В главном доме все комнаты первого этажа соединялись между собой, так что уютная гостиная в форме буквы Г соседствовала с просторным бестолковым помещением, которое служило сразу и кухней, и столовой, и второй гостиной. Полли с Заком подошли к дому с северной стороны, поднялись на ступенчатую веранду, где до сих пор была не убрана летняя мебель.
– Надо будет помочь дедушке отнести все это на зиму в кладовку, – заметила Полли. – А то сейчас уже слишком холодно, чтобы обедать на веранде.
Она повела Закари на кухню. Оттуда приятно тянуло стряпней и дымом яблоневых дров. За овальным столом, на котором стояли чашки и блюдо с коричными тостами, сидели четверо. Бабушка, увидев их, встала:
– А, вы все же встретились! Вот и хорошо. Входите, чайник как раз вскипел. Закари, познакомься, это моя старинная подруга, доктор Луиза Колубра, а это ее брат, епископ Нейсон Колубра.
Епископ встал и протянул Закари руку. Он был одет в узкие джинсы и полосатую тенниску. Из-за худобы он казался еще выше, чем был на самом деле. Полли подумала, что он похож на цаплю. На пальце длинной, крепкой руки сверкало крупное золотое кольцо с великолепным топазом, которое особенно бросалось в глаза на фоне простой деревенской одежды.
– Вот, – проговорил епископ, – вышел на пенсию и приехал жить к сестренке.
По сравнению с братом невысокая узкокостная доктор Луиза казалась крохотной. Если епископ напомнил Полли цаплю, то доктор Луиза в своей клетчатой юбке и кардигане смахивала на дрозда. Она тоже пожала руку Закари.
– Кейт Мёрри называет меня своей старой подругой. Хотелось бы знать, что она имеет в виду под «старой»!
– Старую дружбу, конечно, – отвечала Поллина бабушка.
– Доктор Луиза! – Полли села за стол, жестом пригласив Зака занять место рядом. – А мы вашу тезку видели!
– Но ведь это не может быть та самая Луиза Большая? – Доктор взяла тарелку благоухающих тостов с корицей и поставила ее перед Заком.
– Извините, – Закари пристально посмотрел на доктора, – а можно еще раз – как ваше имя?
– Луиза Колубра.
– Понял, понял! – торжествующе воскликнул Зак. – «Colubra» – это же «кобра» по-латыни!
– Ну да, верно!
Полли посмотрела на него с восхищением. Закари уже не первый раз демонстрировал великолепную эрудицию. К примеру, Полли помнила, как он ей объяснял, что возможности греческой архитектуры были ограниченными, потому что греки не изобрели арку. Она подошла к буфету и достала кружки для себя и Зака.
– Мои дяди назвали змею в честь доктора Луизы.
– Но почему же «Большая»?
Епископ улыбнулся:
– Ну, нашу-то Луизу большой не назовешь. Я так понимаю, змея довольно большая – по крайней мере, для своего вида, – а Луиза не очень.
Полли поставила кружки на стол.
– Все-таки объяснять про Луизу Большую тут, при докторе Луизе, намного проще, чем там, у каменной стены.
На дровяной плите кипел чайник. Крышка на нем подпрыгивала. Поллин дедушка взял его прихваткой и долил кипятку в заварочный чайник.
– Чай перестоялся. Лучше разбавить.
Он поставил чайник обратно на плиту и налил чаю Полли и Закари.
Епископ протянул руку через стол и взял себе коричный тост.
– Собственно, мы к вам заявились потому, – сказал он, проглотив кусок тоста, – что я нашел еще один.
Он указал на предмет, смахивающий на буханку хлеба, который лежал рядом с кружкой Поллиного дедушки.
– На камень похоже, – заметила Полли.
– Это и есть камень, – подтвердил епископ. – Обычный камень из обычной стенки. Но нет. Посмотрите внимательней!
Полли показалось, что она видит на камне какие-то линии. Да нет – скорее всего, это просто царапины, появившиеся, когда старая стена оседала или ее вело во время морозов…
Однако Закари осторожно провел пальцами вдоль царапин:
– Да ведь это же огамические письмена!
Епископ расплылся в удивленной и радостной улыбке:
– Именно, молодой человек, именно! А вы откуда знаете?
