– Да я уж и не помню сейчас, – так же медлительно и с неохотой ответила женщина. – Началось с того, что свет у нас везде вырубился. У меня компьютер погас, я в зал вышла, смотрю – и там темно. Кассы не работают. Я сразу Гену набрала, это электрик наш. Так и так, говорю, все погасло. А он мне – мол, девочки из рыбного уже мне сказали, иду. Полез он в щит, может, видели, в коридорчике он у нас, на выходе. Стал ремонтировать. А как же? Без света вообще беда. Даже громкой связи нет, нельзя было сказать ничего покупателям, успокоить. Ребята из отделов, как могли, объясняли: временное, мол, явление, потерпите, сейчас все устранят. Конечно, свет-то они, может быть, и потерпели бы, но когда дым пошел, тогда уж… тогда терпеть сложно стало.
– Если я правильно понял, возгорание произошло в отделе с туалетной бумагой?
– Наверное. Это уже после того, как потушили тут все, тогда только нам сказали. Дескать, этот отдел больше всего выгорел. А вообще ощущение было, что это возгорание везде произошло. Темно, отовсюду дым валит. Жуть!
– Среди покупателей началась паника?
– А вы как думаете? Здесь у нас почище газовой камеры было. Темень, жара, дым… Ужас! Все к дверям кинулись, а у нас там «вертушка» была, типа турникета стеклянного. Куда ей такой поток пропустить? Ну, поднажали да и снесли ее к чертовой матери… Ой, извините!
– Да нет, ничего. Эмоции понятны, в тот момент, наверное, не до шуток было.
– Какие шутки! Лишь бы живым выбраться.
– Но летальных исходов, кажется, не было?
– Этого нет, к счастью. «Скорая» когда приехала, забрала несколько человек с отравлениями. В смысле – газом угарным. И еще трое были с ожогами. Но тоже не очень сильно, так, влегкую задело. Мужики все. Тушить помогали, вот одежда и загорелась.
– А что, потушили своими силами?
– Куда там! Пожарные приезжали, конечно. Три машины. Своими силами такое не потушишь. Я же сказала – только сами обгорели. Пока добрались до огнетушителей этих, пока разобрались, как пользоваться. А что она там, эта струя? Капля в море. Нет, потушили, конечно, не сами. Пожарные потушили.
– Вы сказали, что было очень много дыма. А с чем это могло быть связано? Ведь бумага при горении, кажется, не так уж сильно дымит.
– Бумага-то нет, а вот пластик, он дымит просто запредельно, как выяснилось.
– Пластик?
– Ну да. У нас перегородки-то между отделами из пластика были. Тонюсенькие, как картон. А как же! Каждый сантиметр торговой площади должен работать. Вот он и сработал. Бумага занялась, потом на перегородку перешло, потом на соседние отделы. Вот и результат. Если бы пожарные задержались, вообще бы весь магазин сгорел.
– Но теперь, как я видел, все восстановлено?
– Теперь-то да, – кивнула женщина. – И ремонт сделали, и почистили все. Даже запаха этой гари не осталось. А сразу после пожара не представляете, какой запах тут был. Жуть! Но теперь все исправили. И ремонт сделали, и перегородки новые поставили.
– Снова пластик?
– Нет, теперь уж хозяин пластик ставить не стал. Научился. Какой-то особый материал там, как он говорит – невоспламеняющийся. Наверное, правда, если говорит. Не хочет, видимо, повторений таких случаев.
– Ремонт, похоже, обошелся в копеечку…
– Еще бы! Считай, почти весь первый этаж обновлять ему пришлось. Второй-то не задело. Только опять такие тонюсенькие сделал – жуть! Кажется, стенки в этих ящиках с товаром – и то толще.
– Что ж, человек привык считать свои деньги, – философски заметил Лев, вспомнив свои предположения о скупости Арутюнова. – На персонале тоже экономит? Продавцы, по-моему, не в каждом отделе имеются. Или просто отошли ненадолго?
– Нет, не в каждом, – подтвердила администратор. – На каждом этаже по пять человек работают. Такая норма. Хотя какая это норма? Когда наплыв посетителей, ребята мечутся как угорелые, не успевают выкладку пополнять. А если еще и машина с товаром приходит, тогда вообще кошмар. Хоть разорвись!
