Обдирая кожу на плечах и спине, я вырвал снаряд из боеукладки и принялся заталкивать в пушку. Густой дым все никак не улетучивался, мешая смотреть, пот заливал глаза, и я никак не мог протолкнуть латунный цилиндр в ствол, а где-то в темноте враг уже кривил в злой усмешке тонкие губы, уверенно взяв меня в прицел.
Наконец снаряд ушёл вперёд и с облегченным всхлипом, я закрыл затвор. Смотреть в прицел было некогда. Левой рукой я принялся бешено вращать штурвальчик вертикальной наводки, а правую положил на спусковой рычаг. И как только левая рука встретила сопротивление, правая тут же рванула круглую рукоять вниз. Задранная до отказа вверх пушка, метнула в тёмное небо осветительный снаряд и экран командирского прицела просветлел.
Теперь можно было перевести дыхание и… убраться с этого места.
- Ложкин, давай малый назад, - сказал я, стащил с головы шлемофон и водрузил на неё наушники, после чего схватился руками за рукояти командирского прицела.
Снаружи была слышна азартная пушечная стрельба. В командирский прицел было хорошо видно, как в мою сторону начинают подтягиваться танки, активно расстреливая сразу две чужих машины, пытающиеся задним ходом вернуться на свою сторону холма. А в наушниках… Я даже не поверил своим ушам, когда услышал:
- Лом - красава! Давай ещё свет!
- Лому бабла отсыпать! Срочно!
- Ай, да бесполезная жестянка! Молодец!
- Гуд, с меня премия…
Вам переведено 30 гаек от игрока "Lok2147"-синий".
Вам переведено 30 гаек от игрока "Dekon"-синий".
Вам переведено 30 гаек …
Я сидел, млея от тихого счастья. Приятно после хорошо выполненной работы получать похвалы и награды.
Танкетка застрекотала движком и тронулась задним ходом вниз по склону, из-за чего я приложился лбом о металлическую штангу, на которой висел командирский прицел.
Блин! Я же чуть не забыл про главную цель!
Схватив микрофон, я нажал тангенту и громко сказал:
- Это Лом! Всем спасибо огромное. У меня большая просьба: вместо гаек - помогите мне связаться…
Рация вдруг зашипела и забубнила на разные голоса, хоть я и продолжал держать тангенту нажатой.
- Давай помогу, Лом, - откликнулся кто-то из союзников. - С кем связаться?
- Замолчал чего-то, - ответил ему кто-то.
- Просто недоделанный, - сказал вдруг отчётливо знакомый, слегка дребезжащий и картавый голос. - Думает, что он один в игре умный, а остальные - идиоты.
Противно квакнуло предупреждение о попадании моей танкетки в прицел слишком серьёзному противнику.
- Саурон, скотина, нет! - крикнул я в микрофон, но тут же понял, что все мои вопли не имеют сейчас ни малейшего значения. - Ложкин! Полный назад!
Танкетка встала и водитель что-то закричал, неслышимое из-за рёва громкого стрёкота двигателя.
- Пошёл! - заорал я, пиная его ногой в спину и лихорадочно натягивая шлемофон.
- Товарищ командир, - укоризненно сказал Ложкин. - Я не понимаю, что такое "полный назад". Мы и так ехали назад, а как ехать "полный"...
За миг до того, как огромный гаубичный снаряд, способный превратить мою танкетку в лепёшку просто своим весом, вломился прямо в нашу башню и взорвался, разбирая наши тела и броню то ли на атомы, то ли на пиксели, я ещё успел грязно выругаться.
12. Пулемёт - это маленькая пушка
- Так больше не годится, - сказал я, собрав экипаж в ангаре за деревянным столом. - Два человека не могут заменить целый экипаж в бою. Непонимание команд парализует боевую работу. Фамилии не подходят в качестве позывных для боя. Будем всё исправлять.
Экипаж слушал внимательно, разве что в рот только не заглядывал, чем и приводил меня в смущение.
- Давайте начнём с позывных, - сказал я. - Вот ты, Серпилин, будешь носить в качестве позывного укороченный вариант своей фамилии. Будешь "Серп".
- А я тогда буду "Звер", - сказал Зверев.
- А ты будешь "Зверь", чтобы слово получалось нормальное, а не огрызок фамилии.
- А я? - спросил Ложкин. - Ложь?
