Любое общество требует от своих членов соблюдения правил и определенных поведенческих норм. В целом, жизнь по таким правилам – в интересах каждого человека. Вряд ли кому-то захочется жить в мире, где каждому дозволено безнаказанно убивать, грабить, различными способами нарушать общественный порядок, тем самым создавая постоянную угрозу для всех людей.
Однако, требуя уважения к социальным нормам, современное развитое демократическое общество, в свою очередь, тоже должно строиться на основах толерантности, уважать личность каждого человека, не ограничивая его права выбора относительно того, чем заниматься, какую специальность выбирать, как, с кем и когда строить взаимоотношения.
Чего еще хотят от нас люди?
Если вновь обратиться к теме родительских ожиданий, то, конечно же, большинство из нас всегда желает, чтобы дети достигли в жизни большего, чем предшествующее поколение. То, чего в силу ряда субъективных и объективных причин не удалось реализовать родителям, должны добиться их дети, хотя бы в области улучшения качества жизни. Вместе с тем, родители, пусть и неосознанно, зачастую очень боятся того, что дети будут успешнее их самих, хотя и маскируют свой страх под благородные мотивы.
Мы раскроем эту интересную тему позже, когда будем говорить о намерениях, в частности, о намерении отомстить. Во многом в отношениях между родителями и детьми обеими сторонами движет намерение мести, лишь замаскированное под благородные поступки. Это может вызвать искреннее недоумение, но все так и происходит: за двадцать лет проведения тренингов и консультаций мы убедились в том, что и дети, и родители нацелены на месть. Слава Богу, не все!
Каждого родителя на тренинге «Секреты детского поведения» мы спрашивали: «Есть ли вещи, за которые вы злитесь на ребенка?» Все родители честно признавались в том, что это действительно так.
Развивая тему, мы интересовались, появились ли какие-нибудь неудобства в семье с рождением детей? Чего лишились отцы и, в особенности, матери после того, как произвели ребенка на свет? Практически все мамы говорили о том, что они лишились определенной свободы, которая была важна для них. Они оказались постоянно привязанными к дому, были вынуждены резко или даже полностью ограничить свои походы в гости, встречи с друзьями, деловые и профессиональные контакты. Пришлось пожертвовать полноценным сном, ощущением удовлетворенности в интимных отношениях, а физические нагрузки многократно увеличились. Некоторых женщин рождение ребенка привело к потере мужей, семьи.
Даже если дело не доходило до столь серьезных и неприятных перемен в жизни, все без исключения матери признавали, что рождение ребенка наложило определенный негативный отпечаток на их жизнь. Жизненные неудобства разной степени, естественно, навсегда оказались ассоциативно связаны с рождением ребенка.
Конечно, ребенок как личность не является причиной всех этих проблем, и матери прекрасно это понимают. Однако именно с его рождением, с его существованием как таковым оказываются связаны те неурядицы и трудности, с которыми впоследствии приходится сталкиваться матерям.
Соответственно, у родителей на бессознательном уровне формируется установка, что активное поведение ребенка, в особенности негативное, является поводом для раздражения. Не всегда отдавая себе отчет в собственных действиях, они выплескивают на ребенка негативные эмоции, степень выражения которых не адекватна проступку малыша и логически не объяснима. Мать или отец, конечно, будут утверждать, что причиной злости и желания наказать стал тот момент, когда ребенок повел себя «неподобающим» образом. Однако в этот момент родители руководствуются не какими-либо умозаключениями, а чувствами, которые вызывает у них не столько поведение ребенка, сколько сам факт его существования. То есть, в момент принятия решений и совершения действий, связанных с сиюминутным детским проступком, родители находятся в плену своих ассоциативных образов, корни которых лежат еще в периоде, последовавшем сразу за рождением ребенка.
