----
*Гарсиа Лорка — Сонеты тёмной любви
Глава 8. Ты будешь навсегда любовной пыткой мне!
Глава 8. Ты будешь навсегда любовной пыткой мне!*
Когда взлетали птицы, падал снег
Ложась на землю хлопьями и кровью.
Как будто бес в тебя вселился,
Криком изойдя. Ты очередью
Пропахал сердца, обрушив своды тьмой.
И на мгновение стало тихо.
До этого мне не приходилось видеть кан-альфу в деле. Я не понимала истинной силы этого имени. Как и не понимала, насколько может быть сильным король-альфа.
На моих глазах произошла почти мгновенная частичная трансформация правой руки мужчины, она раздалась вширь, покрылась шерстью, отросли когти и пальцы скрючились. С небывалой лёгкостью он схватил за шею немаленького Михо и поднял над собой, глубоко впиваясь в плоть. Его рык подобен взлёту самолёта, грудной и очень-очень низкий. Этот звук отразился от стен, дублируя и повторяясь вновь и вновь. Казалось он спустился до самого подножия замка, принуждая всех пасть ниц. Даже мне досталось, я беспомощно сжалась в комочек, прикрывая руками уши.
А когда наступила звенящая тишина, он пригвоздил Михо к полу, выбивая из него дух. И всё закончилось. Только клочья одежды на полу, а рука вновь рука, не лапа зверя. Он тяжело дышит, смотрит перед собой, шумно раздувая ноздри, едва сдерживая эмоции. Передо мной закашлялась Хельга. Приходя в себя, переворачивается на живот и сплёвывает сгустки крови. Кажется, Михо сильно повредил её грудь.
Заметив, что дочь очнулась, Вельямин перешагнул через распростёртого Лико и подошёл к ней. Склонившись, внимательно осмотрел её раны, слегка нахмурившись.
— Как ты могла позволить ему так себя задеть? — пожурил он, помогая подняться.
— Он стал диким, не так ли? — прохрипела она, прижимая руку к ране. — Ничего, я быстро восстановлюсь.
— Как и он, — Вельямин оглянулся на поверженного мужчину. В том коридоре появилось несколько растерянных стражников. — Ахлик будет наказан за свой просчёт, — и уже обращаясь к солдатам, — в камеру его да в кандалы! Чтобы ни единого шанса сорваться!
— Это он напал на меня в коридоре? — поднимаясь и подходя к ним, спрашиваю осторожно.
— Узнаем, когда очнётся, — кивнул Вельямин. — Может и он.
Взглядом пройдясь по мне и убедившись, что цела, Вельямин взял под руку дочь, чтобы отвести в лазарет. Тем временем люди и волки прибывали. Рык кан-альфы отразился на всех, как и то, что они видели перед глазами. Михо волоком протащили мимо меня, а возле остановился один из стражников.
— Вас отвести в вашу комнату? — безэмоционально спросил он.
— Да, — согласно кивнула. Ещё вчера я сделала записи о своём прошлом, пришла пора передать их Вельямину.
На полпути нам повстречался уставший и какой-то болезненный Дельмир. Он немного прихрамывал, но спину держал всё также прямо. Заметив меня, немного посветлел лицом, будто я ему нравлюсь.
— Опять в центре событий, Елена? — почти весело спросил он. — Рад, что лазутчика поймали. Жаль, что это оказался наш доктор.
— Да, придерживаюсь того же мнения.
Мой сопровождающий отошёл в сторону, словно решив, будто нам надо поговорить наедине. Без палки, пострадавшей от столкновения с Михо, чувствовала себя неустойчиво, но перед таким, как Дельмир слабость показывать нельзя.
— Как прошла охота? Что вас так задержало? — будто непринуждённо выпытываю у него.
— Нам повстречался вепрь, — скупо ответил он. — В холке выше вас почти в два раза.
Представив этого мутанта, невольно воскликнула: — Так не бывает!
А он усмехнулся: — Ольга тоже не верила. Пока не увидела своими глазами. Она сравнила его с… слон?
— Ох ты ж… — вырвалось несколько непечатных слов. — Как вы живы-то остались после встречи с таким существом?!
Кажется, я нашла ключик к этому вояке. Все любят лесть, восторженные глазки и внимание. Отослав стражника прочь, Дельмир решил лично проводить меня до комнаты, попутно рассказывая, как он вдвоём с Вельямином завалили этого монстра.
