Повесив на свободный крюк светильник, замерев ненадолго, не глядя в клетку, всё-таки собралась с духом и окликнула его:
— Михо?
Скрежет остановился, фигура замерла. Потребовалось всего мгновение, чтобы он вернулся к своим делам, но эта пауза дала надежду, что Михо в сознании.
— Михо, это ты? — ничего лучше в голову не пришло. В этот раз он не отреагировал и я продолжила говорить. — Нам надо поговорить о той ночи, когда погибла… Лидия.
Её имя всколыхнуло тёмную кучу и оттуда раздался негромкий рык, от которого «встрепенулись» мурашки.
— Ты был в моей комнате в ту ночь? — в ответ опять тишина.
Тогда решила зайти с другой стороны. Подойдя чуть ближе к камере, заговорила весьма осторожно подбирая слова:
— Вчера я была на похоронах. С ней попрощалось много человек. Все любили её. Не могу поверить, что её больше нет. Она боялась…
— Замолчи! — прорычал Михо, плотнее сворачиваясь в клубок, как настоящий волк.
— Тогда просто скажи это, — воскликнула негромко. — Скажи, что пришёл в мою комнату в ту ночь следом за Вельямином. Скажи, что напал на неё и убил, предлагая своему кан-альфе разделить трапезу! Скажи это и я уйду!
Это как по щелчку пальцев. Щёлк и вот он уже висит на прутьях клетки, просунув голову-морду, скалясь, демонстрируя острые клыки и злые волчьи глаза. Кандалы заржавели от старости и лопнули, оставшись браслетами на его запястьях и лодыжках. Такая скорость вынудила отступить и я чуть не упала, врезавшись в стенку.
Несколько раз щёлкнув пастью, пытаясь добраться до меня, он резко остыл и отступил назад, скрываясь в тени.
— Не смей обвинять меня, сука! — последнее слово угадала, он говорил на языке волков.
— Тогда говори! — крикнула в ответ подходя совсем близко к камере на расстоянии вытянутой руки. — Скажи, в чём ты меня обвиняешь!
— Всё началось, когда ты появилась в этом мире, — он говорил спокойно, будто и не было этой вспышки агрессии. — Барабаны зазвучали, когда на тебя началась охота! Тебя загоняли, ты пришла сюда и привела дикость за собой!
Его речь звучала сумбурно и не очень понятно, а переспросить не могла. Я «догадывала» его предложения, уловив суть — осада замка началась вместе с моим появлением. Совпадение?
— Ты не слушаешь! — внезапно крикнул он совсем как обиженный ребёнок. Его лицо-морда выступила из тени, демонстрируя сведённые кустистые брови.
— Ты убил Лидию? — задала прямой вопрос, а он рассмеялся.
— В ту ночь у твоей комнаты было многолюдно, не правда ли? Почему ты решила, что это сделал я?
— Потому что ты хотел её, а дикость обнажает и искривляет чувства. Потому что ты стал диким из-за своих желаний. Потому что ты по ту сторону решётки, Михо! — выпалила одним длинным предложением звенящим от злости голосом. — Просто скажи это!
— А может это сделал наш кан-альфа? — он выпустил длинный язык и медленно облизал губы, задевая щёки, в его глазах вновь зажегся опасный огонёк. — Как сама думаешь? Кстати, он приходил недавно. Спрашивал. Он не помнит о той ночи столько, сколько помнишь ты. Только кровь на губах и ярость в чреслах, — последнее слово он выделил, плотоядно скалясь. — Он ведь трахнул тебя той ночью, ведь так? С недавних пор я чую всю гораздо острее и сразу понял, чем вы занимались!
— Поэтому ты убил её?
— Замолчи! — заорал он, обрушившись всей массой своего тела на прутья. — О, как же я жду следующей ночи! Совсем скоро мы поменяемся местами! Я буду медленно рвать тебя на куски, наслаждаясь твоими криками! Я сожру твои потроха, а потом помочусь на твои останки!
От омерзения передёрнуло. Это был уже не Михо. Ничего не осталось от доктора, даже оболочки. Безумный зверь, одержимый жаждой крови. Я не получу признания — у него осталось только одно желание — мучить меня. По глазам видно — он наслаждается устроенным представлением, вкусно расписывая всё, что сделает со мной, когда выберется из камеры.