Вот яркий пример. В семье, состоявшей из двух студентов, родился ребенок. Молодому отцу пришлось совмещать учебу с работой, чтобы обеспечивать увеличившуюся семью и снимать комнату в коммунальной квартире. Мать была вынуждена на время бросить учебу вообще. Общительные молодые люди, любители путешествий и шумных компаний, оказались в ситуации, которая вынуждала их отказаться от прежних интересов. Качество жизни резко и заметно снизилось. Ребенок с самого начала вызывал у них негативные эмоции. В дальнейшем каждый его проступок провоцировал немедленную жестокую реакцию. И отец, и мать на долгие часы запирали своего сына (в возрасте от 3 до 8 лет) в ванной комнате с выключенным светом, избивали, любой диалог с ним велся на повышенных тонах. В итоге ребенку был диагностирован невроз, мальчик до 14 лет страдал энурезом.
Каждый родитель на вопрос, любит ли он своего ребенка, скорее всего ответит: «Да, это так». Однако, если спросить, почему же тогда он кричит на своего ребенка, заставляя его плакать, ответом будет банальная фраза о том, что раздражение вызвано элементарным непослушанием.
Вот горькие откровения уже взрослой женщины, которая оказалась в подобной ситуации в детстве:
В какой момент закончилась наша семья? Я не знаю. Мне, наверное, теперь и не важно это. Просто я вижу руины. И помню, как было. И мне невыносимо больно.
Мама осталась с нами тремя, когда мне было одиннадцать. Отец просто в какой-то момент собрал вещи и ушел, перешагнув через ревущую у порога мелкую нашу сестренку. Помогать, кроме бабушки с маминой стороны, было некому. Мама разрывалась.
Когда она стала ненавидеть нас за все произошедшее, я так и не поняла. Факт остается фактом: виноватых нужно было найти. И не просто виноватых – нужны были люди, на которых свое зло можно сорвать. Дети – оптимальный вариант. Дети, которые привыкли принимать маму такой, какая есть. Дети, которые привыкли к летящим в головы учебникам после родительских собраний. Дети, для которых крик – нормальная привычная интонация. Дети, для которых бессонная ночь у подножья горы из вещей троих девочек-подростков – вариант нормы, если мама затеяла уборку в их комнате.
От семьи не осталось теперь ничего.
Три девочки, повзрослев, не обзавелись ни семьями, ни детьми. Три девочки, у которых нет понятия о том, кто такой мужчина и как с ним надо себя вести. Три девочки с покалеченным сознанием, покалеченными душами и психикой – и с мамой-тираном, продолжающей бои с невидимыми врагами.
Мама добилась своего: она одна в трешке, за которую платят дети. Дети живут по съемным хатам, и за них платят тоже.
Но маму не исправишь, и она продолжает издеваться, унижать тех, кому сама жизни дала. И я не могу понять – зачем? Разве провинились дети в том, что жизнь с отцом – не сложилась? Как строить отношения, в которых одна сторона просто этого не хочет и ненавидит всех вокруг? Как могут стать счастливыми дети, мать которых посылает во вселенную негатив ежедневно тоннами? Как? Зачем? С какой целью нас производили на свет? Почему я не умерла в родах? Почему у нее не случился выкидыш на малом сроке, если я настолько ненавистна ей и не нужна?
Мама… она просто сломалась…
Она просто с ума сошла, оказавшись без денег с тремя мелкими на руках. Она все нам отдала, да, но себя не смогла сохранить – ни для себя, ни для нас…
Я хочу, чтобы у меня была семья…
Я так хочу, чтобы у меня была мама, настоящая, которая любит, понимает и поддерживает всегда.
Я от ее ненависти устала, просто не могу так жить.
Говорят же, что ничего нет страшнее материнского проклятия. А она в гневе столько раз прокляла нас, что и не упомнишь…
Как уйти от этого? Как от этого груза освободиться?..
Подчеркиваем: возможно, в душе каждого родителя живет обида на своего ребенка. И с этим чувством отец и мать ничего не пытаются сделать. В какие-то моменты общения с ребенком у них возникают негативные чувства по отношению к нему, и они начинают пытаться контролировать его поведение. А подобный контроль – это замаскированная месть по отношению к ребенку. Иными словами, подобным образом родитель заявляет: «Я умнее тебя, я старше, я больше прожил, и поэтому лучше знаю, что тебе следует делать».
Однако любой контроль-ограничение всегда вызывает реакцию сопротивления.
