Ее сердце стало биться быстрее, когда она спустилась в зал. Она чувствовала, что очень сильный зонд небрежно затопил ее мозг, трогая с умеренным интересом искусственные воспоминания, которые она создала: Авантюры с офицерами в районах боевых действий. Выговоры. Понижение в должности и перевод. Ее обман Горфа. Ее ожидание встречи с настоящим Виконтом и надежда, что он позволил бы ей станцевать для него.
Исследующий зонд отошел так же пассивно, как и пришел, и она вздохнула с облегчением. Она не могла надеяться, что в течение длительного времени может обманывать подозрительного телепата. Перат просто забавлялся над ее «ложью» под своим контролем. Он воспринял ее по ее номинальной стоимости, что было вызвано ее ложными воспоминаниями.
Она открыла дверь на балкон и увидела человека, угрюмо наклонившегося на балюстраду. Он не сразу обратил внимание на ее присутствие.
Пятьсот шестой наследник Тарн был неопределенного возраста, как и большинство мужчин обоих боевых шаров. Была видна только левая сторона его лица. Оно было изможденным и кожистым, и глубокий тонкий шрам приподнял угол его рта в сатанинскую улыбку. Вялый живот был подтянут, как приличествует воину, повернувшемуся к скучной бумажной работе. Его коротко подстриженные темные волосы и два сверкающих кольца с красными драгоценными камнями, очевидно идентичными, на его правой руке, казалось, обозначали определенную привередливость и неосознанное превосходство. Для Эвелин украшенные драгоценностями пальцы представляли собой неестественный контраст с прошлой историей человека и были симптоматичны для личности, которая могла найти стимуляцию только в странных и жестоких удовольствиях.
В тревоге она внезапно поняла, что непреднамеренно позволила своей оценке проникнуть через ее открытый рассудок, и что этот зонд там ждал эту оценку.
— Вы правы, — сказал он холодно, все еще смотря ниже во двор. — Теперь, когда долгое сражение закончено, есть немногое, что осталось, чтобы отвлечь меня.
Он протянул ей «Фаег» через парапетную плиту. — Возьмите это.
Он пока еще не смотрел на нее.
Она пересекла балкон, одновременно схватив пистолет, который он предложил ей, и посмотрела вниз, во внутренний двор. Казалось, там было почти двадцать Землян, лежащих в лужах их собственной крови.
Только один человек – чиновник Землян очень высокого звания остался стоять. Его руки были мрачно сложены на груди, и он изучал убийцу над ним как бы мимоходом. Но когда женщина вышла, их взгляды встретились, и он неуловимо встрепенулся.
Эвелин Кейн почувствовала ужасный холод, сковавший ее. Теперь волосы мужчины были белыми, и его гордое лицо было покрыто глубокими бороздами, но ошибки быть не могло. Это был Гордон, Лорд Кейн.
Ее отец.
На ее лбу появилась испарина, и она почувствовала на мгновение, что ей нужно только пожелать достаточно сильно, и это будет сон. Просто сон о большом, добром, темноволосом человеке со смешинками вокруг глаз, который усаживал ее на свои колени, когда она была маленькой девочкой, и читал ей сказки перед сном из большой книги с множеством картинок.
Прозвучал ледяной, отвлеченный голос: — У нас приказ – убить всех пленных. Забавно расстреливать беспомощных людей, не так ли? Меня согревает понимание того, что я жесток и экстравагантен, и достоин своего собственного доверия.
Даже в разгаре своего ужаса ее холодная аналитическая часть объяснила, почему комендант позвал ее на балкон. Потому, что все захваченные земляне должны быть убиты, он ненавидел своих начальников, своих людей и особенно пленных. Задача настолько отвратительная, что он не мог поручить ее собственным офицерам. Он должен был сделать это сам. Но он хотел, чтобы его подчиненные знали, что он ненавидит их за это. Она была всего лишь символом презрения. Его следующие слова не удивили ее.
— Еще более стимулирующим является требование, чтобы дрожащая женщина убивала их. Вы дрожите, вы знаете?
