Церковь вела целенаправленную психологическую войну против носителей общинного сознания, используя идеологическую власть и собственный аппарат сыска и насилия. Культ родовых богов был объявлен язычеством. Под страхом тотального уничтожения все, кто считал себя детьми или внуками бога своего Рода, должны были признать себя “рабами божьими”. Но от рабской покорности перед Верховным Богом, поклониться которому приказывала государственная церковь, всего один логический шаг до рабского повиновения его наместникам на земле. Ведь, как утверждает один из догматов церкви, все от Бога, включая Власть.
Похоже, что “язычники” это чувствовали нутром, потому так отчаянно сопротивлялись обращению в “новую веру”. Никто никогда не считал, сколько сгорело заживо, было замучено до смерти или просто было убито в процессе “промывания мозгов”.
Никогда не следует хулить чужую веру, а также не следует делать вреда другому. Надо уважать в другом веру, хотя бы и противную вашим убеждениям.
Идеологи в сутанах не могут отрицать того факта, что повсеместно государственная религия устанавливалась насильственным путем. Решение принять “новую веру” всегда и везде было инициативой властвующей группировки. Фактически административно-государственная власть принимала решение об учреждении новой, полностью подконтрольной ей системы идеократии.
История учит нас, что физическое насилие, подавляющее свободные искания мысли, служило главным оплотом предрассудков и заблуждений в минувшие века.
Карл Великий крестил германские, франкские и славянские племена Европы в буквальном смысле огнем и мечом. Русский князь Владимир сначала сбросил в Днепр языческих богов, а потом мечами дружинников загнал в воду себе подвластных. Устроил принудительный обряд крещения, изначально поправ ритуал им же утверждаемой веры. И уж в полной мере благое миссионерство проявилось во всем своем хищном, кровавом, антиразумном обличье в Латинской Америке.
Всякое насилие – это яд для души.
Проповедь насилия равносильна преступлению.
Мы привели в качестве примера христианство. Но ислам, индуизм, буддизм, конфуцианство, синтоизм в Век Государств исписали кровью не одну страницу собственной истории. В вопросах веры идеократическая власть никогда не стремилась донести до подвластных некую Высшую истину. Идеократия действовала исключительно в собственных хищнических интересах.
Подвластные, задавленные совокупной мощью криптократии, идеократии и бюроткратии, время от времени предпринимали попытки протеста. От тайного следования вере предков (на языке церкви – ереси) до открытых мятежей и восстаний. Власть на вспышки неповиновения реагировала избирательно. Если мятеж был вызван экономическими причинами (голодные, соляные и прочие бунты), он подавлялся карательными мерами. Но если мятеж носил религиозную окраску, Триада Власти устраивала “библейскую войну”, поголовно уничтожая всех.
Примеров неприглядных черт властвующих: хищничества, эгоизма, антиразумности и антигуманности – в истории церкви можно обнаружить в избытке.
Вечные трудности с вечными истинами
Что касается церковных догм и вечных истин, то здесь были и есть проблемы. Например, все знают, что нужно быть добрым и бороться со Злом. Добро со Злом всегда борются. Но не всегда побеждает Добро. По религии надо жить так, а на практике чаще всего люди живут по-иному. Это расхождение, надо полагать, вредит и церкви, и пастве. Опять же в жизни полно соблазнов, от которых, между прочим, и сами церковные служители не застрахованы. И это тоже не в пользу религии.
Добро и зло – это две реки, которые так хорошо смешали свои воды, что невозможно их разделить.
Если попытаться перечислить основные формы Добра, получится примерно следующее: справедливость, гуманность, доброта, любовь, счастье, благодарность, богатство, здоровье, радость…
Если же к каждому слову добавить приставку “не”, то получатся формы Зла.
Известно, что сами по себе такие желанные и в то же время опасные вещи, как деньги, оружие – ничего не значащие предметы. Но как только человек начинает владеть ими и пользоваться, тут и возникают неизбежно Добро и Зло.
В реальной жизни справедливость, другие добродетели и уж тем более счастье не даются просто и навсегда, их можно достичь в каких-то конкретных случаях и на какое-то время.
Все, что церковь проклинает, – живет, все, чему она противится, – расцветает.
В принципе почти любое благо достижимо, и почти любое конкретное зло можно побороть, разумеется. Победить врага, наказать преступника, освободить родину, добиться любви, заработать денег и т. д.
Но есть в жизни вещи, с которыми ничего нельзя поделать, и человеку это категорически не нравится.
Например, ему хочется жить как можно дольше, не умирать. Однако преодолеть смерть пока у человека не получается, и уже по одному этому Зло получается неискоренимо.
Но почему вообще постоянно заходит речь о силах Добра и Зла, которые борются в мире, причем человек является “ареной борьбы” этих сил? То есть Добро и Зло абстрагируются, отстраняются от человека и выступают самостоятельно, как бы вне его сознательных желаний.
