Это тупые отговорки. – Наши губы были уже так близко, что мои огнем горели от желания одного из его подавляющих поцелуев.
– Не для меня, – я держалась на остатках упрямства, и мой голос упал до шепота.
– А мне плевать. У тебя была возможность избежать этого. Но ты приняла неверное решение, – такой же хриплый шепот в ответ.
– Я исправлюсь. Не нужно наказывать Семку. Если я виновата, то меня и наказывай!
– Э нет, дорогая. Ты не решаешь ничего. Ты делаешь, что я говорю, а не наоборот. – Глаза Рамзина неотрывно смотрели на мои губы.
– Я согласна. Буду послушной, – решилась я.
– Докажи.
Я раздумывала лишь секунду, а потом преодолела остаток расстояния между нашими ртами и провела своими губами по его. Разряд нереальной силы прошил нас обоих, и я неимоверным усилием сдерживалась, чтобы не впиться в Рамзина до онемения. Но нет, я ведь должна быть покорной и позволить ему вести. Рамзин испытывал меня, не отстраняясь, но и не углубляя нашего контакта. Я держалась на остатках не сгоревшей в похоти воли и позволяла насладиться моментом. Ведь знала, знала каждой клеткой своего тела, что его желание ничуть не меньше моего, а может, и в разы больше. И Рамзин сдался и алчно захватил мой рот, втолкнув себя вглубь, как обычно лишая меня всего, чтобы наполнить до краев собой. Имел меня своим поцелуем и хотел, чтобы я знала это. Не просто смирилась и уступила, а отдалась целиком, впустила так глубоко, как только он захочет оказаться. Но длилось это слишком мало, потому что он резко отстранил меня и до хруста сжал челюсти.
– Если будешь недостаточно понятливой или память тебе изменит, дорогая, то расплачиваться за это будут те, кто тебе дорог, – его голос огрубел. – Например, твой отец или этот неожиданно образовавшийся мальчишка. Причем я сотру ему память о тебе, и он даже не будет знать, за что страдает, а ты будешь. Мы поняли друг друга?
– Зачем ты это делаешь? – прошептала я, уже сдаваясь. – Зачем? Ты ведь не такой на самом деле. Не такой!
Рамзин грубо оттолкнул меня к стене, и лицо его исказилось.
– Кончай тут изображать психолога или мою несуществующую совесть. Ты и понятия не имеешь, какой я! Хочешь знать, почему я это делаю? Да просто потому, что могу! Могу, понятно? Выведи ее отсюда! – рявкнул он Саше, и тот, отпустив Семена, взял меня за локоть и потащил к выходу.
– Яна! – попытался кинуться ко мне парень.
– На меня смотри, щенок! – голос Рамзина опять стал намного ниже и повелительней, чем обычно, и Семен повиновался. – А ты, Яночка, иди и чинно-мирно садись в машину. Будешь послушной, и я не сделаю больно твоему домашнему любимцу.
Я бросила прощальный взгляд на Семку, уже оплакивая те недолгие дни покоя и душевного тепла, что мне обломились рядом с ним, и послушно пошла к выходу.
Глава 22
Прошло уже почти полчаса, а Рамзин все еще не появился. Я нервно ерзала, мучаясь беспокойством за Семку и виня себя за то, что парень пострадает по моей милости. Нужно было не слушать его и валить куда-нибудь в съемный угол, а не подставлять его так глупо такой зверюге, как Рамзин. Но нет же, я, как всегда, эгоистичная идиотка, думала только о себе! О том, как мне уютно, тепло и комфортно рядом с этим болтливым и озабоченно-наивным мальчишкой. И вот теперь Рамзин бог знает что там с ним делает, а я только и могу что смирно сидеть и пялиться в затылок амбалу Саше, потому что опасаюсь, что начни я сейчас тут права качать, и это только все усугубит. Ненавижу тебя, Рамзин! Сто тысяч раз ненавижу!
Александр посматривал на меня недобро в зеркало заднего вида, явно следя за каждой гримасой и движением. Нервное ожидание и это пристальное наблюдение быстро исчерпали не слишком большие запасы моего терпения.
– Ну, что ты уставился на меня? – не выдержав, вызверилась я на охранника.
Он молча покачал головой, но глаз не отвел.