– Вы сказали, что в тот день, когда погас свет, вы обратились к электрику, Геннадий, если не ошибаюсь?
– Да, Гена. Он у нас тут освещением заведует.
– Он каждый день здесь?
– Конечно, а как же? Обязательно.
– А вы не могли бы сейчас его пригласить? Я бы хотел с ним тоже побеседовать.
– Беседуйте, беседуйте, – тяжко вздохнула женщина, доставая телефон. – В тот раз приходили, беседовали, теперь опять беседуют… А толку… Гена? – повысив голос, проговорила она в трубку. – Это Валентина Ивановна. Ты у себя? Хорошо. Сможешь сейчас зайти ко мне? Да тут… поговорить с тобой хотят. Что значит «кто»? Вот придешь – и узнаешь. Давай бегом! Жду.
По-видимому, на момент разговора Гена находился недалеко, поскольку в кабинете администратора он появился уже минут через пять после команды «бегом». Это был среднего роста белокурый парень лет двадцати пяти.
– Здрасте, – с любопытством и настороженностью уставившись на Гурова, произнес он.
– Привет, – в тон ему ответил Лев.
– Это насчет пожара, – сообщила женщина. – Побеседовать с тобой хотят.
– Да я ведь уже рассказывал, – сменив настороженность на удивление, проговорил Гена. – Сразу после пожара, когда полиция приходила. И рассказывал, и показывал, и почему все погасло, и как я это чинил. Все сообщил во всех подробностях. О чем еще беседовать?
– Придется повторить, Гена, – тоном, не допускающим возражений, произнес Гуров. – Во всех подробностях не нужно, но основные пункты нужно будет обозначить. Я тоже из полиции, поэтому, сам понимаешь…
– Да-а, – протянул Гена, критически оглядывая полковника с ног до головы, будто пытаясь по внешнему виду угадать, действительно ли он из полиции. – Я уж думал, давно забыли это все. А тут снова…
– Нет, не забыли. Ведь вредителей этих пока не нашли. Дело не закрыто, а значит, расследование продолжается.
– Понятно, что не закрыто. Я в новостях видел – опять что-то горело. В Бирюлеве, что ли. Вроде тоже «Арута». Вы не видели, Валентина Ивановна?
– Нет! – отрезала женщина, настроение которой, кажется, ухудшалось с каждой минутой. – Некогда мне новости смотреть. У меня и без новостей дел по горло.
– Что ж, Гена, если ты в курсе дела, так тем более должен посодействовать расследованию. Ты упоминал о том, почему все погасло. Почему, если не секрет?
– В щите замыкание случилось. Да такое… не знаю, что нужно было сделать, чтобы так все вырубилось.
– То есть это именно было «сделано»? – насторожился Лев. – Сделано специально?
– Похоже, что да, – ответил Гена. – Я уж потом, когда вся эта кутерьма поутихла, внимательно там еще раз все осмотрел и кое-что интересное обнаружил.
– А именно?
– Изоляцию поврежденную. Несколько выходящих проводов были, так сказать, открыты, а само по себе это случиться не могло. Там явно было ножом срезано. Или лезвием.
– И что это может означать?
– А вот как раз то самое, что вы сказали. То, что это все специально устроили. Там ведь напряжение высокое. Если провода оголить да присобачить туда перемычку… это знаете… это вообще атомный взрыв устроить можно. При таком-то напряжении. У нас ведь на этом щите весь магазин завязан.
– Погоди, погоди! Давай-ка помедленнее. Я все-таки не электрик. Что за перемычка?
– Да любая. Любой материал, обладающий электропроводностью. Проволока, полоска фольги. Даже волос может быть. Главное, чтоб длины хватило. Провода идут параллельно на расстоянии сантиметров десять-пятнадцать. Если срезать с них изоляцию – а она была срезана – и оголенные места соединить перемычкой, тогда…
– Возникнет напряжение еще более высокое или критическое и произойдет замыкание?
– Точно!
– А сколько нужно держать эту перемычку?
– Да нисколько. Секунду, даже меньше. Только чтобы ток прошел. Да и вообще держать ее я бы никому не посоветовал, – усмехнувшись, добавил Гена. – Так недолго и самому «перемычкой» сделаться. Человеческое тело, оно ведь тоже электропроводностью обладает.