– Один из моих начальников в Хартфорде интересуется такими камнями. А я там чуть с ума не сходил от скуки, в этом душном офисе, и рад был любой возможности поболтать. Лучше уж про огамические письмена, чем про дела о врачебной халатности. – При этих его словах доктор Луиза заметно напряглась. – А потом, – продолжил Зак, – интересно же: неужели люди из Британии бывали тут, на Северо-Американском континенте, целых… целых три тысячи лет тому назад?
– И тебя выгоняли из крутых частных школ за неуспеваемость? – удивилась Полли.
Он улыбнулся и отпил чаю:
– Ну, если мне что-то интересно, я это запоминаю!
Он протянул кружку, и Полли налила ему еще.
Поставив чайник на стол, она осторожно потрогала камень:
– Так это такая письменность?
– Угу! – ответил епископ, пережевывая кусок тоста.
– И она называется о… о…
– Огамические письмена.
– А что тут написано?
– Ну, если я перевел все правильно, что-то о Венере, мирных урожаях и милостивом правлении. А вы как думаете, молодой человек?
Закари покачал головой:
– Да я же впервые в жизни вижу настоящий огамический камень. У моего шефа есть кое-какие фотографии, но он-то в основном интересуется теорией – кельтами, друидами, которые жили бок о бок с туземцами и, может быть, даже в браки вступали…
Полли пригляделась внимательнее. Она с трудом разобрала пару горизонтальных линий, от которых вверх и вниз отходили какие-то отметины.
– Какой-нибудь фермер использовал этот камень для постройки стены и даже ничего не заметил?
Бабушка поставила на стол новое блюдо с тостами и забрала пустое. Аромат корицы смешивался с душистым дымком из камина.
– Двести лет назад фермеры всеми силами боролись за выживание. Да и сегодня – многие ли фермеры дают себе труд приглядеться к тем камням, которые по весне выворачивают из земли? – спросил дедушка.
– И все равно это пока что наш самый обильный урожай, – вставила доктор Луиза.
Поллин дедушка привычным жестом подвинул повыше очки:
– А если бы они даже и увидели значки на камнях и поняли, что это не случайные царапины, все равно не имели бы ни малейшего представления, что они означают.
– А ты что, имеешь? – рассмеялась его жена.
Он рассмеялся в ответ:
– Ладно, сдаюсь! Если бы не Нейс, я бы так и пребывал в блаженном неведении.
– Ну, у вас такая работа, – улыбнулась доктор Луиза, – что вы вечно витаете где-то среди звезд!
– Надо вам сказать, Луиза, что у астрофизиков обычно нет времени глазеть на звезды.
– Нейс, а где вы нашли этот камень? – поинтересовалась миссис Мёрри, садясь за стол и наливая себе еще чаю.
– В той самой каменной стенке, через которую надо перелезть, когда идешь к Звездному Валуну.
– В той стенке, где живет Луиза Большая! – воскликнула Полли. Ну конечно, почему бы епископу и не знать про Звездный Валун? Это же было любимое место всей семьи Мёрри, а не только ее мамы!
– Первые поселенцы, – продолжал епископ, – были так заняты, расчищая поля! Неудивительно, что они не обращали внимания на каменья с огамическими письменами.
– Огамические письмена – это был такой алфавит, – пояснил Зак Полли. – Кельтский алфавит с пятнадцатью согласными и несколькими гласными. И еще несколько знаков для дифтонгов или двойных согласных, например ng.
– Однако же огамический язык был больше устным, чем письменным, – добавил епископ. – Интересно было бы твоему шефу взглянуть на этот камень?
– Да у него челюсть отвалится! – ухмыльнулся Зак. – Но только я ему ничего не скажу. А то он явится сюда и захочет заграбастать все себе. Нетушки!
Он посмотрел на часы и встал:
– Ну вот что, у вас тут чудесно, и я очень рад со всеми вами познакомиться, но только я совсем забыл про время, а мне надо к ужину быть в Хартфорде. Можно, я еще как-нибудь заеду?
– Ну конечно! – Миссис Мёрри тоже встала. – В любое время! А то Полли тут никого и не видит, кроме нас, четырех ископаемых.
– Никакие вы не ископаемые!.. – начала было Полли.
Но бабушка продолжала:
– Тут у нас по соседству мало молодежи, и мы все переживаем из-за этого.
– Приезжай на выходных, – предложил мистер Мёрри.