Только после этого сообщил действительно важные новости. В результате стычки со зверем, несколько волков пострадали, как и он сам. Пришлось заночевать далеко от привычных заимок. Когда раздался барабанный бой, Вельямин и несколько волков отправились на поиски, обратно вернулся он один. Сказал, что это была засада, но подробностей не сообщил.
Самое главное — завтра они отправятся большим отрядом, так как кан-альфа определил, где всё-таки засели дикие.
— Так что, милая лэри, скоро всё закончится, — криво ухмыльнувшись, заявил Дельмир, открывая передо мной дверь. — Отдыхайте, вечером эта история обрастёт ещё большими привлекательными подробностями.
— Очень на это рассчитываю, — сладко улыбнувшись, отвечаю ему. — Уверена, вы знаете массу историй про монстров из вечных лесов.
— В последние годы, такие твари — редкость. Уж больно хорошо дикие их проредили, — покачал головой он. — А вот в былые времена, да… Охота всегда приносила удовольствие, — в его глазах мелькнул волчий голод и он быстро облизнул губы. Очнувшись, скользнул взглядом, вновь «обворожительно» улыбнулся и попрощался.
Оставшись одна, медленно вползла в комнату, сгибаясь как старушка. Теперь, когда не надо держать лицо, позволила и мелкую дрожь в пальцах и боль в спине и ноге. Как и прерывистое дыхание от схлынувшей волны адреналина. На лбу наверняка будет шишка, раз голова раскалывается от боли. Устало повалившись на кровать, прикрыла глаза. А потом резко распахнула их, перевернулась и уставилась на свой стол.
Все полки выдвинуты. Кто-то забрал мои записи.
***
Я не чувствую себя в безопасности. Однако немного странно понимать, что это больше не волнует. Просто хочу быть немного злой. Безжалостной. Принимая эту себя как данность. Как привычку, отринув свои слабости. Ведь как много их умудрилась показать всем в этом замке. Неспособность постоять за себя.
Всё перечёркнуто и избито. Даже не знаю, что подумать.
Скоро придёт Иза, чтобы помочь подготовиться к ужину в общей зале. Соберутся все и бог знает, что там будет.
В моей новой комнате, куда так поспешно переселили, есть зеркало. Большое зеркало и столик. Дамский уголок с косметикой и украшениями будто перенесённый из моего мира. В комнате теплее, чем в остальном замке, на стенах постеры известных картин из моего мира в золоченных под старину рамах. На окнах ажурные занавески, пол покрыт плотным и мягким ковром, в вазах искусственные цветы, а шкафы распухли от количества платьев и костюмов. Обжитая комната, с пылью и паутиной по углам. Выцветшая от одиночества. Безлюдности. Печали.
Я сижу за столиком, за которым многократно сиживала Ольга, вперившись взглядом в своё отражение. Мои волосы забраны наверх, шея обнажена и при тусклом, угасающем дневном свете, едва-едва видна. Моя поза неподвижна уже много часов. С того момента, как поняла, что меня обокрали и у кого-то есть записи о моей жизни. Но кто сможет их прочесть, кроме Вельямина? Может Хельга? Или Ахлик? Броне русский даётся с трудом, вряд ли она осилит письма. Дельмир по-русски говорит с акцентом, но не думаю, что он умеет читать. В результате вопросов становится ещё больше.
Кто знал, где и главное что искать?
Я бы хотела сосредоточиться на этих вопросах, но было кое-что поважнее. Кое-что, что не отпускало от зеркала и не давало расслабить напряжённую спину. Что-то, что вызывало сухие слёзы в глазах.
Мой шрам. След укуса Лико. Я носила его почти год. Метка волка. Моя защита и моё проклятие. Этот укус спас меня от смерти. Но и привёл к запутанной истории любви между мной, Лико и Арманом. Он вновь, и вновь спасал жизнь, когда умудрялась попадать в плохие места. Сегодня была прочерчена последняя линия.
Это был выброс адреналина? Последний всплеск силы, что заложил Лико? Прощальный акт, завершение нашей истории?
Я касаюсь своей шеи, пытаясь хоть что-то почувствовать. Малейшую неровность, любой след. Но ничего нет.
Наша связь окончательно и бесповоротно разрушена. А значит, я больше не в безопасности.