– Понятно. Получается, что кто-то срезал изоляцию с проводов, устроил замыкание, а через несколько минут после этого загорелся один из отделов. Правильно? Такая была хронология событий?
– В общем, да. Да, Валентина Ивановна?
– Наверное, – буркнула женщина.
– Да, именно так. Я вспомнил. Я как раз ковырялся там с этим щитом, когда услышал шум. Хотя у нас тут всегда шумно, сами, наверное, видели, сколько народа. Но этот шум был другим, отличался от обычного. Выкрики какие-то нервные, встревоженность. А потом я запах гари учуял и увидел дым. И люди к дверям ломанулись толпой. У нас щит на входе стоит, может, обратили внимание – в коридорчике между входными дверьми. Сейчас там обе двери обычные, а раньше, до пожара, вторая, которая в зал ведет, была вращающаяся. Вроде турникета со стеклянными перегородками. Я как увидел, что народ к этому турникету попер, сразу все бросил и убрался подальше.
– Побоялся, что затопчут? – усмехнулся Лев.
– А вы бы не побоялись? Там, может, тысяча человек на нее давила, на эту дверь. Правильно, кому захочется в газовой камере сидеть? Жизнь, она каждому дорога. Они, между прочим, этот турникет как соломинку снесли. Даже не заметили. А уж про меня и говорить нечего. В лепешку бы растоптали.
– Понятно, Гена. Значит, получается, что свет подключить до пожара ты не успел?
– Какое там! Оно, наверное, почти сразу загорелось после замыкания. И почти сразу же паника началась. Когда бы я успел? Потом уж, как улеглось все, тогда доделал.
– Тогда и обнаружил, что провода повреждены?
– Да, тогда. Не знаю, они, может быть, хотели, чтобы от щита какой-нибудь взрыв произошел или тоже загорелось что-нибудь. А когда не получилось, решили отдел поджечь.
– А что там может загореться? Ты же сказал, что щит на входе расположен. Там, кажется, кроме стен, больше гореть нечему.
– Вообще-то да, – задумчиво произнес Гена. – Ну, не знаю. Так или иначе, провода специально были повреждены, сама собой изоляция так аккуратно сползти не могла.
– Хорошо, Гена, я тебя понял. Рассказ твой очень интересный, информацию приму к сведению. Спасибо за содействие.
– Пожалуйста, – открыто улыбнулся Гена, поняв, что «пытка» окончена. – Обращайтесь.
Попрощавшись с администратором и электриком, Гуров направился к выходу из магазина.
Проходя через «коридорчик», о котором упоминал Гена, он действительно увидел довольно внушительных размеров железный ящик. Стенки ящика были сплошными, преграждая доступ к тому, что находилось внутри, а на железной дверце, такой же сплошной и неприступной, красовался навесной замок.
«Да, к «сердцу» этого агрегата так просто не пробраться, – подумал он, внимательно осматривая конструкцию. – Понятно, что «диверсантам» пришлось искать способ «внешнего воздействия».
Осмотрев коридорчик, идущие от ящика толстые провода, а также компанию подростков, что-то оживленно обсуждающих возле самых дверей магазина, Гуров понял, что найти вышеупомянутый способ тайным «террористам» было не так уж трудно.
«В коридоре никого нет, только снующие туда-сюда покупатели, люди, озабоченные своими проблемами, которым и дела нет до того, кто это там крутится у щита. Срезать изоляцию – пара секунд, был бы нож острый. А для того чтобы организовать «перемычку», если верить Гене, времени требуется и того меньше. И вот он, готовый «стратегический план». Собрать человек пять приятелей, затолкать их в этот коридор, начать какой-нибудь нескончаемый и бессмысленный треп, на который всегда горазды подростки, и под этот «аккомпанемент» срезать изоляцию. Потом компания сваливает, остается кто-то один и, делая вид, что собирается зайти в магазин, неприметным движением соединяет оголенные провода пресловутой «перемычкой». Свет гаснет, мальчик ни при чем. А в это время другой мальчик, усердно выбирающий «самую лучшую» туалетную бумагу в отделе, где нет продавца, и ждущий лишь условного сигнала, спокойненько поджигает сухой картон и благополучно убирается восвояси. Ставлю сто против одного – когда пошел дым, этих «шалунов» уже и духу здесь не было».
