За этот день она умудрилась разбить чайную пару, перевернуть вазочку с вареньем и опрокинуть стопку белья прямо в таз с золой. А всё потому, что не замечала происходящего вокруг, прокручивая без конца в голове вчерашний разговор.
Встреча с Форстером у пруда испортила всё ощущение от праздника, и если бы только это! Много позже, в саду, её, наконец, нашла Франческа, которой сложный наряд Красной Королевы мешал быстро ходить, и усадив на скамью, взволнованно прошептала:
-Ах, Элла! Что я узнала!
...Ах, Фрэнни! Лучше бы ты не говорила этого!
Лучше бы ей было не знать, что синьор Грассо и этот «мерзкий гроу» ещё в первый день поспорили, что к концу свадьбы Габриэль будет мечтать о том, чтобы Форстер сделал ей предложение.
-Это всё Селеста! Нет бы сказала мне всё сразу, ещё в первый день! – Фрэн сочувственно сжала руку Габриэль. – Она, видите ли, забыла! А я знаю - не забыла она. Это она всё назло Паоле сделала, ты же знаешь какая она завистливая и жёлчная. Паола ещё по их приезду глаз положила на этого гроу, а Селеста, да простит меня Пречистая, слышала, как та им восхищалась, вот и не сказала – назло. Решила, пусть этот гроу тебя добивается, а не Паолу, вот и промолчала об этом споре. Я бы тоже не узнала, да она случайно проболталась: слишком много пунша выпила, и…
Фрэн тараторила без умолку, а Габриэль сидела, глядя прямо перед собой.
...Так вот почему он так вёл себя! Вот к чему все эти платочки, приглашения на вальс, корзины роз и обхаживание её отца! Всё это его упорство. Эти разговоры у пруда и советы… Всё из-за ящика вина? Боже, как низко!
...Но теперь все будут говорить об этом так, будто она, и правда, ждала этого предложения. Трудно было придумать что-то более отвратительное!
Общество ведь ради развлечения всегда предпочтет скучной правде пикантную ложь.
-Мы с девочками решили, что не будем теперь танцевать с этим гроу ни за что! Говорить такое никому не позволительно! Но, ты знаешь, Джованна, Лучиана и Паола – отказались! Ну, от Паолы-то я другого и не ожидала, но Лучиана, вот ведь подлая…
Фрэн взахлеб принялась рассказывать подробности бойкота, который разделил девушек на карнавале на два лагеря, но Габриэль её почти не слушала. Она думала о том, что по вине Форстера снова стала мишенью для светских сплетниц, что теперь только ленивый не будет обсуждать её положение, и называть её «бедняжкой». Девушкой, из-за которой спорили на ящик вина, девушкой, чья цена – дюжина шляпок!
...Милость Божья! Да за что ей такое наказание?
-Ненавижу его! - произнесла она вслух, глядя прямо перед собой. – Ненавижу его! Ненавижу! Фрэнни?
Она накрыла руку кузины своей ладонью, и глядя почти умоляюще, произнесла:
-Приходи завтра к нам на чаепитие? Отец пригласил этого Форстера, и я не знаю что делать! После всего этого я не смогу сидеть с ним за одним столом! И уйти нельзя.
-Ох, милая! Знаешь, я как-то его побаиваюсь… А кстати! Если взять Федерика и…
Габриэль схватила её за руку и воскликнула, не дав договорить:
-Точно! Давай пригласим их всех! Уж я-то знаю, как Форстер ненавидит капитана Корнелли! Их трое, а он будет один!
И Франческа идею с восторгом поддержала.
А вот сегодня утром вся затея с чаепитием, на котором сойдутся этот гроу и капитан Корнелли с друзьями, стала казаться Габриэль очень глупой. Собрать врагов за одним столом – мало ли чем такое может закончиться. Не хватало ещё, чтобы получился скандал или какая-нибудь перепалка. Поэтому в душе она очень надеялась, что после вчерашнего Форстеру всё-таки хватит благоразумия не приходить.
Но… она ошиблась.
Форстер явился точно в срок, даже чуть раньше, с коробкой из кондитерской мэтра Эспозито, в которой оказались самые дорогие пирожные, какие только можно было купить в столице.