Если спросить ребенка, любят ли его родители, он ответит, что любят, потому что чувствует это. Но попробуйте затем задать ему вопрос: «Скажи, почему ты не делаешь то, о чем просят тебя родители?» В зависимости от чувств, которые возникают у ребенка относительно родителей, он ответит: «А почему я должен делать то, что они от меня хотят? Я не хочу этого делать. Я хочу играть».
Как видите, ребенок тоже руководствуется своими эмоциями, своими мотивами. Следовательно, можно предположить, что образ родителей в подсознании ребенка складывается из тех чувств, которые он испытывает в ответ на различные реакции родителей. На уровне сознания он знает, что его любят, но неосознанно начинает сопротивляться даже самым разумным и естественным просьбам и требованиям. Соответственно, постоянно повторяемое «нет» в ответ на просьбу родителей – это тоже месть, и тоже неосознанная. Ребенок ведь не может в четырехлетнем возрасте сказать: «Вы у меня не родители, а монстры! Вы не позволяете мне делать то, что мне нравится, так что я собираю вещи и ухожу из дома». У него нет физической возможности так поступить, поэтому он защищается психологически.
Одним из способов защиты является стремление угодить, подчиниться. Ребенок вынужден ломать свой характер, отказываться от собственного «Я». Его воля подвергается серьезнейшему испытанию, выдержать которое удается далеко не каждому.
Во взрослом возрасте ничего не меняется, люди по-прежнему хотят в нас видеть то, что является желаемым и правильным с их точки зрения. Во взрослой жизни, если говорить, например, о работе на предприятии, начальник хочет, чтобы подчиненные качественно выполняли свою работу. Это естественно, однако руководитель не ограничивается подобными разумными требованиями. Он пытается «стричь всех под одну гребенку», не допуская проявления инициативы, обусловленного индивидуальными отличиями между сотрудниками.
К примеру, пятеро сотрудников отдела продаж должны реализовывать определенное количество товара в день. Перед каждым поставлена та же цель, что и перед другими, но в случае разных людей она будет достигнута по-разному – с учетом их личностных характеристик и индивидуальных особенностей.
С точки зрения руководителя, все сотрудники должны действовать одинаково, ни на йоту не отступая от единых для всех четких инструкций. С одной стороны, такие инструкции помогают, но, если не учитываются особенности характера каждого сотрудника, эффективность работы снижается.
Мы все разные, у каждого свой способ взаимодействия с окружающими, свой график и ритм, который не срывает установленного плана организации, просто человек действует по-другому. Манера общения с клиентами может быть разной, даже если все сотрудники проходили одни и те же тренинги.
Допустим, руководитель отдела требует строгого соблюдения алгоритма продаж, хотя он не знает клиента, с которым говорит подчиненный. Он не учитывает, что подчиненный в данный момент лучше чувствует клиента. В том случае, если продажа не совершилась, руководитель обвиняет менеджера в нечетком следовании инструкциям, хотя причина, возможно, совершенно не в этом. Чтобы угодить начальству, сотруднику приходится ломать в себе то позитивное, что было выработано по отношению к общению с клиентами.
Таким образом, если не рассматривать каждого сотрудника как индивидуальность, если не приветствовать его уникальные качества и постоянно контролировать его поведение, можно тем самым вызвать у него желание отомстить. Руководители заблуждаются, считая, что причина низкой производительности в том, что коллектив плохо знает свои обязанности. На самом деле, сотрудники не достигают наивысших результатов потому, что на подсознательном уровне жаждут отомстить руководителю за минуты унижения, которое испытывают время от времени.
Месть затмевает разум настолько, что оказывается сильнее желания заработать денег. К тому же месть – очень устойчивое состояние. Если обратить внимание на установки, которые мы получили с детства, фундаментом для большинства из них оказывается чувство обиды и несправедливости. Почему ребенок должен идти спать тогда, когда взрослые смотрят телевизор? Почему им можно, а ему нельзя? Почему родители могут делать то, чего ребенок не может? Ребенок постоянно сравнивает себя с другими. Чаще всего итог оказывается не в его пользу, поэтому с детства у него накапливается много обид.