Выстроенная схема выглядела вполне логично и, если поджоги и в самом деле организовали подростки, в принципе все сходилось.
Единственный момент, который смущал полковника, – это очень целенаправленное «воздействие» именно на магазины Арутюнова. Друг от друга они находились неблизко, и по пути имелось еще немало объектов, где почти так же безнаказанно можно было «похулиганить». Тем не менее все они были оставлены без внимания и «огнь поядающий» в очередной раз обрушился именно на «Аруту». Во всем этом явно прослеживается некий «долгосрочный» умысел. Для маленьких мальчиков не характерно. Они, скорее всего, вообще не стали бы что-то специально выбирать, а уж если и выбирали бы, то уж точно не по фамилии владельца. Нашкодить там, где меньше всего риск получить по ушам, – вот главный критерий в подобных случаях.
Придя к такому выводу, Гуров завел двигатель и поехал в Бирюлево.
После подробного рассказа Кочарова о том, что произошло в Теплом Стане, он решил не тратить время на поездку туда. В целом ситуация была ему ясна, и, побывав в Новогирееве, он очень хорошо представлял себе, каким образом в здание могли забросить бутылку с зажигательной смесью. Проникнуть внутрь и узнать расположение складов было не так уж сложно. А зная это, для осуществления «теракта» оставалось лишь отсчитать нужное окно.
Поэтому Лев решил не тратить время на то, чтобы дублировать уже известную информацию, а посвятить его поиску новых данных. Пожар в Бирюлеве был, пожалуй, самым масштабным из всех, и он надеялся, что по горячим следам ему удастся установить факты, которые прольют свет на все произошедшее.
Найти место, где произошел последний, четвертый пожар, оказалось совсем нетрудно. Уже издалека он увидел точно такую же прямоугольную «коробку», какую видел в Новогирееве, и понял, куда именно нужно ему «направлять стопы».
Перед зданием тоже располагалась довольно обширная площадка для парковки автомобилей, но в отличие от Новогирееве здесь стояли не только легковушки, но еще и две «Газели», около которых суетилось несколько мужчин. Они выгружали стройматериалы и оживленно переговаривались между собой.
Припарковавшись, Гуров вышел из машины и направился к «Газелям». В это время к зданию подъехал большой черный джип, и из него вышел полный темноволосый мужчина с восточным типом лица. Он что-то спросил, и к нему поспешно подошел один из тех, кто копошился возле «Газелей».
– Еще немного осталось, Георгий Абрамович! – бодро улыбнувшись, произнес он. – Скоро можно будет завозить товар. Отдел с носками почти готов, там разгоралось медленно, чистить совсем мало пришлось. Все отскоблили, заново зашпаклевали и покрасили. Уже почти высохло, так что завтра можно ставить витрины и выкладывать товар.
– Собирать их можно уже сегодня, так что начинай, Аркаша, – велел толстяк.
– Конечно, Георгий Абрамович. Сейчас разгрузим и сразу начнем. Не вопрос.
– Что там с остальными помещениями?
– Сильнее всего выгорело там, где была бумага и фастфуд. Стена просто до штукатурки черная, и вонь эта… Перегородки, разумеется, никакие. Их уже вывезли на свалку. А со стеной даже не знаю, что делать. Эта вонь теперь надолго засела. Въелась насмерть.
– Ладно, пойдем посмотрим.
Поняв, что ему крупно повезло и он застал самого хозяина, Гуров вместе с Арутюновым и несколькими покупателями, которые, несмотря на пожар, именно в «Аруте» решили пополнить запасы, вошел внутрь помещения.
Огромный торговый зал своим непритязательным дизайном напоминал рынок в Новогирееве, но были и отличия. Здесь витрины с товаром не стояли сплошь, а через каждые пять-семь метров были отделены друг от друга перегородками. Таким образом, получалось, что товары распределялись по категориям, и покупателю легче было ориентироваться, куда и за чем идти.
Несмотря на недавнее чрезвычайное происшествие, рынок не закрывался, и народу было довольно много. Сосредоточившись возле уцелевших отделов, люди переходили от витрины к витрине, складывая в свои корзинки то, что им было нужно, и почти не обращая внимания на секции, пострадавшие от пожара.