- Знаешь, - сказал я ему. - Это не самый благозвучный позывной. Вот тебя как зовут?
- Григорий.
- Ну, значит, будем звать тебя "Гриня".
- Что-то не намного короче получилось, чем "Ложкин", - сказал Серпилин. - Пусть остаётся под своей фамилией тогда.
- Ну ничего себе, - обиделся Ложкин. - У всех, значит, позывные, а я один с фамилией? Нет уж, буду "Гриней".
- А меня можете звать "Лом", - сказал я скромно. - И на том создание позывных будем считать завершённым.
- Не положено, - твёрдо сказал Серпилин. - Командира положено называть "командир" и никак иначе.
- Я командир, и я решаю, как меня называть.
- Никак нет, товарищ командир, - упорствовал Серпилин.
Спорить с программой? Плохая идея.
- Хорошо, - сказал я. - Командир - так командир. А вы, соответственно, Гриня, Серп и…
- Зверь, - подсказал заряжающий.
- Не четыре мушкетёра, конечно, - подытожил я, - но тоже ничего. Теперь договоримся про команды. Устав мне учить некогда, поэтому обойдёмся простым разговорным языком.
Я уже привык просыпаться после возрождения в своём ангаре. Огромное помещение даже начинало мне казаться вполне уютным. Продолжая объяснять экипажу нехитрые соображения о том, что не в точных командах счастье, а в понимании командира, я с новым для себя чувством хозяина, оглядывал доступное пространство, прикидывая варианты превращения хранилища техники в более приятное место обитания для живого человека. Ведь, сколько не проклинай психопата Саурона, возврат в нормальный мир от этого не станет ближе. А значит, надо осваиваться здесь так, словно собираюсь остаться здесь надолго. Заодно и свободного времени для бесплодных печалей меньше останется.
- Да мы всё поняли, командир, - сказал Серпилин, когда я принялся на третий, наверное, раз объяснять свою мысль, не видя ни следа понимания на спокойных до полного равнодушия лицах. - Может, поедим?
Шлемофон ранее я оставил на куске исковерканного железа, в которую превратилась наша танкетка, а вот очки нацепил на голову и поднял на лоб, чтобы не мешались. Теперь, когда пришло время разобраться с материально-экономической стороной нынешней жизни, я просто опустил очки на глаза и лёгкими движениями пальцев развернул меню.
За обнаружение цели и нанесение ей незначительных повреждений нам выдали достаточно средств, чтобы произвести лёгкий ремонт и пополнить запасы топлива и боеприпасов. Плюс, набралось чуть больше трехсот гаек в качестве премии от других игроков, но оказалось, что использовать эти средства я могу только для покупки премиальных услуг, а также товаров, способствующих комфорту экипажа или позволяющих изменить внешний облик танка. Печально обозрев груду металла, оставшуюся от танкетки, я тяжело вздохнул и начал искать новое средство, способное отвезти нас на поле боя. И желательно - в составе полного экипажа.
И вскоре, я нашёл то, что искал. Колёсно-гусеничный бронетранспортёр имел весьма условную броню толщиной три миллиметра, гордо именовавшуюся "противоосколочной". Зато требовал намного меньше топлива и мог развивать скорость не менее шестидесяти километров в час даже по пересечённой местности. Но главные его преимущества заключались в относительной дешевизне и способности перевозить до восьми человек. Осталось только как следует вооружиться и доукомплектоваться всем необходимым.
Пулемёт - ну да, в такую консервную банку пушку уже не поставишь - скорострельный, калибром 7,62 мм. Это в кормовой части, за дополнительной перегородкой. В передней части, в небольшом выступе крыше позади водителя, по умолчанию стоял пулемёт калибра 5,6 мм, но я решительно заменил его на точную копию кормового. Для унификации боепитания.
Запас патронов к пулемёту. Два пулемёта - два комплекта. Нет, лучше три. Дополнительные бронепластины. На трактор-то с жестяным кузовом? Беру, хоть это и уменьшит максимальную скорость на семь километров в час. Зато у водителя появилась дополнительная защита корпуса в передней проекции и бронежалюзи, а у пулемётчика - настоящее бронегнездо из двух, согнутых дугами, металлических листов, отгородивших его от остальных дополнительной металлической стенкой. В этот момент я пожалел, что в продаже нет машины с люком на крыше и пулемётной турелью с круговым сектором обстрела. Но ведь не всегда можно получить все, что пожелается, сразу.