— Я порекомендую Вельямину отрубить тебе голову, — когда он иссяк, высказалась спокойно. — В тебе не осталось и капли рассудка. Даже те дикие, с которыми столкнулась в лесу, вели себя более человечно, чем ты.
— У тебя ужасный акцент, — заявил он в ответ. — Я буду рад вырвать твой поганый язык и сожрать его вместе с губами!
— О, до Ганнибала Лектора тебе далеко, — я рассмеялась, представив себе сцену из знаменитого фильма. Параллель проводилась с натяжкой, но даже такая малость всколыхнула тоску по дому. Сколько ещё пройдёт времени, прежде чем покину этот холодный и жестокий край?
Я уже уходила, когда позади прозвучал немного усталый голос настоящего Михо:
— Берегись, Елена. В этом замке полно тайн. Спроси себя, кто мог хотеть твоей смерти больше чем жизни Вельямина?
Перевод в голове сбоил. Я не поняла его фразы, но переспросив не получила ответа. Он вновь сгорбился в углу, сливаясь с темнотой. В нём ещё остался Михо, но этих остатков слишком мало. Думаю, он и сам уже не понимает, кто или что он такое. Я уходила, не получив ответов, только ещё больше вопросов.
***
Ночью было тихо. Барабаны не вили свою дикую песнь, только ветер выдувал из скал заунывные мотивы холода. Стояла полночь, небо грязно-серое, затянутое облаками, едва-едва пропускавшими свет одинокой почти полной луны.
Мы с Хельгой расположились в её комнате. Она не хотела ночевать в бывших покоях её матери, поэтому незапланированный девичник проходил у неё. Я не ожидала увидеть девчачьи рюши, но хотя бы какой-нибудь намёк на женственность всё же думала найти. Однако девушка предпочитала суровый минимализм. Никаких картин на стенах. Тускло-серые краски в мебели, небольшое зеркало в углу и маленький шкаф. Перехватив взгляд, Хельга пояснила, что раньше здесь всё было по-другому, но после смерти матери, она перестала нуждаться в красоте. Стало всё равно что носить и как выглядеть.
— Ты не мечтаешь о любви? — мой вопрос должен был быть опровергнут со всем пылом, но одного взгляда было достаточно, чтобы понять — Хельга разочаровалась в любви и в мужчинах.
— Я младше тебя, хотя по вашим меркам мы почти погодки, — продолжила тему, когда мы устроились в постели с лёгким ягодным вином и жалким подобием сухофруктов. — Но я прошла через такое, что должно было навсегда отвратить от этого чувства. Меня били, насиловали и принуждали. Ломали, я тебе рассказывала об этом. Уже даже не могу вспомнить, какой была до того. Каково это чувствовать истинную невинность и безопасность? Я завидую тем, кто живёт и не знает, каково это — помнить о боли, — скупая улыбка коснулась губ и моментально пропала. — Ты понимаешь, о чём говорю?
— Да, — односложно ответила она, приложившись к железному кубку.
— Мы обе прошли через ад, но я верю, что всё в наших руках. Я могу позволить боли затопить моё сердце и вырвать из него чувства. Но я этого не хочу, — последовав её примеру и осушив бокал, потянулась за бутылкой и освежила их, наполнив комнату ягодным ароматом. — Любовь и влюблённость — это то, что ведёт меня вперёд. Шанс когда-нибудь забыть о кошмаре, через который прошла…
— Ты больше не отмечена волком Лико. Что будешь делать? Вернёшься к нему или останешься здесь? — она говорила вполне серьёзно.
— Я не могу остаться, — нахмурилась, не понимая, к чему она клонит.
— Вы оба тянетесь друг к другу. Зачем сопротивляться этому? — она пожала плечами, делая небольшой глоток. — Ты пробуждаешь моего отца. Если бы не дикие, всё было бы совсем по-другому. Подумай об этом. Здесь, под защитой кан-альфы ты будешь в безопасности. Алхимик не достанет тебя из-за гор. Силёнок не хватит, — и она улыбнулась.
— Я не могу остаться!
За стеной раздался грохот, будто что-то с силой ударилось оземь. Мы замерли, прислушиваясь — но на улице только сильнее завывал ветер, обещая устроить настоящую бурю ночью. Видимо что-то сорвалось от такой силы.
— У меня есть семья. Моя сестра находится под властью Кая. Как я могу их бросить? Как я могу бросить Армана…
— Ты совсем не знаешь его! — процедила она, щёлкнув языком. — Хочешь я расскажу занимательную историю о твоём Армане?
