– Конечно, мой дорогой.
– Тогда давай спать, – я поцеловал ее, и мы заснули, как обычно, в объятьях друг друга.
***
Мы проснулись совсем рано. За окном был серый туман. Как видно погода решила не баловать нас солнцем перед отъездом. Мы с Ханной оделись и как-то торжественно встали посреди комнаты.
Ханна нервно крутила в руках рюмки:
– Ну что, выпьем его пораньше, чтобы успеть прийти в себя, если он неожиданно лишит нас сил?
– Да, дорогая. Но не надо так переживать. Сейчас уже все колдовство позади. Мы просто должны выпить фарт и немного подождать, чтобы части души полностью его впитали. А потом мы простимся с этой душой и будем жить как нормальные любящие друг друга люди. Не бойся. Если хочешь, давай выпьем его стоя.
– Да. Да. Стоя. Это будет правильно, – Ханна наконец поставила рюмки на стол и, глубоко вздохнув, сказала, что пора.
Я налил фарт в хрусталь, вытащил из бутылки кольцо и надел на палец. Как мало получилось этого фарта – по глотку на каждого. Однако не стоит медлить:
– Ханна, я хочу, чтобы мы сделали это одновременно. Итак, фарт, я отправляю тебя в дорогу. Все магические заклинания я уже прочитал, поэтому обойдемся без торжественных слов. Когда я взмахну рукой, пьем.
– Договорились, – Ханна тяжело вздохнула.
Я взмахнул рукой, и мы одновременно осушили рюмки. Первые секунды я ничего не чувствовал, но потом во мне стала нарастать какая-то смертельная слабость. Казалось, что жизнь начала покидать меня, но не стремительно, а как-то странно медленно. Я посмотрел на Ханну. Видимо фарт придал ей бодрости. Она улыбалась и поправляла платье.
– Ханна… – мне показалось, что мой голос звучит как из склепа. – Ты хорошо себя чувствуешь?
– Да, мой дорогой Алоиз, просто прекрасно. Должно быть ты сварил величайший эликсир, потому что я ощущаю, как радостно трепещет во мне часть души, которая впитывает его по каплям. А ты, что ты так странно на меня смотришь?
Я не ответил на это вопрос, потому что до конца понял все то, что мне когда-либо говорили в видениях и в реальности. В голове проносились обрывки фраз. «Одной ты должен отдать свою душу…», «В твоей крови проснется дар предков…», «Создатель фарта не должен его пить…»
Мне все стало ясно. И теперь в самое ближайшее время оставалось лишь наблюдать, как сбывается предначертанное. Я обрел зрение. Нет, я не стал более зорким. Мне дали дар видеть то, что скрыто от глаз людей. Я смотрел на Ханну и видел, что внизу ее живота зародилась крошечная жизнь, поэтому не удивился осознанию того, что ей я должен отдать свою душу и что в моей крови проснется дар предков.
Я умирал. Меня покидала моя собственная душа. Душа антиквара Алоиза, которому были открыты тайны вселенной. Я видел, как эта душа медленно выходит из меня сверкающим серебристым потоком и устремляется в то крошечное существо, которое зародилось в Ханне. Я стал предком самого себя и именно поэтому предсказание о том, что я стану прекрасным антикваром меня не удивляло. Мне было безумно жаль покидать Ханну, но впереди меня ждала иная любовь к ней. Это тоже была своего рода награда, высший дар. Испытать к одной женщине все виды любви и не преступить при этом никаких моральных законов. Теперь она станет моей матерью. Но, чтобы мы выжили, она обязательно должна уехать в Цюрих.
– Ханна! – Я лег на кровать, потому что был все еще жив, благодаря половинке души, которая впитывала фарт. – Ханна, подойди ко мне.
Она бросилась к кровати, села рядом и схватила меня за руки:
– Алоиз, что с тобой?