Она тупо кивнула. Ее ладонь была настолько влажной, что капля пота упала с нее на пол. Она лихорадочно думала. Она может убить коменданта и ненадолго спасти отца. Но тогда останется куча детонирующих проблем, и она не будет решена быстрее, если убить человека, который контролирует эту Зону. Наоборот, если она сможет заинтересовать его…
— Насколько указывают наши отчеты, — пробормотал Перат, — человек, там, внизу – последний живой землянин в Защитнике. Мне пришло в голову, что наш новейший клерк хотел бы начаться свои обязанности с выстрела. Пистолет «Фаег» отрегулирован на луч толщиной с иглу. Если вы нанесете удар между глаз человека, вы сможете танцевать для меня сегодня вечером, и возможно будут другие ночи…
Женщина казалась потерянной в мыслях в течение долгого времени. Она медленно подняла безобразное маленькое оружие. Обреченный землянин смотрел на нее мирно, без выражения. Она опустила «Фаег», ее рука дрожала.
Гордон, Лорд Кейн, нахмурился и закрыл глаза. Она снова подняла пистолет, подвела перекрестие нервным запястьем и нажала спусковой крючок. Был громкий, пустой кашель, но никакой отдачи. Чиновник с планеты Земля, с все еще закрытыми глазами и сложенными руками, опустился на землю, лицом вверх. Из крошечной дыры в его лбу вытекала кровь.
Мужчина, облокачивающийся на балюстраду, повернулся и посмотрел на Эвелин, сначала с удивленным презрением, затем суженными вопрошающими глазами.
— Подойдите сюда, — приказал он.
«Фаег» выпал из ее руки. С колоссальным усилием она сделала первый шаг и пошла к нему. Он очень внимательно изучал ее лицо.
Она почувствовала неимоверную слабость. Ее колени были так слабы, что ей пришлось опереться на парапет.
Указательным пальцем он приподнял массу золотистых локонов, свисавших над правой стороной лба, и осмотрел спрятанный там рубец, где наставники прорезали лобную долю. Крошечная кукла, которую они создали для нее, беспокойно корчилась в ее сумочке на талии, но Перат, казалось, думал о чем-то другом и полностью пропустил значение шрама.
Он уронил свою руку. — Я сожалею, — сказал он с тихой усталостью. — Я не должен был просить, чтобы вы убили землянина. Это была жалкая шутка. Затем: — Вы когда-либо видели меня прежде?
— Нет, — прошептала она хрипло. Его ум был в ней, проверяя этот факт.
— Вы когда-нибудь встречали моего отца, Фаена, старого графа Тарна?
— Нет.
— У вас есть сын?
— Нет.
Его ум был снова вне ее, и он повернулся капризно назад, рассматривая внутренний двор и мертвых. — Горфу будет интересно, что произошло с вами. Приходите в мою каюту сегодня вечером в восьмом метроне.
Очевидно, он ничего не подозревал.
«Отец. Отец. Я должна была это сделать. Но мы все скоро к вам присоединимся. Скоро».
3
Перат лежал на диване, потягивая холодный, фиолетовый териф, и посматривал на слегка одетую танцовщицу прищуренными глазами. Музыка, мягкая и нежная, выплывала из коробки связи, незаконно налаженной где-то в офицерском клубе. Эвелин сделала ритм частью своего тела, когда медленно качалась на цыпочках.
За последние тридцать «ночей» - часов, отведенных для отдыха и сна, это было так. «Днями» она тайно исследовала мысли сотрудников офиса, запоминая обозначения районов, каналы для официальных сообщений, а также имена и полномочия оккупационных полевых бригад. Ночью она танцевала для Перата, который никогда не отводил от нее глаз, и своего зонда от ее разума. Пока она танцевала, было не слишком сложно ускользнуть от зонда. Был странный самогипноз в танцах, который заглушал память и знания.
— Достаточно на данный момент, — приказал он. — Осторожней с вашим ребром.
Когда он в первый раз увидел бандажи на ее нагой груди, той первой ночью, она была на грани воспоминания танца на недавно натертом воском полу, и падения.
Перат, казалось, дебатировал сам с собой, когда она села на свой диван, чтобы отдохнуть. Он поднялся, открыл свой стол и вытащил крошечную катушку с металлической проволокой, которую Эвелин узнала как накопитель для любительского стереопроектора. Он вставил катушку в проектор, который был установлен в стене, выключил настольный светильник, и оба они ждали в темноте, довольно громко дыша.