Встречей и приёмом гостя занялся синьор Миранди. Он, прихватив бутылку лимонного ликёра, тут же повёл его в свой кабинет показывать монографию по туземным обычаям Бурдаса и свою коллекцию оружия, а пирожные перепоручил Кармэле.
Габриэль встречать гостя не вышла.
Она пряталась в своём саду, срезая засохшие цветы, и очень надеялась, что спасительная помощь в виде Фрэн, её кузена, и капитанов Моритта и Корнелли явится до того, как ей придется выйти к столу. Но помощь медлила, а через некоторое время на дорожке появились Форстер и синьор Миранди, направляясь в беседку, и отец принялся махать ей рукой. Габриэль вздохнула и пошла к ним.
Она ничего не скажет этому гроу. Не смотря даже на то, что после вчерашнего рассказа Фрэн, её ненависть к Форстеру достигла своего апогея.
Как и просил отец, она будет вежливой.
Она будет молчать и вести себя безразлично…
Она будет односложно отвечать на его вопросы...
Она не будет на него смотреть…
...Пречистая Дева дай мне сил!
Может быть, тогда он, наконец, поймёт, что ему здесь не рады. И она очень надеялась, что это чаепитие станет её последней встречей с Форстером.
-Синьорина Габриэль, - он церемонно поцеловал её руку, - рад вас видеть. Надеюсь, вам понравился вчерашний маскарад?
-Да. Очень. Было чудесно, - ответила Габриэль, сделав вид, что не заметила издёвки, прозвучавшей в его словах.
Она присела, стараясь смотреть на сад, всем своим видом показывая спокойствие и благоразумие, и пряча под столом руки, которые терзали батистовый платок. Впрочем, синьор Миранди занял всё внимание гостя, задавая ему один вопрос за другим, и тот вынужден был отвечать.
Габриэль сделала два глотка, а к пирожным даже не притронулась. Все её силы ушли на то, чтобы ничем не выдать тех страстей, что бушевали у неё внутри.
Она невольно слушала рассказы Форстера, разглядывая узор на чашках, и в другое время отметила бы, что рассказчик он прекрасный. В этот раз в его историях не было никаких кровавых подробностей, наоборот, в паре мест ей даже хотелось рассмеяться, но она подавила улыбку усилием воли. Не стоит давать ему повода думать, что он хоть немного ей интересен.
-Синьор Миранди, с моей стороны как-то невежливо, я ведь обещал Габриэль посмотреть её сад, а мы всё говорим о кинжалах и ружьях, - внезапно произнёс Форстер, - вы будете не против, если ваша дочь покажет мне предмет своей гордости, а затем мы продолжим нашу беседу?
Габриэль чуть чашку не выронила из рук.
...Вот же подлец!
-Разумеется! – воскликнул синьор Миранди. – Вы правы, она очень им гордится. Его заложила ещё покойная синьора Миранди. Жаль будет с ним расставаться. Элла, покажешь сад нашему гостю? А я отдохну немного тут, что-то снова колено побаливает…
И Габриэль на это даже разозлилась – колено у него вовсе не болело, он просто не хотел мешать дочери общаться с гостем.
Форстер подал ей руку, но она сделала вид, что не заметила этого жеста. Быстро выскользнула из кресла и раскрыла зонтик, стараясь укрыться в его тени не столько от заходящего солнца, сколько от внимательного взгляда гостя.
-Вы сегодня очень неразговорчивы, синьорина Миранди, - произнес Форстер, когда они отошли от беседки на несколько шагов.
-Всё, что я хотела вам сказать – я сказала вчера, включая просьбу не приходить, - отрезала она. – Но вы, разумеется, проигнорировали её. И почему я не удивлена?
-Да, вы много всего сказали вчера… не соответствующего этикету. И я не забыл, что вы ещё обещали надеть мне на голову ваш десерт, если я приду сегодня. Но всё равно я пришел. И даже принес запасной десерт… на всякий случай, - улыбнулся Форстер.