– Прекрати пялиться на меня, как будто я гений зла! – не могла уняться я. – Что я лично тебе плохого-то сделала?
Парень потер гладко выбритый подбородок и вздохнул.
– Ничего, госпожа Крамер. Но хозяин был очень… взбудоражен вашим… неожиданным уходом. А еще хуже стало, когда мы не смогли вас найти в первые же сутки. С ним было непросто все эти дни, – тихо ответил он.
Я уже открыла рот, чтобы едко высказаться по поводу, откуда этому громиле знать значение слова «взбудоражен», но потом закрыла его, потому как Александр по большому счету был в этой ситуации вообще не при чем, и не фиг на нем зло сгонять. Да и за три недели работы в баре я научилась тому, что внешний вид человека ни черта не говорит ни о его умственных способностях, ни о душевных качествах. Вонючий и пьянючий замухрышка может оказаться полным таких мыслей и откровений, что волосы дыбом встают, а лощеный тип красоты неземной абсолютно беспонтовым и пустым.
– Если человека запирают, как собаку, то его уход сложно назвать неожиданным явлением, – только и буркнула я. – Или прежние подружки вашего хозяина были в восторге от такого обращения?
Охранник опустил глаза, прерывая нашу игру в гляделки, и беспокойно поерзал.
– Ничего не могу сказать вам по этому вопросу, – ответил он и спустя минуту добавил: – На моей памяти ничего подобного не происходило.
Это как нужно понимать? Что раньше Рамзин никого не хватал и не запирал, и это только на мне в нем пробудились маниакальные наклонности, или просто Саша не так давно тут работает?
– Слушай, Александр, а ты в курсе вообще, что работаешь на инопланетного захватчика? Не боишься, что навечно опарафинишься в глазах всех честных землян? – откинувшись на сидение, решила я воспользоваться неожиданной разговорчивостью охранника.
Тут я увидела в зеркале, как на лице парня появилась едва заметная, но очень симпатичная улыбка.
– Нет, госпожа Крамер, не боюсь. Я ведь точно знаю, на кого работаю, – почти весело ответил он.
– Ну, раз ты такой осведомленный, меня просветить не хочешь?
– Нет, простите. Хозяин сделает это сам, когда и если сочтет нужным, – взгляд парня стал немного виноватым, но вид был решительный.
Ну и ладно, попытаться-то можно было?
В этот момент сам главный герой нашего обсуждения появился из подъезда в сопровождении второго охранника. Вид у него, как всегда, был непроницаемый, но на лбу образовалась складка, выдавая то ли озабоченность, то ли его вечное недовольство. Когда Рамзин сел в машину, я посмотрела на него, не решаясь спросить о Семене. Бабульки на лавочках проводили любопытными взглядами дорогущую иномарку, разворачивающуюся во дворе старых трехэтажек. Она смотрелась тут, как инопланетный корабль на колхозном подворье. Я с тоской взглянула последний раз на окна нашей старой квартиры и уткнулась взглядом в затылок сидящего за рулем Александра.
– Я так понимаю, что лишил тебя ужина, и моя обязанность накормить тебя, – произнес Рамзин так, словно пытался поддержать милую светскую беседу.
Я хотела проигнорировать его, но знала, что он все равно не даст мне такой возможности.
– Ну да, ты ведь сказал, что в твои планы не входит морить свою секс-игрушку голодом, – безразлично отозвалась я.
– Ты, я смотрю, склонна к преувеличениям. Игрушку я бы просто использовал, не озадачиваясь тем, получает ли она от этого удовольствие, – уголок безупречного рта опустился в раздражении. – А насколько я припоминаю, каждый раз ты была более чем удовлетворена.
Тут не поспоришь, поэтому я просто промолчала.
– Ты сильно голодна или сможешь подождать, пока мы не доберемся до какого-нибудь достойного места? Сомневаюсь, что в этом городишке есть что-то круче чебуречных, – ровным тоном продолжил мой захватчик.
Я ответила пожатием плеч. Но это не устроило Рамзина.
– Я спросил, насколько ты голодна, – нажал он, добавив в голос раздражения.
– Обморок от истощения мне не грозит, – я упорно смотрела в окно. – А в некоторых чебуречных готовят вполне сносно.