Внезапно центр комнаты озарился шаром света около двух футов в диаметре, а внутри светящейся сферы были старик, женщина и маленький мальчик около четырех лет. Они шли по роскошному саду, потом остановились, посмотрели вверх и весело помахали.
Эвелин изучала трио с растущим удивлением. Старик и мальчик были совершенно незнакомыми людьми. Но женщина-!
— Это Фаен, мой отец, — сказал тихо Перат. — Он остался дома, потому что ненавидел войну. И это путь в нашу загородную усадьбу на Тарн - Р -VII. Маленький мальчик, которого я не узнаю, не похож на линию Тарна.
— Но… Вы можете отрицать, что эта женщина - вы?
Проектор щелкнул, и она сидела бессловесная в темноте.
— Казалось, что было какое-то сходство, — допустила она, и ее горло вдруг пересохло. Но почему она должна пугаться? Она действительно не знала эту женщину.
Настольный светильник был снова включен, и Перат жадно рыскал по комнате и его шрам, охватывающий его красивое лицо, придал ему рычащий, угрюмый вид.
— Сходство! Ба! Этот виток волос на правой стороне лба прикрыл шрам, идентичный вашему шраму. Я проанализировал отдельные кадры!
Руки Эвелин бессознательно сплелись в узел. Она вынудила тело расслабиться, но ее ум мчался. Всё это ввело еще одну переменную величину, которой необходимо управлять в ее плане относительно разрушения. Она должна сделать эту переменную известной.
— Ваш отец послал вам это? — спросила она.
— Да, за день до того, как вы прибыли сюда. Это было в пути в течение нескольких месяцев, конечно.
— Что он сказал об этом?
— Он сказал: — «Ваша вдова и сын шлют вам привет. Будьте во здравии и примите нашу любовь». — Какая ерунда! Он очень хорошо знает, что я не женат и что ... ну, если я когда-либо стал родителем детей, я не знаю о них.
— Это все, что он сказал?
— Это все, кроме того, что он прислал вот это кольцо. Он снял один из драгоценных дубликатов со своего правого среднего пальца и бросил его ей. — Он идентичен тому, который он сделал для меня, когда я вступил в совершеннолетие. Долгое время считалось, что это был единственный камень в своем роде на всех планетах солнц Тарн, минералогический уродец, но я думаю, что он нашел другой. Но зачем мне их два?
Эвелин пересекла комнату и возвратила кольцо.
— Существование так полно тайн, не так ли? — пробормотал Перат. — Иногда кажется прискорбным, что мы должны пройти через этап жизни на пути к смерти. Это глупая, глупая война. Может быть, старый граф был прав.
— Вы можете быть привлечены к военному суду за это.
— Говоря о военных судах, я должен присутствовать на одном сегодня вечером – апелляция по поводу смертного приговора. Он встал, огладил волосы и одежду, и налил еще один стакан терифа. — Какой-то глупый следователь не может проявить должный нрав относительно женщины-пленницы.
Сердце Эвелин пропустило удар. — Действительно?
— Негодяй настаивает на том, что он мог бы все вспомнить, если мы просто оставим его в покое. Полагаю, он взял взятку. Вы всегда найдете такого, кто пытается время от времени получить немного дополнительной прибыли.
Она совершенно не должна быть замечена осужденным следователем. Стимул почти наверняка заставит его вспомнить.
— Я буду ожидать вас, — сказала она безразлично, протянув руки в томном зевке.
— Очень хорошо. Перат шагнул к двери, затем повернулся и оглянулся на нее. — С другой стороны, мне может понадобиться клерк. Это во внеурочное время, а остальные уже ушли.
Под воздействием противоречивого протеста она быстро сглотнула и сдержалась.
— Всё-таки, вам лучше пойти, — настаивал Перат.
Она встала, ослабила свою сумочку на талии, быстро проверила ее содержание, и затем вышла вслед за ним. Это могло бы быть нужной вещью. Из сумочки она достала флакончик духов и небрежно потерла мочки ушей.
— Странный запах, — прокомментировал Перат, сморщив свой нос.