В дальнейшем детские обиды на сознательном уровне забываются, но при этом очень ярко выражаются во взрослой жизни. Что делают повзрослевшие дети, чтобы вернуть накопленные в детстве обиды родителям? К примеру, в телефонных разговорах они жалуются на здоровье, говорят о своих проблемах на работе, просят денег. Все эти действия – та же неосознанная месть! Почему? А представьте себе, что вы – родитель, вам звонит ваше чадо и жалуется на все перечисленное выше. Какие чувства вызовет у вас такой разговор? Естественно, сердце заколотится, давление поднимется и возникнут горькие мысли о том, что с вашим сыном или дочерью что-то не в порядке. Конечно же, родитель не осознает, что таким образом ребенок ему сообщает: ты плохой родитель, несостоявшийся. А тот, в свою очередь, начнет защищаться и скажет: «Я же говорил, что тебе не стоило жениться на этой женщине, что тебе не надо было идти работать по этой специальности…» Иными словами: «Ты по-прежнему глупый и маленький. Каким был, таким и остался». Это тоже месть, замаскированная под сочувствие и советы.
В личных взаимоотношениях нередко один из партнеров хочет, чтобы его «вторая половина» была менее успешной, чем он. Партнеры, как и родители в детях, хотят видеть друг в друге недостатки, в свете которых сами будут выглядеть более выигрышно. Месть проявляется в критике и советах.
Муж говорит жене: «Ты растолстела, дорогая, не сходить ли тебе в тренажерный зал?» Он таким образом демонстрирует ей свое физическое превосходство.
Когда мы принимаемся заботиться о ком-то, не слишком интересуясь, а нужно ли наше усиленное внимание этому человеку, – это тоже месть, замаскированная под благородные намерения. Мы начинаем делать что-то за других людей, брать на себя чужие проблемы, как будто имеем дело с беспомощным инвалидом, а не вполне нормальным, дееспособным, взрослым человеком, который может обойтись и без нашего участия в своей жизни. Это тоже проявление мести.
Если мы знаем, что человек вполне способен справиться с чем-либо сам, то, выполняя за него его работу, заставляем его ощутить себя слабым. Мы делаем все, чтобы он почувствовал наше преимущество перед ним.
К примеру, когда муж говорит жене: «Тебе нужно пойти в тренажерный зал, а то что-то ты в последнее время растолстела», – на самом деле он имеет в виду следующее: «Ты настолько тупая, что не можешь сама этого понять, глядя на себя в зеркало». Естественно, муж, на первый взгляд, заботится о жене и ее внешнем виде, но эта забота является маскировкой стремления к превосходству за чужой счет. Страдая комплексом неполноценности, мы хотим получать подтверждения тому, что с нами все в порядке. Для того, чтобы почувствовать свою «нормальность», самое простое – заставить другого ощутить неполноценным себя. И мы всячески подчеркиваем, будто у него что-то не в порядке.
Как же следует действовать, чтобы «добрые намерения» были на самом деле добрыми?
Вернемся к приведенному выше примеру. Итак, муж хочет, чтобы его жена выглядела привлекательнее. Он смотрит на других женщин, сравнивает ее нынешнюю фигуру с той, которая была у нее в молодости, и понимает, что было бы хорошо, если бы она вновь стала стройнее.
Если мужа действительно интересует, чем мотивировать жену заботиться о себе, он начнет думать, как это сделать. Бессмысленно намекать ей на то, что она слегка расползлась в фигуре, или дарить на праздник пояс для похудения. Лучше действовать другим способом, опосредованно. Например, сказать жене: «Помнишь, вчера в кафе напротив нас сидел мужчина? Мы с ним вроде бы ровесники, а он выглядит куда лучше, чем я! Может, мне на тренажеры походить, как думаешь?» Очень может быть, что жена заинтересуется и скажет, что тоже хочет заниматься. В конце концов, можно ей предложить ходить в зал вдвоем. Цель одна: чтобы человек начал заботиться о себе. При этом, добиться этой цели можно, еще и укрепив отношения.