– Да, Зак, приезжай! – поддакнула Полли.
– На самом деле до выходных ждать не обязательно, – ответил Закари. – Я свободен по четвергам после обеда.
Он посмотрел на Полли, Полли улыбнулась ему.
– Я приеду в четверг, можно? Тут и езды-то чуть больше часа. К двум я уже буду у вас!
– Конечно! Будем ждать.
Чета Мёрри и Полли проводили Зака из кухни мимо лаборатории миссис Мёрри и через гараж на улицу. Красная спортивная машинка Зака была припаркована рядом с ярко-голубым пикапом.
– Радость и гордость Нейса! – кивнула на пикап миссис Мёрри. – Он водит как сумасшедший. Приятно было познакомиться, Закари! Ждем тебя в четверг.
Закари пожал руки дедушке с бабушкой и мимоходом поцеловал Полли.
– Какой славный молодой человек, – промолвила миссис Мёрри, когда они возвращались в дом.
На кухне епископ эхом повторил ее слова:
– Какой приятный юноша!
– Не удивительно ли, – заметила миссис Мёрри, – что он знает об огамических камнях?
– О них выходила пара статей в хартфордских изданиях, – сообщила доктор Луиза. – Но юноша и в самом деле умный и обаятельный. Только чересчур бледный. Похоже, он слишком мало бывает на свежем воздухе. Где ты с ним познакомилась, Полли?
Полли присела на корточки перед камином.
– Я с ним познакомилась прошлым летом в Афинах, по дороге на конференцию на Кипре.
– А сам он откуда?
– Он из Калифорнии, его отец занимается всяким крупным международным бизнесом. Так что, когда Закари путешествует по Европе, он не ездит с рюкзачком, а останавливается в лучших отелях. Но, по-моему, он довольно одинок.
– Он сейчас в колледже учится?
– Да. Зак довольно поздно поступил в колледж. Он плохо учился в школе, потому что ему было скучно и он не видел смысла стараться.
Котенок-подросток выбрался из кладовки, пересек кухню и запрыгнул на колени к Полли. Та потеряла равновесие и села на пол.
– Где же ты был, Адрон? – спросила Полли, почесывая за ухом полосатую головку.
Доктор Луиза вскинула брови:
– Самое подходящее имя для кота физика, занимающегося элементарными частицами!
– А я подумал, что это вариант имени Андрон, – мягко заметил епископ.
– Или что мы его неправильно произносим? – предположила миссис Мёрри.
– Это тоже название какой-то элементарной частицы, да? – осведомился епископ со вздохом.
– Кейт, а почему бы вам с Алексом не завести новую собаку? – спросила доктор Луиза.
– Ананда дожила до шестнадцати. Не так уж давно мы без собаки.
– Все-таки без собаки у вас тут чего-то не хватает.
– Вот и Сэнди с Деннисом то же самое твердят. – Миссис Мёрри отошла от плиты и принялась задергивать занавески на широких окнах кухни. – Но мы же собак никогда нарочно не заводили. Они как-то сами заводятся.
Полли блаженно вздохнула и уселась поудобнее. Она любила своих дедушку с бабушкой, доктора Луизу и епископа за то, что они поддерживали ее, вселяли в нее веру в безграничность собственных возможностей. Дома, на острове Бенн-Сид, Полли была старшей дочерью в большой семье. А тут она оказалась единственной, со всеми привилегиями единственного ребенка. Она подняла голову и проводила взглядом дедушку, который взял огамический камень и положил его на буфет.
– Три тысячи лет… – сказал он. – Для Галактики это не так уж и много, но для человека это огромный срок. Давно минувшие времена с нашей, ограниченной точки зрения. Но когда отправляешься в космос, обыденные понятия времени и пространства теряют смысл. Мы еще очень многого не знаем о времени. Нам никогда не вырваться за пределы Солнечной системы, пока мы будем думать о времени как о реке, текущей только в одном направлении, к морю.
Он погладил камень.
– А другие огамические камни ты находил? – спросила Полли.
– Я – нет. Нейс находил. Знаешь, Нейс, ведь Полли могла бы тебе помочь с переводом. У нее настоящий талант к языкам.
Полли залилась краской:
– Ну, дедушка, я же просто…
– Ты знаешь португальский, испанский, итальянский и французский. Разве нет?