– Ханна, нельзя перехитрить судьбу, если высшие силы управляют твоей жизнью. Я умираю Ханна, но я должен тебе сказать много важного. Ты беременна. Да, да, не удивляйся. Я это знаю точно. Ребенок, которого ты родишь будет обладать даром, как мой отец – он сможет с помощью антикварных вещей улучшать человеческие судьбы. Ему очень пригодится это старинное зеркало, в котором он будет читать книгу жизни. Скажи ему об этом, если он не поймет, что видит в этой потрескавшейся и мутной амальгаме. И в день, когда ему исполнится тринадцать лет, покажи ему все свитки, которые мы с тобой упаковали. Пусть сам решает, где и у кого он будет учить язык, на котором они написаны, да и понадобится ли он ему вообще. Можешь воспитывать его как католика, а можешь предоставить ему самому выбрать, кем стать, когда он вырастет. Это не так важно, когда у человека есть дар и поддержка высших сил. И еще Ханна… – я уже еле дышал, и с трудом шевелил языком.
– Что Алоиз, что ты хочешь сказать? – По лицу Ханны катились слезы.
– Никогда не покидай Швейцарию и не разрешай уезжать из нее нашему сыну. Не пытайся путешествовать, пока в Европе не закончится вторая война. Ты мне обещаешь?
– Да, обещаю, – сказала Ханна и, вскрикнув, прижала руки к груди.
Ее кусочек души, быстрее напитался фартом, чем мой. Он вылетел и в моем теле обрел цельность. На некоторое время мне стало легче, но спустя несколько минут, я почувствовал, что и эта душа меня покидает. Я умирал. Потому что человек, который готовит фарт, не должен его пить. Я выполнил предназначение. Отдал той, кого люблю любовь и душу, и создал фарт для души, которую нам прислали из другого времени. Я чист перед мирозданием. И я готов к смерти. Но жить я не имею права, так как нарушил закон. Я не считал, что это несправедливо. Человек, который умеет создавать фарт, не должен испытывать соблазн поставить производство на поток. Поэтому я должен был сварить фарт лишь однажды. Но я не хотел говорить этого Ханне, чтобы она не думала, что теряет меня из-за женщины, ради счастья которой я готовил фарт. Поэтому мне снова пришлось обмануть ее. Хотя нет. Мне пришлось сказать ей правду. Правду обо всем.
– Но почему ты умираешь, Алоиз? Почему оставляешь меня одну воспитывать нашего сына? – Голос Ханны звучал будто издалека.
– Потому что мне открыты тайны мироздания, Ханна. И духи говорят мне правду. Они сказали, что я умру в этом городе и не обманули. Потому что обманывают они лишь тех, чьим душам еще надо постигать мудрость. А тебе Ханна, я должен признаться в огромном грехе.
– Каком? – она легла рядом и прижалась ко мне всем телом.
– Наш император был влюблен в живую женщину и никогда не встречался с ней по ту сторону реальности. Ему и правда помогал раввин, что жил в подвале этого дома, но только советом, а не колдовством. А влюбленные приходят на лавку, только потому, что просто верят в чудеса. Именно поэтому их желания сбываются, Ханна. А те легенды, которые я рассказал тебе, они произошли в другом городе с другими людьми. Ты мне прощаешь мою ложь?
– Конечно, Алоиз! Ведь ты говорил это, чтобы моя душа постигла мудрость…
Это были последние слова, которые мы сказали друг другу.
***
Эпилог
***
Я открываю глаза. Он сидит рядом со мной на кровати.
– Как ты себя чувствуешь?
Издаю легкий стон:
– Душа болит.
– Наверное еще до конца не привыкла быть цельной.
– Нет. Она болит за этих людей, которых я оставила в неизвестном городе. Что там произошло дальше? Расскажи мне. Ведь это мои жизни, и я хочу знать, как они сложились.