— Странный аромат, — исправила Эвелин уклончиво. Она размышляла о серьезных лицах своих наставников, когда они инструктировали ее быть осторожной в использовании «духов». Адреналиновые железы, как они объясняли, обеспечивают полезный и сильный стимулятор человеку в опасности. Адреналин замедляет сердце и пищеварение, повышает систолу и кровяное давление, и увеличивает потоотделение, чтобы охладить кожу. Но может быть и перебор слишком хорошей вещи. Передозировка адреналина, они особо указали, вызывает почти прямой отек. Легкие быстро заполняются сывороткой и жертва… погибает. Духи, которыми она обладала, некоторым неизвестным способом оказывали особо стимулирующее воздействие на надпочечники испуганных людей. Но они не оказывали никакого эффекта на пассивные надпочечники.
Оставался вопрос – кто будет более испуганным, она или осужденный следователь?
Она легко покрылась испариной, и светлые волосы на ее руках и шее стояли торчком, когда Перат открыл ей дверь, и они вошли в помещение начальника военной полиции Зоны.
Один взгляд на дрожащее существо на тюремном стуле убедил ее. Бывший следователь, лишенный знаков отличия, потертый и с отросшей бородой, сидел, сжавшись на стуле, и время от времени смотрел на своих мучителей остекленевшими глазами. Он долго посмотрел на Эвелин.
Она лениво вынула свой флакончик с духами и держала его открытым, согревая рукой. Офицеры и судья – начальник военной полиции слушали вступительное слово судебного преследования и не обращали на нее внимания.
Все более часто осуждаемый человек поворачивал свой пристальный взгляд на Эвелин. Она вылила немного аромата на свой носовой платок. Заключенный закашлялся и потер подбородок, пытаясь думать.
Обвинения были, наконец, зачитаны, и адвокат защиты начал свою вступительную речь. Заключенный, теперь кашляя всё более часто, не обращал внимания ни на кого, кроме женщины. Как только она понимала, что видит вспышку узнавания в его глазах, поспешно обмахивалась своим носовым платком.
Судебное заседание гудело, приближаясь к завершению. Это была простая формальность. Обвинитель подвел итог, доказывая, что женщина-землянка, возможно по имени Эвелин Кейн была схвачена и передана ответчику для регистрации и принятия решения, и что в еженедельных отчетах ответчика отсутствует документ об освобождении женщины. Смертный приговор, «что и требовалось доказать» должен быть утвержден.
Свет в глазах заключенного становился всё яснее, несмотря на бронхиальные трудности. Теперь он начал обращать внимание на сказанное, и обращать внимание на другие лица. Это было так, как будто он, наконец, нашел оружие, которое хотел, и терпеливо ожидал возможности использовать его.
Защите предоставили последнее слово. Адвокат заключенного объявил, что последний, возможно, стал невинной жертвой беглянки – Эвелин Кейн, возможно, телепатической женщины-землянки, потому что только дурак разрешит освободить заключенного, не пытаясь манипулировать тюремными отчетами, если его ум не находился под телепатическим контролем. Сейчас они должны искать Эвелин Кейн, вместо того, чтобы напрасно тратить время с ее жертвой. Она могла бы быть где угодно. Она могла бы быть даже в этом здании. Он поклонился извиняющимся тоном Эвелин, а она улыбнулась лицам, внезапно посмотревшим на нее с новым интересом.
Человек на стуле заключенного всматривался в Эвелин через прищуренные глаза, скрестив руки на груди. Он прекратил кашлять, и пальцы его правой руки терпеливо постукивали по его рукаву.
Если Перат в данный момент надумает прозондировать разум заключенного...
Эвелин, повернувшись с улыбкой к Перату, сбила флакон со стола на пол, где он разлетелся в жидкое пи-пи. Она приложила руки ко рту в кающемся извинении. Судья – начальник военной полиции нахмурился, а Перат любопытно взглянул на нее. Заключенный был схвачен таким спазмом кашля, что судья, вынесший приговор, остановился в раздражении. Слушание прекратилось.
Судья взял «Фаег», лежащий перед ним.
— У вас есть что сказать, прежде чем вы умрете? — спросил он холодно.