И здесь можно твердо сказать, что человек способен творить добро вопреки личным эгоистическим интересам. В то же время человек способен творить зло, хотя при этом понимает, что творит зло, и более того – этого зла, вроде бы, никто особенно не хотел и никому оно необходимо не было. Особенно ярко это прослеживается на примере войн.
На разных войнах и человек разный
Когда вокруг не стреляют, не угрожают убить, то вариантов действий и времени поразмышлять, изменить планы обычно вполне достаточно. Особый разговор, когда человек на настоящей войне, в ежеминутной критической ситуации, при постоянном риске умереть, в этом случае все сужается по времени и вариантам: солдат тоже человек и он хочет выжить, победить, обрести мир вместе со своей страной. Всегда так просто? Нет, только если он полагает войну необходимой, справедливой, а свое дело – правым. К таким можно отнести отечественные, народно-освободительные войны. Но ведь есть и другие, о чем так много говорилось в первой главе. Тогда солдат неизбежно задумывается: чего же ради люди друг друга истребляют, эти “враги” лично ему ничего плохого не сделали, они такие же люди.
Наши действительные враги – в нас самих.
Никогда не было хорошей войны или плохого мира.
Но даже если речь идет о справедливой войне, то проблема “смысла” опять же остается. Ну, обеспечишь своей стране свободу, независимость, но ведь в мире нет ничего вечного, пройдут века, в лучшем случае тысячи лет – и не будет твоей страны, твоего народа, сменится цивилизация. Где Ассирия, Вавилон, Древний Египет?.. Великая Эллада стала мелкой третьестепенной Грецией, и нынешние греки – не те эллины, а жалкие потомки смешавшихся с ними македонцев, балканских славян, персов и тюрков. Остались лишь название, память. Спрашивается, а за что воевали? Великий Рим стал второстепенной Италией, сами же итальянцы давно живут без той знаменитой римской крови – наслоились и примешались германцы, кельты и другие народы. А какие страсти кипели, какие жертвы приносились, какое величие духа являли борцы! И что? Руины, туристы, сувениры…
Роль человека – поднимать и опускать занавес?
До сих пор наука практически не придавала никакой роли существованию человечества во Вселенной. Трудно поверить, но это так. То есть то, что Вселенная породила человека и он есть часть ее – это давно стало общеизвестно. А вот что человечество есть значимая часть Вселенной, реальная сила, которая что-то может, что-то делает, влияет как-то на все ее существование – этим наука мало занимается. Такой вот парадокс.
В ХХ веке российский ученый К. Э. Циолковский заявил, что человечество “не останется вечно на земле, но проникнет к звездам”. Не он первый сказал это, но заявление пришлось вовремя: воздухоплавание обретало свою теоретическую науку, люди подходили к ракетостроению.
Человек может реально, “по науке”, выйти за пределы Земли в межпланетное и межзвездное пространство. Сообщение Циолковского выглядело дерзким, революционным, грандиозным. Добраться куда-нибудь и жить там – это было далекой фантастикой.
Любознательность есть постоянная неудовлетворенность духа.
Другой российский ученый-естественник ХХ века В. И. Вернадский увязал геологическую эволюцию Земли с разумной деятельностью человечества: преобразование земных пород как органического, так и неживого происхождения посредством деятельности человека. Здесь разумная деятельность человека является весомым геологическим фактором. Никакой “космической экстраполяции” Вернадский не проводил.
Мечты, которые сбываются, есть не мечты, а планы.
То есть один полагал, что в конце концов мы разбредемся по Вселенной, расселимся, но “делать с ней” ничего не будем, кроме как на уровне колонизации, мелкого приспособления ее для своего выживания: на Марсе будут яблони цвести, в созвездии Большой Медведицы построим Нью-Москву, и красивые космические корабли будут на радость людям бороздить бескрайние просторы мирозданья.
Другой полагал, что мы “разумно” преобразуем планету максимально удобно и полезно для себя, и это полностью соответствует ускорению ее геологической эволюции. А космос – это дело малоизученное, непредсказуемое, никто ничего о нем толком не знает, но даже о Земле человек знает немногим больше.
Однако все это на тему – зачем Вселенная нужна человеку. С другой стороны – зачем человек нужен Вселенной?! Что он в ней должен делать? Какова взаимосвязь? Пока она односторонняя, что называется, в одни ворота: Вселенная сделала человека, а человек все делает для себя.
Разве не удивительно, что наука до настоящих времен не ставила себе задачей рассмотреть все устройство и всю деятельность человека в неразрывной, совокупной, взаимной, двусторонней связи со всем устройством и всеми процессами Вселенной?
Между прочим, исходя из поведения человека на протяжении многих тысячелетий можно прийти и к такому жутковатому выводу: смысл жизни Человечества в том, чтобы, уничтожив эту давшую ему жизнь Вселенную, создать Новую Вселенную. Правда, может сил не хватить и отпущенного времени.
