Как же здорово было бы всегда так летать! В бесконечность и обратно, без единой чёткой мысли, под серой вуалью зимы. Никаких тревог, никаких страданий. Только вечная тишина, нарушаемая только едва ощутимым биением колокольчиков. Кристальная чистота.
Кажется, что погружаюсь в неё всё глубже и глубже, тело опускается на бархатную снежную перину, укутывая меня нежнейшим покрывалом, растворяя сознание в лёгкой неге.
— Елена!
Имя как кинжал из прошлого, бьёт по вискам, принуждая открыть глаза. И увидеть повсюду кровь. Но стоит моргнуть, как опять вокруг чистейший снег. Белое на белом. Тёплое и спокойное. Веки вновь тяжелеют, голова клонится к земле.
Теперь голос настырнее зовёт и прямо в ухо кричит имя, снова и снова: «Елена, Елена, Елена!»
Я поднимаюсь и вижу, что всё моё тело покрыто спёкшейся кровью. Бурые пятна повсюду, а надо мной он. Лица не вижу, позади расцветающее солнце, прогоняющее черноту.
— Елена, вернись! — произносит он до боли родным голосом, но я не могу узнать его. Как будто его и нет.
Он касается лица и прикосновение напоминает о доме. От этого всё не комфортнее. Снег не кажется мягким, а ветер тёплым. Нет, спокойствие бьётся осколками, его никак не получается вновь собрать. Я предчувствую подступающую боль и воспоминания о том, что случилось. Сердце стучит громче, нарушая безмолвие леса.
— Но я не хочу возвращаться, — захныкала от страха. — Мне там плохо! Так плохо, что больше нет сил сражаться! Я так устала, так от этого устала!
— Я жду тебя, Елена, — неумолимо говорит он, и в его голосе нет ни капли сочувствия или жалости. Только упорство, твёрдость и решительность. — Ты не уйдёшь от меня вот так.
Он наклоняется вперёд и целует в губы, касаясь совсем-совсем нежно. Я тону в этом поцелуе и всё вокруг взрывается беспощадным огнём.
Я открываю глаза и вижу над собой мужское лицо. Всё расплывается, остаются только зелёные как винная бутылка глаза, неотрывно глядящие на меня. Он что-то спрашивает. Слова повторяются снова и снова, но я не знаю их языка, сознание путается и вместо мужчины вижу солнечные лучи и его, целующего в губы, зовущего по имени, не дающего вернуться обратно в заснеженный мёртвый лес.
— Елена, меня зовут Елена, — говорю из последних сил и проваливаюсь в спасительную пустоту, где нет ни боли, ни снега, ни ветра, ни зимы.
----
* Шарль Бодлер — «Совы»
Глава 2. Агаты с отблеском металла
Глава 2. Агаты с отблеском металла*
Выживание — упрямая наука.
Чуть в сторону шагнёшь и ускользнёт.
Ты — не сдавайся, будь лучше сукой…
Что выстоит наперекор всему.
Пробуждение вялое, сонное, тяжёлое и невероятно тёплое. Как будто в бане. Всё липкое и потное. Приоткрыв глаза, вижу нечёткий женский силуэт на фоне небольшого окна, остальное утопает в темноте. Пытаюсь приподнять руку, но не могу, пульсирующая боль прошлась от запястья до шеи и я оставила попытки. В горле совсем пересохло, как в пустыне, даже жжёт от сухости. Я тяжело вздыхаю и полностью открываю глаза.
Обстановка бедная. Грубая деревянная мебель. Никаких украшений, картин или занавесок. Кровать, рядом тумбочка, несколько табуреток, кресло, шкаф, комод, маленькое зеркало и стол. Ничего больше нет. Скромное помещение. Соображаю туго, но понимаю, что здесь нет электричества. В комнате с правой стороны выступает каменная кладка, судя по всему, это печка. От неё отапливается комната. На тумбочке использованные свечи, в стенах вставлены подсвечники с стеклянными крышками. Интересно выглядело дневное освещение. Напротив единственного окна на стене висело зеркало под небольшим углом. Рядом с окном на стене висел блестящий металлический круглый поднос. Точно такой же напротив него. Всё вместе давало чуть больше света.