После покупки топлива, из основных финансов осталась лишь мелочь, на которую я купил два ящика (акция! два по цене одного!) оборонительных, в рубчатой рубашке, гранат. Если Саурон снова попробует устроить нам издевательскую мясорубку близкими разрывами тяжёлых фугасов, гранаты внутри бронетранспортёра избавят нас от ненужных мучений.
Подтвердил весь комплект покупок вместе с автоматическим монтажом, и на третьем прямоугольнике, по соседству с двумя раскуроченными остовами предыдущих машин, в лёгкой вспышке золотистого света появился мой новый бронетранспортёр. Я сдвинул очки на лоб, полюбовался немного необычным сочетанием колёс и гусениц, длинным капотом, пулемётной башенкой; скептически поджал губы, оценивая пустынную раскраску кузова, испещрённого ровными рядами заклёпок, и, снова опуcтив на глаза очки, углубился в меню.
Теперь можно было поковыряться и в тех товарах, что покупались исключительно на премиальные деньги от игроков. Сразу же купил серо-зелёное камуфляжное окрашивание корпуса машины, кресла повышенной комфортности себе и Ложкину, обитые мягким материалом, широкие скамьи в десантный отсек, где будут находиться Серпилин и Зверев. Немного подумав, купил себе здоровый бинокль без футляра и тут же повесил его на шею. Почти в самом конце списка с удивлением обнаружил целый набор из чайника, четырёх кружек, пачки брикетированного чая, комкового сахара и мешка с галетами. И пусть на это ушло немало премиальных гаек, я посчитал, что это будет отличный подарок для экипажа, ничего слаще тушёнки ещё не видавшего.
Торжественное появление на столе чайного набора, экипаж встретил на удивление равнодушно. И только проследив за жадными взглядами, я понял, что всё внимание теперь приковано к новой машине.
- Занять места, - тихо скомандовал я, ощущая себя дрессировщиком, тщетно пытающимся отвлечь внимание хищных зверей от коровьей туши.
Экипаж сорвался с места и в мгновение ока оказался уже внутри бронетранспортёра. Со своего места за столом я видел через открытую дверь кабины, как деловито осматривается на месте водителя Ложкин, ворочает передним пулемётом Серпилин и мелькает за узкими бойницами, прорезанными в десантном отсеке, Зверев.
- Ну, что, командир! - крикнул, выглядывая из кормового люка, заряжающий. - Поедем воевать?
- А может сперва перекусим? - пригласил я, делая широкий жест в сторону стола, но ни один из членов экипажа на приглашение не "купился" и бронетранспортёр не покинул.
- Проклятые боты, - буркнул я разочарованно, взял две сухие галетины, и неспеша зашагал к машине.
Забравшись на командирское место справа от водителя, я впервые ощутил себя в более-менее человеческих условиях. Хоть и небольшие, прикрытые бронированными козырьками, окошки всё-таки давали достаточное количество освещения и позволяли спокойно разглядывать всё, что происходит снаружи. После тесноты и сумрака танковой рубки, бронетранспортёр казался огромным пассажирским автобусом класса "люкс". Позади меня, по центру машины имелась небольшая платформа с креслом для пулемётчика, в котором как раз с удобством устраивался Серпилин. Пулемёт целиком располагался в небольшом возвышении над крышей, но пулемётные ленты свисали вниз, и я живо представил себе, как они будут раскачиваться во время езды, и стучать по спинке моего кресла. Судя по оживлённой возне и доносящемуся время от времени "едрить", Зверев продолжал обживать кормовой отсек.
- А по-моему, неплохо, - сказал я, и, захлопнув дверь, развалился в кресле.
Командирский прицел обнаружился справа и чтобы заглянуть в него, мне пришлось повернуться всем корпусом. Прицел не работал, и я моментально потерял к нему интерес. Лобовое стекло, хоть и прикрытое бронежалюзи, давало приличный сектор обзора, но тёмную стену ангара мне разглядывать не хотелось.
- Экипаж бронированной машины номер триста двенадцать к бою готов!
- К бою.
Ложкин сделал резкое движение рукой и двигатель бронетранспортёра взревел, как самый настоящий танк.