Не дожидаясь согласия, Хельга заговорила с такой желчью, что стало не по себе.
— Его семья — элита среди высших семей. Но он не был старшим ребёнком, всего лишь второй альфа, родившийся у пожилого отца. Вместе с ним на свет появилась и Мирана. Сестра-близнец. С детства не разлей вода. Незадолго до смерти отца случайно гибнет старший альфа в семье, его место занимает Арман. Вот совпадение? Он был совсем юн, но его умения и характер выделили волчонка среди остальных. Он был любовником короля… вместе с сестрой.
Хельга остановилась, чтобы перевести дух.
— Его сестра забеременела от Демьяна и это возвысило их до немыслимых высот. Всё самое лучшее доставалось семье Гарнто. Мать короля была в восторге от невесты, называла её солнышком и одаривала драгоценностями и мехами из лучших зверей. А потом случился выкидыш и Мирана слегла, — Хельга тяжело вздохнула, но заметив сочувствие в моих глазах, оборвала: — Не стоит их жалеть! Когда Мирана поправилась, король пришёл к ней, чтобы вновь зачать ребёнка, ведь девушка была первой, кто вообще смог забеременеть от него. Арман остановил Демьяна! Он пошёл против короля и не отдал ему свою сестру! — зло заговорила девушка. — Ты понимаешь, как это ненормально? Без наследника, мы все обречены, а он помешал королю! За такую дерзость, Демьян сослал Армана сюда в дальние пределы, чтобы парень набрался уму. А Мирану подарил врагу — соседнему королю, чтобы «укрепить» связи и показать прочность своей власти.
До меня не сразу дошло, что не так сделал Арман. Я не подданная короля, чтобы испытывать безусловную верность, поэтому посчитала поступки волка правильными. Он защитил сестру от насилия. Ещё одну беременность девушка могла и не пережить.
— Не видишь в этом преступления? — заметила она. — Уверяю, скоро передумаешь. Арман умён. Когда он понял, что из той дыры, куда его сослали просто так не выбраться, он пошёл на крайность. Демьян обожает саблезубых кошек. Особенно крупных тварей, которые обычно охотятся стаями. Арман был прилежным учеником и быстро приблизился к кан-альфе Уко Соймоир, став его правой рукой, как Дельмир для Вельямина. Достигнув такого положения и заполучив власть в свои руки, он собрал отряд и под предлогом обычного патруля, углубился в лес, рассчитывая убить саблезубого тигра и притащить шкуру этого зверя королю. Он планировал выманить тигра из леса в заранее приготовленную ловушку, а в качестве приманки использовал деревню людей. Человеческий запах для лесной твари — как лакомство. Арман не учёл, что стая саблезубых будет так велика и умна, — Хельга ненадолго замолчала, глядя в пустоту. — Я была совсем маленькой, когда это случилось. Арман поймал и убил саблезубого тигра. Но стая этого зверя проникла в деревню и вырезала её подчистую прежде чем волки Уко добрались до неё. Арман не стал дожидаться кары альфы, он разделал хищника, забрал шкуру и потащил её в столицу. Там он пал в ноги королю, подставил шею и покаялся во всех грехах. Этого оказалось достаточно, чтобы Демьян простил Армана, но недостаточно, чтобы вернуть Мирану.
Хельга оставила меня наедине со своими мыслями, сама погрузившись глубоко в себя. Когда она заговорила вновь, её слова впились под кожу как тонкая рыбная чешуя.
— Елена, пойми, всё, чего желает Арман — это вернуть сестру домой. Они близнецы и связаны крепче чем ты можешь себе представить. На вид Арман полностью подчинён королю и исполняет его волю, но папа говорит, что этот волк сам себе на уме. Всё, что он делает, делает ради себя и Мираны. Пойми, когда она вернётся к нему, не будет никаких Елена, Арман и Лико. Нет, будет только Арман и Мирана, может быть Лико. Теперь понимаешь?
— Он говорил о другом, — тихо сказала ей. — Он никогда не упоминал о сестре. Он говорил, что его сослали сюда из-за того, что он чуть не убил женщину чужой триады, так как был влюблён в их альфу. Зачем он солгал?
— Он не лгал, Елена. Он переставил события местами. Эта история привлекла внимание Демьяна к Арману. Такая страстность импонирует нашему королю.