О друзьях, истине и удачах
Известна притча о философе Платоне. У него было много друзей. Под влиянием его же учения они стали говорить: “Платон мне друг, но истина дороже”. Платон задумался и решил отправиться на поиски соперницы-истины. Долго искал, а когда вернулся, друзья пили древнегреческое вино и пели древнегреческие песни. Усталый, грязный, постаревший Платон спросил: “Так кто вам дороже – друг или истина?” Друзья упрямо повторили: “Платон мне друг, но истина дороже”. – Философ вздохнул, снял с плеч мешок и вытряхнул на стол Истину. Звякнули разбитые черепки, пролилось вино. – “Ну?” – спросил Платон. Друзья мрачно молчали. Потом один сказал хмуро: “Уходи, Платон. Ты нам больше не друг”.
Вывод: есть большие сомнения, что истина обязательно кому-то облегчит жизнь или даже что она всем нужна.
Дурное, ошибочное понимание истины не уничтожает самой истины.
Истину нельзя рассказать так, чтобы ее поняли; надо, чтобы в нее поверили.
“Какая удача, какое счастье,” – восклицает поэт, написавший гениальный стих. “Чего ты радуешься, – пожимает плечами обыватель, – вот если б ты хорошую машину в подарок получил, а так – кому это надо”.
“Я завоевал всех”, – гордо объявляет император. “Все равно через сто-триста лет все это развалится, а сам ты скоро умрешь от язвы желудка, – усмехается мудрец, – все яства не съешь, во всех дворцах одновременно жить не будешь, всех женщин не перецелуешь, ты уже вообще импотентом стал в этих походах и волнениях”.
Все человеческие ценности условны, эмоции преходящи. Если же они кончились, то скорее всего и делать никто ничего не будет: мало кто захочет делать то, что необязательно, для выживания не нужно, не дает никакой радости, никакого удовлетворения.
Однако вернемся к важнейшему: для чего живет человек.
Есть ли радость в поиске смысла?
Говорят, обретение смысла жизни увеличивает силы, стимулирует к активной деятельности: человека вдохновляет, что от него тоже в этом мире кое-что зависит, имеет значение, желанно и нужно.
Один врач втолковывает другому: да ты что, у нас самая благородная работа в мире, пусть сами мы и грешные, но мы лечим людей, избавляем от страданий, спасаем от смерти. Когда я смотрю в глаза матерей, детей которых спас, я понимаю, что мы делаем прекрасное, необходимое дело, и в этом великий смысл нашей жизни! Второй ему горько возражает: но, может, те же спасенные нами или их дети будут помыкать ближними и доставлять им страдания – пороки мира исправить мы не в силах, и нет в нашей работе по большому счету большого смысла.
Кто прав? Оба правы. Кому легче? Тому, кто постиг почти непостижимое и от того наполнился радостью, а не печалью.
Единственная честная дорога – это путь ошибок, разочарований и надежд. Жизнь есть выявление собственным опытом границ добра и зла.
Выдающийся французский математик XIX в., основатель современной алгебры Эварист Галуа в ночь перед дуэлью спешно записывал математические формулы (не для себя, для нас) – то был великий принцип жизни двадцатилетнего ученого. И в этом смысле она удалась, хотя и оборвалась в том поединке.
Когда летчик сажает неисправный лайнер с сотней пассажиров, со смыслом жизни у него все в порядке. Наверное, с трудом справляясь со штурвалом, обливаясь потом от сверхнапряжения, он об этом не думает, но потом в каком-нибудь разговоре он может сказать: смысл в моей жизни есть, я для того, видимо, и был создан, чтобы в безнадежной ситуации спасти жизнь сотни человек.
У каждого свои ценности и счастье
Абсолютные ценности трудно найти. Если миллионер полагает, что его миллионы нужны только ему самому для хорошей жизни, то в один прекрасный день он может ощутить отсутствие смысла в своей жизни, и тогда в лучшем случае он отправится к психотерапевту и начнет принимать антидепрессанты, а в худшем – покончит с собой.
Если же он полагает, что он дал работу десяткам или тысячам людей, внес свою лепту в движение экономики, которая без таких, как он, пришла бы в упадок, тогда он имеет основания утверждать, что в своей буржуйской деятельности он нашел смысл своей жизни. Нервничает, инфаркт наживает, но для него лично жизнь его осмысленна.
Но если ты не можешь делать то, что тебе нравится – пусть тебе нравится то, что ты делаешь.
А как определить, сколько именно здоровья, денег и успеха надо человеку для счастья? Где мера?
Бессмысленное занятие, скажет кто-то: счастье у каждого свое. Кто ж этого не знает. Кому чего надо.
Страдающий от жажды в пустыне нашел полную канистру – а в ней спирт. Вот несчастье! Страдающий с похмелья алкоголик нашел канистру – а там вода. Вот горе! Им бы для счастья находками обменяться. Каждому свое.
Счастье – это только сон, а горе – действительность.
В принципе можно считать, что представление о счастье у всех одинаково. Как правило, счастье связывается с обстоятельствами внешними – здоровье, деньги, слава, любовь. Но одни и те же внешние обстоятельства одного могут радовать, а другого печалить.