– Ну да, но…
– А ты же вроде бы еще и китайский учила?
Тут Полли рассмеялась:
– Ну, может, и за китайский со временем возьмусь. Я правда люблю языки. Вон, прошлым летом я немножко подучила греческий…
Миссис Мёрри зажгла две керосиновые лампы, стоящие на столе по обе стороны от горшка с геранью.
– Полли скромничает. Все, кто ее знает, – и родители, и дяди – сходятся на том, что у нее удивительные способности к языкам. – Тут она, к облегчению Полли, сменила тему: – Луиза, Нейс, а вы ужинать-то останетесь?
Доктор покачала головой:
– Да нет, мы лучше домой. А то в темноте Нейс водит машину, как адская летучая мышь.
– Луиза, ну в самом деле!..
– Я приготовила огромную кастрюлю куриного рагу и овощи. Оно сейчас доходит на бунзеновской горелке в лаборатории. Если вы не поможете, мы с ним и за неделю не управимся!
– Неудобно как-то: вечно вы нас угощаете…
– А давай мы сегодня посуду помоем, – предложил епископ. – Устроим Полли и Алексу выходной!
– Договорились, – ухватился за эту идею мистер Мёрри.
Доктор Луиза вскинула руки.
– Ну все, сдаюсь! Алекс, Кейт, – она указала на огамический камень, – а вы в самом деле все это принимаете всерьез?
– Как ни странно, да, – ответил мистер Мёрри. – И кельтов, и друидов, и все прочее. Кейт все еще сомневается, но…
– Но нам в свое время приходилось принимать всерьез куда более странные вещи, – закончила миссис Мёрри, направляясь к двери. – Я пошла за кастрюлей. Пусть дойдет тут, на кухне.
– Там, в лаборатории, такая холодина! – Полли поежилась. – Бабушка сегодня утром мне показывала, как работать с газовым хроматографом, но у меня на носу выросли сосульки, и она отправила меня греться. Дядя Сэнди обзывает меня болотным цветком.
– Все равно все эти приборы у твоей бабушки только для виду, – с улыбкой произнесла доктор Луиза. – Настоящая-то работа идет у нее в голове.
– Ну, без бунзеновской горелки мне все равно никак не обойтись. Полли, может, пойдешь поплаваешь? Бассейн у нас самое теплое место в доме, сама знаешь.
Это было время ежевечерних тренировок Полли. Она охотно согласилась. Ей нравилось плавать в темноте, при свете звезд и молодого месяца. Плавать и думать.
– Увидимся за ужином!
Она встала и сбросила с колен упирающегося Адрона.
Полли поднялась наверх. В первый день, когда дедушка с бабушкой водили ее по дому, она еще не знала, где ее поселят. Любимой маминой комнатой была мансарда, где стояла просторная латунная кровать, – родители Полли ночевали там во время своих нечастых визитов. На втором этаже располагалась комната бабушки с дедушкой, с величественной кроватью под балдахином. Напротив была комната дядей, Сэнди и Денниса, с их старыми узкими кроватями. В тех редких случаях, когда вся большая семья собиралась вместе, все кровати пригождались. Имелась и еще одна комната, где тоже можно было бы устроить спальню, но там находился дедушкин кабинет, с книжными шкафами, обшарпанным секретером и диваном-кроватью, на случай наплыва гостей. И еще комната дяди Чарльза Уоллеса – самого младшего из маминых братьев.
Полли испытывала довольно неприятное чувство, что в доме дедушки с бабушкой у нее нет и не будет своей комнаты. Несмотря на то что у нее было шестеро братьев и сестер, она привыкла, что у нее есть собственная комната, где лежат ее вещи. У каждого из детей ОʼКифов была своя комната, пусть и крошечная: мама с папой считали, что в большой семье ребенку особенно важно иметь свое личное пространство.
Поднимаясь по лестнице, бабушка сказала:
– Мы немного прибрались в комнате Чарльза Уоллеса. Она небольшая, но, думаю, тебе там понравится.
«Прибрались» – это слабо сказано. Комната имела такой вид, будто дедушка с бабушкой уже давно знали о приезде внучки, хотя решение было принято буквально только что, всего за три дня до того, как Полли посадили на самолет. Когда речь шла о решительных действиях, ее родители не имели обыкновения тянуть резину.