***
Не дожидаясь Изы переоделась в вечернее платье с высоким воротом, полностью скрывающем шею. Как и руки до запястий, и ноги до щиколоток. Служанка помогла с макияжем и укладкой, попутно передав, что процедура прощания с Лидией завершена. Было немного жаль, что не позвали, но я понимала — люди мне не доверяют. Оставалось принять это как данность.
Спустившись вниз, застала только Ахлика с Вельямином. Оказалось, что кроме них никого не будет. Дельмир допрашивает Михо, Брона неважно себя чувствует после охоты, а Хельга ещё не выздоровела и предпочла провести этот вечер в одиночестве. Ахлик как-то очень быстро ушёл, выдержав в моём обществе всего минут пятнадцать и всё это время находясь под чересчур пристальным вниманием недовольного кан-альфы. Видимо сильно досталось от брата за случившееся. Со словами глубочайшего извинения и под предлогом проведать жену, он сбежал, оставив нас наедине.
За длинным столом, заставленным приборами и пустыми тарелками, друг напротив друга, не вдоль, а поперёк, мы медленно вкушаем пойманную дичь. Вель молчалив как никогда, а мне и хочется поговорить, но и страшно — не знаю, с чего начать.
— Я написала тебе письма, — неожиданно для самой себя, заявила вдруг, отставив пустую тарелку в сторону.
Вельямин резко оторвался от мяса и уставился немигающим взглядом.
— Как и обещала, помнишь? Ты — мне, я тебе. В письме рассказала всё, что со мной случилось и хотела передать тебе, как только вернёшься с охоты, — продолжила говорить, попутно делая небольшой глоток красного вина. — Сегодня, вернувшись в комнату, обнаружила, что письма исчезли. Кто-то забрал их.
— Как этот человек мог узнать об их существовании? — спокойно спросил он.
Отрицательно покачала головой, сама задаваясь тем же вопросом.
— Хотя постой… нет, меня не это интересует, — вдруг заговорил он почти гневно. — Мне вот больше интересно, как это ты смогла отбросить Михо через весь коридор? Не списывай всё на шрам…
— Его больше нет, — оборвала его, коснувшись шеи и расстёгивая воротник вплоть до груди, чтобы показать ему девственно чистую кожу. — Он исчез сразу после нападения Михо. Теперь я обычный человек.
Отпустив ткань, медленно опустила руки на серую скатерть. Пальцы не дрожали, они зудели, выдавая мою нервозность.
— Теперь… вы выкинете меня из замка? — в наступившей звенящей тишине голос прозвучал отчаянно и жалко, как у девчонки у доски.
А Вельямин молчал. В этом весь он. Если Арман любит поговорить, ему нравится слушать собственный голос, то Вель предпочитает звучные паузы и пронзительные взгляды. Одним движением глаз, способен вызвать бурю или опустить на самое дно.
Когда он поднялся, вздрогнула, но не оторвалась от стола, предпочитая боковым зрением отслеживать его перемещения по залу. Мужчина обошёл немаленький стол и приблизился ко мне. Моя голова склонилась ниже, когда он коснулся шеи и медленно ощупал бывшее место укуса. Его рука осторожно спустилась ниже, тогда как мой пульс подскочил выше. Он почти коснулся груди, когда вскочила с места, задевая приборы на столе и обрушивая их со звоном на пол.
Выскочив из-за стола и отбежав на приличное расстояние, возмущённо уставилась на него, застёгивая платье на все пуговицы.
— Вы ошиблись! — проговорила сквозь зубы.
Его взгляд — как тяжёлое махровое одеяло накрывает с головой. Он медленно приближается ко мне и я делаю много-много шагов назад, пока не упираюсь в стенку, головой ударяясь о раму картины. Волк оторвался всего на мгновение. Один-единственный взгляд вверх и в глазах проступил разум. Он пошатнулся, ухватившись за спинку стула, а затем грузно осел вниз, пряча лицо в руках.
Пару минут ждала, что он очнётся, скажет что-нибудь, а не дождавшись, заговорила сама: — Это начало дикости, не так ли? Потеря контроля?
Отойдя в сторону, глянула за спину. Там висел портрет Ольги в белом шёлковом платье. На нём она уже не молода, но всё также прекрасна. Тот, кто рисовал, вложил всю душу в работу, передав лёгкость и воздушность женщины. Малый укол зависти разрушился под пониманием — она спасла меня от падения… в пропасть?