Рамзин промолчал, но я отчетливо ощущала давление его взгляда на своем затылке. Автомобиль выскочил на трассу, и мимо замелькали сельские пейзажи. Ехали мы явно очень быстро, но в такой машине это практически не ощущалось.
Через полтора часа, большую часть которых Рамзин опять провел в телефонных переговорах, мы уже входили в один из ресторанов, находящихся на территории какой-то загородной базы отдыха. Всю дорогу мой инопланетянин не сводил с меня глаз, а я старательно не смотрела на него, делая вид, что просто оторваться не могу от окна. Даже шея затекла. Но это нисколько не помогало сделать присутствие Рамзина менее ощутимым. Несмотря на то что в машине было еще двое мужчин, казалось, мой нос способен обонять только его уникальный запах, который словно запускал в моем теле тот самый процесс, в результате которого я оказываюсь голой и потной и ору от удовольствия под ним и даже не думаю хоть как-то этому сопротивляться.
Блондинистая девушка-администратор радостно засияла при виде Рамзина, едва скользнув глазами по его костюму, часам и обуви. Цепко отметив наличие охраны, она недоуменно уставилась на меня.
Ну да, я прямо сейчас не очень тянула на спутницу такого мужика. Девушка не смогла скрыть вопросительно-презрительного выражения при виде моих шмоток, которые мы с Семкой приобрели на местном китайском рынке. Ведь при побеге я взяла только то, что влезло в мою сумку. Решив очевидно, что лучше всего меня не замечать, она ослепила Рамзина тщательно отбеленной и отрепетированной улыбкой и проводила нас к столику, обольстительно щебеча по дороге. К слову сказать, Рамзин игнорировал старания администраторши и был сконцентрирован на мне. Галантно усадил меня за стол и осмотрел так заботливо, что у меня создалось впечатление, что он сейчас мне начнет слюнявчик, как дитяте, повязывать. Когда делал заказ, был сама любезность, которая, однако, тут же закончилась, стоило мне попросить вина.
Нас усадили за угловой столик, а охрана расположилась за соседним, создавая некий буфер между нами и остальными посетителями. Теперь, чтобы подойти к нашему столу, нужно было пройти под их «дружелюбными» взглядами, от которых у официантов начинали дрожать подносы в руках.
Честно сказать, аппетита у меня особо не было, поэтому я в основном гоняла деликатесы по тарелке, по-прежнему игнорируя прямой взгляд Рамзина.
– Я так смотрю, мне все же стоило завезти тебя в чебуречную. Видимо, твои вкусы и предпочтения разительно поменялись за эти дни, – сказал он спустя время.
– Может быть, – огрызнулась я. – А может, они всегда такими и были.
– Хочешь сказать, что всю жизнь мечтала есть в дешевых забегаловках, таскать подносы и прислуживать пьяному быдлу, пытающемуся пощупать твою задницу? – глаза Рамзина потемнели и угрожающе прищурились.
– Хочу сказать, что есть, работать и жить всегда приятнее среди нормальных людей, не страдающих комплексом собственной гребаной божественности и не думающих, что они чем-то охрененно выше остальных, – мне удалось сдержаться и не одарить Рамзина злобным взглядом, хотя подмывало. Но я прекрасно помнила, как на меня действует этот прямой контакт, и не хотела давать ему такое преимущество. Хотя и понимала, что этого в итоге не избежать и это чистое упрямство. Ну и плевать!
– Я не думаю, Яночка. Я точно знаю, что я охрененно выше остальных. Настолько выше, что тебе и представить-то сложно. – Как только, говоря это, он не порвался от самодовольства?
– Да знай себе на здоровье. Но это твое долбаное знание не дает тебе права унижать людей, причинять им боль или лишать их выбора и свободы. Иначе как бы не пришлось хернуться мордой в грязь с этой твоей высоты. И если такое случится, вряд ли найдутся желающие помочь тебе подняться. Меня среди них точно не будет, – я все же подняла глаза.
– А я хоть раз говорил, что мне от тебя нужны помощь, сочувствие или душещипательный вынос мозга, дорогая? – оскалился Рамзин в злобной усмешке. – Насколько мне помнится, я упоминал только о том, что хочу трахать тебя, когда и где мне вздумается. А все остальное оставь для таких жалких ниочемышей, как этот твой домашний питомец и ему подобные неудачники.