-Но вы всё равно пришли! Вы бы не были столь беспечны, мессир Форстер. Кто сказал, что я не сдержу своё обещание? - ответила Габриэль с вызовом.
...Зачем он её дразнит? Как можно быть таким навязчивым?
-Если это поможет вам простить меня - то я не против, - произнёс он с какой-то странной улыбкой.
Вообще сегодня он был странный. За всё время чаепития Форстер не сказал ни одной колкости, он был деликатен в выражениях и подчеркнуто вежлив, как истинный южанин. И не зная, что он за человек на самом деле, легко было бы обмануться.
-Прощу? Вас? – удивилась Габриэль. - За коробку пирожных? Или, может, у вас припасена ещё дюжина шляпок?
-Я не хотел обидеть вас, синьорина Миранди. Уж поверьте, действительно не хотел. И мне жаль, что всё так получилось, - произнёс он тихо.
Габриэль посмотрела на него искоса.
...С чего вдруг он стал таким покладистым?
-Вы просите прощения? Как странно… А как же ваша вчерашняя лекция о честности и лицемерии? И, о том, что вам не стыдно за ваши слова? И что «извиняться в силу традиций…», ну и так далее.
Она повернулась к нему и произнесла, подражая его манере речи:
-«Почему вы решили извиниться? Вам действительно жаль, что вы, возможно, сделали больно другому человеку, или вы решили извиниться потому, что…». Вы вчера говорили что-то подобное, насмехаясь надо мной. А сегодня мой черёд посмеяться над вашими извинениями. Оставьте их при себе. Я не собираюсь вас прощать.
Он снова улыбнулся и ответил, пропустив её колкость мимо ушей:
-У вас, и правда, очень красивый сад, синьорина Миранди. И вы, конечно, слукавили, сказав, что тут не на что смотреть. Расскажите о нём. Как называются эти розы?
Они свернули на боковую аллею, и огромный куст, усыпанный жёлто-персиковыми цветами, скрыл их от взглядов синьора Миранди и Кармэлы. Габриэль тут же остановилась, и резко повернувшись к Форстеру, спросила:
-Давайте начистоту, мессир Форстер - зачем вы здесь? Уж, понятно, что не затем чтобы полюбоваться на мои розы или кривые кинжалы отца! Уверена, в Бурдасе вы насмотрелись на них предостаточно. Вам так хочется досадить мне? К чему все эти извинения? Эта обманчивая вежливость? Что вам от меня нужно?
Форстер осторожно сорвал полураспустившийся цветок, понюхал, чуть склонив голову, и глядя внимательно на Габриэль, сказал:
-Эта роза похожа на вас, Элья, такая же прекрасная и колючая, - он воткнул цветок в петлицу и добавил, - зачем я здесь? Вообще-то, по двум причинам: первая – это попросить у вас прощения.
-В самом деле? – усмехнулась Габриэль, опустив зонтик.
-В самом деле. Я хотел сделать это ещё вчера, но наш разговор неожиданно… пошел не в том направлении.
-«Пошел не в том направлении?» Это так вы называете устроенную мне вчерашнюю… впрочем… неважно! Зачем вам моё прощение? – она внимательно вглядывалась в его лицо, пытаясь понять, с чего вдруг в этом гроу произошла такая перемена.
-Зачем? Ну, это уже вторая причина, по которой я здесь, милая Элья. И если уж совсем начистоту, то я пришел просить вашей руки у синьора Миранди, - ответил Форстер, глядя ей прямо в глаза.
-Что?
Габриэль потеряла дар речи. Она смотрела на Форстера и думала - он совсем спятил или продолжает издеваться над ней?
А Форстер, видя её замешательство, достал из внутреннего кармана сюртука чёрную бархатную коробочку, и открыл её.
На розовой атласной подкладке лежало кольцо. Изящное и красивое. Очень красивое. И… безумно дорогое.
-Габриэль Миранди, - произнёс он серьёзно, - я говорю совершенно искренне - выходите за меня замуж.
-Замуж? За вас? Да с какой стати! – выпалила Габриэль внезапно, и с ужасом глядя на кольцо, отступила на шаг назад.