Заметив, что я проснулась, ко мне подошла молодая девушка, стоявшая у окна. Она присела на табуретку, внимательно изучая моё лицо и давая мне время привыкнуть к ней.
Красавица. Первое что приходит на ум. Короткие чёрные волосы, выразительный изгиб густых бровей. Грубый мужской стиль в одежде подчёркивал мягкость черт лица. Полные тёмные губы, родинка на подбородке, яркие насыщенные зелёные глаза, небольшой нос. Она двигалась плавно и уверенно. Хозяйка положения. Чувствовалось, что она привыкла командовать и отдавать приказы. Упрямый взгляд и вызов в каждом движении. Сильная и чертовски привлекательная девушка. От неё сложно оторвать взгляд.
— Ты проснулась, — сухо заговорила она. — Повезло. Ты везучая. Дважды выжить после столкновения с дикими, это сильно. Тебя запомнят, человек.
В её голосе сильный акцент, но говорит правильно, вызывая вопрос: где она учила язык?
— Где я? — голос похож на воронье карканье.
Девушка взяла со столика небольшой кувшин и чашку, наполнила водой и поднесла к губам, помогая приподняться в постели. Несколько глотков чистейшей мягкой воды и уже чувствую себя намного лучше.
— Северный замок, пределы вечного леса, — отвечает она. — Мой отец спас тебя от волка по имени Райво. Повезло, что он почувствовал на тебе знак другого волка. Иначе проще было бы добить, чем пытаться спасти. Ты пролежала без сознания две недели. Я рада, что ты идёшь на поправку.
Вновь попытавшись пошевелить правой рукой, заметила плотные бинты.
— Не могу пошевелить…
— Он почти перекусил запястье. Хорошо, что не началось заражение. Наш врач заштопал все раны, но восстановление зависит только от тебя. В столице смогли бы сделать больше. Но здесь не столица, — она говорила сухо и безэмоционально, просто констатировала факты, наблюдая как я перевариваю её слова. — Скорее всего, ты навсегда останешься калекой. Райво нанёс глубокую рану на внутреннюю часть бедра левой ноги. Не думаю, что ты сможешь бегать.
В подтверждении её слов, сразу застонала, пытаясь пошевелить ногой. Хорошо, что чувствовала её. Каждый пальчик, нога не парализована. С рукой дела обстояли куда хуже. Откликался только большой палец. Согнуть или подвинуть — нет, слишком сильная боль.
— Мне нужно вернуться домой, — осторожно высказала просьбу. «Дома мне помогут. Здесь просто не умеют проводить хирургические операции.»
— Это невозможно в ближайшие… полгода, — девушка запнулась, видимо считая в уме. Она чисто говорила по-русски, хоть иногда и путала окончания, да и акцент жуткий. Но её речь в разы лучше слов Райво. — Но об этом будешь говорить с отцом, когда он вернётся. Они нашли лагерь диких, поэтому его не будет несколько дней.
— Спасибо, — поблагодарила её, опускаясь обратно на подушку. Даже это простое движение вызвало острый приступ мигрени и я закрыла глаза.
— На тебе метка беты. Кто он? — внезапно спросила она, когда я почти погрузилась в сон.
Я напряглась. Мне не хватало времени, чтобы обдумать что и как говорить. Всё, что знала, это то, что Кай связан с королём Демьяном. Арман служит этому же королю. Лико… тоже? Боже, я совсем ничего не знаю! Совсем!
— Это земли Демьяна? — спрашиваю очень осторожно.
— Интересно, — воскликнула она. — Чьи же ещё они могут быть? Земли других королей защищены неприступным горным хребтом и северным морем. Только Демьяновы страдают от нападений из вечных лесов. Ты ничего не знаешь об этом мире, верно?
— Мой… возлюбленный носит имя Лико. Я, он и волк с именем Арман планировали сформировать триаду, когда меня обманом завели в лес. Оттуда я как-то попала сюда, — отвечаю максимально расплывчато, не сводя с неё взгляда.
Услышав имя Арман, она оживилась. Это имя ей знакомо.
— Когда вернётся отец, ты расскажешь ему всё. И он решит, что с тобой делать, — заключила она, после недолгих размышлений. — Пока отдыхай. Позже вернусь с врачом, который осмотрит тебя и вынесет вердикт. Как знать, может это временная передышка и впереди тебя ждёт смерть.