Я наклонился вперёд, вглядываясь в асфальтово-чёрную стену ангара, чтобы не пропустить момент перехода на поле боя. Мне показалось, что по её матовой поверхности прошла волна, но ещё несколько секунд ничего не происходило. Мы продолжали в напряжённой тишине стоять посреди ангара, словно система забыла о нашем существовании.
Я повернул голову и посмотрел на Ложкина. Он застыл в картинной позе идеального водителя - хоть фотографируй и выпускай учебник "Как правильно сидеть за рулём". В руках у него, правда, была не рулевое колесо, а штурвал, но в танкистском шлемофоне на лётчика он всё равно походил слабо.
Вспомнив, что свой головной убор оставил на останках предыдущей машины, я слегка испугался, но мгновением позже с облегчением перевёл дух: шлемофон мой лежал на массивном кожухе, расположенном между мной и водителем. То ли Ложкин принёс, то ли система сама позаботилась о рассеянном командире экипажа.
Я поискал глазами гнездо для подключения шлемофона к бортовой сети, обнаружил его справа, на стене, позади командирского прицела, надел шлем на голову, поверх нацепил свои "очки-консервы", воткнул штекер.
-... слышишь? Едрить, меня что, никто не слышит? Командир!
Я прижал ларингофон пальцем к шее и быстро сказал:
- Слышу тебя, Зверь. Что там у тебя?
- Наблюдаю бой. Жду указаний.
- Какой ещё бой? - удивился я.
И в этот момент резкий порыв ветра разом сдёрнул в сторону занавес тумана, на котором всё это время сохранялось изображение стен ангара, и от увиденного я на несколько секунд лишился дара речи.
Бескрайнее жёлтое поле с небольшими островками леса, разбросанными редко, точно кляксы на большом листе бумаги. Невероятной глубины небо, переходящего от бледно-голубого вдали к тёмно-синему над головой с ослепительно ярким сгустком неистового белого огня, изображающего солнце. Небольшие холмы и лощины, одинаково густо покрытые спелой пшеницей. И на фоне всего этого великолепия - горящие танки.
Мы оказались в самой гуще ожесточённого боя, причём по какой-то прихоти гейм-дизайнера, первые тридцать секунд не было слышно ни звука, а всякое движение вокруг выглядело замедленным, точно в кино. Неторопливо поднимались и опускались языки пламени на ближайших горящих машинах, медленно полз в небо чёрный дым, лениво карабкалась на дальний пригорок танкетка.
- Это что за фигня? - спросил я, наклоняясь вперёд, чтобы лучше разглядеть происходящее.
И в этот момент, игровой сценарий отпустил сцепление и до отказа выжал акселератор.
Со страшным треском в сотне метров от нашей машины прямо в воздухе плеснул во все стороны разрыв. И тут же одновременно со всех сторон застучало и загремело на разные лады. Гавканье мелкокалиберных орудий и стрёкот пулемётов тонули в гулких разрывах фугасов и треске рвущих воздух осколочных снарядов, рёв танковых двигателей причудливо перемежался с резкими ударами металла о металл, и оттеняя звуковую феерию, где-то совсем недалеко страшно бабахали пушки большого калибра.
Оглушенный и почти контуженный я пялился на корпус большого танка, обведённого синей каймой, что выехал прямо перед моей машиной откуда-то справа, одним выстрелом буквально разметал в труху танкетку на дальнем и холме, и начал поворачивать тяжёлую угловатую башню в нашу сторону.
- Гриня, вперёд! - охнул я, севшим враз, голосом, но Ложкин услышал и, как мне показалось, просто изо всех сил топнул ногой по всем педалям сразу.
Бронетранспортёр обиженно взвизгнул шестерёнками и рванул так, что меня вдавило в спинку кресла. Справа мелькнул танк с огромным жерлом ствола большого калибра, нос нашей машины начал задираться и я потерял из виду землю с горящей техникой и теперь видел только раскачивающееся голубое небо в жирных полосах копоти многочисленных пожаров.
Позади что-то бахнуло так, что мне показалось, будто по крыше нашей машины саданули здоровой дубиной. Затем нос бронетранспортёра резко качнулся вниз и я увидел летящую навстречу землю. Резко откинувшись назад, я отчаянно замахал руками, пытаясь найти, за что зацепиться, схватился за ленту с патронами, свисающую с потолка, отпустил и мгновением позже нащупал какую-то жесткую ручку.