Она растерялась, потому что никак не ожидала подобного предложения, и сказала первое, что пришло в голову. Нет, конечно, она отказала бы ему в любом случае, но зная заранее, что дело примет такой оборот, уж наверняка помучила бы его и отомстила за всё. А теперь её растерянность сыграла ему только на руку, и всё снова получилось как-то невежливо и даже неприлично.
-С какой стати? Хм. Интересный вопрос, - казалось, он не удивлён её растерянностью, - ну, например, потому, что я буду вам хорошим мужем.
-Хорошим мужем? Вы? Да ни за что! – воскликнула она, отсекая воздух рукой.
-Почему же вы думаете, что я буду плохим мужем? – он улыбнулся.
-Вы… вы самовлюбленный, невоспитанный, наглый… Неважно, - она не могла найти подходящих слов, чтобы охарактеризовать его в полной мере.
-Эти качества, даже если бы они у меня были, - он усмехнулся, глядя на её растерянность, - вовсе не мешают супружеству. Вы, кажется мне, милая Элья, совсем не разбираетесь в мужчинах.
-Я разбираюсь в них достаточно, чтобы понять, кто вы такой!
-И кто же я такой? Дикарь и лицемер? – он снова улыбнулся, и голос его был тихим, с какими-то странными бархатными нотками, от которых у Габриэль сердце пропустило удар. - Может, не такой уж и дикарь? И может, не так уж я и невоспитан, милая Элья? Я знаю о вас всё: что вы любите вальсы, пирожные и розы, вы сентиментальны, принципиальны и очаровательны. Вы мне нравитесь. И забудьте всё, что я говорил вам до этого, я был не прав, к дьяволу принципы, я смогу быть вам хорошим мужем, Элья!
-Вы… и я… о… нет, мессир Форстер! – отрезала Габриэль, чувствуя, как у неё краснеют уши и дрожат пальцы сжимающие ручку зонта.
-Значит, вы мне отказываете? – спросил он, ничуть не изменившись в лице.
-Да, - ответила она резко.
-Может быть, вам дать время подумать? Не принимайте решение так поспешно.
-Не о чем тут думать! Я не выйду за вас замуж, даже если вы будете последним мужчиной во всей Баркирре! – с этими словами она чуть отступила назад.
-Позвольте спросить, почему?
-Я ещё не вполне готова для брака, - ответила Габриэль с достоинством и расправила складки на платье, пытаясь вернуть себе самообладание.
Форстер окинул её странным взглядом, и произнес, прищурившись:
-Это что ещё за вежливая чушь? По мне, так вы вполне готовы. Уж простите мою бестактность - я же гроу и дикарь, а мы привыкли называть вещи своими именами. Это, кстати, называется честность, - он смотрел на неё внимательно и сосредоточенно, - так что со мной не так, Габриэль? Я не слишком богат? Некрасив? Незнатен? Может быть, стар для вас?
В его голосе ей почудилась досада и обида, а ещё - насмешка. И она готова была поклясться, что он расстроен.
...Из-за ящика вина? Немыслимо!
-Ну, раз вам недостаточно деликатного - «я ещё не вполне готова для брака», то извольте, - произнесла она, выпрямившись и чуть вздёрнув подбородок, - я не люблю горы, не люблю вас и совершенно ничего не понимаю в овцах! Как вам такая причина?
Форстер сделал полшага ей навстречу, а она снова отступила, выставив между ними раскрытый зонтик, как щит.
-Не любите меня? – спросил он, усмехнувшись криво, и усмешка эта была недоброй. - Вы что же, собираетесь замуж по любви? Простите, но вы производите впечатление рассудительной и умной девушки, Габриэль. А я в жизни не слышал большей глупости, чем брак по любви… в вашем положении.
От его слов и тона, каким он это сказал, всё её самообладание снова как ветром сдуло.
...Он что же - решил выиграть свой спор любой ценой? Так сильно ему нужно её согласие, чтобы хвастать этим, распивая треклятое лиарнское с синьором Грассо? Потом, очевидно, заявит, как он спас «бедняжку» Габриэль от участи старой девы или приживалки! И как она была счастлива этому предложению!