— Спасибо за откровенность, — не выдержав, выпалила. — Вы умеете поддержать!
— Пожалуйста, — ответила она, пожав плечами.
Встав, девушка неловко похлопала меня по левой руке, а затем направилась к выходу.
— Как вас зовут? Откуда вы там хорошо знаете мой язык? — не утерпела и задала мучивший вопрос.
Она остановилась в дверях, обернулась, нацепив дежурную улыбку.
— Зови меня Хельга. Мать обучила, — не дожидаясь ответа, девушка вышла из комнаты.
***
И потекли дни.
Доктор, носящий имя Михо, помог определиться с моим будущим. Какая ирония — я никогда больше не смогу бегать. Волк выдрал кусок мышц с бедра, чудом не задев бедренную артерию. Благодаря связи с Лико, скорость регенерации позволила остаться в живых. На этом везение закончилось. Хромота — навсегда. Как и скованность правой, ведущей руки. Мне придётся разрабатывать левую, так как на правой работают только большой и указательный пальцы. Рука сгибается в локте, но медленно. От обморожения чуть не потеряла несколько пальцев на ногах. И умудрилась переболеть пневмонией. Если бы не Лико…
Почему так трудно вспомнить его лицо?
Из-за травм не могла обслуживать себя самостоятельно, поэтому ко мне приставили служанку. Человек. Она знала русский и помогала учить местный. Лидия таскала меня в ванную, мыла, обстирывала, подкладывала судно, кормила, ухаживала. Я чувствовала себя чуть ли не барыней и терпела со скрипом, понимая, что из-за слабости не в состоянии позаботиться о себе.
Потом доктор разрешил вставать и начались тренировки ходьбы вместе с костылями. Деревянные палки с набитой подушкой для подмышек. Адски больно, неудобно, но другого здесь не нашлось. Волки быстро поправляются, а людям сойдёт и то, что есть.
Как сказала Хельга, это проблема всех дальних пределов. Мы отгорожены от остальной территории скалистым хребтом, через который проходят только два перевала, на зиму занесённые снегом и не доступные для прохождения. Дальность пути, трудная и опасная дорога сильно сократили блага цивилизации. По её словам, в столице есть и электричество, и отопление, и водоснабжение. Здесь есть генератор, но он сломан.
Я увидела куда попала только на третий день пробуждения, когда с помощью Лидии смогла выйти в общий коридор, а оттуда на балкон вздохнуть свежего воздуха.
Это огромный замок-крепость, возвышающийся над скалистой местностью. Благодаря своему расположению, со стены открывался отличный вид на вечные леса, утопающие в сизом тумане. Сама постройка имела ступенчатую систему, где замок смещён к дальнему краю, за которым начинался обрыв, затем следовала первая каменная стена, высотой метров пятнадцать плюс каменное естественное подножие, что образовывало первую ступень. На второй ступени находились хозяйские постройки и складские помещения, дома селян, которые на зиму возвращались в крепость, а летом уходили из замка для обрабатывания земли. Стена, отделявшая вторую от третей ступени, имела рост под двадцать метров, подножие не меньше пяти. Последняя ступень носила оборонительный характер, там располагались казармы, кузница и оружейная. Высота последних стен была больше тридцати метров плюс имела несколько сторожевых башен, окольцовывающих мощное сооружение.
За пределами крепости простиралась пустынная каменистая местность, в отдалении, параллельно вечным лесам виднелась ближайшая деревенька, которая редко пустела зимой. Из-за близости к замку местные не торопились бросать свои дома. Более того, рядом протекала речка, которая спускалась с обрыва, превращаясь в почти горный ручей с кристально-чистой водой, благодаря этому рядом с ней находилась крупная мельница, перемалывающая зерно почти всех окрестных деревень.
Зимой количество обитателей крепости увеличивается в несколько раз и доходит почти до шестисот человек, большую часть которых составляли крестьяне. Фактически замок напоминал небольшой городок, защищённый со всех сторон высокими крепостными стенами.
Я удивилась, узнав, что в замке всё-таки есть водоснабжение, только на первом этаже. И есть отопление. Слабое, не сравнимое с тем, к которому привыкла дома, но оно было. Благодаря сложной системе трубок, вмонтированных в стены здания, подземному этажу, на котором располагались котлы с горячей водой, получаемой из подземного источника.