— Я увидела этот взгляд, когда ты смотрел на труп мальчишки. И потом замечала его, когда били барабаны… или когда ты смотрел на меня, — говорила аккуратно, осторожно подбирая слова и не спеша подходя ближе.
В зал вошла незнакомая служанка. Увидев, что мы не за столом, оступилась, чуть не выронив поднос с чайником. Махнув рукой, жестом велела ей выйти и не возвращаться, а сама присела рядом, пододвинув стул поближе, чтобы говорить шёпотом.
— Это можно остановить?
Я схватила его за запястья и неторопливо убрала ладони от лица, чтобы понять, что с ним. А он отвернулся, чтобы не встречаться взглядом. Догадка пришла моментально. Стыд и боль. Страх.
— Ты думаешь, что убил Лидию, когда пришёл ночью ко мне, — зашептала едва слышно, — но ты не помнишь этого. Не знаешь наверняка и эта мысль гложет тебя.
— Я кан-альфа, — хрипло заговорил он, поворачивая голову и устало глядя на меня. Изумрудные глаза потемнели от мрачных мыслей. — Моё падение — падение всего замка.
— На то и идёт расчёт, — продолжаю говорить предельно тихо, ещё придвинувшись к нему. — Тот, кто это делает, просчитал всё. Михо, ты… я. Он расшатывает психику, чтобы никто не мог оказать сопротивление. А ты — главная цель.
Неожиданно Вельямин коснулся щеки прямо возле глаза, проводя линию по шраму. Это было так интимно, что я растерялась и не сразу отпрянула в сторону.
— Прости, — извинился он. — Ты во многом права, Елена. Но не стоит закручивать всё сильнее, чем есть на самом деле. Михо уже во всём признался. Его боль — отражение падения. Убийство Лидии — вина и раскаяние, наложенные на проснувшуюся дикость. Он будет в камере, пока не решу, что с ним делать. Но ты всё равно права. Я падаю. И чтобы падение не случилось — необходимо до полнолуния найти Райво и остановить его. Эти барабаны… они оглушают, влезают в подкорку и разрушают личность. Их надо уничтожить.
— А что будет потом? — несмелой рукой касаюсь спрятанной под воротником платья шеи. — Как человек я больше не могу находиться под вашей защитой.
Вель схватил мои руки, сжимая в кулаках, заставляя придвинуться ближе. Он наклонился, чтобы между нами оказались считаные сантиметры и едва-едва слышно прошептал:
— Но мы же оба знаем, что всё не так. И в моей защите ты не нуждаешься. То, что ты сделала… нельзя списать на укус.
— Что тогда это было? О, и не надо обвинять меня невесть в чём! Для меня это стало таким же сюрпризом, как и для тебя! — не отстраняясь, сохраняя близость, говорю с чувством, вкладывая в каждое слово всё, что накопилось. — Со мной постоянно происходят странные вещи и я устала слушать невразумительные объяснения! Шрамы от нападения омеги, укус Лико, новые нападения, нервы! Нет. Влияние троелуния? Трижды нет!
— Что ты сказала? — Вель внезапно отстранился, почти испуганно уставившись на меня.
— Троелуние, — повторилась, пытаясь сообразить как это будет на их языке. — Три луны на небе одновременно.
— Откуда ты это знаешь? — всё с той же тревогой в голосе спрашивает он.
— Не помню, кажется это сказала Эльза, — напрягшись, вспомнила наш разговор. — Несколько дней в месяце я становлюсь более подвержена своим эмоциям. Кстати, почему-то в этом мире, когда всходила полная луна, со мной этого не случилось, — удивлённо воскликнула, складывая мозаику в единое целое. — Эльза утверждала, что эта раскованность — последствие нападения омеги. Что они дичают несколько дней в месяце, когда восходит полная луна. Когда все три луны восходят.
Не знаю почему, но я почувствовала себя обманутой.
— Это невозможно, — вновь шёпотом заговорил он. — У нашей планеты два спутника. Красный и синий. Синий не влияет на диких и даже становясь за планетой, почти не заметен на небосводе, белым пятном выделяясь только днём. Другое дело красный спутник. Именно его полноту через несколько дней следует ожидать. Когда случается затмение синей луны — это праздник. Считается, что в это место пришла благодать зачатия. А когда красное затмение — горе. Волки закрываются по домам, чтобы не видеть красный цвет, который будит в нас всё самое худшее.