Он затягивается сигаретой:
– Не знаю, должен ли посвящать тебя в их судьбы. Ну да ладно. Слушай. Ханна, конечно, не уехала в тот день в Швейцарию. Она похоронила Алоиза. Потом написала отцу, как и хотела, прощальное письмо и, погрузив на поезд амальгамовое зеркало и все чемоданы навсегда уехала в Цюрих. Там она купила старинный особняк неподалеку от озера, на первом этаже которого было помещение для лавки. Но еще много лет она не использовала этот магазинчик, потому что не умела и не хотела заниматься торговлей. Она жила на проценты от состояния, которое оставил ей Алоиз и воспитывала сына, которого назвала в честь его отца. Сначала ребенок мечтал стать врачом, но, когда ему исполнилось тринадцать лет он заглянул в амальгамовое зеркало, которое все эти годы висело в гостиной, и сказал, что будет антикваром. Спустя некоторое время он и правда стал антикваром и славился тем, что вещи, которые он продавал приносили счастье. Ни Ханна, ни ее сын никогда не покидали Швейцарию, но их потомки любят путешествовать.
– А Ханна вышла замуж?
– Нет. И на это были причины. Понимаешь, – Он встает за пепельницей и возвращается к моей кровати, – в чужое тело подселяют душу не только для того, чтобы изменить судьбу владельца этой души и сделать так, чтобы душа стала мудрее. Эта рокировка нужна еще и для того, чтобы изменилась судьба временного носителя чужой души, и чтобы его собственная душа обрела мудрость. Ханне было суждено остаться старой девой, но твой обрывок души подарил ей возможность любить и стать матерью. Но судьбу не так-то просто изменить полностью. В сущности, Ханна так и осталась старой девой, у нее больше не было мужчин, она не смогла никого полюбить, да, впрочем, и не захотела. Она всегда считала своим единственным мужем Алоиза.
– А как бы сложилась его судьба, если бы не мой кусочек души?
– Он бы погиб от удара ножом в пьяной драке. Его убили бы за долги, и он бы не выполнил свое предназначение. За это его душу отправили бы… Хотя, этого тебе уже не нужно знать.
Я чувствую, как моя душа наконец-то обретает цельность. Ощущаю давно забытый прилив сил. Приподнимаюсь на кровати и смотрю вокруг. Моя комната не изменилась. Ну конечно, ведь в этой жизни я отсутствовала всего лишь несколько минут.
– И что теперь со мной будет?
Он встает и подходит к окну, за которым уже поблескивает рассвет:
– Твоя душа стала старше и мудрее на две жизни. Твоя кровь больше не гниет от родовых проклятий. А во всем твоем теле растворен фарт, который будет сопровождать тебя до конца дней. Скоро ты заметишь, что все становится иначе. Тебе начнет везти. Все сильнее и сильнее. Я не буду рассказывать, как именно изменится твоя жизнь, но вместо боли она будет доставлять тебе счастье и радость.
– А ты? Ты больше не оставишь меня?
– Нет.
– Ты снова обманываешь?
Он улыбается и тушит сигарету в акантовой пепельнице:
– Того, кто увидел тайны бытия, познал секрет создания фарта и обрел мудрость, никто не имеет права обманывать по ту сторону реальности.
– Но разве это все сделала я?
– Конечно ты. Ведь это была и твоя жизнь, часть которой ты провела в теле Алоиза. Твоя душа стала старше и мудрее на два воплощения. И это не может не отразиться на твоей нынешней жизни. Все стало бы иначе, даже, если бы тебя не наградили фартом. Ведь мудрые души получают особые судьбы… Однако, мне пора. Хотя, ты же знаешь, что, уходя, я все равно остаюсь рядом.
***
Он уходит. А я встаю с кровати и сажусь за стол. Вспоминаю то, как я писала свою первую книгу. Перебираю в голове то, что он говорил мне тогда, много лет назад. Да, он снова решил устроить мне проверку. Ушел и не сказал, что я должна сделать, чтобы заработал фарт. Но он прав, я стала мудрее на две жизни.
Я открываю ноутбук и записываю все, что произошло со мной за последнее время. Сейчас 2019 год. Я начинаю свою восьмую жизнь в прежнем теле. И я запускаю в работу фарт.
–––-