Мне пришлось ко многому привыкнуть. К запахам, к иному вкусу пищи, грубому и простому, к парному молоку, сыру и сливкам. К отсутствию чая и кофе, привычной одежды, комфорту городского жителя. К примеру, нижнее бельё как свободные шортики, а прокладки… словом, всё не так как дома.
Но это и не мой дом. Я в гостях и только связь с Лико даёт мне привилегии. Будь я обычным человеком, даже это подобие знакомого комфорта было бы недоступным. Я знала, что люди в этом мире находятся на более низком положении, чем хозяева. Люди не рабы, но и не свободны в выборе. Мужчина не может вступить в связь с волчицей, такая связь карается законом. А женщина человек наоборот не может не вступить в связь с волком, если он того пожелает. Для меня такие вещи звучали дико, но Лидия говорила об этом как о нечто естественном.
Здешние не видели ничего плохо в том, что только люди работают с землёй, выполняя самую грязную и чёрную работу. Лишь одарённые могли подняться до уровня ремесленника, если волки разглядят талант. Но такое случается редко.
Если человек ударит волка, его казнят. Если волк нападёт на человека, его накажут, но не более. Вот самая яркая граница. Хотя если волк убьёт человека, он может потерять связь со стаей и стать диким.
Я с содроганием представила себе, что будет если волки захватят Землю. Как так сложилось, что мой вид оказался таким пассивным в этом мире?
Будучи парой волка, я находилась на ступень выше остальных людей. Я могла садиться с волками за стол, говорить с ними как с равными, охотиться, изучать ремёсла или заниматься наукой. Фактически становилась полноправным членом общества, но если что-то случится с парой/триадой и у меня не будет ребёнка, то всё вернётся к тому, как было раньше. Так будет если шрам заживёт. За эти дни я много раз проверяла его наличие, боясь, что из-за перемещения он исчезнет, но всё в порядке. Шрам приятен на ощупь, он чуть теплее остальной кожи, мягкий почти как шёлк. Лико любит меня и вновь спасает жизнь. Когда же смогу отплатить ему тем же?..
***
Ночью услышала скрежет цепей от опускающихся ворот. Этот звук разносился над всем городом, оглашая единственно-важное событие — возвращения кан-альфы (как объяснила Хельга, так называют главу дальнего предела, если перевести на наш язык — это слово сродни слову защитник. А также кровь).
Утром самостоятельно выбралась из постели, но через мгновение рядом со мной уже находилась посвежевшая Лидия, которая помогла сменить ночное платье на повседневный наряд.
Тоже интересный момент. В нашем мире женщины долгое время носили платья и ничего более. Здесь женщины платья надевают только в высшем обществе рядом с королём во время светских мероприятий. В повседневной среде волки предпочитают носить дублёную кожу, мех и шкуры. Что такое корсеты здесь не знают. И пышных платьев тоже нет. Волки предпочитают удобную одежду, которую легко снять для трансформации. По этой же причине они никогда не изобретали латы, кольчуги и прочий металл, свойственный моему средневековью. Для войны они используют когти и клыки. Порох тоже прошёл мимо. И многие другие способы ведения боя. Здешние короли предпочитают либо гадить исподтишка, либо честно вызывать соседа/врага на бой один на один. Победитель убивает противника и забирает земли себе. Никакого веселья.
Так что на мне оказались грубые кожаные штаны, тонкая и твёрдая на ощупь рубаха из незнакомой ткани, поверх шла шерстяная жилетка, чтобы сразу не околела. Волки не любят жар, а люди привыкли к холоду. Хорошо, что я родом с Севера и мне не привыкать к холоду.
Надев кожаные ботинки, с помощью Лидии подхватила костыли и заковыляла в сторону ванной комнаты, чтобы освежиться после тяжёлого сна. Мне всё ещё не просто перемещаться с помощью этих деревяшек. Да и умывание сплошная мука — всё время забываю, что правая рука не работает как надо, а левая вообще не способна выполнять небольшие задачи. Мне предстоит долгая дорога к привыканию и смирению. А пока служанка ухаживала за мной как за ребёнком.