Страстность или холодный расчёт? Мне начинает казаться, что я совсем ничего не знаю о мужчине, которого… люблю? Или же мной искусно манипулировали, пока пыталась справиться с внутренними и внешними демонами? С каждым днём прошлое отдаляется от меня, скрывается в ледяной дымке разума, пасуя перед доводами и логическими цепочками. Я всё ещё страстно хочу вернуться домой, но причины меняются. Словно начинаю понимать из чего состою, какие частицы личности прячутся под кожей. Я должна научиться честно и трезво оценивать как себя, так и тех, кого выбираю… и кто выбирает меня.
----
*Шарль Бодлер — Фонтан крови
Глава 10. Мы скоро в сумраке потонем ледяном
Глава 10. Мы скоро в сумраке потонем ледяном*
Во мгле затаился под чёрной луной,
Он чует дыхание, он рядом со мной!
И как бы я не пыталась сбежать,
Следы заметая, во тьме исчезая,
Зверь знает, где надо меня разыскать.
И как же отныне мне выживать?
Хрусталь и звон колокольный. В чёрный вплетаются все оттенки синего, фиолетового, бирюзового и серого. С неба сыпется зимний дождь, иголками создавая тихую и мягкую музыку. Надо мной три луны. Красная как запёкшаяся кровь пульсирует, внутри спутника бушуют смерчи, она кипит всеми страстями, манящая, будораживающая, злая. Синяя луна налилась цветом так, как почти никогда не наливалась в реальности. Это океан, сладкий и горький одновременно. Синевой он успокаивает, и соблазняет, увлекает в водную пучину, противопоставляя себя красному. А между ними чернее ночи, холоднее и страшнее самой тьмы, набухает чёрная луна. Из неё вырываются протуберанцы, как из солнца, только наоборот. Кажется, что она через них стремится поглотить остальные две луны и скоро обрушится на землю. И как шар прокатится по планете, сметая всё на своём пути.
Удивительное сочетание цвета и яркости делают эту ночь невероятно сочной и мелодичной. Странный дождь, а луны в сотни раз больше, чем в действительности, далёкая мелодия и зимний, наполненный крупным и тяжёлым снегом, лес.
На поляне я одна. Ни Лико, ни Арман не явились в сон. Мне не снится прошлое и уж точно не будущее. Это как фантазия, сказочное сновидение, подобно которому никогда ничего не снилось. Здесь нет страха и холода. Только покой, бесконечный и манящий, не мёртвый, не как то видение смерти, куда чуть не затянуло, когда покусал Райво. Нет, это место — словно долгожданный дом. И кажется, что среди деревьев запряталась хижина, уютный домик у воды с мельницей и конюшней. Кажется, здесь уже была. Всё знакомо вплоть до извилистой веточки на ближайшем дереве.
Но это не мой дом. И я — не я.
Оборачиваюсь, прислушиваюсь к новым плотным звукам. Кто-то идёт, разрушая зимний дождь. От шагов трясутся и падают деревья, снег осыпается, обнажая голую кору. Через мгновение вижу в ночной дымке, подсвеченный сиянием лун, силуэт огромного волка. Для него я на один зубок. Как древний дух леса, он выше деревьев — почти под сотню метров. Здоровенное чудище, чёрное и лохматое. Если бы не свет лун, его совсем и не было видно. Только очертания, шумное дыхание, запах травы и мокрой шерсти.
Он наклоняется вперёд, втягивая запахи, и открывает глаза. Один — белый, другой — чёрный. Его морда, которая в несколько раз больше меня, останавливается на расстоянии нескольких метров, отчего вижу призрачность фигуры — он прошёл ветви насквозь. От близости такой туши замирает дыхание, останавливается движение, мир теряется. Вижу только его глаза. Вижу, как он рассматривает меня и от этого костенею.
Есть я и волк, и музыка ветра, дождя. Фантасмагория? Иллюзия? Или что? Глядя в глаза зверя, чувствую родство, сопричастность. Словно хочу назвать его… отцом?
Я делаю то единственное, ради чего снится этот сон. Опускаюсь на колени и подставляю шею, подчиняясь духу и предлагая себя.
Глаза закрываю, а открыв — оказываюсь в комнате, это смежное со спальней Хельги помещение. Уже утро, светает. Первая ночь, когда не было слышно барабанов. К хорошему или плохому — об этом узнаем совсем скоро.