После урока Севка спросил:
– Почему это у Шариповой два имени?
Карим с Катькой переглянулись, засмеялись и рассказали вот что.
Настоящее имя Шариповой Тоня – Антонина. Так её мама назвала. Мама у неё русская, а отец – узбек. Ещё у Тоньки есть шестеро старших братьев. Самый старший машинистом на электровозе работает. Все они мальчики, а Тоня – девочка, все они старшие, а Тоня – младшая. Вот мама её и обожает. Привела её в школу, в первый класс и всем говорила: «Моя доня, моя доня» – доченька, значит. Ребята услышали и подхватили: «Тоня-доня, Тоня-доня». А потом заметили, что Тоня-доня не то чтобы спит, но так, словно вот-вот уснуть собирается, ещё одно имя ей прибавили – стали звать «Тоня-доня-Соня», но чаще «Тоня-Соня». Все привыкли, даже учителя путают. А она ничего, не обижается – ей всё равно.
– Ей, наверное, вообще всё всё равно, – сказал Севка.
– Как бы не так.
– Ты ещё не знаешь нашу Соню.
– Переводчиком, – вставила Катька.
– Вот-вот, толмачом-переводчиком, – согласился усто. – Русские слова на узбекские перекидывает. «Его высокоблагородие велит тебе сделать из глины статую Будды, ростом в полчеловека, а внутри чтобы пустая была». – «Вай, – говорю я, – вай. Нельзя и слушать такое. Аллах запретил». Благородие губы скривил, а толмач говорит: «Делай. Его высокоблагородие грех на себя возьмёт, а тебе за работу заплатит». Я руками машу, головой качаю – не соглашаюсь, значит. Тогда благородие вынул из-за пояса пистолет, направил на меня и тихо так говорит что-то. Тут и толмач не нужен, и без него всё понятно. Да не знаю я, какой это Будда. Слышал, что был такой бог, давно был, в священных книгах написано, за тысячу лет до того, как Мухаммед на землю пришёл и про Аллаха людям поведал. Учёные из Ленинграда говорят, что в Сары-Тепе Будде молились. Учёные знают, много знают, деточки. И вы учитесь на хорошо и отлично.
– Дальше, усто! Что дальше было? – закричали «деточки».
– Дальше так было. Толмач-переводчик говорит: «Сделаешь лицо круглое, грудь тучную, руки чтоб перед животом держал – ладонь на ладони, ноги чтоб скрещёнными были – сидит, значит. Главное, внутри пусто сделай. Торопись, после вечерней молитвы приедем». Русский пистолет спрятал и головой кивнул. Толмач говорит: «Если убежать надумаешь, его высокоблагородие тебя с неба за ноги стянет, из-под земли за уши вытащит».