– Как прикажете, о, повелитель! – я вскочила и поклонилась. – Мне приступать к обязанностям по вашему ублажению прямо здесь и сейчас?
– Сядь на место, черт возьми, – от низкого рыка даже посуда на столе задребезжала.
Большинство тех, кто еще находился в зале, повернулось в нашу сторону.
Я плюхнулась назад и с яростью уставилась в глаза напротив. И разглядела в них не просто гнев, а еще и ту самую, уже знакомую тьму, что протягивала жадные щупальца, стремясь выбраться наружу и добраться до меня. Воспоминание о том, как я тонула в ней, не ощущая от этого ни грамма страха или сожаления, а только запредельное удовольствие от отсутствия внутренней боли, тут же взорвалось в моем разуме. Покатилось вибрирующей звуковой волной по телу, захватывая каждый уголок. И опять я ощутила, что нечто во мне поднимается, небрежно стряхивая с себя, как тончайшую паутину, мой контроль и устремляется навстречу этой тьме. И снова не могу понять зачем – чтобы поглотить или оказаться поглощенной?
– Вы готовы к десерту? – прощебетал рядом слащавый голосок администраторши, и мы с Рамзиным дернулись одновременно, будто она стегнула нас кнутом.
Я даже не заметила, как она подошла, да и, судя по взбешенному лицу, Рамзин тоже.
– Какого черта? – рявкнул он и непонимающе уставился на что-то в своей руке.
Это была обычная салфетка, на которой, как я понимаю, девушка решила попытать счастья и подсунуть свой номерок моему зверюге. Что же, уважаю предприимчивость, но момент был выбран неподходящий. Как только Рамзин понял, что именно он держит в руке, его губы презрительно искривились и он окатил замершую блондинку убийственным взглядом.
– Мне казалось, что я пришел в приличный ресторан, а не в бордель, под него маскирующийся, – практически загрохотал он. Девушка вспыхнула и попыталась что-то возразить, но он ей не позволил. – Если вы настолько нуждаетесь в состоятельных покровителях, то ищите их через сеть, благо сейчас есть для этого все возможности, а не предлагайте свои сомнительные услуги людям, желающим просто спокойно поесть!
Девушка стала пунцовой, уже беспомощно хватала ртом воздух, и мне показалось, что у нее случится сердечный приступ.
– Рамзин, прекрати! – негромко, но настойчиво сказала я.
– Думаю, мне следует немедленно обратиться к вашему руководству, – не обращая на меня внимания, продолжал он давить девчонку. – И потребовать не только вашего немедленного увольнения, но и того, чтобы сведения о вашем поведении были доведены до всех достойных работодателей…
– Игорь, заткнись ради бога! – рявкнула я и грохнула по столу стаканом. – Ты девчонку до сердечного приступа доведешь!
Рамзин моргнул и уставился на меня так, словно не мог поверить, что я сказала ему такое.
– Девушка, идите, пожалуйста, и пришлите наш десерт, – как можно спокойней обратилась я к ней. – И успокойтесь, ничего он вашему руководству не скажет. Только в другой раз смотрите, кому номера подсовываете, а то ведь можно и совсем на неадеквата нарваться.
Девчонка развернулась и умчалась, зарыдав.
– Чего ты на нее накинулся? У тебя что, ПМС инопланетянский? – посмотрела я на застывшего Рамзина.
– Она мне подсунула свой номер, – он смял и швырнул передо мной салфетку.
– И что? Ты ей понравился, что тут такого? Это что, первый случай с тобой такой? – безразлично пожала я плечами.
– Нет, не первый. Но она это сделала внаглую, даже не стесняясь твоего присутствия. Это оскорбительно!
Ой, вы посмотрите сколько пафоса-то!
– Я выгляжу оскорбленной? – подняла я насмешливо бровь.
Рамзин подался вперед и уперся руками в стол, нависая надо мной и давя своей бешеной энергетикой.
– Нет. Ты старательно изображаешь, что тебе плевать.
И он ухмыльнулся, давая понять, что, типа, не верит ни на секунду в мою игру. Если честно, сказать, что меня не задела наглость администраторши, я не могла. Но по сравнению с тем, как я злилась на Рамзина, это были просто мелочи.